Читать книгу Носочки-колготочки - Наринэ Абгарян - Страница 12

После ужина самое плохое время. Сначала толстое и медленное, как та мохнатая гусеница, которую видел в траве и хотел раздавить, но испугался, не испугался, а было противно от слов, которые про нее подумал – толстая, медленная, как время после ужина, самое плохое. Тарелки уже убрали, а крошки еще лежат на столе, приходит большая с тряпкой вытирать стол, говорит – что ты все сидишь, иди умывайся, спать пора. А ты говоришь – не пора, пожалуйста, не пора. А она говорит – ну вот опять ты, ну что ты каждый раз так, посмотри за окно, там темно, а когда темно, всегда пора спать. Всегда – очень плохое слово.

Когда уже умылся и в пижаме, можно постоять в дверях, тут свет и там свет, справа желтый и мягкий, тут спальня, слева белый и твердый, там коридор. По коридору приходит большая, говорит – давай ложись, все-все уже спят, зайчик спит, и мышка спит, и тебе пора спать. А ты говоришь – не пора, пожалуйста, не пора. А она говорит – ну вот ты опять, ну сколько можно, ложись, я оставлю ночник, не ходи в темноту, спи уже. Темнота – тоже плохое слово.

До кровати семь шагов и еще половина. Раньше они были большие, теперь маленькие. Главное, не ошибиться – семь и еще половина. На кровати все правильно. Тут одеяло, там подушка, на стене зверь волк бежит с Иван-царевичем, за стеной поезда, сначала один скорый, стоянка пять минут, потом один товарный, он гудит, потом снова скорый, стоянка три минуты. Ту-тук, ту-тук, говорят рельсы.

Надо не шевелиться, не закрывать глаза, не смотреть на дверь, за дверью темнота, там спит большая, спят зайчик и мышка, гусеница, медленное толстое время, крошки, все-все спят, спят навсегда, до самого утра. Утро – хорошее слово.