Читать книгу Ситкордис - Nastasiya Now - Страница 15

Дверь медленно отворилась. Скрип отразился от стен полупустой комнаты. Щёлкнул выключатель – и яркий свет залил помещение. Никки от непривычки зажмурила глаза, но вскоре уже рассматривала человека, который не спеша шёл в их сторону.

Это был очень молодой парень, лет двадцати, не более, с правильными чертами лица. Его светлые волосы были зачёсаны назад, а серые пронзительные глаза высокомерно смотрели на пленников. Одет он был во всё чёрное: чётко отутюженный костюм сидел на нём, как влитой, а вместо рубахи, из-под пиджака выглядывала водолазка.

«О, да он красавчик!» – невольно подумала Никки. Потом, поняв, что не видела Викто́ра при свете, украдкой взглянула на него. Его тёмные, почти чёрные, короткие волосы были взъерошены, но выглядели так, будто их специально так уложили. Под широкими бровями располагались большие, невероятно синие глаза, обрамлённые чёрными ресницами. Никки не могла оторвать от них взгляд. Губ Викто́ра касалась лёгкая улыбка, которая придала некоторую уверенность Никки. Одет он был просто: обычные синие джинсы и чёрная футболка с каким-то узором. На шее под футболкой виднелась широкая серебряная цепочка.

«Один другого лучше! – снова подумала девушка. – Господи, о чём это я!? Сейчас не время! Вот, что значит очень долго быть одной…»

Блондин подошёл к клеткам и встал напротив них. Руки он деловито держал за спиной.

– Меня зовут Уильям Тёрнер, – начал он. – Я…

– Серьёзно? Уилл Тёрнер? – прервал его Викто́р. – Как в «Пиратах Карибского моря»?

– А твой отец, случайно, не Билл «Прихлоп»? – подхватила шутку Никки, когда блондин открыл рот, чтобы возразить.

Но, видимо, шутка ему не понравилась. Абсолютно серьёзно он продолжил:

– Я не смотрю подобные фильмы. Предпочитаю исторические или документальные.

Никки вздёрнула брови и покачала головой:

– Смотрите-ка… Зануда… – тихо пробурчала она.

Но Тёрнер не обратил на сарказм внимания.

– Так вот. Как я уже говорил, меня зовут Уильям Тёрнер, и я… – мессорем сделал паузу и улыбнулся. Потом медленно направился к клетке Викто́ра, – я твой личный палач, Викто́р МакКупер.

На мгновение лицо Виктора стало напряжённым, но этого было достаточно, чтобы понять Никки, что тот удивлён. Откуда они знают его имя?

– О, я очень польщён, – отшутился Викто́р, – но вы меня с кем-то путаете.

– Неужели? – фальшиво удивился Тёрнер. Он засунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил небольшую, пожелтевшую от времени фотографию. Затем протянул руку, показывая снимок Викто́ру.

Никки немного наклонила голову, чтобы рассмотреть его. На фото был молодой человек в одежде позапрошлого века, с чёрными волнистыми волосами. Несмотря на то, что он сильно изменился, Никки сразу узнала на фотографии Викто́ра.

– Эту фотографию мне дал отец, а ему она досталась от моего деда. В тот день отец сказал мне: «Вот убийца твоего дедушки, мы обязаны отомстить».

Виктор внимательно слушал Тёрнера. Казалось, он боялся упустить каждое слово.

А мессорем продолжал:

– Моего деда – тогда ещё молодого мужчину – нашли возле клеток, подобным этим. Говорили, что он пошёл проверить сита, которого там держали, но долго не возвращался. И за ним отправили другого жнеца. Тот-то и увидел безжизненное тело моего деда. Клетка была открыта, железные ставни на окнах вырваны. Ситкордис как-то сбежал, при этом убив моего деда, воткнув нож ему в голову. После, фотографию, которую дед крепко держал в руке, передали моему отцу (он был ребёнком).

Виктор нахмурил лоб, его глаза забегали. Казалось, что он что-то вспоминает.

– Подожди, – наконец сказал он. – Максимилиан Тёрнер? Он твой дед?

– А! Вспомнил?! – в глазах Уилла промелькнула некая радость.

– Конечно! Как я мог его забыть? Ведь это он меня тогда освободил, – на полном серьёзе заявил Викто́р.

Никки очень удивилась: неужели и ТАКИЕ мессоремы бывают?

– Ты всё врёшь! – спокойно, но со злостью сказал Уилл. – Никто из мессоремов никогда не предаёт своё дело! Это ниже нашего достоинства.

– Я говорю правду, – утверждал Викто́р. – В тот вечер он пришёл проверить меня, и мы разговорились. Оказалось, у нас много общего. Так мы выяснили, что нам не обязательно воевать, и можем быть друзьями. И он открыл клетку.

– Ты, ублюдок! Не смей говорить так про моего деда! У него ничего не может быть общего с ситкордисом! – прошипел Тёрнер.

– Но это действительно было так! – настаивал Викто́р. – А почему тогда, по-твоему, я не вырвал у него сердце? Да потому что я его не убивал! Когда я выпрыгивал из окна, он был жив – здоров. Думаю, это друзья – мессы его и грохнули, узнав, что он сделал. Подумай сам!

Викто́р говорил так убедительно, что Никки заметила замешательство на лице блондина.

– Я тебе всё равно не верю! – громко, но как-то неуверенно сказал Уилл.

– Хорошо. Тогда откуда у меня это? – Викто́р достал цепочку из-под футболки. На ней висел серебряный крест. Его украшали пять красных камней (вероятно, рубины): четыре по сторонам и один – большой – посередине. – Максимилиан отдал мне его.

Уильям насупил брови и стал всматриваться в крестик. Было понятно, что он узнал его.

– Это же семейный крест. У нас у каждого свой. А когда хоронили деда, его креста не было…

– Потому, что он мне его отдал, – подхватил Викто́р. – А я отдаю его тебе, – с этими словами он снял с себя цепочку и протянул Тёрнеру.

Ошарашенный парень подошёл ещё ближе к клетке и просунул руку между позолоченными решётками за семейной реликвией. В этот же момент Викто́р схватил одной рукой его за горло, а другую, в которой держал крест, воткнул в грудь парня. Руки Викто́ра обжигали решётки, но он, не подавая вида что ему больно, отпустил горло Уилла и хладнокровно обшарил его карманы. Найдя ключи от клеток, Викто́р резко вытащил руку из груди юного мессорема. В его окровавленной руке осталось сердце и реликвия семьи Тёрнера, с которой капала кровь на бетонные полы клетки Викто́ра.