Читать книгу Посмотри в мои глаза - Настя Орлова - Страница 5
Книга первая. Кирилл
Глава 3
ОглавлениеСледующим утром я просыпаюсь на рассвете, чувствуя себя так, словно ночь провел в роли груши для битья. Не зря я не хотел жить в зеленых домиках – кровати здесь созданы каким-то извергом, ненавидящим человечество. К тому же в полночь меня разбудил прибывший Паша Степанов – третий вожатый из нашей банды. Матерясь в темноте, он, не раздеваясь, плюхнулся на соседнюю кровать, а потом всю ночь устраивал соревнование по храпу с Матвеем. Удивительно, что в такой компании я вообще умудрился поспать.
Откинув одеяло, я встаю на ноги и иду в туалет. Умываюсь, стараясь не шуметь, переодеваюсь в спортивный костюм и достаю из сумки кроссовки. В городе я почти не бегаю, но стоит мне приехать в «Синичку», утренние пробежки становятся для меня чем-то вроде ритуала. Прежде чем покинуть домик, заглядываю в спальни к ребятам. Убедившись, что все на своих койках и крепко спят, выхожу на улицу, предвкушая отличную пробежку.
Мой маршрут, которому я редко изменял за годы в лагере, пролегает вдоль уличного кинотеатра и столовой через служебный КПП в лес. Обычно я бегу по пешеходной тропе, которой вожу ребят на озеро, потом ныряю в густые заросли дикой ежевики и, ускорившись, через пять-шесть минут оказываюсь на берегу с противоположной стороны водоема. В жару я часто здесь купаюсь, но сейчас самое начало июня, и по утрам в предгорье еще довольно прохладно, поэтому сегодня я намерен ограничиться физическими упражнениями на суше.
Территорию «Синички» я по привычке покидаю под громкие басы в наушниках, но уже через минуту понимаю, что они ни к чему. Шепчущий шум листвы, звонкий щебет птиц, хруст сухих веток под ногами – вокруг меня именно то, о чем я мечтал днями и ночами в городе. Глупо портить все это музыкой, даже любимой.
Не прерывая бега, убираю наушники в карман. Выдерживаю ритм, позволяю себе короткие ускорения и небольшие передышки и дальнего берега озера достигаю уже через пятнадцать минут. Здесь делаю первую остановку. Хватая ртом воздух, впитываю в себя совершенство момента: буйную зелень с каплями росы, мелкую рябь воды, легкую дымку, стелящуюся над озером. Хочу спуститься ниже к пляжу, но вдруг замечаю маленькую фигуру в мешковатой толстовке с капюшоном, выскочившую из зарослей можжевельника.
Первая мысль, от которой в кровь прыскает адреналин, – кто-то из ребят умудрился сбежать из «Синички», миновав охрану, но через секунду капюшон, скрывающий от меня личность беглеца, спадает, и под ним оказываются копна белокурых волос, перехваченных желтой лентой, и знакомое лицо, которое я бы предпочел никогда больше не видеть.
Желудок судорожно сжимается, а в груди становится тесно, словно легкие распухли, не оставив шанса нормально дышать. Твою мать, что Александрова забыла здесь в такую рань?
Пока я ищу ответ на вопрос, девчонка резво сбрасывает с ног кроссовки, потом стягивает толстовку и спускает легинсы, ловко переступая через них босыми ногами. Не успеваю отойти от первого шока, как она избавляется от яркого топа, который через мгновение падает на землю, и, если не считать паутинки низких желтых трусов, оказывается полностью обнаженной.
Твою мать, я сплю еще, что ли?
От сцены, которая разворачивается перед моими глазами, в штанах становится тесно, а на спине выступает испарина. Я отдаю себе отчет, что мне надо сваливать, но какая-то непреодолимая сила удерживает меня на месте, не позволяя отвести взгляд от Александровой.
Сука. Сука. Сука.
Я всегда знал, что она хороша, но только сейчас понимаю – насколько. Стройная, женственная, с тонкой талией, высокой грудью и округлыми бедрами… Меня сложно назвать новичком в изучении женского тела, красивых девчонок я знал предостаточно, но даже я вынужден признать, что она заслуживает твердую пятерку по всем пунктам. Чертова ведьма.
Пока я жадно смакую ее наготу, Александрова по щиколотку заходит в воду. Дура. На улице холодно и ветрено – если она не подхватит воспаление легких от купания в ледяном озере, то наверняка сделает это, пока будет возвращаться в лагерь. Уповаю на ее благоразумие, но она предсказуемо не оправдывает моих ожиданий: одно короткое мгновение на передышку, и она с разбега ныряет в озеро.
Дыхание застревает у меня в горле. Я едва сдерживаюсь, чтобы не выйти из своего укрытия и не заставить девчонку вернуться на берег, но вовремя напоминаю себе, что Лера Александрова – не моего ума дело. Она может купаться в озере, прыгать с тарзанки и переспать с половиной лагеря – меня это совершенно не касается. Самое разумное сейчас – это уйти, не пытаясь вытащить ее из озера, и вычеркнуть любые воспоминания об этом инциденте из памяти.
Резкий порыв ветра заставляет меня поежиться от дискомфорта. Интересно, каково ей в воде? Предательское воображение тут же подсовывает мне провокационную картинку, от которой низ живота наполняется горячей тяжестью: словно наяву вижу, как от холода ее гладкая кожа покрывается мурашками, а соски соблазнительно напрягаются.
Твою. Сука. Мать.
В этот момент я почти себя ненавижу. Пускать слюни на Александрову после того, как она обошлась с Вадиком, – это просто дно. А я верю в мужское братство и кодекс дружбы, как бы напыщенно это ни звучало. Бывшие пассии друзей – это табу, не имеющее давности лет, даже если есть мало вещей на свете, которые здесь и сейчас привлекали бы меня больше, чем возможность вытрахать из стервы всю дурь.
С трудом отвожу взгляд от озера, где умиротворенно плещется обнаженная русалка, и глубоко дышу носом, пытаясь вернуть утраченное самообладание. Честное слово, веду себя как мальчишка в пору полового созревания. Наверное, это сказывается длительное отсутствие секса: с Дианой я расстался два месяца назад, и в моей жизни за это время вряд ли было что-то, кроме нудной дневной работы в офисе и игры на бирже по вечерам. Дурак, надо было перед поездкой в лагерь снять кого-нибудь для взаимного удовольствия, чтобы теперь не было так мучительно больно, особенно в перспективе провести два месяца в роли наблюдателя за интрижкой Александровой и Матвея или любого другого лопуха, которого она сможет одурачить.
Запрещая себе смотреть в сторону озера, я отступаю. Откуда-то возникает паршивое ощущение побега с поля боя, но я не позволяю ему взять над собой верх. Нет ничего зазорного в том, чтобы уйти, не дав о себе знать: стерва и я не друзья, чтобы наши отношения можно было рассматривать в контексте правил приличия.
Когда я возвращаюсь в лагерь, Матвей и Паша уже на ногах, будят отряд. Обменявшись приветствиями, я торопливо иду переодеваться – сегодня моя очередь вести ребят на зарядку, а к обязанностям вожатого я отношусь крайне серьезно.
На стадион «Синички» мы с мальчишками приходим одними из первых. Быстрее нас оказываются только смешанный отряд малышей из восьмого отряда и девочки из первого. К полному изумлению, в пестрой толпе замечаю Александрову. Обтягивающие легинсы она сменила на короткие шорты, подчеркивающие длину ее ног, а вот бесформенная толстовка на ней все та же, что и на озере. Заставляет меня задуматься, надела ли она нижнее белье или под плотной тканью она как Ева в райском саду.
Совсем крыша у меня поехала.
Пока на площадку подтягиваются остальные отряды, наш физкультурник Ваня, который параллельно выполняет функции трудовика, спасателя и диджея на дискотеках, свистит в раритетный свисток и жестами призывает всех построиться. Передав ему ребят, я отхожу в сторону и, присев на лавочку, отстраненно наблюдаю за зарядкой. У меня нет никакой конкретной цели, но глаза сами собой находят в ровных рядах Александрову.
Подумать только, как она старается! Наклоняется так, что толстовка натягивается на груди, почти не оставляя у меня сомнений, что стерва даже не удосужилась надеть лифчик. Повторяя за Ваней, она грациозно тянется вбок, отчего толстовка задирается, открывая полоску обнаженной кожи, а я чувствую неожиданно острый всплеск возбуждения.
– Ты на грудь новенькой, что ли, пялишься? – на лавку рядом со мной с шумом опускается Матвей.
– Отвали, – отвечаю грубо.
– А говорил, неинтересно, – не унимается засранец. – Не осуждаю тебя – сиськи что надо.
– Заткнись, а? – недовольно скалю зубы. – Пофиг мне на новенькую и ее сиськи.
– Ну, раз так, – давится смешком Волков, – тогда я посмотрю. Мне-то совсем не пофиг.
Не пофиг тут не только Матвею. Культурист Ваня тоже из штанов готов выпрыгнуть, чтобы впечатлить вожатых женского пола. В принципе это его обычное состояние, но Александровой он явно уделяет особое внимание. Вон даже тянуться помогает, нахально лапая за спину и руки.
Сука.
– Отряд в столовую сам веди, – резко бросаю Волкову, вскакивая с лавочки. – У меня дела.
Как же. Дела. Холодный душ. И желательно еще одна пробежка, чтобы не наделать глупостей. Например, не врезать Ване по его смазливой роже. Руки у меня давно чешутся, еще с прошлого года, и Александрова здесь совершенно ни при чем.