Читать книгу Хозяин Священной Колыбели - Настя Любимка - Страница 7

Я смотрела на водную гладь озера и мысленно обращалась к Аху. Мне очень его не хватало. За этот год, что мы провели бок о бок, я успела к нему весьма привязаться.

Забавно, но Илиас, который ревностно относился к своим людям и вещам, в этот раз особого скандала мне не устроил. Я переживала, потому что хорошо помнила, как бурно он выказывал свое недовольство из-за отсутствия морфа.

Впрочем, нельзя было сказать, что Илюшка не грустил. Иногда он задумчиво смотрел по сторонам, почти шепотом звал Аха, зависал на несколько секунд, а потом вытягивал шею, словно нахохлившийся птенец, и переключал внимание на что-то другое.

Без понятия, что ребенок чувствовал, но если бы он еще и по поводу Ахадэриана мне истерику закатывал, я бы точно умом тронулась.

И все же… О чем ты думал, Ах, когда сталкивал меня с этими людьми? Каким образом ты достучался до Лагоды, которая оказалась не готова к тому, чтобы драться за свое счастье?

То, что девочку сломали – несомненно. Проблема в том, что она то ли уже смирилась с ролью жертвы, свыклась с ней и уже ничего не хочет менять, то ли попросту иначе мир воспринимать не может. Опять же… ее реакция на слова Аджая. Вряд ли она до конца осознала, что именно произошло. Это удобно – жалеть себя, лелеять свои раны и верить в то, что все равно поступила верно. Однажды я так же, сломя голову, бежала, веря, что поступаю правильно. Что найдется та, что будет моложе, красивее, лучше… Я не захотела бороться за того, к кому прикипела всем сердцем и душой. И все же… получи я тогда пусть и вот такое предупреждение, как боги сделали Лагоде, мне было бы плевать на все общественные предрассудки, на мать Виктора и ее осуждение… Выцарапала бы своего мужчину.

Но история не терпит сослагательного наклонения.

Однако и цепляться только за свою любовь и чувства – стратегия тоже так себе. Лагода с тринадцати лет знала, что станет женой наследника, знала, что ей предстоит стать королевой, но ничего не сделала для того, чтобы быть мужчине не просто постельной грелкой. Как она вообще представляла себе замужество? Неужели, учитывая то, насколько велика была власть матери Аджая, Лагода не понимала, что титул королевы играет в королевстве далеко не последнюю роль? И явно не ограничивается только рождением наследников! У Лагоды вообще появлялась в голове мысль, что любовь – это не сплошное удовольствие? Это еще и жертвы, на которые идут оба партнера!

Пожалуй, даже хорошо, что их развели, пусть и таким чудовищным способом. Иначе, боюсь, Аджай быстро бы в жене разочаровался. Впрочем, и он бы так же быстро разбил ей сердце. А сейчас есть реальный шанс, что оба осознанно придут к какому-то другому знаменателю.

Здесь и сейчас я могу только встряхнуть девчонку, даже если придется быть грубой и жесткой. Чтобы вытащить из раковины, чтобы она захотела побороться, чтобы захотела встать рядом с тем, кого любит. И неважно, что он король. Ей просто нужно захотеть стать королевой.

Ахадэриан, ты все же удивителен. Привел Лагоду в герцогство Дарремское. Да еще в нужное время и нужное место! Ко мне… Ты ведь уже тогда знал, что она пряха? Покалеченная, не раскрывшая до конца собственный дар… И раз я ни разу от нее магии не учуяла, значит, закрывал ее от меня, как тогда с артефактами. Или пряхи все-таки отличаются от других магов? Я ведь и в тех девочках Люси силы особо не ощущаю. Скорее, какой-то легкий флер…

А вот Лагода совершенно точно нужна была мне. И тогда, и сейчас. Пусть Дариола тоже начала заниматься с детьми, да только именно Лагода полностью отвечала за детей младшего возраста. Те, что постарше – те и сами с усами, свой распорядок дня уже умеют соблюдать и не капризничать. Даже выкраивают время на собственные интересы и занятия, куда порой вовлекают и взрослых. Того же Тирхана попробуй оттащить от кулинарных экспериментов Урбена…

Интересно, какие еще открытия меня ждут? Очередной беглый или потерянный аристократ?

Колыбель буквально притягивала к себе всех, с кем обошлись несправедливо, кому нужно было излечиться… И я сомневалась, что в будущем это изменится.

– Анастейзи, я вернулся.

Голос Виктрана раздался позади меня, а мне на плечи опустилась легкая шаль. Моя шаль, мной же и связанная. Явно Люси или Интена постарались.

Вернулся он… Тьфу…

– Когда вы поняли, что Лагода – та самая сбежавшая невеста?

– Я не был уверен до конца, она сильно изменилась с того времени. Волос стал черным, и никакой рыжины, о которой упоминал Аджай, уже нет, глаза от светло-орехового потемнели до цвета гречишного меда. К тому же леди сильно похудела, черты лица заострились.

– Хорошо, у вас имелись только подозрения. Но почему мне об этом не было сказано ни слова? Вы же должны были предполагать, какая реакция последует и у него, и у нее?

О себе и вовсе молчу…

– А вы уверены, что Лагода согласилась бы рассказать правду?

Увы. Тут Виктран был прав. Я тоже думала о том, что она бы до последнего молчала, да и сейчас бы не призналась, если бы не столкнулась лицом к лицу с тем, от кого бежала. У нее просто не было времени на подготовку. Она растерялась.

Девушка была похожа на зверька, который не привык к хорошему обращению, и год жизни под моей крышей не смог стереть из памяти ни ее детство, ни те семь лет, что она скиталась. Как и отогреть ее сердце. Опять же, она говорила про невинность, которую утратила. Вряд ли по собственному желанию…

– Это неважно, Виктран. Она – мой человек. Тот, кого я лично выбрала, с кем прошла долгий путь в Колыбель. Даже если Лагода не готова к откровенности, я должна знать о том, кто или что ей может угрожать. Я несу за нее ответственность. И тот факт, что вы скрыли от меня вероятную конфликтную ситуацию, вас не красит и не добавляет вам в моих глазах положительных качеств. Наоборот. Мне неприятно осознавать, что вы в любой момент можете распорядиться моими людьми по своему усмотрению.

– Все не так, драгоценнейшая. Я не был уверен в том, кем является наставница ваших воспитанников для моего друга. Однако был уверен, что он и пальцем ее не тронет. В то же время соглашусь с тем, что мне стоило поставить вас в известность о своих подозрениях. Но, будем откровенны, когда?

– И об этом я хотела поговорить. Виктран, я – не местная инфантильная барышня. Не нужно относиться ко мне, как к леди, которая впитала с молоком матери устои королевства и всецело полагается только на мужчин. У меня есть голова, которой я самостоятельно думаю. И смею заверить – у меня это отлично получается. Не нужно ждать, пока я сама вас позову, чтобы обсудить что-то. Если у вас есть новости, если вас интересует мое мнение – не нужно ожидать, пока я проанализирую уже имеющиеся ситуации, информацию, изменения в мире и прочее. Действуйте так, словно перед вами мужчина, равный партнер, без снисхождения к моему полу.

Мужчина присел возле меня.

– С последним будет трудно, – мягко произнес он. – В первую очередь вы леди, невзирая на то, какой была ваша прошлая жизнь, и какой опыт имеется за плечами. То, что вам пришлось быть сильной, не значит, что я стану перекладывать всю ответственность на вас. Женщину хочется видеть счастливой, Анастейзи, а не погребенной под лавиной проблем и забот.

– Красиво сказано. Вот только именно ваши действия могут привести к той самой лавине. Нам трудно, Виктран, вы – продукт своего мира и времени, а я – продукт своего, к тому же совершенно иного, более развитого мира. И пусть в том мире нет магии, мы научились справляться без нее. Да, мой мир не был идеальным. Но есть кое-что, что выгодно отличает его от вашего.

– Равноправие мужчин и женщин?

– У нас женщину давно не считают тварью бессловесной, годной лишь к размножению. Это не значит, что я буквально пылаю от желания всем руководить или занимать только лидирующие позиции. Но в своем доме утаивания информации и тем более сговора за спиной не потерплю. И вы либо принимаете меня такой, либо мы будем воевать.

Я повернула голову и на миг залюбовалась профилем мужчины. Похож, зараза, невероятно похож… Да только, это не мой Витенька… Совсем не он.

– Ни один здравый человек не возжелает войны в своем доме, Анастейзи. Но сейчас вы пытаетесь охватить необъятное. Вам неведом мой круг доверенных лиц, а я не могу дать гарантии, что мои люди не встретят здесь кого-то, кто был им близок в прошлом. И не пригласить их сюда я тоже не могу, потому что они нужны мне. И не могу заверить, что они не найдут себе пару уже тут, среди ваших людей. Все в воле Священной Пары, которая, как вы уже заметили, собирает значимых людей в одном месте – в Колыбели. И нам двоим отведены все же разные роли.

– И какая же роль отведена мне?

Я усмехнулась.

– Объединять, драгоценнейшая. Моя задача – защищать, добывать провиант, следить за тем, чтобы не было ссор, и каждый находился при деле. При этом – чутко реагировать на изменения, происходящие в мире, и готовиться к тому, чтобы хаос, пустивший корни, не смог уничтожить тех, в ком еще горит свет. Вы же воплощаете собой то, к чему стремится каждый из нас.

– К светлому будущему? – я фыркнула, вспомнив наставления Ленина22.

– И это тоже, Анастейзи. Вы можете быть грозной, в чем-то даже жестокой, но вы справедливы и полны любви. Вам не чуждо сострадание, при этом ваша жалость никогда не переходит грани, вы обладаете той ее формой, которая не унижает, а позволяет раскрыться вам навстречу.

– Погодите, я что-то запуталась. Вы меня всеобщей матерью, что ли, считаете?

– Можно сказать и так. Ведь только мать готова принимать ребенка любым. Что бы дитя ни натворило, она обязательно даст ему шанс и раскроет свои объятья.

Я уставилась на Виктрана, всерьез задумавшись над тем, а не глотнул ли он чего веселящего и крепкого перед тем, как прийти ко мне.

– Вы правда видите меня именно такой? Всепрощающей, принимающей всех и вся, готовой обнять каждого и утешить?

– Для меня вы всегда будете именно такой, Анастейзи. Той, что бросается защищать слабого, той, что будет жертвовать собой ради тех, кого толком не знает. И не говорите, что это не так. Ее величество Дариола, мой отец и мать – тому прямое доказательство. Да и я… Сколько раз вы спасали меня?

– Виктран, вы что-то путаете. Дариолу через меня спасали боги. Я была лишь инструментом в их руках. Меня тогда выдернули из кровати чуть ли не в чем мать родила! У меня не спрашивали, хочу ли я кого-то спасать. Нужно это мне или нет. Я делала ровно то, что от меня желала Священная Пара.

Нет, я всякого, конечно, ожидала, но уж точно не того, что меня чуть ли не в святые запишут.

– Опять же, первым, кто спас меня – были вы. Пусть в тот момент вы и…

Под его насмешливым, но не злым взглядом я прикусила язык. А не был он первым! Ворону-то я спасла!

– Я не спасала вас намеренно! Будучи вороной, вы сами присосались к моей силе. К тому же осознанного там ничего не было. Даже в случае с вашим бывшим родом я действовала скорее назло врагам, которые решили одним махом уничтожить людей, которые могли принести пользу. Мне, в частности.

– Я понимаю, вы найдете объяснение и оправдание любому своему доброму поступку и проявлению заботы. Этот мир таких, как вы, еще не видел. И проблема даже не в том, что наши миры отличаются. Люди здесь просто не привыкли к тому отношению, которое вы демонстрируете. Вы одинаково относитесь ко всем, будь то пахарь на поле или принц, пробравшийся в ваши владения ради шпионажа. Вы не делите людей по их статусу – именно это необычно.

– Я знаю, что многих это удивляет, однако иного поведения от меня не ждите. Мразью, уж простите, может быть как простой крестьянин, так и правитель большой страны. И наоборот. Золото может находиться и в человеке низкого сословия. И только потому, что он родился не в семье аристократов, относиться к нему, как к траве под ногами, вы меня не заставите.

– Вот об этом я и говорю. Вот она – ваша роль.

– Простите, но мне кажется, мы оба запутались. То вы говорите о любви и способности сострадать, то о том, что я не делю людей по статусу, а воздаю согласно их таланту.

– И какой же талант у тех, кто вспахивает землю? Анастейзи, не лукавьте, ваше отношение строится не только исходя из того, насколько талантлив человек.

– Да, я ценю трудолюбивых людей. Ответственных.

– Ни один аристократ не будет благодарить своих крестьян за труд, Анастейзи. А вы не только благодарите, но и балуете. И я знаю, что вы мне скажете – от их труда зависит ваше благополучие. Однако так думаете только вы. Вот это и ценно. Это и необходимо усвоить тем юным умам, что скоро разлетятся по миру и столкнутся с необходимостью ломать устаревшие устои. Вы же понимаете, что и для ваших воспитанников боги уготовили свои роли?

Я понимала. И это-то меня и пугало. Все же дети настрадались. Для них хотелось больше тепла, больше мирной и спокойной жизни, а получалось, что впереди у всех борьба. Потому что каждый из них, скорее всего, пойдет возвращать себе утраченное наследие…

Вероятно, именно в этом и был замысел богов – воспитать новое поколение помощников Ахадэриана. Тех, которые будут жить в каждой стране мира и занимать высокие титулы, а там – и менять умы, подстраивая под свои убеждения и свое близкое окружение, и более дальний круг.

Понятно, что это прицел на далекое будущее. Но Москва тоже не сразу строилась.

И моя задача – воспитать из них достойных людей, которые не чураются простого труда, имеют талант не только в магии… Мои земные знания точно пригодятся, тем более что я никогда не планировала собирать все яйца в одну корзину. Если в этом мире появится больше пусть и не заводов, но близко к тому, производящих тот же сахар, подсолнечное масло… То чего бы и не да? Я с удовольствием вовлеку в процесс изготовления полезных и нужных вещей не только любопытного и жадного до всего нового Тирхана, но и ребят.

– Это то, чему стоит поучиться не только детям, но и мне, и остальным взрослым. Просто у вас все получается естественно, мы же пока слишком фальшиво звучим. Сказывается и воспитание, и уверенность в собственном преимуществе и уникальности.

– Я не сказала бы, что вы безответственный и неблагодарный человек, мы оба не всегда дальновидны и допускаем ошибки. Пусть в нас и поет сила бога, да вот богами мы не стали. Вы могли не спасать своих подчиненных, однако рискнули собственной жизнью, Виктран, а это говорит о том, что и вы дорожите своими людьми.

– И все же я предвзят. Туда, куда будет направлен ваш взор, я и головы не поверну. Я верю, что мы сможем многому друг у друга научиться. Прекрасно понимаю, что столкновение характеров неизбежно, как и разного рода разногласий, однако я все же надеюсь, что вы сумеете мне поверить и довериться. Хочу добавить, что сейвеху я планировал объединить наши силы – свести несколько умов воедино, а не устраивать обнажение чужих душ.

Прямо чисто русское – хотел как лучше, а вышло как всегда…

Так, наверное, и получилось бы, если бы я не засиделась с детьми. Лагода в мой ближний круг никогда не входила, несмотря на то, что являлась ценным сотрудником и полностью моим человеком, той, что принесла мне клятву не как Хозяйке Священной Колыбели, а как герцогине Дарремской. Полагаю, Виктран, удостоверившись в своих подозрениях, вышел бы сначала на диалог со мной и только потом устроил встречу короля и его беглой возлюбленной.

Однако… вышло как вышло.

– Я понимаю, что вы привыкли действовать иначе. Сначала удостоверяетесь в своих подозрениях, проверяете свои мысли и выводы и только после предлагаете обсудить интересующую вас тему напарникам. А там уже и выше. Раньше это были ваш отец и король. Вероятно, род деятельности наложил свой отпечаток, – я улыбнулась, тонко намекая на его шпионаж. – Вы явно не терпите пустословия, но выполните, пожалуйста, мою просьбу. Все, что касается моих людей – а я имею в виду тех, что принесли мне клятву еще до прибытия в Колыбель, сообщать мне сразу, пусть даже это ничем не обоснованные подозрения, сомнения или что-то в этом духе.

– Я вас услышал, драгоценнейшая. И постараюсь больше не давать вам повода сомневаться во мне и моих поступках.

Эта его «драгоценнейшая»… Звучит так ласково… До мурашей по спине. И в то же время так естественно – вообще отторжения не вызывает. Даже наоборот, хочется услышать все те эпитеты, которыми он может меня наградить. Как-то у него это так выходит… может, и не совсем уместно, но вместе с тем мягко и уважительно, что ли…

– Я тоже постараюсь свыкнуться с мыслью, что больше не одна в ответе за эту землю и тех, кто на ней живет. Прошу не молчать и просить объяснений, если что-то в моих поступках и словах вам покажется неуместным или странным. Не нужно сразу списывать все на иномирность души. Я не гарантирую, что мое поведение изменится, но постараюсь отстоять свою точку зрения и подкинуть вам пищу для размышления и учебы.

Я чуть подтрунивала, намекая Виктрану на ту роль, что он мне определил. Но смогла наконец выдохнуть. Сказывалось напряжение вечера. Я все же живая, и мне действительно не чужда чужая боль. И, несмотря на то, что я была резка с Лагодой, тот факт, что девочку несправедливо обидели и искалечили, отзывался во мне желанием надавать по мордасам всем ее обидчикам.

Очень я не любила подковерные игры… Оттого, к слову, обучив Сережку – считай, натаскав его на деловых партнерах, почти сразу скинула на него дела компании. Когда ты понимаешь, что больше не нужно драться, когда знаешь, что ты не один на один против целого мира, который может обидеть твоего ребенка и отобрать у него будущее, хочется убраться подальше от грязи. А мужчины… У них борьба в крови.

Не могу сказать, что была полностью довольна диалогом с Виктраном, но еще один шаг на пути к взаимопониманию был сделан. Да и осадок после исповеди Аджая и Лагоды исчез.

– Я собираюсь отправиться в столицу, – твердо произнес Виктран, вырывая меня из размышлений. – Хочу ознакомиться с обстановкой, узнать о состоянии выживших членов королевской семьи и подготовить пути отхода людям, которые могут быть нам полезны. Думаю, позже задействовать герцогство Дарремское как временное место их обитания, раз аргерцогство сейчас под патронажем короны, и точное число предателей пока неизвестно.

– Говорить о том, что ваша затея опасна, бесполезно?

– Мы оба понимаем риски, однако в данный момент я планирую только собрать информацию, Анастейзи. Сходить в разведку. И уже утром, исходя из полученных данных, обдумать стратегию с доверенными лицами.

Я на миг прикрыла глаза. Идея Виктрана была одновременно и разумна, и неразумна. Ждать вестников от наших друзей в такой сложный период – не самое лучшее решение, особенно, когда есть возможность использовать божественную силу и переместиться ключами-тропами прямо в очаг проблемы. Однако…

– У меня есть сомнения насчет Ее высочества. Я подозреваю ее в наличии ментального дара и попытке убийства. Точнее – в организации устранения меня и Илиаса по пути из герцогства Дарремского в Колыбель. А также в том, что именно она предала вас, передав информацию о вашем даре врагам. Подтвердить свои подозрения мне нечем. Поэтому я могу только просить: будьте, пожалуйста, осторожны, внимательны и подозрительны ко всем и всему. Так, словно бы вы никогда ранее с этими людьми не общались и не имели общего прекрасного прошлого. Это моя единственная просьба. Остальное обсудим утром. Я не стану вам мешать или отговаривать вас. Ситуация такова, что выбирать не приходится, и чем дольше оттягивать неизбежное, тем сильнее мы можем пожалеть и пострадать в будущем. И…

– И?

– Если поймете, что оказались в ловушке, или придется принять бой, потратив много сил – позовите. Я смогу вытащить вас обратно в Колыбель, как вехиман назад сделали вы, забрав меня из герцогства Дарремского.

– Благодарю, прекраснейшая, мне приятны ваши забота и волнение.

Говоря это, Виктран, не разрывая зрительного контакта, взял мою руку и поднес к своим губам. Его жаркое дыхание приятно щекотало. Он продолжал внимательно следить за моей реакцией и когда наклонялся к моей руке, и когда нежно, почти невесомо целовал тыльную сторону ладони.

Этот простой и в то же время очень интимный жест заставил мое сердце замереть, а затем учащенно забиться в груди. Вроде невинная ласка, а словно током прошило. И то ли дело было в гормонах, то ли мы с ним действительно идеально подходили друг другу…

– Возвращайтесь невредимым.