Читать книгу Стихея. Обитель скорби - Нана Рай - Страница 5

***

На втором этаже Мари свернула налево и попала в коридор, выстланный протертым ковролином. По нему ходили бесчисленное количество ног. Девушки и сейчас перебегали из комнаты в комнату, перекрикивались, со смехом выгоняли парней, затесавшихся в женскую обитель, и выпроваживали их на этаж выше. От приятной суматохи Мари пришла в себя и позволила себе задерживаться возле картин, которые висели между дверьми.

Живопись Ван Еренберга, Гойи, Уотерхауса, Брейгеля… Даже гравюры Альбрехта Дюрера, показывающие двойственную природу ведьминской красоты: с одной стороны молодой и привлекательной женщины, а с другой – отвратительной старухи, скачущей задом наперед на козле. И да, разумеется, все картины были с сюжетом о ведьмах, но Мари, похоже, начинала привыкать к этому местному помешательству.

Она нашла свой номер и с облегчением приложила магнитный ключ к замку, который был выслан ей вместе с пакетом документов. Ее встретила безликая комната, в которой ей предстояло жить ближайший год. Взгляду даже было не за что зацепиться. Единственное яркое пятно – это настольная лампа с абажуром цвета апельсина на столе ее соседки. Явно принесенная извне. А так две половины комнаты отражали друг друга с занудной точностью. Односпальная кровать, застеленная синим покрывалом, стол, стул….

Мари открыла дверцы шкафа с левой стороны, резонно предположив, что раз правая кровать уже завалена учебниками, значит, она занята.

– Приветики! Ты уже здесь? Прости, я задержалась, – в комнату зашла девушка ростом на голову ниже Мари. Такая миниатюрная куколка, точно балерина из музыкальной шкатулки.

Ее глаза прятались за прямоугольными очками, на губах дерзко алела помада. В сочетании с классическим брючным костюмом и рыжей шевелюрой ее образ напоминал стриптизершу в костюме строгой учительницы. Такую девушку точно не пропустишь в толпе.

– Вообще я должна была встретить тебя внизу, но в библиотеке такая очередь, что я не успела. Так что, надеюсь, ты никому не скажешь, что я с первого дня профукала обязанности куратора, – она искренне улыбнулась и протянула руку. – Айви.

– Мари, – она с опаской пожала тонкие, будто детские пальцы. – Ты мой куратор? – Мари поморщилась от легкой головной боли, которая начинала стучать острыми молоточками по вискам.

– Да. Разве тебе не присылали письмо? К каждому первокурснику приставляют второкурсника на первый год, чтобы тот ввел его в курс дела, – Айви скинула лакированные туфли на высоком каблуке и еще сильнее уменьшилась в росте, но ее это не особо беспокоило. – Кстати, тебе повезло больше. У меня в прошлом году была Джорджи. Сначала все было тип-топ, а потом мы не поделили парня, – она рассмеялась.

– Мексиканские страсти у вас бушуют.

Мари начала разбирать чемодан, продолжая игнорировать нарастающую мигрень. Когда же ей уже явится это чёртово слово!

Айви устроилась на кровати между учебниками и закинула ногу на ногу:

– Ого, впервые вижу так лаконично уложенный чемодан. В моем обычно творится хаос, – она со знанием дела постучала по стопке книг.

Мари слабо улыбнулась и пошатнулась. Перед глазами поплыло, очертания предметов смазались. Странно, обычно она могла терпеть дольше, но не в этот раз. Она опустилась на колени и достала из чемодана записную книжку. Маленьким карандашом, который едва умещался между пальцами, Мари выплеснула терзавшее ее слово на крафтовую бумагу. Ее обезболивающая таблетка. Мигрень мгновенно отступила, а зрение прояснилось. Чертов дар вновь продиктовал свои условия, и попытка не выделяться – провалилась.

На странице, окаймленное завитками и узорами, было написано слово.

…скорбь…

Очередная загадка. Почему именно оно?

Мари опустила голову, прячась за волосами, и встала с пола. Словно издалека услышала звонкий голос Айви:

– Ты что-то сочиняешь?

Мари заставила себя посмотреть ей в глаза. В них читалось искреннее любопытство. Айви даже подалась вперед, но Мари поспешно закрыла блокнот.

– У меня есть одна странность.

– О, не переживай. Я привыкла к странным людям. Мой дядя Бернард носит носки из разных пар, причем один должен быть однотонным, а другой – в полоску. А мама так обожает день святого Патрика, что не в силах ждать целый год, а потому празднует каждый месяц, – ухмыльнулась Айви. – Видишь, во мне течет кровь странных ирландцев, так что уверена, твои закидоны меня не испугают.

Мари поморщилась, взвешивая за и против, и села на свою кровать, устремив на Айви твердый взгляд, от которого та нервно поежилась:

– Иногда меня мучает мигрень, и спасает только леттеринг. Когда выводишь буквы, отвлекаешься. Головная боль может напасть внезапно, поэтому не пугайся, если я вдруг начну бегать в поисках блокнота.

– Пф-ф! Я то думала, что-то серьезное.

– Ну, ещё я пишу стихи, – смущённо добавила Мари, и Айви вдруг оживилась:

– Прочти, пожалуйста!

Шелестящий шепот сорвался с губ Мари, но на этот раз она опустила взгляд вниз, рассматривая педикюр Айви ядовито-зеленого цвета:

– Красиво! Я обожаю поэзию! – Айви от восторга похлопала себя по коленям.

– Да. Я тоже. Если бы не мои приступы мигрени, было бы вообще супер. На тебя смотрят, как на сумасшедшую, если ты вдруг среди толпы останавливаешься и начинаешь что-то рисовать в блокноте, – пробормотала Мари. – Жуть, короче.

– Не переживай, – улыбнулась Айви. – В Вэйланде любят сумасшедших. Только если они не ведьмы. Так что на Хеллоуин лучше нарядись… м-м-м… Святым Патриком, на худой конец. Но не ведьмой, не оценят, – сухо добавила она.

Ну, вот. Второй раз за час Мари услышала эту фразу. Отец удружил так удружил. Мари этого вовеки не забудет.

– Хорошо, спасибо за совет.

В дверь яростно постучались, и на пороге возникла темнокожая девушка с планшетом в руках. Ее волосы были заплетены в мелкие косички, и вся она напоминала плетеную булочку. Сдобную, мягкую и фигуристую.

– Моя задница все слышит! – крикнула она за дверь и в ответ раздался гулкий хохот. – Итак, – она посмотрела на Мари с Айви и сделала какие-то пометки в планшете, – меня интересует Мария Ребекка Бэсфорд, – и снова взгляд темных глаз устремился на Мари. – О, да! Шикарно!

– Что шикарно?

Мари заметила, как Айви с незнакомкой обменялись многозначительными взглядами, и нахмурилась.

– Моника возглавляет театральный клуб и традиционно в начале учебного года проводит набор новичков, – пояснила Айви. – Я тоже вхожу в клуб, – добавила она и сгребла книги, чтобы расставить их на столе.

– Через полтора месяца бал первокурсников, и мы ставим спектакль. Ты должна играть в нем главную роль! – простонала Моника и стиснула в объятиях планшет, явно не переживая, что его раздавит. – Ведьму!

Мари в этот момент достала из чемодана стопку аккуратно сложенной одежды и чуть не уронила ее на пол:

– Я?

Над ней что, издеваются? Она не готова играть саму себя в месте, где ненавидят ведьм.

– Почему? – уточнила Мари, когда кроме сияющих глаз Моники, не получила иного ответа. – Вы даже не знаете, умею ли я играть. И вообще у меня боязнь сцены, – пробубнила она.

– Ну, во-первых, у тебя шикарные волосы. Я как увидела, обомлела. Жаль, конечно, что не рыжие, но не беда, – кажется, Моника села на своего любимого конька, потому что теперь ее было не остановить. – В конце концов, наш спектакль про то, как ведьма осознала, что она несет людям зло и добровольно взошла на костер. Так что ведьма блондинка будет даже очень в тему!

– А во-вторых? – уточнила Мари и, не глядя, засунула вещи в шкаф.

– А во-вторых, никто не хочет играть ведьму, – понуро объяснила Моника и плюхнулась на кровать Айви. Та возмущенно запищала, вытаскивая из-под подруги учебник по истории. – Все боятся, что их затравят после этой роли. Хотя это полный трэш.

– Почему в Вэйланде так ненавидят ведьм? – Мари с удивлением обнаружила, что успела разложить все вещи, и теперь чемодан зиял пустотой. Она затолкнула его ногой под кровать. – В Салеме, например, инквизицию превратили в прибыльный бизнес, а здесь словно остановилось время, и средние века никуда не уходили. Того и глядишь, и правда сожгут какую-то нерадивую студентку, – она умолкла, заметив взгляды Моники и Айви. В них горел блеск подозрения, и волоски на руках стали дыбом.

– Она в Вэйланде первый день, – с улыбкой заметила Айви, – со временем освоится.

Обстановка разрядилась, словно Мари ничего и не говорила.

– Да, ты права! – Моника хлопнула себя по бедрам и встала. Достала из кармана смятую листовку. – Ты хотя бы заскочи на отбор. Буду ждать!

Она исчезла в коридоре, наверняка в поисках других первокурсников, быстрее, чем Мари успела сказать «пока».

– Пора коллекционировать листовки, – она вытащила из кармана приглашение на посвящение.

– Это ты ещё не встречалась с Огненными девами, – засмеялась Айви. – У них отдельный колледж.

– Огненные девы?

– Тебе еще многое предстоит узнать, так что не забивай голову раньше времени.

Мари кинула листовки на стол и выглянула в окно. Тихо вздохнула при виде искрящейся в лучах солнца реки. Она сверкала, как серебристая подкова вокруг полуострова, на котором возвышались Вэйландский замок и руины некогда величественного собора. Густая листва деревьев нависла над рекой, и даже из окна было видно, что набережная уже заполнена студентами. Они явно соскучились по природе университетского городка.

– Кстати, насчет Джорджи. Она нормальная девчонка. Только не смотри в сторону Эллиота, и вы подружитесь. – Айви скинула пиджак на стул и задумчиво изучала содержимое шкафа в темных сдержанных тонах. – Эллиот – ее парень или экс-парень. Они сами до сих пор не разобрались. Утром расстались, вечером помирились. Но беда в том, что за день Эллиот успевает склеить дюжину девчонок, которые автоматически записываются в список врагов Джорджи. Вот так мы и поссорились, – снова рассмеялась Айви, видимо, нисколько не расстроенная этим фактом.

– Спасибо за совет, – кивнула Мари и прищурилась. На набережной группа студентов столкнула девушку в реку. Интересные у них игры. Мари вернулась на кровать и впервые за сутки улеглась, вытянув ноги: – А этот Эллиот случаем не носит джемпер поверх рубашки?

– О, точно нет. Он вообще предпочитает щеголять обнаженным, – фыркнула Айви.

Не смущаясь Мари, она быстро переоделась в обтягивающее платье скромного серого цвета.

– М-м-м, – Айви прикусила нижнюю губу. – Я знаю только одного парня, который так одевается. Наш профессор истории средних веков Уильям Чейз, – она томно вздохнула.

– Профессор? – Мари подскочила на кровати.

– Ага. По нему сохнет добрая половина университета. Та, которая не завербована Эллиотом. А почему ты спросила?

– Да так. Столкнулась с одним на выходе, а он даже не извинился, – солгала она.

Неужели профессор?

– А, тогда это не профессор Чейз. Он галантен, как рыцарь. Грациозен, как бог. Красив, как Ахилл. И умен, как Аристотель. Он бы не только извинился, но и донес бы твой чемодан до комнаты, – Айви снова мечтательно вздохнула и, кажется, улетела мыслями далеко-далеко.

А Мари вновь прокрутила в голове встречу с парнем и молча посмотрела на потолок. Странно, но его имя никак не отозвалось в ее душе. Так, словно бы оно ему не принадлежало. Возможно, это не Уильям Чейз.

Но вряд ли.