Читать книгу Тени прошлого - Наида Баширова - Страница 16

Она долго не могла заснуть в эту ночь и только под самое утро забылась зыбким тревожным сном. В восемь часов утра ее разбудил звонок в дверь. Накинув халат, она вышла в коридор и открыла дверь. За ней стояли двое незнакомых мужчин с незапоминающимися, словно стертыми чертами лица.

– Елена Владимировна?

Она молча кивнула.

– Тогда мы за вами.

– Я не знаю вас.

– Мы здесь по поручению Андрея Силантьевича и должны сопроводить вас в фирму «Луч».

Господи, неужели он намерен силой затащить ее на работу?

– Я не работаю на Звягинцева.

Один из мужчин неопределенно пожал плечами.

– Извините, но мы выполняем приказ.

– А если я откажусь ехать?

– Мы должны доставить вас на Моховую, и мы сделаем это.

– Каким образом? Наденете наручники и залепите рот скотчем, чтобы я не кричала?

Бесстрастные лица визитеров подсказали ей, что они так и сделают. Она отступила назад, захлопнула дверь, но не успела повернуть ключ в замке. Дверь снова открылась, и мужчины ступили в прихожую.

– Мы подождем, пока вы будете готовы.

– Я никуда с вами не пойду.

Их лица оставались бесстрастными, ни один мускул не дрогнул на них.

– Мы подождем, – повторил мужчина и прислонился к стене.

Звягинцев поставил ее в безвыходную ситуацию. Черт бы его побрал! Она позвонила в кабинет, который раньше принадлежал Бердяеву. Номер этого телефона был известен не многим. Через несколько секунд она услышала ненавистный голос.

– Да?

– Это Елена Соколова. Уберите отсюда ваших церберов. Я никуда с ними не пойду.

– Вам придется это сделать, раз вы отказываетесь прийти добровольно. Нам нужно поговорить.

– Нам не о чем говорить.

– Это вам так кажется. – Он выдержал паузу и добавил: – Если вы не придете добровольно, они приведут вас сюда, даже если им придется связать вас по рукам и ногам

– Я ничего другого от вас и не ждала. Хорошо, я приду, только пусть они уходят. Мне не нравятся их лица.

Долгое молчание и потом:

– Я отзову их. Надеюсь, вы сдержите слово.

Через минуту, поговорив со своим хозяином, мужчины со стертыми чертами лица удалились.

Лена, не торопясь, приняла душ, высушила волосы, позавтракала. Часы показывали десять тридцать, когда она начала одеваться. Она выбрала строгий костюм густого болотного цвета и зеленую блузку. Сегодня никакой косметики, никакой бижутерии, ничего такого, что навело бы его на мысль, что она хочет обратить на себя его внимание. Она была в приемной ровно в одиннадцать часов. Наташа взволнованно посмотрела на нее.

– Он ждет вас с самого утра.

Лена небрежно пожала плечами и направилась к двери. Сколько раз она входила в этот кабинет, нередко просиживала здесь допоздна, работая вместе с Алексеем над очередным проектом, споря с ним или просто отдыхая! Проект этого здания тоже принадлежал ей, а теперь и это здание, и этот кабинет принадлежат человеку, который ей ненавистен. Она постаралась придать лицу бесстрастное выражение и вошла в кабинет. Звягинцев стоял у окна, держа руки за спиной. При звуках ее каблучков он обернулся и некоторое время пристально изучал ее. Начав осмотр с гладких шелковистых волос, он переместил свой взгляд на ее чистый высокий лоб, слегка выдающиеся скулы, тонкий нос, пухлые чувственные губы, потом медленно перевел его к длинной нежной шее. Его оценивающий, чисто мужской взгляд задержался на округлой высокой груди, переметнулся ниже, пока не достиг ее ступней. Лена вспыхнула, в ее ответном взгляде было столько ненависти, что он почувствовал ее физически.

– Что вам от меня нужно? – отрывисто спросила она.

Он прошел к столу из тисового дерева, сел, сплетя пальцы рук и, глядя куда-то мимо нее, проговорил:

– Чтобы вы немедленно приступили к работе.

– Я не буду на вас работать.

Он словно не слышал ее.

– У вас есть обязательства перед клиентами, вы должны довести до конца начатую работу.

Он был прав. Клиентам все равно, что руководство фирмы сменилось. Они заплатили за то, чтобы именно она, Елена Соколова, занималась их проектами, и вправе рассчитывать, что она и займется ими. Но ей было все равно, как будет выпутываться Звягинцев. Пусть приглашает нового архитектора или перепоручает работу другим сотрудникам.

– Разве вам не передали мое заявление об уходе?

– Передали. Вот оно. – И он порвал ее заявление на мелкие кусочки.

– Я напишу новое.

– Его ждет такая же участь.

– Тогда я обойдусь без заявления и записи в трудовой книжке. Сегодня я уезжаю и вряд ли когда-нибудь сюда вернусь.

– Вы никуда не уедете, – безапелляционно заявил Звягинцев. – Вы останетесь здесь и продолжите свою работу.

– Вот как? Интересно, как вы собираетесь удержать меня здесь? Связав по рукам и ногам?

– Зачем же? Вы сами захотите здесь остаться.

– Этого никогда не случится.

– Никогда не говори «никогда». Вы останетесь в фирме и будете работать до тех пор, пока нужны мне.

– Это невозможно.

– Хорошо, – неожиданно согласился Звягинцев. – Уходите. Только перед этим скажите своим коллегам, что все они уволены. Фирма «Луч» прекращает свое существование.

– Вы не сделаете этого, – прошептала Лена побелевшими губами.

– Сделаю, – хохотнул он.

– Вы заплатили за фирму уйму денег. Не позволите же вы им пропасть?

– Для вас, возможно, это и значительная сумма, но не для меня. Уверяю вас, потеря этих денег не разорит меня.

– Я не поверю, – она не хотела сдаваться, – что Бердяев не предусмотрел в договоре пункт о том, что, перейдя к вам, фирма будет продолжать функционировать и ни один работник не будет уволен.

– Он действительно предусмотрел такой пункт, но вы ошибаетесь, если думаете, что это остановит меня.

– В таком случае есть суд, он аннулирует договор купли-продажи фирмы.

– Неужели вы так наивны, что на самом деле в это верите?

Лена молчала. Нет, она не была наивна и понимала, что Звягинцеву ничего не стоит нарушить договор. Вряд ли найдется судья, который сознательно захочет противостоять ему. Судьи тоже хотят жить, и жить, имея не только кусок хлеба, но и что намазать на него: масло, а лучше черную икру. Так что ни один из них не захочет приобрести врага в лице такого человека, как Звягинцев.

– Нет, не верю, – с горечью проговорила она. – Вам ведь не внове разорять предприятия, фирмы и компании, выбрасывать людей на улицы, лишая их возможности заработать на кусок хлеба. До сих пор вам это сходило с рук. Сойдет и сейчас.

Кривая усмешка тронула его губы.

– Хорошо, что вы это понимаете. Так как вы поступите? Теперь от вас зависит, окажутся ваши коллеги на улице или нет.

– Почему именно фирма «Луч»? – не отвечая на его вопрос, в свою очередь спросила она. – Неужели только из-за того, что я отказалась проектировать для вас административное здание? Или вы давно положили глаз на процветающую фирму Алексея Бердяева?

– Мне не нужна эта фирма.

– Так значит, из-за меня? Вы решили таким образом наказать меня? Не слишком ли сложный путь?

– Я думаю, что это самый верный путь, ведь, приобретая фирму, я получил возможность воздействовать на вас.

– Хотите наказать меня, так наказывайте только меня – при чем тут Алексей Бердяев, сотрудники фирмы?

– Они действительно ни при чем. Будем считать, что им просто не повезло, – циничная улыбка скользнула по его губам, обнажая мелкие хищные зубы.

Она еле сдержалась, чтобы не наброситься на него и выцарапать ему глаза. Многое бы она дала, чтобы стереть улыбку с его лица.

– И все-таки я не понимаю… Почему вам так важно, чтобы я работала на вас? Только потому, что я отказала вам, а вы не привыкли слышать слово «нет»? Мне плохо верится в то, что вас задел мой отказ. Вы ведь меня совсем не знаете.

– Вы ошибаетесь. – Он поднялся с места, сделал два шага по направлению к ней. – Я много чего знаю о вас. Неужели вы думаете, что я не стал наводить справки о вас после того, как вы дважды выставили меня на посмешище: в первый раз – когда отказались от денег на школьном выпускном балу, и во второй – когда сделали то же самое, учась уже в институте, на встрече с кандидатами в депутаты Госдумы?

– Значит, вы знаете, за что я вас ненавижу? – Это открытие потрясло ее.

– Знаю. – Он глянул ей прямо в глаза. – Вы считаете, что я повинен в смерти ваших родителей.

– Я не считаю. Это так и есть. И посмейте только отрицать!

– Я и не буду. – Насмешливая улыбка снова тронула его губы. – Знаете ли, я не привык оправдываться.

– Потому что вам все равно не оправдаться.

– Да уж, если вы вбили себе в голову что-то…

– Я ничего не вбивала себе в голову! – взвилась она. – Вы, только вы виноваты в том, что мои родители умерли такими молодыми.

Он равнодушно пожал плечами.

– Сегодня очень многие оказываются без работы, но не все спиваются и не все кончают жизнь самоубийством.

Сарказм в его голосе резанул как бритва. Не помня себя от гнева и ярости, она замахнулась на Звягинцева, но тот поймал ее руку на полпути. Цепкие пальцы словно клещи стиснули тонкое бледное запястье, но Лена даже не почувствовала боли. Они не отрываясь смотрели друг на друга. В резких чертах его лица читалась угроза, а странная улыбка, кривившая рот, вызывала непреодолимое желание зажмуриться. Обычно холодные глаза жутко поблескивали, ноздри угрожающе раздувались, и Лене на миг показалось, что он сейчас безжалостно свернет ей шею. Но через минуту он внезапно разжал пальцы и выпустил ее руку. На белой, словно светящейся коже отчетливо проступили следы его пальцев.

Гнев душил Лену до такой степени, что было трудно дышать. А его лицо приняло прежнее невозмутимое выражение, словно не было никакой вспышки минуту назад. Он вернулся на место, откинулся на спинку кресла. Глаза его сузились, из-под полуопущенных век он внимательно следил за каждой переменой в выражении ее лица. Надо отдать ей должное: она быстро взяла себя в руки и холодно отчеканила:

– Вы не заставите меня работать на вас.

– Мы пришли к тому, с чего начали наш разговор.

Она покачала головой.

– Если вы знаете, почему я вас ненавижу, то должны понимать, почему я не могу остаться в фирме.

– Это все надуманные причины, а вы так упрямы, что не хотите этого понять. Но я не намерен из-за вашего глупого упрямства отказываться от такого первоклассного специалиста, как вы.

– Вы ведь не успокоитесь, пока не добьетесь своего?

– Обычно я привык получать то, что хочу. А теперь я хочу, чтобы вы работали в фирме, и вы будете в ней работать.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло. – Ее изумрудные глаза упрямо сверкнули.

Звягинцев остро взглянул на нее. А ведь и правда, она способна на любую глупость, лишь бы выйти победителем в их споре. И на самоубийство тоже. Он снова встал и шагнул к ней:

– Я знаю, что вы пойдете на все, лишь бы я не получил то, что хочу. Но даже если вы вдруг решите покончить с собой, – на всякий случай предупредил он, – это не спасет фирму от закрытия.

Заметив, как потускнели ее глаза, он понял, что был прав в своем предположении: она была готова покончить с собой, только бы не дать ему загнать ее в ловушку, одержать над ней верх.

– Я должна дать ответ прямо сейчас?

– Нет, я могу подождать до утра. Но если вас не будет на рабочем месте в восемь утра, я восприму это как отказ. – Он повернулся к ней спиной, давая понять, что разговор закончен.

Лена выскочила за дверь и направилась в свой кабинет, но не смогла там долго оставаться. Она всегда любила одиночество, но сейчас ей не хотелось оставаться одной. В коридорах стояла непривычная тишина. Она зашла в проектное бюро. Все были на месте и при ее появлении выжидающе уставились на нее. Конечно же, они ждали от нее объяснений: как случилось, что фирма перешла в другие руки, да так неожиданно. Но что она могла сказать? Что это произошло по ее вине?

– Чем занимаетесь? – спросила она, чтобы не молчать.

– Да ничем. Работы полно, только вот не работается, – ответила Валентина, молодая симпатичная женщина, работающая в фирме два года. – Когда не знаешь, что тебя ждет завтра…

– Нам ведь обещали, что увольнений не будет, что все останется по-прежнему, – вмешался в разговор Данила.

– По-прежнему уже никогда не будет, – возразила Валентина. – А насчет заверений, что никого не уволят… Разве можно верить типам вроде Звягинцева?

Если бы Валентина знала, насколько близка к истине! Всех их могут уволить прямо завтра. А ведь у нее двое маленьких детей. Правда, ее муж работает в милиции, но разве сейчас прокормишься на одну зарплату? У Олега на попечении, кроме жены и ребенка, еще и мать с бабушкой. А у Миши, который сидит в углу и молчит, трое детей. Жена в декретном отпуске, и он единственный, кто приносит домой зарплату. Что будет со всеми ними, если завтра фирма прекратит свое существование? Найти хорошую работу сейчас нелегко, вряд ли все они смогут трудоустроиться очень быстро и главное – удачно. Она хорошо помнила, что сталось с ее отцом и матерью, когда они потеряли работу, а значит, и средства к существованию. Та же участь может ожидать и сотрудников фирмы. Не всех, конечно, но если кто-нибудь пострадает по ее вине, она не простит себе этого. Никакое удовлетворение жажды мести не стоит страданий этих людей. Они виноваты только в том, что оказались с ней под одной крышей, в одном коллективе.

– Вам незачем беспокоиться, – сказала Лена, – никто из вас не потеряет работу. Я вам это обещаю. Все останется как прежде. Или почти все, – тихо добавила она.

На следующий день в восемь часов утра она была на работе.

Алексей был ошеломлен, узнав, что она остается.

– Но ведь все заварилось именно из-за того, что ты отказалась работать на него! – не выдержал он. – Что он посулил тебе?

Она вскинула на него глаза, в которых были гнев и боль.

– Алеша, как ты мог подумать, что я поддамся на какие-то посулы?

– Тогда почему же?

– Звягинцев добился своего элементарным шантажом. Он сказал, что закроет фирму и уволит всех работников, если я не останусь. Я достаточно знаю его, что быть уверенной в том, что он так и поступит.

– Ты достаточно знаешь его?

– Я неправильно выразилась. Точнее было сказать «наслышана». Он за бесценок скупил, а потом разорил десятки предприятий, как государственных, так и частных. Ему наплевать, что тысячи людей оказываются по его вине без работы, а значит, без куска хлеба, что рушатся семьи, что люди, отчаявшись, кончают собой.

Она говорила с такой горечью и болью, что Алексей начал догадываться: все это имеет какое-то отношение к ней самой.

– Твои родители работали на предприятии, которое перешло к Звягинцеву? – высказал он свою догадку вслух.

– Да, – не стала она скрывать.

– И они остались без работы?

– Он выкинул их на улицу. Отец спился и пьяный угодил под машину, а мама, чтобы не умереть с голоду, взяла под залог квартиры крупную сумму в банке и занялась челночным бизнесом. И сразу же потерпела неудачу: вагон, в котором ехал ее груз с турецким ширпотребом, был разграблен. В результате мы остались без квартиры и денег. Банк, как я узнала потом, тоже принадлежал Звягинцеву, и ходили слухи, что ограбили поезд тоже его люди. Мама не выдержала и выбросилась из окна, а я осталась одна. Мне тогда было четырнадцать лет.

– Почему ты никогда мне об этом не рассказывала?

– Зачем перекладывать свои проблемы на чужие плечи?

– Разве я тебе чужой? – с обидой в голосе сказал Алексей. – Мы знаем друг друга восемь лет и почти все это время были вместе. Мы же друзья.

– Да, мы друзья. Более того, если бы у меня был брат, я бы хотела, чтобы он был похож на тебя.

В ее голосе было столько тепла, что Алексей был растроган. Обняв девушку за плечи, он привлек ее к себе

– Мы что-нибудь придумаем, – обещал он. – Я не позволю, чтобы он помыкал тобой. Ты приедешь к нам в Москву, и мы снова будем вместе.