Читать книгу Вера творит чудеса - Настасья Лис - Страница 2

Вера быстро подбежала к телефону. Она так давно не слышала его голоса. Кажется, целую вечность! Она знала, чувствовала, что не пройдет и месяца, как он одумается, поймет, что ему нужна только она, любящая жена, с которой они были счастливы почти десять лет, а, были ли…?

– Да, Олег! Это ты?! – почти закричала она в трубку.

– Да, я, – небрежно бросил он.

– Ты возвращаешься? – спросила она и сама испугалась своего вопроса. Те секунды, что он молчал, тянулись, как минуты пыток.

– Нет. Я все окончательно решил для себя, ты же знаешь. Так будет лучше и для меня, и для тебя, и для всех. У меня вчера дочь родилась. А с тобой нас ничего не связывает. Я люблю, давно люблю другую, и я не думаю, что для тебя это новость. Это Елена. На днях пришлю адвоката из своей конторы, он решит все вопросы, связанные с разводом. Ну, ты же понимаешь, что квартира на мне, куплена до брака, так что, по сути, ты ни на что прав не имеешь. Все, пока. Нас ничего не связывает. Дальше последовали предательские гудки. Вера стояла, как после удара молнией, не в состоянии пошевелиться.

«Как же ничего не связывает? А ребенок? Наш ребенок? Я ведь даже не успела тебе о нем рассказать. «У меня родилась дочь», «я люблю другую», «давно», «это Елена», – стучало в ее голове. Стучало и смеялось голосом нечисти. «Елена, это ведь Ленка, моя Ленка! Ленка, которая мне, как сестра! Мы же со школы вместе! Я, Ленка, Олег, – мы ведь со школы все вместе, а теперь я одна, жду его, нашего ребенка, а у них родилась дочь», – эти дикие мысли все стучали и стучали в ее голове, оставляя невыносимую боль во всем теле. Она медленно подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела женщина, лет тридцати, с длинными, волнистыми волосами, с бледноватой кожей и блестящими глазами. Только глаза светились не счастьем, а болью и отчаяньем. Она перевела взгляд на окно. «Как же жить-то теперь? Может, покончить со всем сразу? Со всем и сразу? Я не боюсь боли, мне не страшно. А ребенок? Ведь он во мне и такой беззащитный. Ему-то за что?» – Вера в мгновение кинулась на диван, впилась ногтями в подушку и застонала.

Сейчас она поняла, что как-то надо жить дальше, надо, а так не хочется. Несколько часов рыданий окончательно выбили ее из сил. Вера погрузилась в больной сон на сутки.

* * *

Откуда-то издалека до нее доносилось противное тиканье часов и монотонное капанье воды в кухне. Вера с усилием раскрыла глаза. Ее веки слиплись от остатков туши и слез. В горле пересохло, но есть не хотелось. Жить тоже. Она перевернулась на спину и уткнулась взглядом в белоснежный потолок. Именно сейчас настало время вспомнить все.

«В школе я была маленькой, немного запуганной девочкой. Кем запуганной, – непонятно. Просто не совсем легко мне было познакомиться с ребятами, и в первые несколько минут я жутко стеснялась, опускала глаза и молила Бога, дать мне хоть одну хорошую мысль, как поддержать беседу.

Классе в четвертом мальчишки, вроде, обращали на меня внимание, но за хвост и косичку не дергали, да и портфелем по голове тоже не били. «За своего парня» они меня не считали. В общем, немного странные у меня отношения были с противоположным полом даже в раннем детстве. Такое ощущение, будто они побаивались меня или просто уважали. А, может, не замечали?

Одно время мне очень нравился мальчик из класса. Жил он от меня буквально через два дома. Иногда провожал, но как-то без симпатии. Обычно он просил у меня налить ему чаю с конфетами (которые были тогда в дефиците) или угостить мороженым. Я уже тогда понимала, что любовь к девочке и к конфетам – это не совсем одно и то же, но успокаивала себя тем, что, возможно, его родителям сложнее достать сладости, чем моим.

Только в седьмом классе у меня появилась настоящая подруга. Подруга, о которой многие мечтают: она понимала меня буквально с полуслова, нравилось ей все то же, что и мне, в общем, интересы наши полностью совпадали. Она приехала со своими родителями из другого города, откуда-то с Севера, и пришла в мой класс. Мальчики с первого же дня обратили на нее свое внимание. Мало кому не понравилась бы белокурая стройная барышня, в довольно модненькой одежде. Девочки же неохотно с ней общались, фыркали, посмеивались, но, тем не менее, поглядывали украдкой и с завистью.

Я тоже ей завидовала, по-доброму. А потом мы с Ленкой подружились. Она росла в семье единственным ребенком, у меня же был старший брат. Но я всю жизнь мечтала о сестре, такой, как Ленка. Увы, моей мечте не было суждено сбыться, поэтому однажды мы с Ленкой придумали, что станем кровными сестрами. Вечером я утащила из дома малюсенький ножик, мы сели во дворе на скамейку и принялись «родниться». Мы по очереди пропилили каждая себе палец (с нескольких попыток, так как очень боялись боли) и приложились ранками. Так у меня появилась «сестра». Ленка была очень влюбчивой. Она меняла свои симпатии буквально каждую неделю. Обиженные и брошенные ухажеры периодически пытались ее подкараулить после уроков у входа школы, но она уже шла под ручку с новым заступником. На меня обращали внимание в основном друзья ее кавалеров. Иногда мне казалось, что если бы на моем месте была абсолютно другая девочка, то и с ней они общались бы так же, как и со мной. Думаю, что им тоже нравилась Ленка, просто место возле нее было занято на тот момент более «влиятельным» мальчиком.

Я училась у Ленки манерам, флирту, умению красиво одеваться, но как-то все это было не по мне: ни одежда, ни походка, ни разговоры. Но мне уже было приятно от того, что она моя лучшая подруга, и уже за это я более заметная, чем все остальные девочки в классе. Виделись мы с ней каждый день. С утра мы созванивались и встречались по дороге в школу. Потом сидели рядом за партой. Домой со школы тоже шли вместе. Делали быстро уроки, ели и снова встречались. Мы делились друг с другом абсолютно всем и, казалось, что невозможно уже представить нас по отдельности.

В восьмом классе ко мне ворвалась любовь. Ворвалась так же неожиданно, как и Ленка. И так же надолго. Его звали Олег. Он был шалопаем и прогульщиком, из-за чего его и исключили из другой школы и направили в наш класс. Однако, несмотря на это, с успеваемостью у него было неплохо, и он все буквально схватывал налету.

Ленка на тот момент встречалась с мальчиком, с которым вскоре и подружился Олег. Чтобы не ходить вдвоем на свидания, они брали нас с собой, а мы, вроде как, соглашались. Правда поговорить, как оказалось, нам было не о чем, то ли от отсутствия общих интересов, то ли от неудобства. Я, конечно, его жутко стеснялась, но каждый раз ждала новой встречи, как выпускного бала. Мы снова встречались, здоровались и молчали, периодически поглядывая на своих друзей, – скоро ли они закончат свое общение, которое происходило под тенью большого дерева. Потом мы прощались и расходились по домам.

Я ложилась спать с мыслью об Олеге. Все пыталась вспомнить, что сегодня он посмотрел на меня два раза как-то не так, как обычно, и улыбнулся чуть шире при расставании. Даже Ленке я не сразу призналась в своей симпатии к нему. Не знаю, почему. Наверное, это казалось мне слишком личным и таким хрупким, что я боялась даже говорить об этом. Однажды я открылась ей. Почему-то я ждала какой-то радостной реакции со стороны подруги или даже надеялась в глубине души, что она и сама обо всем догадалась. Но Ленка посмотрела на меня не по-доброму, замолчала, а потом рассмеялась, мол, да, зачем он тебе нужен, тут и получше можно найти, и покрасивее. А мне не нужно было получше, и для меня он был самым красивым. И с этого момента я стала осторожничать. Прежде, чем что-либо ей рассказать, взвешивала каждое словечко в своей голове и потом только делилась. Все же делилась, но слова подбирала.

Примерно через год между Ленкой и ее ухажером «пробежала черная кошка». Что у них там произошло, я так и не поняла. Подруга не особо делилась со мной на эту тему. Олег тоже прекратил с ним всякое общение. Но, несмотря на это, мы каждый день виделись в школе и довольно часто прогуливались по вечерам. Втроем. Кому какая роль отводилась на этих свиданиях, не совсем было понятно. Но более уверенно себя, конечно же, на них чувствовал Олег. Я больше молчала, как и раньше. А вот Ленка говорила и смеялась, не переставая. Иногда я ревновала то ее к Олегу, то Олега к ней, но она уверяла меня, что все это делает ради меня, что, если бы не она, то мы вообще бы виделись с ним только на уроках, так как ходить и молчать ему скоро бы надоело. Мне пришлось принять это, как истину, да и, признаться, гулять втроем мне тоже было несколько комфортнее, так как рассказать парню о своих чувствах я не осмеливалась.

Буквально перед выпускным Ленка сообщила мне, что поругалась с Олегом и больше общаться с ним не желает, но, если для меня это общение по-прежнему необходимо, то она поймёт и примет мой выбор. На самом торжестве подруга часто отходила от меня и разговаривала с девочками из параллельного класса. К концу вечера она полностью пересела за их столик и стала «мурлыкать» с Вовкой, который смотрел на нее масляными глазами, поддакивал и исполнял все ее прихоти. Олега я увидела только после полуночи. Он был красиво одет, но, тем не менее, выглядел каким-то потрепанным и растерянным. Уже буквально через час он подплыл ко мне и пригласил на медленный танец. Кто кого в этом танце вел, – непонятно, так как напарник мой оказался довольно пьян, несмотря на то, что в здании он практически не находился.

«Видимо, пил с кем-то за углом, чтобы подальше от глаз учителей», – подумала я, но всё же исполнила с ним этот танец. Конечно, я была вне себя от счастья, ведь он сам подошел и пригласил меня. «Может, он выпил для смелости, так как тоже стесняется меня?» – размышляла я про себя. И от этих мыслей мне становилось легче и теплее. Несколько раз я ловила на себе взгляд подруги, она улыбалась и отводила глаза в сторону. Я же чувствовала себя несколько виноватой за свое общение с Олегом. Хотя я это заслужила! Сколько можно тайком вздыхать, думать о нем и день, и ночь, надеяться на что-то?!

В самом конце вечера Ленка молча махнула мне рукой на прощание и ушла с Владимиром. Я же осталась с Олегом. Единственное, что расстраивало меня, так это его нетрезвое состояние, которое периодически сопровождалось не совсем понятными репликами и падениями. Мы прогуляли полночи. Потом он довел меня до дома и со словами: «ладно, давай, созвонимся», ушел.

Мы увиделись через неделю. Он позвонил и пригласил меня на вечеринку, посвященную его отъезду. Как оказалось, в Москве у него живет дядя, к которому Олег и поедет. Он решил поступать в Московский университет, в какой, пока не решил, но точно, на юридический факультет. Дядя предложил остановиться у него, так как «одинок и дома только ночует». Олег выглядел очень счастливым. Он выпивал со своими друзьями, веселился, то и дело подбегал к родителям и обнимал их. А уезжал он уже через три дня. Три дня! Сказать, что я была опустошена и раздавлена, – ничего не сказать. От меня ускользал мой смысл жизни, жизни, которая вполне обещала быть интересной, которая, в конце концов, только началась! Со мной Олег практически не говорил. Я чувствовала себя чужой в его компании, в компании, где, кроме него, никого не знала. Потом он украдкой выхватил меня из толпы и отвел в сторону. Улыбаясь, он спрашивал меня про мои планы, про то, буду ли я скучать по нему. Я то и дело опускала глаза, улыбалась и говорила, что буду. От этого он светился еще больше. Домой я вернулась поздно вечером. Мама уже забеспокоилась. Впервые в жизни я поделилась с ней своими переживаниями. Она то грустно улыбалась, то трепала меня по щеке со словами: «да, сколько их еще у тебя будет». А я ревела навзрыд.

Ночь протянулась в беспамятстве. Но я так ясно увидела сон, как будто он происходил со мной наяву. Мне, вдруг, почудилось, что я еду в Москву. «Какая разница, я ведь все равно собиралась поступать на психолога, так поеду поступать в Москву, даже еще лучше, и к Олегу поближе! Только остановиться там не у кого. Но я что-нибудь обязательно придумаю!» – крутилось в моей голове. Первым человеком, с которым я поделилась своими пока еще туманными планами, оказалась Ленка. Мой рассказ она выслушала с улыбкой и с блеском в глазах.

– Вот и здорово! Значит, мы вместе поедем! – вдруг воскликнула она.

– Подожди, как вместе? Ты же, вроде, здесь собиралась поступать? – спрашивала я, глядя на нее широко открытыми глазами.

– Да, я тоже хотела на днях с тобой об этом поговорить. Помнишь Вовку из «б» класса?

– Ну?

– Так вот, он в Москву собрался. У него там бабуля живет. Правда, в коммуналке, но на первое время сойдет. Зовет меня с собой. Чуть ли не жениться на мне хочет. Но я об этом пока, конечно, не думаю, а вот на большой город посмотреть не мешало бы.

– Так, а где же мы остановимся?

– Надо что-то придумать. У его бабули две комнаты. Вовка обсудил с ней, что приедет со мной, она дала добро. В одной комнате он будет жить с бабулей, а в другой мы с тобой, ну, пока не поступим и не получим место в общежитии.

– А вдруг бабушка его будет против меня? – испуганно спросила я.

– Да не, он говорил, что она вполне «нормальная», к тому же это ненадолго. Тут мы посмотрели с Ленкой друг на друга и крепко обнялись. «Сестренка моя!» – крутилось в моей голове. Я готова была сейчас зацепиться за любую возможность, лишь бы уехать в Москву и не потерять Олега. А о том, где мне придется ночевать, если бабуля Вовкина нам откажет, почти и не думала. Вечером состоялся трудный разговор с мамой. Но в итоге она меня благословила. Мы с Ленкой купили билеты на поезд до Москвы и принялись упаковывать чемоданы.

Утро отъезда было морально тяжелым. Мама плакала, старший брат бубнил, мол, «делать нечего, куда собралась, и денег теперь придется отправлять на жилье». А больше меня никто и не провожал. Ленка прибыла на вокзал со своим Владимиром и еще целой кучей знакомых. Все ее обнимали, желали удачной дороги и «не провалиться». Олег ехал через несколько вагонов от нас. Его тоже провожали родители и друзья. Но я заметила, что он увидел нас, когда мы заходили в вагон.

«Наверное, удивился, что даже здесь от меня не спрячешься», – улыбнувшись, подумала я. Поезд поехал, меланхолично зашипели колеса, побежали провода. Я грустила еще некоторое время, думая о маме, а потом стала мечтать о своей новой жизни, жизни в большом городе и рядом с Олегом. Бабушка у Вовки оказалась действительно «нормальной» и приняла нас в своей второй комнате. В первый день мы распаковывали чемоданы, а потом гуляли по городу, несмотря на то, что резкие перемены несколько выбили из сил. Наутро стали думать о том, куда поступать. Кем я хочу стать, я уже давно решила, – психологом. Ленка особо и не размышляла.

«Ладно, психологом, так психологом, – давай вместе пробовать», – сказала она. И на следующий день мы с документами отправились «пробовать». На подготовку у нас оставалось несколько дней. Я конечно сильно переживала, ведь у меня был двойной стимул. У Ленки, вроде, тоже был стимул, но она как-то особо не напрягалась что-то читать и учить, видимо, излишне надеялась на свои силы и удачу. Впрочем, последней у нее можно было позавидовать. Но в итоге я поступила, а подруга завалила последний экзамен, и общего количества баллов ей слегка не хватило.

– Ну, и что ты думаешь делать? – обеспокоенно спросила я у нее, когда уже стали известны результаты экзаменов.

– Ну, что? Не получилось стать психологом, значит, пойду на что-то другое. Я ведь не мечтала именно о такой карьере. Вон, кстати, вполне, можно выучиться на косметолога или массажиста. Они сейчас очень нужны. Плохо только, что с общежитием накроется, и жить придется раздельно. Ладно, поговорю с Вовкой, он что-нибудь да придумает. Собирался же он на мне жениться, в конце концов, или нет?

– Хорошо бы, чтоб все получилось, иначе без тебя мне здесь будет совсем тоскливо.

– Да ничего, прорвемся! В скором времени Ленка пошла на курсы и косметолога, и массажиста, а жить продолжала во второй комнатке Вовкиной бабули. Я же, как настоящая первокурсница, переехала вместе со своим чемоданом в студенческое общежитие. Москва – город, конечно, не маленький, но, как ни странно, поселилась я не очень далеко от Ленки. Мы часто виделись. Сначала каждый день, потом стали встречаться чуть реже. Мне даже показалось, что она как-то отдаляется от меня и совсем не желает делиться со мной своими новостями.

– Лен, как у тебя дела? Как с Вовкой у вас? – однажды спросила я у подруги в кафе, которое находилось недалеко от места учёбы Ленки.

– Да, не знаю, вроде, всё как всегда, – пожала плечами подруга и откусила большой кусок пломбирного мороженого.

– А, «как всегда», – это как, Лен? Я ведь толком ничего и не знаю о твоей жизни с тех пор, как мы сюда переехали.

– Да, нормально, любит меня, всё для меня готов сделать, но мне скучновато с ним. Хочется почаще ходить на дискотеки, развлекаться. А он нудит с утра до вечера, что любит, что кроме меня ему никто не нужен, что самое большое удовольствие – это сидеть со мной в обнимку перед телевизором.

– Понятно, – ответила я и подумала про себя о том, что подруга изменилась, или показала себя настоящую?

– Ну, а ты ведь тоже не особо со мной откровенничаешь. Ты-то чем живёшь, не учёбой же одной? – спросила Ленка и как-то криво улыбнулась. Мне сначала захотелось ей сказать правду, что живу я действительно учёбой, ну и мыслями об Олеге, но потом я решила, что не стоит об этом говорить. Наверное, она меня не поймёт. Но подруга словно прочла мои мысли. Кстати, я тут недавно встретила твою бывшую любовь, – Олега. Он спрашивал о тебе, где ты, как ты. Ну, я сказала, что учишься, живёшь в общаге, что всё у тебя, вроде, хорошо, только скучновато. Дала ему твой номер телефона. Обещал позвонить как-нибудь. Ты не против? – после этих Ленкиных слов я чуть не захлебнулась от восторга, но свои эмоции постаралась попридержать при себе, так, на всякий случай. Ей же ответила, что пусть звонит, коли хочет, и я не против поговорить с ним.

Домой летела просто окрылённая. Жила снова мечтами об Олеге целую неделю. Потом он действительно мне позвонил. Это было самое значимое событие, которое случилось со мной за последние полгода. Мы говорили совсем недолго и ни о чём. Потом мы снова созвонились. И ещё, и ещё. И снова говорили ни о чём. А однажды он пригласил меня на «проводины» друга. Его отчислили из «универа» и призвали в армию.

На эту встречу я собиралась, как на выпускной. Подбирала одежду, сделала причёску в салоне, отдав за неё почти последние деньги со стипендии, и даже с неделю худела, «питаясь» только кофе. Но недели было маловато для моего телосложения, так как сбросить мне необходимо было бы килограмм десять до очень стройного состояния. Но хотя бы так мне хотелось приблизиться к идеалу Олега. Почему-то я была уверена, что в его вкусе стройные блондинки, похожие на Ленку. «Проводины» состоялись. Олег встретил меня в назначенном месте, но даже не оценил моих стараний. Только как-то немного задержал взгляд на моей причёске, и мне показалось, что при этом он подумал, мол, «накрутила кудри совсем не по случаю».

Практически все парни были со своими девушками. Олег был только со мной. Но толком мы и не общались. Больше были со всеми остальными его друзьями. Парни много пили, курили, шутили и смеялись. Девчонок тоже практически заставляли пить через силу. Само мероприятие происходило в квартире друга, где он жил со своими родителями. Но на данный момент родителей дома не оказалось. Вечером я почувствовала себя неважно и попросила Олега проводить меня до общежития, так как после одиннадцати часов меня могут не впустить. Он отмахивался, говорил, что «ещё чуть-чуть побудем, и он меня обязательно доставит по адресу». Признаться, мне не хотелось с ним расставаться, но в голове всё шумело, прыгало и кружилось, да и, к тому же, надо было где-то ночевать.

В итоге всё закончилось тем, что я уединилась в свободной комнате. Помню только, что проснулась под утро. Кругом было темно и тихо. В соседней комнате кто-то храпел. Я в полусидящем состоянии лежала на диване, уткнувшись носом в плечо Олега, который беззаботно сопел рядом и пах алкоголем. В голове пронеслась мысль «о, ужас!», и на этом мысль оборвалась. Я снова провалилась в сон.

С утра было очень неловко перед Олегом, но, кажется, он не слишком заморачивался по этому поводу, тоже мучаясь, как и я, от головной боли. Мы практически молча собрались и вышли на улицу. Он мне что-то пробубнил вслед, мол, что ему надо идти и, так как уже утро, то я смогу и сама добраться до дома. На такой неяркой ноте и закончился вечер, к которому я готовилась больше недели. С расстройства и с голодухи я забежала в кондитерскую по дороге, купила три красивых пирожных и, не успев ещё дойти до общежития, смолотила их. Потом, конечно же, начались противные муки совести, совести, которая надоедливо напоминала о том, что просто во что бы то ни стало необходимо приводить себя в порядок, стройнеть не только для себя, но и для того мужчины, с которым мне хочется быть. Конечно же, я понимала нездоровость наших отношений с Олегом. Я видела, что он ко мне относится, мягко говоря, как к другу, а, скорее всего, никак, просто не замечает меня.

«Но зачем же, тогда он звонит мне и просит о встрече? Зачем же встречается со мной и при этом ничего не узнаёт о Лене?» – эти мысли предательски грели мне душу и придавали сил тогда, когда совсем становилось тоскливо жить. Я понимала, что так нельзя, что нужно уважать и любить себя, независимо от того, какой мужчина рядом с тобой. Но, видимо, еще с самого детства я привыкла к тому, как отец вёл себя с моей мамой. Он очень любил себя и женщин, которые любили его. Они были разные: блондинки, брюнетки, рыжие, высокие и стройные, с округлыми бёдрами и невысокого роста. Мама на всё закрывала глаза. Конечно, в душе она мучилась, но с облегчением вздыхала, когда папа возвращался домой. И мне она всегда говорила, что женщина должна быть при мужчине, лучше, при любимом и обаятельном, чтобы дети получились красивые и умные. Особой красавицей я себя не считала никогда, умная тоже в меру, а вот с любовью теперь и сама мучаюсь.

У брата личная жизнь тоже как-то не срасталась. Жил сначала с одной, потом взял другую с маленькими детками. Первая сама не стала терпеть его «папиных» выходок, от второй он ушёл сам, не потянув морально и материально трудностей, связанных с воспитанием ещё двоих человечков. В общем, я уже стала сомневаться в правильности маминого подхода к семейной жизни. Но, видимо, такова была моя участь, – любить безответно. Конечно, всю жизнь так существовать, вздыхая по углам по равнодушному ко мне мужчине, я не собиралась. В глубине души я надеялась и верила, что он обязательно разглядит во мне ту, единственную, и полюбит меня. Я представляла, что обязательно будут в моей жизни цветы, поцелуи и белое платье. И Олег рядом.

Спустя примерно три года мы поженились. Конечно, это была не та свадьба, о которой я мечтала: не было ни фаты, ни красивого белого платья, ни гостей. Мы просто пришли в «ЗАГС» и расписались. Даже «предложения» со словами «будь моей женой» не прозвучало. Может быть, это банальная фраза, но она так приятна и так необходима каждой девушке! Но, тем не менее, я была счастлива. Единственное, что омрачало мою радость, это враньё, враньё, без которого не было бы нашей семьи, просуществовавшей почти десять лет.

Однажды я сказала Олегу, что беременна. Не знаю зачем. Мне, вдруг, захотелось посмотреть на его реакцию, возможно, услышать какие-то тёплые слова. Он отреагировал очень спокойно, практически без слов. На следующий день мы поехали к его родителям, где он и сообщил о предстоящей свадьбе. Для меня это стало неожиданным сюрпризом, а его родители были рады за нас. Потом я зашла к своей маме. Она плакала, улыбаясь, и обнимала меня со словами «ну, вот видишь, и ты дождалась, выстрадала своё счастье».

Ещё через месяц мы расписались. Вскоре у Олега был День рождения, и мы решили отметить его на природе, в узком кругу его друзей. Выехали за город. Природа вселяла необыкновенную радость в самую душу: ветерок нежно трепал волосы, солнышко начинало пригревать своими оранжеватыми лучиками, яркая травка щекотала ноги. Сочный шашлык с небольшим количеством спиртного, замечательная природа, зеркальная гладь воды у ног, – всё это породило дикое желание искупнуться, хотя вода к этому еще совсем не подготовилась. Ночью у меня поднялась высокая температура, сильно схватило живот. Олег вызвал «скорую», и меня забрали в женское отделение. Врач со «скорой» предположил вероятность прерывания беременности, так как я сказала, что она есть. На самом деле, оказалось, что я застудилась, и беременности в ближайшее время стоит опасаться.

На следующий день Олег приехал ко мне в больницу, и я сказала, что беременности больше нет. Он снова отреагировал спокойно: ни радовался, ни переживал. И впоследствии почему-то даже не развёлся. Однако по приезду домой он заявил о том, что «дети нам сейчас ни к чему, мы ещё совсем молодые, и думать нам надо только о карьере».

Вера поймала себя на мысли, что вот уже долгое время лежит неподвижно, уткнувшись глазами в потолок. Её взгляд переметнулся на стену, по которой бегали озорные солнечные зайчики, словно подбадривая её. «Вот я и наказала саму себя, спустя десять лет. Теперь я беременна, и от меня ушёл любимый муж. Ушёл к лучшей подруге, которая родила ему дочь», – эти мысли стучали в её голове, а ей хотелось вынуть мозг, чтобы перестать думать.

* * *

Ещё сутки прошли в забытьи. На другой день она, еле переставляя ноги, доплелась до крана с водой. Дико хотелось пить, и болело всё тело. В полуобморочном состоянии она почувствовала боль в области живота, которая усиливалась с каждой минутой. Боль нарастала и нарастала, колола и ныла, опоясывая уже и со стороны спины. Рукой она подняла трубку и вызвала «скорую». Врач приехал быстро, и уже в машине она провалилась в глубокий сон. К вечеру она узнала, что осталась совсем одна, и маленького человечка внутри больше нет. «Вот она, расплата за ложь, за десять лет, которые сделали и её, и Олега несчастными. Теперь всё вернулось на круги своя», – Вера думала об этом и рыдала в подушку от боли и отчаянья.

Ещё несколько суток она приводила мысли в порядок. В день выписки ей позвонила мама и сообщила о том, что скончался её двоюродный дядя. Ни жены, ни детей у него не осталось. Поэтому даже похоронить его некому. Дядя проживал не то в деревушке, не то в селе, где-то под Саратовом. Вера и виделась-то с ним за всю жизнь всего пару раз.

– Мам, я съезжу к нему и всё сделаю, не волнуйся. Тебе дальше ехать, чем мне.

– Вера, ты уверена? А Олег, – он не будет против?

– Нет, мам, он не будет против. Только скажи мне точный адрес. Я и сама думала сменить обстановку не надолго. Вера быстро нацарапала карандашом на небольшом клочке бумаги адрес малознакомого дядюшки.

– У вас всё в порядке с Олегом? – забеспокоилась мама.

– Да, всё в порядке, не волнуйся. Просто он очень занят на работе и дома почти не бывает. Я приеду туда и перезвоню тебе. Целую. Вера выключила телефон и жадно уцепилась за мысль о своём отъезде. «Съезжу, похороню дядю, – и доброе дело сделаю, и развеюсь. Может, поживу там несколько дней. А потом – видно будет». Выйдя из больницы, она сразу же направилась на вокзал и купила билет до станции назначения. Поезд отправлялся поздним вечером, и она ещё вполне успевала заскочить домой, чтобы привести себя в порядок и собрать вещи.

Вера примчалась домой и обнаружила, что не может открыть замок своим ключом. На глаза снова выступили слёзы обиды и отчаянья. Пришлось через силу звонить Олегу.

– Да, слушаю тебя. Что-то срочное? – бросил он в трубку.

– Олег, ты сменил замок? Разве нельзя было предупредить меня заранее, чтобы я собрала вещи?

– По-моему, я сказал тебе о разводе по телефону в прошлый раз. Само собой разумеется, что бывшая жена не должна проживать в моей квартире, – почти зло ответил он.

– Мне нужно взять свои вещи. Ты ведь видел, что я их ещё не забрала?

– Видел. Подумал, что гордо оставила всё на выброс. Я пытался тебе дозвониться, но ты была недоступна.

– Если это возможно, приедь, пожалуйста, и открой мне дверь. Я быстро соберусь и уйду. У меня вечером поезд.

– Ладно, я скоро буду, – ответил Олег и «отключился». Вера присела на корточки и облокотилась на стенку. Сил не было не то, чтобы шевелиться, но и моргать. Она так много думала в последние дни, что голова буквально разваливалась на кусочки. Вера и ждала встречи с Олегом, и одновременно боялась её. Она и жаждала посмотреть на него хотя бы «одним глазочком», и тихо ненавидела, как предателя. Примерно через полчаса на площадке у дверей раздались уверенные шаги. Всё также сидя, как бездомный преданный пёс, Вера подняла голову и встретилась взглядом с Олегом.

– Ооо, ну и видок у тебя! На вокзале что ли ночевала? – с усмешкой, бросил муж.

– Спасибо за комплимент. Обычно ты на них не щедр, – хмуро ответила Вера.

Олег удивлённо обернулся, и со словами: «ты что, язвить научилась?», открыл дверь. Вера, нехотя, поднялась и последовала за ним.

– Давай только недолго. Мне скоро в роддом, – Лену забирать с дочкой, – «попросил» он.

– Как ребёнок? Как Лена себя чувствует? – выдавила Вера.

– Лиза хорошо, а Лена после «кесарева» восстанавливается.

– А морально как она себя чувствует, совесть не мучает? – парировала Вера. Олег снова удивлённо взглянул на жену и усмехнулся со словами: «ой, ладно, не начинай уже».

Вера, молча, направилась в спальню, где в шкафу висели её вещи. Из окна предательски бросился на неё тёплый солнечный поток. У их с Олегом кровати стояла собранная и приготовленная детская кроватка, с балдахинчиком и хорошенькими розовыми мишками по бортикам. Слёзы снова подступили, и Вера еле сдержала их солёным комком в горле. За считанные минуты она уложила свои самые необходимые вещи в сумку, быстро сполоснула лицо холодной водой, расчесалась и бросилась к двери. Как ни странно, ей захотелось как можно скорее покинуть эту квартиру, в которой ей уже не было места. Она чувствовала там себя посторонним элементом, мешавшим жить. Перед выходом она в последний раз взглянула на Олега. Он стоял и смотрел на неё, приготовившись закрыть за ней дверь одной рукой, а в другой, держа огромного плюшевого медведя, в прозрачной упаковке с розовыми ленточками.

Он был счастлив, свободен, красив. Его высокая и спортивная фигура держалась уверенно. Серые глаза были устремлены куда-то сквозь Веру, и только несколько выбившихся из причёски волос выдавали его суету. Вера, молча, покинула чужой рай, быстро сбежала по лестнице, завернула за угол дома, как преступница, скрывшаяся с места кражи, и зарыдала. Теперь у неё был только один путь, – в дом умершего дяди. К родителям возвращаться она не могла, – не хотела больше видеть страданий мамы, гуляний папы, в семью, где, как под копирку, разыгрывался похожий сюжет.

Она поймала машину и быстро домчалась до вокзала, несмотря на то, что до поезда оставалось ещё много времени. Ей казалось, что по прибытии на вокзал, у неё начнется новая жизнь, непонятная, без Олега, без Ленки, но новая. Сначала она некоторое время сидела на вокзале, потом решила выйти и подышать свежим воздухом, так как ехать в поезде нужно было чуть меньше суток. А там уж она точно и насидится, и належится. Впервые за несколько дней она ощутила острый голод во всём теле. Это дикое чувство жажды еды стучало в висках, затылке, в желудке, слабостью отдавало в руках и ногах. Она без труда нашла недалеко от вокзала павильон со свежей выпечкой, где купила сразу три пирожка: с капустой, с картошкой и с рисом. Впервые за десять последних лет, пока она жила с Олегом, Вера съела эту стряпню без зазрения совести, совершенно не беспокоясь, что завтра же она вылезет дополнительным сантиметром на талии. Это был первый шажок к освобождению от Олега, от Ленки, от прошлой несчастливой жизни с любимым, но не любящим человеком. Теперь она могла начать жить для себя, жить своими желаниями, иными мечтами, возможностью найти себя новую, возможностью общаться с другими интересными людьми, возможностью работать, в конце концов.

Ведь Олег запрещал ей и думать о работе. Он требовал безукоризненной чистоты в доме, свежеприготовленной еды, выстиранных и наглаженных рубашек каждый день. А она, как марионетка, всё исполняла. Послезавтра ей тридцать лет, а для себя она еще и не пожила. Однако то, что все эти перемены, возможно, к лучшему, Вера пока еще не осознавала. Внутри сидел забитый волчонок, напуганный резкими переменами, предательством, неизвестностью, который не верил ни во что хорошее. С тёплым чувством сытости и гулом в голове Вера вернулась на вокзал. До поезда оставалось ещё два часа. Около часа она разглядывала сувенирчики в привокзальных магазинах, ещё полчаса любовалась цветами в витрине. «А мне ведь Олег ни разу не подарил цветов. Он даже и не знал, какие я люблю. Да, я любым была бы рада из его рук. Но, вот те жёлтые пушистые хризантемы, похожие на гигантские одуванчики, просто загляденье», – подумала Вера и улыбнулась. Потом она решительным шагом направилась в отдел с канцелярией и приобрела там несколько ручек, карандаш, толстую тетрадь и блокнот.

«Буду записывать в него всё хорошее, что произойдёт со мной. А затем, перечитывая, вспоминать и поднимать себе настроение», – с этими мыслями она вышла на перрон и носом поймала запах приближающегося поезда. – «Ну, удачи мне в новой жизни», – с грустью подумала Вера и поднялась в вагон. Она с удовольствием заметила, что в её купе никого из пассажиров пока не было, поэтому она, не спеша, смогла разложить вещи и расстелить бельё. Уже перед самым отправлением возле девушки уселся незнакомый, долговязый парень в очках. Он беспомощно взглянул на неё, потом протиснулся к окошку, кого-то долго там выглядывал и махал.

Парень вёл себя как-то нервно и неуверенно, казалось, будто он хотел о чём-то спросить или попросить, но никак не решался. В итоге, он вышел в тамбур, где долго курил и рассматривал темнеющий пейзаж за окном. Когда сосед вернулся, Вера уже почти провалилась в сон. Однако сквозь него она всё-таки понимала, что молодой человек пытается кому-то дозвониться, но у него это никак не выходит.

Он периодически делал паузы между звонками, а потом снова набирал и набирал всё тот же номер. В конце концов, трубку взяла девушка и стала высказывать ему какие-то претензии недовольным тоном.

«Нет, милая, хорошо, я всё понял. Нет, пока вдвоём едем в купе. Нет, милая, ни о чём не говорили, я и не собирался, – ты же знаешь, что мне только ты нужна. Целую, милая…», – прерывисто отвечал парень. Вера потуже укуталась в одеяло и с усталой улыбкой провалилась в сон.

Всю ночь ей снился Олег. Под утро в видение «пролезла» Ленка и с неприятными искорками в глазах доказывала Вере свою невиновность во всём произошедшем. Периодически девушка просыпалась, как в бреду, и молилась о том, чтобы всё это оказалось сном: её жизнь с Олегом, предательство подруги, потеря ребёнка. Она снова и снова открывала глаза, видела отблески фонарей, пробегающие по купе, зажмуривалась и старалась уснуть.

Наступил новый день. Вера проснулась и заметила, что сосед её уже вышел на какой-то станции, либо ночью, либо рано утром. Она даже обрадовалась этому, так как абсолютно не представляла, как вести себя с подобными людьми и в подобных ситуациях. Остаток дня она проехала одна, поглядывая в окно и любуясь природой. Деревья уже полностью вырядились в свои зелёные платьица и встали ровным рядом, словно на конкурсе красоты. Ласковое солнышко, как хамелеон, периодически меняло свой цвет, выбрасывая то оранжевые, то жёлтые лепестки лучей. Вера жмурилась и улыбалась, несмотря на то, что в душе царил хаос. Но все мрачные мысли она старалась гнать от себя, настраиваясь на то, что на месте её ждёт, как минимум, ещё одно испытание, – похороны дяди.