Читать книгу Наоми - Нана Блик - Страница 6

Открыв глаза и выпустив холодный сожалеющий вдох, я коснулась руками уже слегка примятого заляпанного моей кровью коврика. Голова кружилась, а всё тело болело так, словно меня пытали и издевались надо мной в течение нескольких дней. Хотя каюсь, вряд ли я могла своё нынешнее состояние сравнить с чем-то из моего прошлого, которое ещё недавно так ненавидела. Но в отличие от сегодняшнего со мной обращения в прошлом меня холили и лелеяли, заботясь обо мне, как только могли. Ох, моя милая Мамочка, я так хочу вернуться домой! Я так хочу к тебе, к папе и дядям. Никогда больше не усомнюсь в твоей ко мне любви, никогда. Если я, конечно, вернусь вообще!

Мои руки по локоть и ноги по самое колено теперь были покрыты чешуёй болотного цвета. В местах, где грубая тюремная ткань разрезала мои ладони, когда я рвала простыню на верёвки, торчали щипы. И чем глубже и разодраннее был порез, тем больше и безобразнее был костный нарост, торчащий из тела. Теперь буквально все руки были покрыты костными образованиями разной величины и формы. Но самое страшное зрелище заключалось не в этом! Мои ноги, которые я связала верёвкой, чтобы они не смогли выпрямиться при сползании Стива с кровати, теперь выглядели более чем странно, напоминая фигуру тонкого полумесяца, обращённого чашей наружу. Но это меньшее из зол, которые меня ожидали. Моя шея была красочно обрамлена грязно-чёрным ободком разлезшейся, не первой свежести, плоти. Гной и кровавые потёки то и дело сочились из глубокой испорченной временем раны, омывая наросты, спокойно соседствующие с кусками обвисшей и иногда шевелящейся плоти. Тело под чешуёй чесалось и изнывало, но я пока изо всех сил сдерживала порывы содрать чешуйки с моего по-девичьи прекрасного тела, зная, что наросты моментально займут место болотистой наледи.

– Я гляжу, ты вернулась, – доносится где-то со стороны моей полусогнутой бременем спины заносчивый и уверенный голос Лорда, – не прошло и два года, как мы снова вместе.

Его внешний вид меня просто обескуражил: это был уже не тот Лорд, которого я оставила перед путешествием по просторам содержимого второй деревянной двери. Его светлая футболка, джинсы и рубаха, не застёгнутая и надетая просто поверх, были чистыми и целыми, словно никаких дырок и не было вовсе. Его волосы теперь были игривого каштанового цвета, который прежде мне не удавалось разглядеть из-за грязных сосулистых образований. А самым главным, что изменилось в его образе, были глаза: налёт злости и отчаяния исчез, обнажая сочный коньячного цвета оттенок.

– А я гляжу, ты время пока не терял и здорово сумел прихорошиться к моему появлению, – с такой злостью и обидой прошипела ему я в ответ.

– О, дорогая, это всё ты! – сложив свои руки в замок на груди, произнёс Лорд с лёгкой ухмылкой на своём бледном лице, – это ты меня так балуешь, сам бы я так преобразиться не смог!

– На здоровье! Пользуйся, пока можешь! – я шипела и злилась на него, как пустынный гремучник, потому что причинить боль я всё равно ему не могла.

Я с трудом подползла к двери под номером три, едва совладав со своими изогнутыми странной формы ногами, и, дотянувшись рукой до новой латунной ручки, которая теперь воплощала собой пару детских пинеток, заключённых в холодный плен золотого металла, просто распахнула деревянную дверь, не желая больше ни говорить, а тем более видеть похорошевшего Лорда.

Густой туман обвил моё тело, и я, не сопротивляясь, погрузилась в реалии третьей двери с одним только желанием выжить, не меняя истории.

– Милая, с тобой всё в порядке? – заботливый мужской голос раздался где-то за моею спиной, а затем я почувствовала лёгкое сжатие плеча надёжной, но нежной ладонью.

– Да, просто всё это для меня слишком волнительно! – слова вырвались у меня изнутри сами собой, словно второе я, в которое душа Наоми только что вселилась, чётко следовало намеченного им же плана. – Извините меня за вызванную неловкость.

– Ничего, мэм! Я понимаю, что не каждый день вы принимаете столь серьёзные для вас и не только для вас решения, – произносит элегантная девушка, держа в руках огромную кипу бумаг.

– Мы для себя уже всё давно выяснили и решили, – произносит мужчина, видимо, муж, – Иви просто волнуется перед первым свиданием.

– Ну, мистер Тейлор, не стоит так волноваться, ваш выбор свёлся к грудничкам, а они молчаливы и, к счастью, мало, что понимают, – произносит уверенно девушка, слегка опуская очки на нос, – просто постарайтесь прочувствовать, когда ваше сердце забьётся сильнее. Это и будет тот самый малыш, которого вы будете любить больше всего на свете.

– Спасибо, мисс Кларк, за совет, – мой муж неловко улыбался, явно плохо расценивая её шутку, но всё же добавил, – и прошу, зовите меня Сайман.

– Хорошо, мистер Тейлор, точнее Сайман. – Слишком приветливо улыбается девушка, но мне пока явно не до неё. – Миссис Тейлор, Иви, готовы пойти на первое ваше свидание?

– Да! – всё, что я смогла сейчас выдавить из своего сжатого от страха горла.

– Тогда давайте приступим! Может, уже сегодня вы найдёте своего единственного!

– Может и найдём. На всё воля Божья! – тихо-тихо почти шёпотом произносит Сайман слова, которые звучат слишком жалобно и страдальчески, но, несмотря на всё это, он крепко сжимает мою ладонь в знак поддержки и настоящей решимости.

Мы выходим из кабинета, где так долго беседовали и заполняли кучу основных предшествующих этому событию справок, канцелярских форм и требуемых от нас тестов. Если кабинет был выполнен в сочных радостных жёлто-зелёных тонах, то коридор представлял собой белый слишком длинный и освещённый тоннель с многочисленными дверями, состоящими наполовину из толстостенного слегка затемнённого со стороны коридора стекла.

– Отделение с грудничками находится в самом конце коридора, – разбавляет своими словами белоснежный плен нескончаемого тоннеля грусти и ожидания милая девушка, работающая с нами в качестве специалиста по усыновлению.

На вид слишком юная, но хорошо разбирающаяся в своём деле и, как ни странно, в детях в целом, она находилась здесь явно на своём месте. Её нежность и чуткость были заключены в оболочку или, сказать лучше, с годами сформированную броню или кольчугу, разрушение которой не поддавалось никому: ни ей самой, ни всем окружающим. Некий прекрасный только что распустившийся рыжий цветок с шипами на стебле мог с лёгкостью постоять за себя и принудить всех сидеть только лишь на своём месте.

Не дойдя до конца коридора всего-то пару метров, из боковой двери справа вылетает, буквально сбивая нас с ног, белокурый мальчишка с зелёными цвета первой травы глазами, которые горят нечеловеческим желанием, погруженным в недетскую грусть. Боль и обида навсегда запечатлены на его милом личике, так рано выросшем и повзрослевшем.

– Привет, Кэти Кларк! – настолько непринуждённо малыш общается с нашей помощницей по усыновлению, что сразу и не скажешь, сколько в действительности ему было лет. – Сегодня ты опять привезла к нам родителей? – последнее сказанное им слово звучит надменно и с отвращением, что волей-неволей становится не по себе. – И, как всегда, их желание свелось к грудничкам, – сочувственный вздох вырывается из его маленького хрупкого тельца, а зелёные глаза, не отрываясь, рассматривают меня.

– Здравствуй, Дэнни! Ты, как всегда прав! Но не отчаивайся, и на твоей улице когда-нибудь будет праздник! – произносит мисс Кларк с совершенно несвойственным ей чувством трепета, поглаживая мальчика по голове, – возвращайся в свою группу, я зайду к вам чуть позже.

Мальчишка разворачивается и молчаливо уходит, а я понимаю, что уже не хочу идти в отделение грудничков. Мой выбор сделан и изменению он не подлежит.

– Мисс Кларк, я хочу усыновить этого мальчика! – очень уверенно и настойчиво произношу я, сама себе удивляясь, а сама в глубине души думаю: «Наоми, детка, да ты и впрямь повзрослела, вот бы Мама сейчас меня видела!».

– Миссис Тейлор, Иви, вы уверены? – произносит Кэти с недоверием, явно желая меня остановить.

– Милая, ты, правда, уверена в этом? – и даже Сайман своим тоном и выражением на лице, старается меня переубедить.

– Да, окончательно и бесповоротно! – отвечаю я, кивая головой в знак подтверждения.

– Тогда, прежде чем ближе познакомиться с Дэнни, стоит вернуться обратно в кабинет для изучения больничной карты ребёнка и заполнения необходимых бумаг для оформления, – с огорчением произносит мисс Кларк.

Да, что-то не так было с этой девушкой? Но меня это мало волновало на тот момент, потому что в первый раз в своей жизни моё желание перекрывало мои, по сути, возможности. Но отступить здесь я не могла, отступать здесь я просто не хотела.

– Вот, миссис Тейлор, возьмите карту мальчика и ознакомьтесь с его заболеваниями и диагнозами, – протянула мне амбулаторный томик мисс Кларк, – а я пока поработаю с бумагами вместе с мистером Тейлором, а потом вы поменяетесь.

Я кивнула головой, мысленно соглашаясь с этой особой. Вообще-то Наоми всегда и всем перечила, даже своей родной Матери, но в этой девушке было что-то такое, что не позволяло мне это делать. Я глубоко вздохнула и открыла эту многотомную книгу ужасов, в душе желая, чтобы кошмары были всё-таки излечимы.

Первое из всего многообразия, что бросилось мне в глаза, было то, что мальчик родился весом чуть больше, чем кило восемьсот, но дышал сам. Сколько же желания жить было сконцентрировано в этом комочке, что он, несмотря на массу отклонений своего хрупкого здоровья, всё-таки смог обогнуть все трудности и препятствия на своём пути и родиться на свет.

– Где его мать? – вырвалось у меня внезапно, словно голова и сердце стали работать не в ладу друг с другом.

– Она умерла ещё при родах, – вздохнула Кэти, – этот мальчик тяжело ей дался.

– А отец? – продолжала я с намерением выудить всю подноготную мальчика.

– Он отказался от Дэнни, когда тот появился на свет, – Кэти сморщила свой маленький носик и спустила очки чуть ниже обычного, заглядывая мне прямо в глаза, – в наше время слишком мало порядочных людей, да и те научились умело маскироваться, чтобы их не узнала действительность.

К чему это она завела подобные речи? Я некомфортно заёрзала на диване и, чтобы отвлечься от её пронзительных глаз, уткнулась опять в многотомную карточку.

Врождённый порок сердца и операция в год были для меня не единственным шоком, который я испытала, читая эту книгу ужасов, но всё, что бы я там ни вычитала, не могло сломить моё стойкое желание забрать этого малыша с собой.

С одного года до двух мальчик развивался обычно без особых отклонений и изъянов, а вот после двух, когда ему покорилась высота словесного изливания детской души, Дэнни и приоткрыл завесу своего главного отклонения, в котором, в общем-то, и не было его вины сроду.

Всех мальчишек и девчонок, с которыми он пребывал в детском доме долгое время, как-то быстро разобрали по новым семьям, а его ввиду сложного детского заболевания от рождения и последующего физического отставания забирать просто отказывались. Дэнни, не желая общаться со вновь поступившими, просто замкнулся в себе. Отстранённость и нежелание какого-либо контакта послужили первым стимулом приписать ребёнку синдром раннего детского аутизма, а последующее нервное реагирование на раздражитель в виде истерики и ударов головой о стену вообще создали в его карточке новую главу под названием «Шизофрения». Всё общение Дэнни сводилось к беседам с воображаемым другом, и это навсегда пригвоздило Дэнни к особому постоянному месту в этом детдоме.

– Миссис Тейлор, простите меня за нескромный вопрос, но почему у вас нет своих детей? – Кэти сегодня была невозмутима и неотступна.

Я судорожно старалась найти в закромах своей памяти хоть какой-нибудь ответ, но поскольку Иви и Наоми были едины, то слова вырвались сами собой, обнажая простую действительность.

– В возрасте пятнадцати лет я провалилась под лёд, когда мы с девчонками катались на коньках по замёрзшему озеру. Я чудом выжила, но женские заболевания один за другим стали моими вечными попутчиками в становлении статуса половозрелости. – Я вздохнула, вспоминая свою добрую, но сильную Маму. Её речи о том, как они с отцом и не надеялись обрести меня, поскольку папа, будучи Ангелом Смерти, вообще на это был не способен, но всё изменилось, когда Мама оживила его, взяв папино сердце себе под крыло в буквальном смысле этого слова.

– Простите, мне очень жаль. – Кэти покраснела от неловкости, но всё же не смогла удержать себя от следующей реплики, – Дэнни очень особенный ребёнок, его восприятие этого мира отличается от привычного для вас, но он не шизофреник. Жизнь – сложная штука, и она играла с Дэнни не по правилам, но в этом нет его вины, просто он так научился жить, и я как специалист, педагог и просто человек горжусь этим маленьким, но таким сильным и выносливым человечком!

– Я закончил с документами, – мой муж перебил Кэти, чем заслужил моё восхищение, уж слишком она была заботлива к этому мальчику.

– Замечательно, теперь я погружусь в бюрократические аспекты нашей нелёгкой современной жизни, – я радовалась тому, что ненадолго, но всё же смогу не общаться с заносчивой мисс Кларк.

Когда документы были заполнены и подписаны, мы договорились о близком завтрашнем знакомстве с мальчиком. Мисс Кларк всё так же мило улыбалась, но морщинки на её лбу, совсем не свойственные её возрасту, были натянуты, как напряжённые струны.

Всю дорогу домой мы молчали, а дома, лишь только дойдя до кровати, просто уснули, свернувшись калачиком. Такого напряжения и дискомфорта я никогда не испытывала в своей жизни, как будто несколько часов я ходила по канату над пропастью. Сон был поглощающим и совсем без сновидений – некая потусторонняя дыра с господствующей в ней безмятежностью.

Утро наступило так быстро, словно мы и не спали. Мы по-армейски быстро позавтракали, и, прихватив с собой машинку и коробку пирожных, мчались в детский дом номер восемь на утреннюю беседу к своему новому сыну.

Шёл дождь. Мелкий моросящий и, кажется, совсем не собирающийся заканчиваться дождик навевал и без того господствующее чувство грусти и страха. Мисс Кларк ожидала нас на крыльце. Свежая и нарядная, она просто светилась как солнышко.

– Доброе утро, Сайман, Иви! – кивнула она нам, – готовы приступить к следующему важному этапу процедуры усыновления?

– Да, Кэти, готовы как никогда, – произнесла я за двоих, но уверенности в глазах хватало не каждому. Сайман в отличие от меня был охвачен думами, в дебри которых я лезть не хотела, по крайней мере, не в данный момент и не в эту секунду.

– Тогда не будем задерживаться у входа. Тем более нас уже ждут. – Кэти, не удосужившись убедиться в нашей положительной реакции, неслась по коридору к двери комнаты для общения.

– Здравствуй, Дэнни! – с нежностью Кэти погладила по голове светловолосого мальчика, а затем, улыбнувшись, добавила, – это Иви и Сайман, они хотят быть твоими родителями.

– Здравствуй, Кэти! – мальчик говорил монотонно, а лицо его было скованно и напряжено до предела, – доброе утро, миссис и мистер Тейлор. Как ваши дела? – поначалу мне показалось, что ребёнок просто боится незнакомых людей, но его последующие фразы сразу опровергли мои предположения, они просто разбили их в хлам. – Странно, что вы вообще пришли ко мне. Обычно все передумывают.

– Дэнни, мы очень хотим забрать тебя и быть твоими родителями, – робко и осторожно я обращалась к нему, – если, конечно, ты позволишь нам это.

– Всё зависит не от меня! – Дэнни засмеялся, – вы сами куёте своё счастье, и от вашего выбора зависит дорога, по которой вы будете двигаться.

– Дэнни, мы принесли пирожных, чтобы всем вместе позавтракать, – Сайман пытался наладить с ним хоть какой-то контакт. – А ещё у нас для тебя припасён автомобиль, чтобы дорога до дома казалась быстрей.

– Мой биологический отец, как мне сказали, является дальнобойщиком, и я ввиду понятных всем признаков с недавних пор не терплю никакие машины. Но не расстраиваетесь, в этом нет вашей вины – у каждого ведь своё детство.

– Дэнни, я надеюсь, что твоя дальнейшая жизнь наполнится светом, которого тебе так не хватало, – уже всхлипывая, произносила я каждое слово.

– Мне не хватает любви, а не выдуманного вами света! – Дэнни крикнул так, что слёзы полились из глаз неожиданно и непроизвольно.

– Успокойся, Дэнни, я уверена, что именно это и имела в виду Иви, говоря нам о свете, – Кэти опять дотронулась до его головы, – давай лучше попьём чаю.

– Хорошо, Кэти, прости, что огорчаю тебя! – мальчик вздохнул глубоко, а в глазах появилась тоска и невыносимая боль, – кажется, я опять остаюсь в детском доме.

Всё чаепитие мы с Сайманом молчали, слушая, как Кэти расхваливает Дэнни. Она искренне восхищалась его успехами в плавании и новой картиной, которую он нарисовал ей в подарок. Она так легко и непринуждённо говорила с ним обо всём: об учёбе, хобби, погоде и даже о его вымышленном друге, называя его по имени и обращаясь к нему за столом. Слушая всё это, я чётко усвоила себе, что мальчик не такой, как его все описывают: да странный, да болезненный, да помешанный, но не больше, чем все остальные. И я чётко решила сама для себя, что я непременно заберу этого чудака из детдома. Когда я поставила в своих мыслях жирную точку, слова, сказанные Дэнни, ввели меня в ступор.

– Если вы, Иви и Сайман, всё для себя предельно решили, то не стоит задерживать ни меня, ни себя, а лучше направиться по домам, чтобы подготовить всё для моего переезда, – Дэнни встал резко из-за стола и направился в свою комнату.

– Вот такой и есть в реальности наш чудак Дэнни, но он не плохой! – пожимая плечами, говорила мисс Кларк, смотря огромными карими глазами на свои сплетённые руки. – Если вы по-прежнему хотите забрать Дэнни, то пройдёмте в кабинет, чтобы поставить последнюю подпись.

И мы направились в кабинет. Долго разговаривали и обсуждали мальчика. Я консультировалась у Кэти, как лучше обустроить его спальню, и какие игрушки купить. Она сказала, что Фоксик – друг, которого Дэнни себе выдумал, любит оранжевое, но спит на лиловой подушке. Прежняя подушка мала и порядочно измоталась, и Дэнни был бы рад новой кровати для Фоксика.

После долгого разговора с мисс Кларк мы с Сайманом мчались в торговый центр, чтобы купить всё нам необходимое, для того чтобы Дэнни смог уже к концу этой недели переехать в свой новый дом.

Выбрав кровать и постельное, я никак не могла найти подушку лилового цвета, и Сайман подсказал мне зайти в отдел тканей, чтобы купить материал и самой сшить лиловый чехол для подушки. Но когда мы с мужем нашли и вошли в нужный нам магазинчик, я почувствовала себя плохо, но решила никоим образом не выдавать себя Сайману. Мы отыскали нужного нам цвета материал, а когда Сайман позвал продавца, чтобы нам отмерили всего лишь три метра, я, коснувшись материала, просто падаю в обморок.

Пришла в себя я только в больнице. Мой муж сидел рядом и улыбался как сумасшедший.

– Что со мной случилось? – произнесла я, пытаясь подняться с кровати.

– Тише, лежи, – Сайман подбежал ко мне, укладывая обратно в кровать, – тебе нужен покой!

– Что? Мне нужно домой, чтобы устроить детскую для Дэнни! – закричала я на него, раздражаясь от его глупой ухмылки.

– Иви, мы не будем усыновлять Дэнни, потому что ты беременна, тебе нужен покой, а он не даст тебе этого. Я много работаю, поэтому не смогу заботиться о тебе и о мальчике. Иви, прояви, наконец, благоразумие, он – угроза для нашего с тобой малыша!

– Сайман, что ты сейчас говоришь, я не верю тебе! – я плакала, но не от того, что Сайман не хотел усыновлять Дэнни, а от того, что я наконец-то смогла забеременеть, и у меня будет малыш.

Когда пришёл доктор, то подтвердил мне слова, которые я так хотела услышать уже целых пятнадцать лет брака. Я была на седьмом небе от счастья и в помине не думала ни о каком Дэнни. Я просто вычеркнула его из своей жизни, как забытую и ненужную вещь.

Отлежав в больнице больше месяца, я вернулась домой. Мой слегка округлённый живот начал выдавать моё интересное положение, чем меня несказанно радовал. Я проводила Саймана на работу, а сама принялась разбирать накопившуюся почту, которую Сайман не в силах был рассортировать без меня. И, дойдя где-то до середины внушительной бумажной стопки, я наткнулась на письмо, подписанное детской рукой. Это было письмо от Дэнни. Сайман, конечно, не позволил бы мне его прочитать, если бы сам разбирал почту, но он, к сожалению, этого никогда и не делал. И даже сейчас он вырвал его бы у меня из рук, но Саймана не было дома, поэтому я вскрыла конверт, погружаясь в пляшущие детские буквы.

«Дорогая миссис Тейлор, я очень рад за вас! Вы наконец-то обретёте своё настоящее счастье. Мисс Кларк запретила мне писать вам письмо, но я тайком высмотрел ваш адрес. Я написал вам, потому что не мог не поблагодарить за вещи, которые передал мне от вас мистер Тейлор. Лиловый чехол для подушки, сшитый вашими руками, очень нравится Фоксику. Он жадничает и не даёт мне даже прикоснуться к подушке. Спасибо вам большое за всё, хоть вы и не стали забирать меня в свой дом, но вы далеко не единственные, которые от меня отвернулись. Видимо, я вас недостоин! Простите и прощайте, миссис Тейлор! И, Иви, будьте счастливы, несмотря ни на что, какие бы препятствия не сулила вам жизнь, как это делаю я!»

Бросив письмо на пол, я схватилась за свой округлившийся совсем недавно живот. Резкая боль пронзила меня всю насквозь. Я упала на колени и почувствовала тёплую жидкость, текущую у меня по ногам. Боясь посмотреть вниз, я набрала номер мужа, которой примчался ко мне так быстро, как не делал никогда, но этого, к сожалению, нам не хватило.

Долгие годы ушли у меня на восстановление. Я вышла из больницы сломленной и подавленной, часто вспоминая Дэнни, чтобы хоть как-то себя оправдать, но мне никак не удавалось этого сделать, отчего лечение затягивалось и не давало должные результаты. Теперь я, как и Дэнни, общаюсь с невидимым и неизвестным объектом и зову его Харди. Теперь-то я понимаю ребёнка и не считаю его сумасшедшим.

Как-то днём я решила прогуляться по городу, чтобы хоть как-то отвлечься. Шагая по главному городскому проспекту, я решила свернуть на узенькую полную книжных магазинчиков улочку и никак не ожидала встретиться лицом к лицу с ребёнком, которого боялась больше всего на свете.

Дэнни, держась одной рукой за ту самую Кэти Кларк, вёл на поводке рыжего спаниеля. Я сразу вспомнила каждое слово из его кричащего мне письма. И вопрос, который мучил меня уже столько лет, наконец-то нашёл свой ответ. Лиловый чехол для подушки сшила не кто другой, как сама Кэти, боясь, что мальчик не переживёт ещё одну, уготованную мной травму, поэтому-то и выдала себя за меня, думая, что сшитая мной наволочка скрасит отчаяние ребёнка. И, к моему удивлению, она была и в этом права!

– Здравствуйте, Иви! – Дэнни просто светился от счастья, – мы с мамой покупали книжки по воспитанию Фокса – он у меня такой непослушный. Кстати, он по-прежнему любит вашу подушку.

Я вытаращила свои глаза на него и на Кэти, не в силах сказать им не единого слова. Испуг завладел мной и моим телом, и даже столкнувшись лицом к лицу со своим жутким страхом, я не смогла попросить у ребёнка прощения. Закрыв рот руками, я с дико вытаращенными глазами бросилась от них прочь. Я бежала так быстро, как только могла, боясь, что они всё-таки станут преследовать меня, но лишь заливистый лай золотистого спаниеля был моим преследователем и попутчиком. Выбегая на новый перекрёсток, я решилась оглянуться назад, чтобы удостовериться в том, что за мной не бегут, но останавливаться при этом я не хотела, поэтому, не смотря на дорогу, я выбежала на шумную проезжую часть, и была почти сразу же остановлена навсегда золотистым тонированным «Фордом». Мне было больно, но я была рада тому, что моя жизнь и история этой двери наконец-то закончилась. Третья история многому меня научила, но справиться с ней я по-прежнему не смогла, а раньше-то мне казалось, что Наоми может сделать всё, что угодно, но и тут я опять ошибалась.