Читать книгу Свет и тень эротики. 18+ - Наргиз Нур - Страница 3

Когда Татьяна заметила фотографирующего её юношу, она подумала отослать его прочь, ибо он был ей незнаком, а фотографировал настойчиво и даже нагло. Вот ещё – каждый мальчишка будет тренироваться на её красоте.

Но его осторожность в конспирации обескураживала.

Он прятался в кустах отцветшей сирени и, казалось, боялся лишний раз выдохнуть. Его шевеление было еле заметным, почти не передаваясь ветвям кустарника, и молодой женщине вдруг захотелось попозировать ему.

Она поправила спадающую бретельку купальника на бронзово-коричневом теле и, усевшись на пляжный коврик, не спеша зачерпнула рукой прибрежный песок, чтоб из одной ладони пересыпать его в другую.

Делала она это медленно, давая фотографу возможность запечатлеть каждый бит своего движения. Еле слышные щелчки затвора фотоаппарата вперемешку с шёпотом волн всё больше вовлекали её в игру. И она обдумывала следующий свой шаг.

«Чудной», – изменила она своё мнение и уже обдумывала следующий шаг.

Потянувшись кошкой после сладкого сна, Татьяна не спеша поправила край пляжного коврика, давая возможность фотографу сделать пару щелчков, и улеглась спиною к кустам.

Она знала: сейчас плавные переходы её тела напоминают положенную на бок виолончель, а чувственность бёдер, перехваченных узкой полоской купальных трусиков, навсегда запомнятся незнакомому юноше. Ведь она останется на его снимках, а значит, и в его памяти.

Один, второй, третий поспешный щелчок, но Татьяна не торопилась, она терпеливо отрабатывала позу и вела фотографа дальше.

Преодолев леность, она села на коленки и нарочито долго доставала из сумки заколку. Наконец, Татьяна медленно поднялась и завлекающей походкой пошла к морю, на ходу закалывая тёмные волосы в небольшой пучок и соизмеряя действия с щелчками фотоаппарата, которые раздавались за спиной.

Впрочем, вскоре она уже не слышала рассекреченного наблюдателя, ибо лёгкий шелест морского прибоя завладел слухом женщины. Но она не спешила отдаться объятию моря, ведь юноша мог фотографировать её силуэт и здесь. Она делала вид, что пробует воду и даже раздумывает – стоит ли идти дальше.

Ей захотелось обернуться на куст сирени, чтобы проверить, не покинул ли фотограф своего убежища, и она игриво сделала это. Поправляя узенькие трусики, она встала вполуоборот к берегу и, убедившись, что рядом с кустами никого нет, нагнулась к воде, зачерпнув её, намочила плечи.

Ещё один взгляд на берег – и освежающая прохлада перетянула Татьяну на свою сторону. Забыв начатую игру с юным фотографом, она кинулась в объятия моря.

Окунувшись несколько раз, она легла на спину и слилась с серебряной гладью. Вода, словно люлька, убаюкала её, посторонние мысли улетучились, и женщина полностью отдалась наслаждению.

Однако видит ли её незнакомый юноша? Открыв глаза, Татьяна посмотрела в сторону берега, но из-за расстояния не могла разглядеть происходящего в густых кустах сирени. Зато успела понять: знойное солнце, вышедшее из-за крон деревьев прибрежного леса, привлекает всё большее количество загорающих.

Внезапно Татьяну посетила тревога – вскоре на пляже появятся знакомые… Они непременно захотят нарушить её одиночество, и паренёк, так искусно ею приручаемый, не осмелится наблюдать за ней. А вдруг он уже и сейчас не ждет ее, ведь для своих снимков он вполне может выбрать другой объект.

Татьяна заторопилась на берег.

Её порадовало, что рядом с ковриком ещё никого не было, отдыхающие располагались ближе к шезлонгам. Однако затишье в кустах обеспокоило Татьяну. Неужели юноша ушёл, не дождался, не сообразил, что, выйдя из воды, загорелая женщина будет ещё прекраснее? Сверкающие капельки на её теле эффектно запечатлятся на фотографии. А он этого не учел… Значит, грош цена такому фотографу, он вовсе не художник, а так… Щёлкать фотоаппаратом сегодня может каждый, и нечего тогда переживать. Мал ещё, юн и не компетентен…

Размышляя так про себя, Татьяна подходила к своему коврику. Но вдруг в кустах сирени послышались треск и приглушённое шипение человека, ощутившего боль.

Она поняла, что наблюдатель потерпел неудачу, и ей стало смешно. Стараясь не выдать себя, Татьяна распустила волосы, игриво встряхнув головой. Это получилось естественно, ведь молодая женщина вполне могла радоваться приятному летнему дню. И фотограф тут же забыл о своей боли. Один щелчок, второй, третий…

Не в силах больше скрывать осведомлённости, Татьяна взглянула в сторону кустов:

– Что ты там прячешься? – но в ответ ей всё замерло.

Казалось, даже лёгкий, почти неслышный ветерок прекратил теребить листву сирени, и спрятавшийся там юноша перестал дышать.

Татьяна опустилась на колени перед ковриком, словно желая на нём распластаться.

– Вот дурачок, я же знаю, что ты фотографируешь меня… Можешь подойти ближе…

Прислушиваясь к тишине куста, она легла на живот и отвернулась, ожидая что будет дальше.

В конце концов, юноша должен покинуть кусты, но неужели он настолько боязлив, что не посмеет воспользоваться приглашением…

Звук фотоаппарата не заставил себя долго ждать.

Теперь Татьяне казалось, что парень заигрывает с ней, и она дала ему время набраться смелости.

Хорошо, что он не видит, как расплываются в улыбке её губы и не слышит её шёпота:

– Ну, иди же, иди…

И даже когда слух подсказывал Татьяне, что фотограф выбрался из кустов и приблизился к ней, она не торопилась повернуть голову, а лишь млела на солнце и ждала продолжения игры.

На мгновение она провалилась в небытие, а открыв глаза, поняла, что юноша подкрался совсем близко и, беззвучно дыша, фотографировал её сияющее лицо.

– Привет, – радостно прошептала Татьяна.

Фотограф суетливо встрепенулся, кашлянул, но не убежал.

Татьяна лениво засмеялась, пытаясь разглядеть кучерявого юношу, над головой которого сияло солнце.

– Как видишь, я не кусаюсь…

А юноша снял этот её смех и даже то, как она перевернулась на бок, обнажив полуприкрытую купальником грудь.

– Ой, извини, – Татьяна поправила бюстгальтер и теперь могла разглядеть своего нового знакомого.

Очевидно, вкус плотского сладострастия был ещё мало знаком ему. На взрослую женщину старше себя он взирал лишь, как на модель для фотографий. В общем-то, и здесь он, по всей видимости, пока только упражнялся. Уж слишком долго готовился, чтоб сделать очередной кадр. Но она позволила ему это.

– У тебя хорошая техника.

– Я учусь, – юноша обрадовался приветливости женщины и, возможно, поэтому позволил себе снимать её ещё и ещё.

Татьяне показалось, объектив аппарата уже направлен вовсе не на её лицо, а на груди, покоившиеся в бюстгальтере, пупок, узенькие плавки с завязками на бёдрах, на пальчики ног и ногти, поблёскивающие перламутровым лаком.

– И тебе нравится фотографировать женщин?

– Да. Вы самое совершенное, что есть на свете…

Ответ юноши приятно удивил Татьяну, и она с легкой иронией подметила:

– Ты, видимо, большой знаток предмета своих исследований…

Это слегка смутило юношу, но, щёлкая фотоаппаратом, он вновь обрёл уверенность, ведь красивая женщина так хорошо позировала ему и не спрашивала, подарит ли он ей фотографии.

Каждый щелчок делал их ближе. Они уже вместе смеялись, радовались удаче и замечали, когда снимок не удался. Цифровой аппарат давал возможность не задумываться об истраченных кадрах.

– А хочешь поснимать меня в другом месте? – неожиданно спросила Татьяна, стоя на коленках перед юным фотографом.

– Да, конечно… – он оглянулся. – Думаю, у воды будут красивые снимки…

И они, как озорные дети, помчались туда, где языки моря облизывали прибрежный песок.

«Смешной мальчишка», – мелькнуло в её голове, и она стремительно побежала по мелководью, поднимая мириад сверкающих радужных капель.

Одетый в шорты до колен, босиком, с голым торсом, паренёк восторженно ловил каждое её движение, каждый поворот головы и всплеск рук. Игра будоражила женщину и возвращала её в недавнюю пору юности.

Запыхавшись, она легла в мелкую тёплую воду и позволила морю ласкать себя. А фотограф с восхищением снимал, как волна покрывает её округлости и, соскользнув, оставляет на упругой смуглой коже большие сверкающие капли.

Он был в восторге от своей модели, а она любовалась им, его юностью и проявившимся мужским началом.

– А ты не хочешь искупаться? – предложила она ему.

– Нет… – совсем по-детски замотал он головой.

«Интересно, – подумала Татьяна, – понимает ли он, в какие глубины может нас завести эта игра?» И, дабы не занимать себя мыслями женщины, в которой проснулось желание, стала медленно отползать от берега.

– Не уходи, пожалуйста, – попросил он.

Но она впервые не пошла у него на поводу. И ему пришлось принять её правила игры.

Вода укрывала, поглощала, не давая юноше возможности снимать округлое, волнующее тело молодой женщины. Наконец Татьяна поплыла, оставляя на поверхности воды лишь голову, которая постепенно превращалась в тёмное пятно в спокойных волнах ласкового летнего моря.

Сделав на память и такой снимок, молодой фотограф стал выискивать новый объект.

Он заснял пролетевшую чайку, молодых влюблённых, в обнимку прошедших мимо, и остановил взгляд на забавной девочке-пышке лет семи-восьми, строящей из мокрого песка замысловатый замок.

Сделав снимок, он взглянул на экран аппарата и убедился, что нашел новый объект внимания. Подкрался ближе к новой добыче.

Девочка кокетливо улыбнулась ему, великодушно показывая, как мокрый песок, льющийся из её рук, создаёт новые узоры. Фотографа интересовало не только рождение сказочного замка, он также запечатлел бутоны сосков едва наметившихся грудей.

Заметив новый интерес фотографа, Татьяна заторопилась на берег.

– Эй, – окликнула она его, – как тебя там?

Но фотограф, казалось, вовсе не слышал её.

Татьяна подкралась и села рядом с малышкой.

– Ну, как водичка? – неожиданно паренёк вновь взглянул на неё в объектив фотоаппарата.

Его молодое тело, ещё не набравшее ничего лишнего, но уже по-мужски рельефное, отливало загаром.

– А сам не хочешь поплавать? – спросила она.

Не ответив, он продолжил фотографировать.

Капли воды покрывали ее тело и, искрясь на солнце, придавали плавным формам ещё большую притягательность.

– Может, пойдём… искупаемся?

– Не… – вновь по-мальчишески отказался он, – я лучше поснимаю…

Заманивая его, она медленно отползала от девочки с песочным замком.

– Меня Татьяна зовут.

– Леонид…

– Красивое имя!

– Обычное, – он сделал ещё снимок.

– А ты немногословен.

– А чего лишнее говорить…

– Правильно, мужчине подобает заниматься делом, – она дразняще улыбнулась.

– А женщине?

– Женщине? – Татьяна слегка растерялась. – Женщине свойственно поболтать…

– Всегда?

– Ну… – чёрт возьми, он уже провоцирует её, но он ведь лет на восемь младше. Может, спросить о возрасте, хотя что это даст? Ещё оттолкнёт его, а этого сейчас так не хочется…

Татьяна почувствовала, что к ней возвращается желание и заторопилась к пляжному коврику. Леонид последовал за ней.

И уже здесь, на месте их знакомства, она вдруг спросила его:

– А ты бы мог снять меня обнажённой?

От неожиданности парень чуть не уронил фотоаппарат.

– A… а… это возможно? – спросил он слегка дрожащим голосом и впервые посмотрел в её зеленоватые глаза.

Его взгляд упал на её грудь, скользнул по упругому, в сверкающих каплях животу. Её рука будто нечаянно двинулась ниже, и Леонид заметил лёгкий пушок её завитков.

– Да, это вполне возможно, но не здесь, – Татьяна неспешно поправила резинку.

Он посмотрел в сторону куста сирени, словно ища предлагаемую возможность в поле сиюминутного зрения.

– Поедем ко мне, – Татьяна уже застёгивала пуговицы лёгкого сарафана. – Там можно снимать в саду, на веранде, в доме…

Он вновь посмотрел на неё через объектив фотоаппарата и впервые запечатлел новую знакомую в сарафане.

– Кстати, я попозирую тебе в любимых нарядах, – стряхнув пляжный коврик, Татьяна сложила его в сумку, взяла в руки босоножки и направилась в сторону сирени.

Запах женского тела околдовал юношу, и он, как заворожённый, шёл за ней, разглядывая движения её смуглых ног и плавное качание бёдер.

– Ты здесь упал?

– Да, – засмеялся он и прихватил оставленные в кустах кроссовки и майку.

– А ты часто снимаешь тайком?

– Не очень, но так интереснее. – Леонид зачехлил объектив и неловко, не снимая с шеи ремня фотоаппарата, надел майку.

– В этом есть какой-то особый кайф? – Татьяне было приятно наблюдать, как двигаются его загорелые длинные пальцы, доставая из-под майки фотоаппарат.

– Просто естественное поведение людей не подделаешь на снимках. И можно передать особую атмосферу, как на хороших картинах.

– Значит, обнажёнка тебя не очень интересует? – с улыбкой спросила Татьяна, с удовольствием следя за реакцией парня.

– Я… просто ещё не пробовал. – Леонид провёл пальцами по вспотевшему лбу. – Но есть великолепные мастера обнажённой натуры. Главное здесь – не испортить надуманным эротизмом.

– По-твоему эротизм надуман? – Татьяна не сдержала своего удивления.

– На многих фотографиях – да.

– А ты хорошо разбираешься в эротике?

– Ну, – Леонид смущённо засмеялся, – хорошие снимки сразу видны… О чём бы они ни были.

Дойдя до дороги, они увидели подъезжающий к остановке автобус.

– Это наш, побежали… – она впервые взяла его за руку и, как девочка, понеслась к автобусу.

Рука Леонида тут же выскользнула из руки Татьяны, но он послушно и весело пустился наперегонки с ней, и обогнав, задержал автобус, стоя в дверях.

– Ты спортсмен? – спросила она, когда автобус тронулся.

– Немного, – улыбнулся он.

– Такой таинственный, – она прошла в середину салона и села на пустое двойное сидение.

Вскоре Леонид подсел к ней.

– Вот смотри, – он включил экран фотоаппарата и стал пролистывать отснятое. – Пока ты не знала о моём присутствии, ты безмятежно была сама в себе.

И он показал ей снимки, о которых Татьяна даже не подозревала.

Вот она без бюстгальтера спрыскивает себя спреем для загара и, довольная, растирает тело, вот стоит у изголовья пляжного коврика и ещё не помышляет прикрыть обнажённую грудь. А теперь, присев, рассматривает участки под грудями, накидывает верхнюю часть купальника… Лёжа на спине, разговаривает по мобильному телефону, вновь оголив грудь…

Рассматривая неожиданные для себя снимки, она подметила:

– А ты настоящий папарацци…

– Смотри, смотри дальше… Сейчас ты заметишь меня, и твоё поведение изменится.

Вот она поправляет бретельку купальника и, изображая девочку, играет песком. Лежит на боку, и это, к её удивлению, не выглядит так хорошо, как она полагала. Снимок следует за снимком, и уже нет в изображениях той свободы и естественной красоты, что были в подсмотренных изображениях.

– Неужели я такая некрасивая, а кошачьи упражнения и вовсе вызывают смех?

– Подожди, – успокоил её Леонид. – Скоро пойдут снимки, когда ты вновь будешь

нравиться себе. Там ты не просто позировала мне…

Но автобус уже подъехал к нужной остановке.

– Ты меня озадачил, – после некоторого молчания сказала Татьяна, ведя незнакомца к дому по длинной дорожке, вдоль которой росли и благоухали акации.

И он вновь успокоил ее:

– Я думаю, главное для модели не красивые позы, а умение доверять.

Татьяна с усмешкой взглянула на Леонида.

– Знаю, мне ещё не хватает жизненного опыта, но я многое вижу…

– А сколько раз ты был с женщиной? – не справилась с любопытством Татьяна.

– Не много… – парень слегка споткнулся.

– Ну и как?

– Никак… – он покраснел и замолчал, вероятно, проклиная себя за откровенность.

– Не получилось? – Татьяна старалась не проявить в голосе сочувствия.

Он не ответил и отвернулся от идущего навстречу мужчины.

Она дала ему возможность помолчать до самой калитки дома и, войдя во двор, не стала продолжать тему.

– Думаю, нам следует перекусить, – предложила Татьяна, копаясь в сумке в поисках ключа.

– Да, после купания не помешает.

– Oй-ё-ё… – Татьяна заигрывала с Леонидом, не торопясь отпереть дверь. – И это говорит человек, который ни разу не окунулся.

– Я не для купания сегодня шёл на пляж, – стал оправдываться фотограф.

Татьяна открыла дверь и впустила гостя в дом.

– Здесь я обитаю одна, так что располагайся…

– Неплохо! – Леонид оказался в просторной комнате, залитой солнечным светом.

– Ладно, комплиментов не жду… – расстёгивая на ходу сарафанчик, Татьяна подошла к окну и распахнула его. – Лучше достань из холодильника клубнику…

Шелест листьев и щебетание птиц заполнили светлую комнату.

– Послушай, они поют все по-разному, разными голосами, но ни один из них не входит в диссонанс с общим ансамблем.

В холодильнике Леонид без труда отыскал блюдо со спелыми красными ягодами.

– А ты философ, оказывается, – заметил он, пробуя ягоду на вкус.

– Ты думал, я только хорошенькое тело? – Татьяна расстегнула последнюю пуговку и скинула сарафан.

Подойдя к гостю, она взяла спелую ягоду и повернулась к нему спиной.

– Развяжи мне бретельку бюстгальтера.

Парень замер.

– Ты же хотел, чтобы модель доверяла своему фотографу…

– Уже можно снимать? – как-то нелепо спросил он, и Татьяна услышала дрожь в его голосе.

– Не торопись, – её рука нежно дотронулась до его щеки, которая, как оказалось, уже познала бритву. – Вначале ты сам должен привыкнуть к обнажённой женщине, а уж потом твоя камера…

Свободной рукой Татьяна забрала у Леонида блюдо с ягодами и поставила его на подоконник. Она порадовалась податливости парня и совсем вплотную приблизилась к нему.

– Развяжи этот узел…

Татьяна положила его руку на своё бедро, где лямочки купальных трусов образовывали узел, и помогла развязать первый.

– Вот так… Теперь ты сам развяжи другой… А я расстегну пуговицы твоих шорт… А то в них очень тесно… Он просится наружу…

Слова и действия женщины так заворожили парня, что он закрыл глаза и безвольно подчинился ей.

Шорты рухнули на пол, освободив из заточения младшего друга, который благодарно дёрнулся и восстал, как только она нежно погладила его.

– Молодец, – дотронулась она до выросшего полководца, – значит, что-то понимаешь, раз ходишь без трусов… Он у тебя очень хороший… Только надо расслабиться и доверять мне…

Его рука всё ещё лежала на бедре Татьяны и несмело поглаживала её бархатистую кожу.

– Так? – чувствуя дрожь в теле, Леонид закрыл глаза.

– Смелее… Как ты поступал со своей первой девочкой, с которой у вас получилось…

Усыпая её поспешными поцелуями, Леонид несмело толкнул Татьяну к кровати у противоположной стены. Страсть уже поглощала его, и он тотчас готов был вогнать своего удальца в неведомые просторы.

– Торопиться не надо… – её рука медленно потирала его пах. – Погладь мои груди, ощути их тяжесть… Они тебе нравятся?

– Сука, – взмолился он, – не мучь меня!..

И тут она, наконец, позволила ему лечь на себя. Их тела переплелись в объятии, и она ловко направила его набухший кол к своей горячей влажной щели…

Он успел сделать только несколько судорожных движений, как произошёл выстрел. Леонид сконфуженно спрятал лицо в её волосах.

Она нежно и успокаивающе гладила его спину.

– Всё хорошо. Не надо стесняться. Всё у тебя замечательно. Только не торопись… Хороший мужчина всегда должен думать о женщине, а для её взвода требуется больше времени и ласк… Любовь это не наскок, а искусство…

Её нежная рука, дарящая фейерверк ласк, опускалась ниже, к ягодицам. Уже скоро его полководец снова встал в полной силе, и она любовно направила его в жаждущие глубины.

– Не торопись, милый… Ты замечательный… Наслаждайся и не спеши…

Теперь он уже работал в полную силу и женщина с наслаждением отдавалась его молодому голоду. Он ударял своим колом, пыхтел и рычал. Оба они всё больше углублялись в пучину первобытной страсти…

Совместный выстрел оглушил обоих. Дрожа, с чувством глубокого облегчения и благодарности Леонид лёг на женщину, которая казалась ему теперь тёплой и необъятной Африкой. Его опустошённое тело было лёгким и светлым. Блаженство, подаренное ему этой замечательной женщиной.

Она лежала без памяти с блуждающей улыбкой на губах. Он упал рядом со своей богиней…

Лишь через миллиарды лет жизнь стала возвращаться в те существа, которые носили имена Леонид и Татьяна.

Он открыл глаза, и мир показался ему незнакомым. Прозрачный воздух, запах парного молока, перемешанного с переспелой клубникой, необычное ощущение лёгкости.

Кто эта женщина? Ах да… Это волшебница, которая перепахала за полдня всё его существо и даже отправила в мир, где он никогда не бывал.

Она тоже проснулась и, улыбнувшись Леониду, потрепала его волосы:

– Все хорошо?

– Да, – лишь смог сказать он, и больше ни слова, ибо не в силах был вспомнить как произносятся членораздельные слова.

– Тогда хорошо, – вновь улыбнулась она и нежно, одним касанием поцеловала его губы. – Поздравляю, ты стал настоящим мужчиной, мой начинающий фотограф.

– Ты такая красивая, – наконец зашевелился он. – Я хочу тебя снять.

Он привстал, чтоб увидеть, где лежит фотоаппарат, но его тело вновь рухнуло на кровать.

– Лежи уж, – засмеялась она. – Этот миг останется в памяти без всякой фотографии.

Она нежно провела рукой по его груди и не торопясь дотронулась до отдыхающего полководца, тот моментально встрепенулся и восстал.

– Какой ненасытный у тебя товарищ! – она посмотрела Леониду в глаза и он, словно обретя силы, начал её целовать.

– Танюш, я люблю тебя…

– Ой-ё-ёй… – она встала с кровати и поманила его за собой. – Любовь до гроба мне не нужна.

Управляемый страстью, он, как телёнок, последовал за ней и лишь в дверях ванной смог насладиться её губами. Его руки уже без смущения сминали её грудь, а всё естество требовало повтора. Она пригласила его под душ:

– Ты забываешь главное правило мужчины: «Не торопись…»

– Но видишь, как он восстал…

– Восстание плоти свойственно каждому мужчине, – она омыла его тело и нежно загребла в пригоршню набухшие яички. Ополоснув их, опустилась на колени перед гордо стоящим тружеником, как перед святыней. Лизнула его головку.

По телу мужчины пробежала дрожь. За первой волной последовала вторая, третья… Она с наслаждением целовала напряжённую головку, а затем обхватила её губами…

Леонид и не представлял, что женщина может доставить блаженство, не сравнимое ни с какими благами мира.

Интересно, вспоминает ли он сейчас, по прошествии многих лет то лето и то наслаждение?

В книжном магазине Татьяна, мать подростка, ошеломлённо разглядывала фотографии своей молодости. Она пришла сюда полистать триумфальное издание известного фотографа, имя которого было скрыто за псевдонимом.

– Вот ты какой теперь! – почти вслух прошептала она, увидев фотографию мастера в интернете и узнав о выходе его второго фотоальбома «Обнажённое тело».

Здесь же, в книжном магазине, она провела пальцем по его фотографии и замерла на подписи под снимком: «С благодарностью моей Учительнице в самом главном искусстве любви».