Читать книгу Шутки моей судьбы - Настя Никандрова - Страница 4

***

Я зашла в квартиру и удивилась, обнаружив дома маму, ведь обычно, с работы она приходит намного позже.

Я разулась и пошла на звуки льющейся воды и шкварчания масла. Когда я зашла на кухню, мама мыла посуду, а на плите жарилась картошка.

– Привет, – не оборачиваясь, поздоровалась мама. – Как дела в школе?

– Хорошо, – выдавила я, подозревая что-то неладное. – Вас раньше отпустили?

Мама замерла с кружкой в руке, а плечи ее опустились и начали вздрагивать.

Я подошла к ней, отложила кружку и обняла ее со спины. Она облокотила голову, еле доставая мне до подбородка, и начала гладить мои руки.

Нам не нужно было слов, ведь их можно было отложить и на потом. Сейчас мне достаточно знать, что случилось что-то, явно, не хорошее.

Моя мама была сильная и никогда не показывала слез, никогда не жаловалась и не просила помощи. Ее уважают за это, понимая, что никогда такими не смогут стать. Ей удивлялись и ставили в пример. Но легко говорить о чьей-то силе духа, когда сам даешь волю чувствам, и не понимаешь, насколько тяжело все держать в себе. Какого улыбаться, когда ком в горле перекрыл все пути и давит со всех сторон? И для чего? Чтобы какой-то знакомый, начальник, коллега по цеху или обычный прохожий не увидел твою боль в глазах? Чтобы никто не лез в душу, вскрывая застывший цемент? Не малая ли цена для такой большой ноши?

«Я готова, мама, я могу тебя выслушать. Я хочу этого! Только не держи все в себе! Даже если я не смогу дать тебе нужного совета, я могу просто слушать. В твоей душе, больше нет места, некуда девать отчаянье…» – хотелось мне тогда сказать, но мама убрала свои руки, вытерла слезы и хрипло сказала:

– Ничего, дочка, я найду новую работу. Пошли они все со своими коробками, да упаковками.

И вот опять, слабая минуту назад женщина, превратилась в гордую и невозмутимую стену.

Она сняла с плиты сковородку и поставила на прихватку, лежавшую на столе. Пока она доставала вилки, я налила молока в две кружки и достала свежий батон и маринованные огурцы.

Когда все красовалось на столе, я довольно уперла руки в бока и с радостью сказала:

– Красота! Что еще для счастья надо?

Говорила с улыбкой, а камень на душе всеми силами пытался ее придавить.

– Точно. – Мама села за стол и первой насладилась вкусом мягкой картошки. – Ммм, вку-у-усно, – пропела она.

– Эй! Не начинай без меня!

Я быстро села на стул, схватила вилку и вот, как всегда, на том же месте, с такой же обычной едой и с тем же родным человеком сидели, кушали и обсуждали последние новости.

Вот только ужинать мы стали на пару часов раньше, и это угнетало. Я издалека расспрашивала, что же все-таки случилось на ее работе, ведь завод выпечки был надежным местом, хоть и не большим, по сравнению с другими предприятиями одного и того же начальника Болдина Игоря Петровича.

Этот местный и очень богатый дядька понастроил их в нашем городе уже давно, и обеспечил людей работой и новыми промышленными производствами. И пока что ни одно не развалилось. До сегодняшнего дня.

Мама рассказала, что завод распустили, уволили всех и большое количество людей потеряли все в один день. Причину толком не объяснили, лишь сказали, что завод прекращает свою работу и закрывается. Начальство всех сухо поблагодарило и попросило разойтись, не обещая ничего в дальнейшем. Многие женщины расплакались на месте, а мужчины ругались, крушили все и метали. Такого никто не ожидал.

Когда я дослушала эту ужасную историю до конца, еле сдержала слезы. Так подло и низко поступить с теми, кто полжизни отдал производству сладкой выпечки, оставив лишь горечь взамен.

– Давай позвоним тете Ире. Где она там работает? На базе отдыха? Сейчас начнется летний сезон. Может она сможет что-нибудь предложить.

– Не лезь в это, Диана, – сухо оборвала меня мама. – Я найду себе что-нибудь ближе и не на один сезон.

– Она на зарплату одного сезона живет весь год, – воспротивилась я, не понимая отказ матери.

– Закрыли тему. Я устала.

Я решила остановиться. Как же тяжело разговаривать с родителями, когда они все еще считают тебя глупым ребенком. Через эту грань «ребенок-взрослый» многие родители опаздывают перейти, и когда, наконец, осознают всю глубину слов своего дитя, становится поздно.

Я подбодрила маму, как смогла и отправила ее отдыхать, сама же убрала со стола и помыла посуду.

Когда же пошла в свою комнату, я случайно подслушала, как мама говорит по телефону. По разговору я поняла, что она общается с моей тетей Ирой и облегченно выдохнула. Все же, грань «ребенок-взрослый» у нас почти преодолен. Да и радость от того, что мама решилась рассказать кому-то о своей проблеме и, возможно, попросить помощи, растеклось по телу и хорошее настроение вновь вернулось ко мне.

Я решила сразу сделать домашнее задание, ведь осталось всего две недели до летних каникул, а значит, и контрольные дышат в спину. Да и отдохнуть перед ночной вылазкой не помешает.

Сидела над учебником я долго. Все не могла собраться с мыслями, ведь за последние два дня произошло многое.

Через три часа я с облегчением отодвинула тетрадь с законченным домашним заданием, устало рухнула на кровать, и прослушав пару песен на телефоне, уснула.

Проснувшись в девять часов вечера, я встала и пошла в ванную комнату. Взглянув на себя, я поняла, что зря это сделала, ведь с того раза как я смотрела в зеркало днем в школьном туалете, мое лицо стало еще хуже.

Взяв расческу, я распустила то, что осталось от хвостика, и причесала завившиеся локоны. Немного припудрив мешки под глазами, я оценивающе взглянула на себя в последний раз и, не увидев улучшений, пошла пить чай.

Поставив чайник греться, я решила заглянуть к маме в комнату. Она лежала на диване и смотрела что-то по телевизору.

Заметив меня, она спросила:

– Ты уходишь?

– Да. Пойду к ребятам. Они меня ждут на площадке.

– В одиннадцать дома. Ну, сама знаешь.

Она зевнула и отвернулась к телевизору.

– Конечно, – шепнула я и вышла.

Пока пила чай, я написала Марине и спросила о ее самочувствии. Она отвечала вполне бодро и, как будто прочитав мои мысли, предложила выйти на улицу.

Во дворе было морозно. Холодный ветер выл и будил уже заснувшую природу.

Я, как обычно, сидела на «паутинке» и слушала забавные рассказы Марины. Она болтала без остановки о случившемся сегодня, периодически делая паузы, чтобы затянуться сигаретой.

Я слушала, не так внимательно, как должна была, ведь вышла я к ней лишь бы скоротать время и немного отвлечься, вот только это мне никак не удавалось.

Марина докурила очередную сигарету и, посмотрев на часы, которые показывали начало одиннадцатого, быстро попрощалась и убежала домой, оставив меня одну.

Темно, тихо, спокойно. Сидеть бы так вечно, подставив лицо холодному порыву ветерка и не думать ни о чем. Но, к сожалению, мне тоже нужно было идти.

Я тихо зашла в комнату мамы, которая уже спала и довольно крепко. Я выключила телевизор и наклонилась к ней. Мне нужно было осведомить ее о своем прибытии, ведь я собралась вновь, но, уже незаметно, уйти.

Мама промычала что-то похожее на: «хорошо, иди спать», и вновь провалилась в сон.

Я на цыпочках прошмыгнула за дверь и осталась незамеченной.

Не спеша, идя по пустой улице, я тщетно пыталась успокоить свое сердце, бьющееся от страха так громко, что стук отдавался в ушах. Ни одна хорошая мысль его успокоить так и не смогло.

Когда я дошла до парка, было уже почти двенадцать. Подкравшись к той самой иве, я раздвинула ее ветви и проникла вглубь дерева. Как и думала, тут было полно места.

Я оборачивалась на каждый звук и скрип, дыхание участилось, а ноги подкашивались. Вот – вот должен прийти покупатель.

Я стояла, не двигаясь, минут десять, как вдруг послышались тихие шаги и шелест ветвей дерева. Я так испугалась, что сердце провалилось в желудок.

Мгновение, и перед глазами возник силуэт очень высокого и худого парня в капюшоне. Он сливался с тьмой, и я еле различала его черты. Он протянул руку, и я с радостью отдала ему наркотики, наконец-то избавившись от них. Когда уже я протянула руку за деньгами, парень сделал шаг назад.

Я опешила. Неужели сейчас возникнут с ним проблемы?

От страха и волнения ноги затряслись, и я еле стояла на них, нервно сглатывая остаток слюны в сухом рту.

– Д-деньги, – выдавила я.

Но парень молчал и как будто прислушивался.

Внезапно он подорвался и скрылся в зелёной стене веток. От неожиданности я стояла, как будто приросла к земле с вытянутой рукой и хлопая глазами.

Вывел меня из ступора резкий рывок назад за плечо. Я вылетела из-под дерева и рухнула спиной на землю.

Непонятные силуэты окружили меня, нависли как огромные черные скалы и набросились с непонятными криками. Их было так много, что было не понятно, что они говорят, что им нужно и что делают со мной.

Мое тело перестало двигаться. Все сковало цепью страха и неожиданностью происходящего. Силуэты перевернули меня на живот, закрутили руки и подняли за них так грубо, что крик боли раздался по парку.

Через мгновение крупный мужчина подошёл ко мне и посветил в лицо фонариком. Глаза защипало от света и я зажмурилась с мыслями о том, что это бандиты, маньяки или того хуже.

– Кто вы? Что вам нужно? Уберите свои руки. – Я кричала и вырывалась, не в силах контролировать свои эмоции.

– Федеральная служба по контролю над оборотом наркотиков, – мужчина показал мне какой-то документ и резко его убрал. – Вы задержаны, по подозрению в хранении и сбыта наркотических средств.