Читать книгу Стихи - Ната Косякина, Михаил Потапов - Страница 1

Контрольную пишут дети

В школе 72.

В классе бесстыдный гвалт.

Последний урок на свете

(просто четверг).

Гуляют ответы.

Болит у звонка голова.

В школе 72

Училки пьют в кабинете.

Физичка и алгебраичка.

В лабораторной комнате.

Два стареющих личика

И некто в сером:

– Вы помните? Вы помните?

– Лида, может, споёмте?

– Вы помните? Вы всё помните!

– Вы скоро, скоро умрёте!

Физичка пускает руку

В знакомый ящик стола.

В руку ложится синяя «Умка».

Как хорошо, что «Умка» цела.

Она поделит конфету

Не по законам наук.

Бледных губ полукруг

(Выпил стакан помаду).

– Лида, съешь сама, мне не надо.

В углу темнеет паук.

И повторит, поборов испуг,

Уже в пустоту:

– Не надо.

А те всё кружат,

Летают по комнате:

– Вы помните, помните?

– Мы знаем, что помните!

Звонок. Лида сгребёт помыть

Спасительный инвентарь её,

Подумает, что ж поделать, мы

Не какие-то гуманитарии.

А впрочем, жизнь над всеми права.

Не ясно зачем, но чего-то ради

Пойдёт собирать у детей тетради

С контрольными в школе 72.

Сидит на подоконнике ребёнок

И смотрит в немигающую высь.

Сидит на ветке жёлтый воробьёнок

И мальчику чирикает «держись!».

А по ветру, разматываясь мыслью,

Летит звезда из пуха тополей.

И маленькие пальчики зависли,

Нелепо растопыренные к ней.

И кажется ребёнку, что на свете

Любая досягаема звезда.

И превратились пустота и ветер

В воздушные пути и поезда.

Того, что нам отмерено по праву,

Не стыдно и не страшно захотеть.

И видела пустующая рама,

Как радостно взмывают над дубравой

Ребёнок, воробьёнок и орава

Пушинок – звёзд всех птиц и всех детей.

У мальчишки, жившего в нашем дворе,

Был отец – районки нашей главред.

Обижать мальчишку – себе во вред.

Это все в округе ребята знали.

И худого, щуплого его отца

Все боялись больше, чем парня-борца,

Чем больного скитальца

И мента-пловца.

А ведь он рукаст и носил медали!

«А мой папа напишет, что ты дебил!

А мой папа напишет, что ты водку пил!

Что в башке крокодил, а ещё я снабдил

Его снимком, где ты на горшке краснеешь!»

Я жила с тем мальчишкой в одном дворе.

Я влюбилась в отца его. О главред!

Я красива, за 20 – каков дуэт,

Повелитель мнений села Панеева!

Эта любовь моя не удалась.

Я не стала женой главреда.

Но отодвину ящик стола

И достану его газету,

Где красива, за 20, лукавый взгляд,

Платье синее, локоны, плечи горят

И на стёртой бумаге буквы гласят:

«Лучше всех в Панеевке – Света!»

Девочка зашла из нашего отдела

В кабинет к директору. Ты чего хотела?

Девочка хотела, чтобы было счастье,

Только вот к кому за счастьем обращаться?

Девочка хотела, чтобы у ребёнка

В этот Новый год праздник был и ёлка.

Девочка хотела, чтобы говорили

С нею о душе. А с ней не говорили.

Да а впрочем ладно, пусть не говорите,

Только возвращайтесь, вешайте в прихожей

Чёрное пальто и глаз не отводите.

Вслух она сказала:

– Канцелярский ножик.

Он ответил ей, от дел не отвлекаясь:

– Этими вопросами я не занимаюсь.

Колыбельная для мальчика

В Коктебеле, сам из Нальчика.

На белёсо-серой наволочке

В ночь глядит его лицо.

В темноте всё неразборчиво:

Что-то было и закончилось.

Не мешай ты, не ворочайся —

Обхватил себя кольцом.

Он не глупый – да вот молодость.

Сознавал, старался – молодость.

Чист, умён – да только молодость.

Ну прости ты мир, малыш:

Колыбельные обманчивы,

Коктебели вас не прячут, вы

Как резиновые мячики —

Оттолкнулся и летишь.

Не скажу тебе я дельного.

Я такая ж, только девочка.

Я сильней, да вот поделена

На две тысячи частей.

Колыбельная для девочки —

Это выстрелы у темечка,

Это марш, и свыклись стеночки

С горькой поступью моей.

Наши стены не кончаются,

Щёки горячи, как чайники,

Ты лежишь сейчас, отчаявшись,

Под бедой, как под свинцом.

Ты прости нас, что заплакали.

Над тобою мы заплакали.

А в трубе застряло, в раковине,

Обручальное кольцо.

Уже потеплело, и девочки наперевес

Несли вчера куртки, щурясь и улыбаясь.

И мысли тянулись гусиным семейством в лес,

И жизнь легко наматывалась на палец.

Уже потеплело, и девочки наперебой

Задумывались о том, как сбежать с уроков.

И я даже снова решила, что есть любовь,

Но следующим утром снова над головой

Серое небо, молчание и тревога.

Но девочки не сдаются: они уже

В открытую говорят о счастливой жизни.

Природа против голых девчачьих шей

Чуть-чуть постоит – и сдастся на рубеже

Ключиц. Она любит таких, как сама, капризных.

Сестра моя купит ещё одну новую вещь

И станет ещё быстрее сбегать из школы,

И я уже слышу музыку в голове,

И нет ничего, чем это старьё, новей.

И мало что есть прекрасней и бестолковей.

Беспокоясь за зи́му,

В тёплый январский четверг

Маму из магазина

Пятилетний ждал

Человек.

Он казался седым,

Снегом припорошённый.

Шапка под капюшоном

Цвета летящей звезды.

Цвета песочной горсти́

Вязаные ладони.

Надо бы унести

Зиму, а то прогонят —

Папа читал ему

Это из детской книжки.

Нужно сказать мальчишкам.

Есть во дворе Тимур,

Старше на целый палец,

Красный катал «Камаз».

Если б они не спали,

Всё бы успели враз.

Жгло снегопадом тьму,

Месяц болел, пылая.

Думают почему

Все, что зима злая?

– Добрая! – закричал

Мальчик от нетерпенья. —

У меня день рождения! —

И весь мир замолчал.

Мы спускались ниже, ниже,

У меня был новый фонарик.

– Оля, что там?

Мы с сестрой и Миша.

Он испугался, у двери следил за нами.

– Здесь есть слизняк, – говорит, отступая,

Оля. Почти к стене прижалась.

Стена, как рассыпчатое молоко, ей

Отпечаталась на пижаме.

– Девчонки, пойдёмте лучше назад, —

Мише прохладно, он топчется, мнётся

На месте. Сегодня будет гроза,

А нам и хочется, и живётся.

Мы вошли в приоткрытую тьму,

И тьма приняла нас, сомкнулась за спинами.

Наверное, именно потому

Миша жив, а мы уже сгинули.