Читать книгу Мой визави - Настасья Карпинская - Страница 10

А девочка, оказывается, полна сюрпризов. Если бы не её детские обиды на пустом месте, то можно было бы и повторить. В довольно хорошем расположении духа добираюсь на такси до кафе, где оставил свою машину, и еду домой. Поздравляю Людмилу Петровну с прошедшим праздником, вручаю по этому случаю премию, букет цветов и отпускаю на выходные.

− Папа, а давай сегодня пойдем в кино. Там мультик крутой показывают, − Ромка приходит вслед за мной на кухню и садиться за стол.

− Ты кушал?

− Да, − бросаю на него взгляд, сомневаясь в правдивости его ответа, − честно-честно.

− А если Людмиле Петровне позвоню?

− Звони. Я, правда, всё с утра съел, − так и быть, поверю. Достаю из холодильника оставшийся салат и разогреваю курицу, запеченную заботливой Людмилой Петровной. Жрать хочется до ужаса.

− Ну, тогда можно сходить, если хочешь.

− Пап, и Мурзику надо ошейник от блох купить, − приехали, блин. Долбаный кот. Где он их нашёл, живя в квартире? Нет, надо было его вернуть Демиду сразу после первой же пакости, а не идти на поводу у сына.

− Только не говори, что у него блохи.

− Нет, просто у Марининого котенка, это моя одноклассница, есть ошейник. Мурзу тоже надо, – так вот, где собака зарыта. С облегчением выдыхаю.

− Обойдется твой Мурз. Эта пушистая тварь и так подрала обои в коридоре.

− Ну, пап…

− Не заслужила эта скотина ошейник, а вот когтеточку купить ему надо, и срочно, – кот, словно чувствуя, что речь идёт о нём, вальяжно входит в комнату и, присев, начинает умываться. Наглый бестолковый комок шерсти.

Весь день я провожу с сыном: зоомагазин, кинотеатр, парк. Потом мы обедаем в ресторане у Орлова, после уставшие отправляемся домой и до вечера рубимся в приставку. Ванна, сказка на ночь и, когда сын, наконец-то, крепко сопит в своей кровати, я оседаю с кружкой кофе в гостиной. Проверяю почту через телефон, отвечаю на некоторые сообщения, а после отбрасываю в сторону трубку и просто расслабленно наслаждаюсь тишиной. Как редко бывают такие моменты. За последний год их можно пересчитать по пальцам одной руки. Тишина, покой и спокойствие. Только почему-то мысли навязчиво возвращаются к Болонке. Чего только о ней думать? Обычная девка: наглая, с придурью, гонора больше, чем мозгов. Так, на один раз… ничего необычного.

***

− Савельева, на вечер ничего не планируй. Я в городе. Будем пить шампанское и смотреть Доктора Хауса, – голос Баевой в трубке значил лишь одно − ночь будет неспокойной.

− Насть…

− Даже не думай отказываться. Ничего не хочу слышать. Мне срочно нужна реабилитация в виде хорошей компании и бутылки шампусика. Ты до скольки сегодня в магазине?

− До восьми.

− Тогда в девять у меня. Всё, целую и жду, – я и слова не успела произнести, как в трубке послышались гудки. В этом вся Настя.

Вечер за просмотром сериала в компании шампанского, торта и Баевой оказался на удивление расслабляющим и спокойным. Настя была вымотана командировкой, поэтому на ночные подвиги и движуху была неспособна.

− Ты представляешь, что этот старый козёл мне сказал? – «старым козлом» Баева называла своего начальника, которого не совсем ласково поносила уже час. − Что через четыре дня мне снова ехать в этот сраный филиал. Охр*неть просто. Как-будто, кроме меня, никого нет.

− Может, он просто считает, что ты более квалифицированный работник.

− Я тебя умоляю. Дело не в этом. Просто я единственная, у кого нет ни мужа, ни детей, а значит, меня ничего не держит. Вот и отдуваюсь теперь за всех. Бесит! − заев своё недовольство большим куском торта и запив его бокалом шампанского, Баева успокоилась и даже начала сыпать шутками в привычном режиме.

− Насть, можно я у тебя останусь? Так лень домой идти, − на улице снова лил дождь. Холодно, сыро, темно. Так не хотелось снова оставаться одной.

− Без проблем. Диван в твоём распоряжении, − она достала комплект постельного, подушку и положила рядом со мной. − Я спать.

− Спокойной ночи!

− Ага, – донеслось сквозь зевок мне в ответ.

Спустя неделю.

С наступлением весны моя бессонница обострилась. Уснуть не удавалось уже четвертый день. Насти не было в городе, чтобы попросить её остаться у меня. Так был бы хоть шанс немного поспать. Я даже сходила к неврологу, но, кроме легких седативных, он мне ничего не прописал, а они мне давно уже не помогали. После тренировки я шла вдоль дороги по тротуару. Опоздала на последнюю маршрутку, а такси вызывать не хотелось. Оно слишком быстро доставит меня к дому, куда мне совсем не хотелось. От усталости меня немного покачивало, глаза слезились, но упади я сейчас на тротуар, не уверена, что выключусь. Скорее всего, так и буду лежать, мечтая уснуть, смотря на тёмное небо и считая звезды. Возле меня резко затормозила машина. От неожиданности отскакиваю в сторону.

− У тебя денег на такси нет? Что за привычка шляться по ночам? – хмурясь, произносит Стас, опустив стекло.

− И тебе добрый вечер!

− Добрый ночер, блин. Садись.

− Не стоит.

− Садись, говорю, чеканутая, – спорить не хочется, как и отвечать на его грубость. Сил на это нет, поэтому, молча, сажусь в машину. – Что с настроением?

− Ничего. Устала просто.

− Обидел кто-то?

− Нет. Всё нормально, – бросаю короткий взгляд на Стаса и снова отворачиваюсь к окну. Он больше ничего не спрашивает, а я и не пытаюсь завести разговор. Смотрю на дорогу, понимая, что через несколько минут останусь один на один со своей бессонницей и роем бесконечных мыслей.

***

Останавливаю машину у подъезда и поворачиваюсь к Болонке. Странная она сегодня: молчаливая, притихшая. Глаза красные и припухшие, явно плакала. Теребит пальцами ремешок от своей сумочки.

− Приехали.

− Стас… − произносит, даже не глядя в глаза, и мнется, словно не решается закончить фразу, − ты бы не мог подняться ко мне? – началась старая песня.

− То, что было той ночью − это… − хочу сказать, что вряд ли повторится, но она перебивает меня.

− Нет, нет, я не о том совсем, – опускает глаза. − Я уже и так поняла, что тебе со мной не понравилось. Я не секса прошу. Просто посиди со мной, пока я не засну, потом сразу уйдешь и всё, – она делает глубокий вдох, на секунду прикрывая глаза, и продолжает уже более тихо. – Я спать не могу одна, совсем не могу. Бессонница непонятная и изматывающая. Засыпаю только, если есть кто-то рядом, – не знаю, что на это ответить. Ненавижу, когда мной манипулируют, а сейчас просто зависаю, потому что не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что её слова − неправда. Она расценивает это молчание по-своему. Оборачивается, немного грустно улыбаясь. – Извини. Спасибо, что подвёз. Спокойной ночи! – выходит из машины, направляясь к подъезду. Запинается, роняет ключи у самой двери. Пара секунд, и я, матерясь, иду следом, очень сильно сомневаясь в собственном решении.

Поднимаемся на нужный этаж. Замечаю, что Болонка смахивает слёзы ладошкой.

− Чего ревёшь? – спрашиваю, проходя в квартиру. Динка хлюпает носом, скидывая пальто.

− Прости, − отворачивается, пряча лицо, растирая ладошками мокрые щёки.

− Иди сюда и рассказывай, что случилось, – тяну её за руку к себе и обнимаю.

− Ничего, глупости… Сама не понимаю, почему плачу… Просто устала… Прости. Не уходи только.

− Давай, весь свой запас солёной воды выплакивай и успокаивайся, – Динка неожиданно обнимает меня, прижимаясь к груди. Хлюпает носом, как ребенок, ей богу. Отчего-то даже хочется улыбнуться такому порыву. Куда только подевалась дерзкая и острая на язык Болонка? Поглаживаю её спину, дожидаясь, когда она успокоится. Спустя какое-то время она отстранятся, поднимая на меня заплаканные глаза.

− Я тебе футболку испачкала.

− Ну и хрен с ней, – вытираю большим пальцем слезу с её подбородка. − Иди, умойся. Все щёки в туши, – Болонка скрывается за дверью ванной, а я, наконец, разуваюсь и прохожу в гостиную. Устал сегодня, как собака. Сам бы упал с удовольствием в кровать до утра. Откинув простынь и одеяло, ложусь на край дивана и включаю с пульта телевизор, в тишине засну нах*р. Динка выходит из ванной, завернувшись в огромный махровый халат, ложится с другого края, укрывшись одеялом.