Читать книгу Леший - Настя Хорошая - Страница 1

Дождь за окном автобуса разошёлся на полную.

Обычная осень в здешних местах. Совсем как тогда. Будто ничего и не изменилось вовсе. Словно я возвращаюсь спустя лишь неделю, и мне всё также шестнадцать.

Чувствую лёгкий озноб. И это скорее от нервов, а не от холода. Я знала, что вернуться придётся, рано или поздно.

Но я хотела поздно, не сейчас.

Четыре года промелькнули мимо меня, сродни картинкам за этим мокрым окном, сменяющих друг друга на бешеной скорости.

Куда так гнать. Дорога скользкая, справа вообще пропасть.

Высокие обрывистые перевалы с поредевшими верхушками выглядят настолько привычно, что следующие, ещё не показавшиеся гребни, дорисовываются в голове автоматически, точь-в-точь совпадая с открывающимся рельефом.

Я начала забывать, как здесь красиво.

Даже бесконечный дождь не мешает пробиться всем краскам наружу. Некрутой горный серпантин со всех сторон окружён красно-жёлтой порослью, и обсыпан коврами из листьев таких же оттенков.

Правда, стоит заглянуть глубже, и цвета становятся не радостные, а скорее пугающие. Та самая, сине-зелёная непроходимая тайга, собранная из раскидистых многоэтажных елей. Именно в таких местах должна жить нечистая сила, как мне казалось в детстве. Именно туда забирали маленьких девочек из разных сказок, за капризы и непослушание. И именно там, где-то среди заросших троп, стоит та самая изба на куриных ногах, терпеливо ждущая своего заблудшего охотника.

Когда-то, меня всё это до чёртиков пугало.

Поворачиваясь к окну, вижу мрачное небо. Оно будто бы у меня на плечах. Ощущаю себя титаном с огромным грузом, который всё глубже вдавливает меня в жёсткую обивку узкого сидения.

Ещё три часа, и я буду на месте.

Капли на стекле. Резкий поворот. Прыжок автобуса вверх, от какой-то, попавшей под колёса ухабины. Всё это слышится сквозь сон.

Чувствую, как выпадает один наушник. Музыка раздаётся далеко, в глубокой темноте отключившегося подсознания…

Три часа…

***

–Эй,– совсем не церемонясь, кто-то толкает меня в левое плечо. – Приехали, аллё…

Тут же подрываюсь, уставившись на растрёпанного, как и я сама, мальчишку.

–Д-да, спасибо, – продираю заспанные глаза, и, наконец, вижу, что я на месте.

Большие синие буквы на крошечном здании вокзала, гордо приветствуют каждого, заехавшего в эти края гостя.

«Верхние ключи».

Не знаю, есть ли где-нибудь ключи нижние, но название нашего посёлка мне всегда нравилось. Сами мы – ключьевцы, а среди своих, и вовсе, – ключники. Так себя и называем.

На улице прохладно. Сильнее затягиваю объёмный шарф, чтобы не простудиться.

–Год назад твои волосы были длиннее, – оборачиваюсь на знакомый голос.

Спустя секунду, Таня тепло расплывается в своей привычной, немного язвительной улыбке.

–Привет, – сжимаю любимую тётушку в крепкую охапку.

Да, я скучала. Несмотря на то, что она единственная из здешних, с кем я пару раз в год виделась по-настоящему.

–Ты как-то изменилась, – она отрывается, разглядывая меня по-матерински, хотя старше всего на четырнадцать лет.

–Немного подравняла кончики, – перебираю пальцами тёмно-коричневую прядь. – Мне не идёт?

Таня заливается смехом.

–Идёт, – она снова меня пристально осматривает, глубоко вздыхая. – Очень красиво, почти всё также, только лучше…

Знаю, что нужно спросить, но боюсь услышать ответ.

Таня будто предчувствует мой вопрос.

–Он в реанимации. К нему пока не пускают.

–Все же инсульт?

Она утвердительно кивает.

Я часто разговаривала с дедом по видеосвязи, он называл это чудом, да и вообще, как многие в его возрасте, был от такой техники на расстоянии пропасти. Если не бесконечности.

Сколько я его помню, он всегда находился в своём лесу. И ногами, и мыслями. Лесником дед был не только по профессии, но и по призванию. В детстве он иногда брал меня с собой. Я только сейчас понимаю, что ему там был знаком каждый куст, каждое дерево. Не удивлюсь, если он мог отличить одного лося от другого просто в «лицо».

Да что уж там, конечно же мог.

Как и остальная моя семья. Все заядлые охотники и рыбаки. Кроме, пожалуй, отца и мамы.

Мы с родителями переехали в Ключи, когда мне было семь. Точнее, переехали мы с мамой, а папа лишь вернулся домой.

Они с дедом не ладили долгое время, но после переезда видно помирились. Не знаю, что такого ужасного между ними случилось, еще до моего рождения, но, когда родители пропали, он был убит горем. Я помню это.

А теперь и сам на волоске…

Из раздумий меня выдёргивает телефонный звонок. Таня нажимает на ответ, аккуратно поворачивая руль грузовика свободной рукой.

Я вижу, как она несколько раз косится на меня, отвечая сухо и немногословно. Будто не хочет о чём-то говорить в моём присутствии.

Как и четыре года назад, вся семья живёт на севере посёлка, в большом деревянном доме. Дорога от центра туда не долгая, минут пятнадцать, правда на машине. Пешком бы пришлось пройти не меньше сорока минут, тем более, почти полпути пролегает по лесу, где на полтора километра ни одной постройки.

Не понимаю, зачем дом построили на таком отшибе.

Мы с родителями жили отдельно, в самом центре, недалеко от продуктового магазина, который они держали. Дед продал бизнес через год после их пропажи, купив мне на эти деньги маленькую квартиру в Петербурге.

Может и не стоило уезжать. Или хотя бы изредка навещать старика. Видеть вживую, а не на экране телефона.

Пытаясь пережить трагедию, я, кажется, совершила ошибку. Винила всех и каждого…

Но мне было шестнадцать, жизнь здесь становилась невыносимой. Вычеркнуть это место из головы и никогда больше не возвращаться, казалось хорошей идеей.

Наверно, ничего не бывает просто, и трудности не решаются обычным зарыванием головы в песок.

А я сделала именно так.

Трусиха?

Еще какая.

Мыслей в голове так много, что я не замечаю, как мы подъезжаем. Трёхэтажный бревенчатый дом кажется меньше, чем я его запомнила. Хотя, при большем приближении, он всё также похож на ту деревянную крепость из моего детского сознания.

Нет. Дом такой же огромный. Что с ним будет.

На улице начинает темнеть, но вышедшие на крыльцо фигуры всё равно различимы. Сразу узнаю старшую папину сестру и её мужа.

–Дай мне на тебя посмотреть, – тётя Марина всегда была громкой, молчание и спокойствие, явно не про неё. – Как же похожа на отца…

Я знаю. Мне не раз это говорили и раньше.

Марина прижимает меня к себе так крепко, что я почти не могу дышать.

Из полуоткрытой двери чувствую запах чего-то жареного.

Скорее всего дичь.

–Игорь специально для тебя вчера забил косулю. Пальчики оближешь.

Рот наполняется вязкой слюной. Да уж, я ведь не ела с самого приземления, а дорога из Владивостока показалась вечностью.

–Эй, хватит морозить ребёнка, на улице октябрь, – дядя со смехом толкает меня внутрь. – Мясо само себя не съест.

А запах всё сильнее. Сразу же появляется зимнее настроение, будто новогоднее. Хотя за окном ни намёка на снег. Да и для радости причин не особо много.

Это всё дом. Большой, уютный, правда, похожий на крепость. Посреди огромной гостиной, трещит глубокий камин, обложенный красным неровным кирпичом. Языки пламени танцуют какой-то забавный, понятный только им, танец.

–Косуля говорите…

***

Под ладонями перекатывается что-то сырое и липкое. Неприятное чувство влажности холодит спину.

Трудно открыть глаза, они будто склеены. Изо всех сил пытаюсь разжать веки, чуть ли не надрываясь всеми внутренними органами.

Так…спокойно…

Что это???

Кто-то проносится справа от меня на бешеной скорости.

–Эй…кто здесь?

Щурюсь сквозь узкие щёлки, но картинка перед глазами всё ещё размытая, словно я смотрю через запотевшее стекло.

Вокруг пахнет гнилью. Но запах не спёртый. Он как будто свежий, смешанный с землёй.

Я в лесу.

Что? Да. Точно. Немного приподнимаюсь на локтях, вижу очертания стволов и веток. На улице кромешная ночь.

Тело ломит так, что встать безболезненно невозможно. Вздыхаю, как старуха, наконец, вытягиваясь в полный рост.

На мне странная, видимо белая, если бы не грязь и пятна крови, ночнушка. Она почти до самых стоп, но посередине разорвана пополам.

Что за чёрт? Да я вся в крови.

Руки просто ею залиты! Она моя?

Не понимаю…

Снова шорох. Кто это? Зверь?

Вокруг, как назло, ни одной нормальной палки.

Он маячит будто по кругу, загоняет меня.

–Эй?!

Кабан? Тигр? Может быть медведь?

Кому я кричу, звери не понимают.

Зажмуриваю глаза, готовясь к неизбежному. В голове целый ворох мыслей, кадров и воспоминаний. Видно не врут о том, что на пороге смерти перед глазами проносится вся жизнь.

Сердце выпрыгивает.

Я просто чувствую, как оно сейчас взорвётся.

–Ярослава…

–Кто здесь?!

Разворачиваюсь к еле слышному голосу, несмотря на леденящий ужас, но там никого. Пусто, лишь заросли.

–Ярослава…

Эхо всё ближе, больше похожее на шёпот. Я чувствую его с другой стороны, словно возле своего уха.

Ещё немного, и я просто свалюсь в обморок.

–Что вам нужно?!

Дыхание. Прямо за моей спиной. Тяжелое, порывистое. Ощущение, что ещё секунда, и на мои плечи упадёт противная слюна из животной пасти.

Зверь? Опомнись, он ведь произнёс твоё имя.

Чертовщина.

Дыхание всё ближе. Оно почти касается моих волос.

Зажмуриваюсь, что есть силы…

Но внезапный ветер заставляет открыть глаза. Мгновение назад его не было. За секунду он отрывает меня от земли, я путаюсь в собственных волосах, в этой длинной окровавленной ночнушке.

Внизу, на поляне, никого. Ни души. Там, где совершенно точно, только что был Кто-то или Что-то.

Лишь луна освещает всё вокруг.

–Просыпайся, – голос где-то внутри меня, другой, совсем не пугающий.

Он идёт откуда-то из головы…командует.

–Я сказал просыпайся!

***

Открываю глаза. Легко, не как минутами раньше.

Инстинктивно пытаюсь ощупать себя, нет ли на мне крови и этой жуткой рваной одежды.

Нет. Я лежу на той же кровати, в своей серой футболке. Уже хорошо.

Смахиваю со лба пот, не могу отдышаться. Всё во мне буквально пульсирует от страха.

Рядом ничего необычного. Но минуту назад, то, что мне приснилось, казалось таким реальным.

Слишком странно.

А может и не стоило приезжать? Это место, воспоминания…

И всё же я здесь ненадолго. Только пока дедушка не поправится.

Хорошо, что не успела устроиться на работу, иначе вообще бы не смогла выбраться.

Ночью в доме немного жутковато, тем более, когда он почти пуст. Все уехали на охоту, кроме младших.

Под ногами скрипит деревянная лестница, а из приоткрытого окна на кухне доносится лай привязанной собаки.

Залпом выпиваю стакан воды, и чувствую себя гораздо лучше. Сердце больше не бьётся в истерике о грудную клетку.

Пёс не унимается. Наверно увидел зайца, а может, кого и побольше. Вокруг-то сплошной лес. Окидываю взглядом соседние сопки, полностью покрытые тёмно-зелёной хвоей.

Луна сегодня кажется такой низкой. И звёзды…их слишком много.

–Что с тобой, малыш? – шепотом обращаюсь к огромной сторожевой, с меня ростом. – Прости, на улицу я не выйду.

Но кажется мне и не нужно. Собака затихает, а я отчётливо слышу чьи-то голоса, раздающиеся со второго этажа. Один знакомый, тот, что женский. Карина, как и её мать, громче пожарной сирены. Второй мужской. Может младший?

Нет, Севка говорит ещё совсем по-детски. Да и спит в три ночи.

Там явно кто-то постарше двенадцати.

И я здесь точно не к месту.

–Что ты делаешь…прекрати…

Сестра надрывисто заливается, тихо постанывая в нескольких метрах от меня.

В тёмном углу я, кажется, незаметна. Надеюсь.

Пытаюсь не дышать, замерев, и, облокотившись на столешницу.

Открываю один глаз, ругая себя за ненужное любопытство.

–Стой…

Высокий брюнет, усадивший Карину, прямиком на узкий кухонный стол, бегло озирается по сторонам. Я вижу его сквозь деревянную решётку.

–Что такое?

Парень вглядывается вглубь кухни.

Он смотрит будто бы прямо на меня, странно подёргивая ноздрями.

Нет, не увидит. Не увидит. Здесь слишком темно.

–Ничего. Показалось.

–Тебе пора, родители должны скоро вернуться, – сестра целует парня в ключицу, обвив его шею руками.

–Я не тот, кого они рады будут здесь увидеть.

Отвечает сквозь улыбку, снова отводя голову в сторону, и шмыгая носом.

–Да что с тобой? – голос Карины кажется мне обеспокоенным. – Ты что-то слышишь?

–Нет, – парень закидывает её ноги себе на бёдра. – Я всё думаю, как снова не взбесить вашего волкодава.

–Эй, он ведь тебя боится.

Сестра почти мурлычет, притягивая к себе брюнета.

–Ты ещё скажи, что он ручной.

–Со мной да, как и некоторые другие плохие мальчики…

–И много здесь таких перебывало?

–А тебе не всё равно?

–Пока ты делаешь все эти штуки, – слышу что-то вроде чавканья, теоретически похожего на поцелуй, – мне всё равно.

Прекрасно. Чувствую себя неоперившимся шпионом, сидящим в засаде среди кастрюль и поварёшек.

Ну давай. Провожай его скорей, просидеть здесь остаток ночи я не готова. Да и ноги без носок мёрзнут.

Карина будто слышит мои мольбы. Наконец, толкает брюнета за пределы гостиной, и они оба скрывается на просторной веранде, ведущей к выходу.

Спустя какое-то время я ещё слышу её смех, и, пользуясь моментом, аккуратно взбираюсь по лестнице на второй этаж, стараясь быть как можно тише.

Успела.

На кровать падаю чуть ли не с истерикой. Даже не представляю, как бы со стороны выглядело всё это безумие, если бы они меня заметили.

Уснуть долго не получается. Кажется, что я все ещё там, в лесу. Никогда и ничего мне не снилось настолько реально, чтобы слышать шорох каждой ветки на дереве и помнить ощущение сырой земли на руках. А это Нечто? Зачем Оно было в моей голове? И что обо всем этом думает психология? Или, в моем случае, уже психиатрия?

Помню, когда родители пропали, я вообще не могла спать. Мне казалось, я могу пропустить их возвращение. Или понадобиться в любую секунду.

Но этого так и не случилось.

Я знаю к чему этот сон. Все просто. Я вернулась в это место, а значит разбудила старых демонов, которые все это время терпеливо ждали своего часа. Давние страхи. Гнетущие мысли. Ничего никуда не ушло. Все осталось при мне. В этой черепной коробке.

Хорошо, что в Питере ещё не поздно. Теперь уже бывшие одногруппники, засорили всю ленту постами с выпускными фото. На паре из них даже нахожу себя, честно признавая, что вышла я не очень-то и хорошо. Хотя, когда было иначе. До уродины мне может быть далеко, но и всеми этими штуками, которые помогают выглядеть звездой вечеринки, я точно не обладаю. Поэтому и фото такие. Никакие. Нужно было купить ту тёмно-красную помаду, на которой настаивали девчонки. Она выглядела бы гораздо лучше, чем обычная бесцветная гигиеничка. Быть может в следующий раз…

Спустя минут десять, я ставлю сердечки почти не глядя. В полудрёме всё ещё о чём-то думаю, вылавливая и одновременно отталкивая от себя картинки из недавнего сна.

Надеюсь, остаток ночи пройдёт спокойно. Без крови, леса и странных голосов…