Читать книгу Васильки - Натали Ку - Страница 6

Как Матвей появился в моей жизни? Ты часто задавал мне этот вопрос и никогда не слушал моего ответа на него. Тебе всегда хотелось получить точную и краткую информацию. А про Матвея в двух словах не расскажешь.

Мне кажется, он всегда был в ней. С самого своего рождения. Он же из соседнего дома. Только сначала он находился на периферии моей жизни. Даже не как фон, а как цветок на обочине, который вроде бы замечаешь, но вряд ли выделяешь среди других таких же. И если он вдруг пропадет, то это не сразу и поймешь.

Ты прекрасно знаешь мать Матвея Лизу, она ведь старше тебя лет на пять, не больше. Красивая была девушка. Красивая, но изначально обреченная. Обреченная на какую-то глупую, бессмысленную жизнь. Я очень боюсь, что и Матвея ждет такая же. Но сделаю все, чтобы хоть что-то изменить. Понимаю, что в этих играх с судьбой мои силы неравные.

Лиза никогда не была замужем. Рано забеременела, если мне не изменяет память, еще учась в школе. Тогда был большой скандал. Ребенка она сохранила по непонятным мне сначала причинам. Но все оказалось просто: девушка долго боялась признаться, что беременна, а там уже поздно было делать аборт. Она и не думала рожать, поэтому во время беременности курить и пить не бросила. Матвей родился раньше срока, но вполне здоровый. Это потом выяснилось, ближе к школе, что есть проблемы в умственном развитии. Но так, совсем незначительные проблемы. Я думаю, там больше была педагогическая запущенность. С таким интеллектом на тройки можно вытянуть всегда. Тем более что характер у парня оказался просто золотым. Даже не знала, что в наше время встречаются такие добродушные люди.

Сначала я на Матвея совсем не обращала внимания. Точнее, обращала, но жалела, как и его мать. А жалость – это ведь всегда взгляд сверху вниз. Где-то я услышала фразу, что жалость – оборотная сторона злорадства. Это стало мне уроком: нельзя судить человека по его родственникам. Нельзя судить по внешнему виду, даже по поведению. Вообще никак нельзя судить. Очень высока вероятность ошибки. Сам же еще и пострадаешь от своей необъективной оценки.

Я уже давно полагаюсь на свое чутье. Человек мне или нравится, или нет. Но с Матвеем чутье мое тоже ошиблось. Пока мальчишка не пошел в школу, он бегал по нашей улице, как многие другие ребята. Только всегда был более чумазым, неопрятным, но всегда с неизменной улыбкой на лице. Признаюсь честно, сначала я принимала эту улыбку за признак… ну, ты сам должен догадаться чего. Сейчас мне даже стыдно об этом говорить.

Когда Матвей пошел в школу, я часто слышала от его первой учительницы, насколько он безотказен и всегда готов выполнять самые скучные ее поручения. При этом она не скрывала, что у мальчика проблемы с учебой, и весьма серьезные. С ним никто дополнительно не занимался. А самостоятельно с заданиями он справиться не мог. Многие мыслительные операции были для него невероятно сложны.

Так вышло, что я начала учить Матвея в пятом классе. Сначала я действительно с ним очень мучилась. Математика достаточно трудна для тех, кто не умеет думать. Матвей старался, но у него ничего не получалось. При этом грамотность проявлял весьма хорошую. Это меня удивило, и я обратила внимание нашего школьного психолога на эту интересную особенность. Оказалось, что у Матвея потрясающая память.

Как часто учителя, родители и даже сами дети считают школьные успехи показателем успешности дальнейшей жизни. И как же все они ошибаются. Работая в школе уже несколько десятилетий, могу сказать, что однозначной закономерности здесь нет. В нашей школе по крайней мере.

Сколько за это время прошло перед моими глазами жизней бывших школьников. Наверно, слово «прошло» не совсем подходящее в данной ситуации. Их история продолжается. Но становление большинства из них уже случилось, дорога задана, колея известна. Грустно сознавать, но, наверно, мало у кого жизнь еще изменится. Школа, потом – у кого на что хватило ума, денег и удачи, потом первая работа, потом работа более основательная и серьезная, часто определяющая профессиональное будущее или не определяющая, что тоже не очень хорошо, значит, человек, скорее всего, будет продолжать метаться. Женитьба, дети. Почти все. Дальше все идет более-менее по накатанной. Так вот, иногда я с удивлением видела, насколько жизнь человека отклоняется от той линии, что напророчили ему в школе. Учителя, наставники, родители и даже сверстники.

Был в моем классе потрясающий парень Олег. Я не могла нарадоваться, глядя на него. Такие умницы встречались редко. С удивительно светлой головой был парень. Домашние задания не делал никогда. Перед уроком на переменке что-то быстро строчил в своей тетради. Потом блестяще отвечал. Проверяя его работы, я всегда ждала сюрприза, потому что он никогда ничего не делал по шаблону – всегда оригинально, к любому заданию подходил творчески, однако неизменно находил правильное решение. Я не пыталась вогнать его в рамки правил и требований. Хотела дать раскрыться его способностям. До сих пор не могу забыть удовольствия на уроках геометрии, когда он блестяще и интересно доказывал теоремы. Ученики, которые что-то смысли в этом разделе математики, сидели с открытыми ртами, а я словно смотрела детектив наоборот, когда знаешь, что будет в конце, но любопытно, какой путь к нему приведет.

То же самое происходило и на уроках по другим предметам. Между собой учителя называли Олега гением. Кто-то с восхищением, кто-то осуждающе. Кто-то пытался все же заставить его выполнять требования, которые диктовала наша система образования. Он сопротивлялся. Ничего хорошего из этого не выходило. Таких людей нельзя ломать.

Мы с коллегами гадали, какой же области знаний он в итоге отдаст предпочтение, какую отрасль осчастливит своим приходом. Шутили, что ему по силам в будущем даже получить Нобелевскую премию, а мы будем гордиться, что его учили, и давать многочисленные интервью журналистам.

Поступил Олег легко на факультет информационных технологий. Увы, не выбрал московский вуз, решил остаться в нашем регионе. Два года учился блестяще, а потом парня накрыла любовь, такая, что сносит все на своем пути. Все было хорошо, пока его сокурсница, в которую он влюбился, Ангелина, отвечала ему взаимностью. Сначала была идиллия: они любили друг друга, учеба их сплачивала, да и давались ему науки по-прежнему легко.

Ее стажировка в Европе тоже не предвещала трагического исхода их истории. Да и стажировалась она совсем не по специальности, просто хотела подтянуть язык, подрабатывая няней, чтобы было на что жить, пока учит язык. Однако в сентябре со своей стажировки она не вернулась. Олегу ничего не объяснила. Связи тогда между ними практически не было. Редкие звонки, скайп еще не вошел в такое широкое употребление, компьютеры и интернет были далеко не у всех. Он пропадал у ее мамы. Та тоже ничего не понимала и пребывала в панике. Он почти успокоил себя тем, что ничего не произошло: раз мама не знает, значит, ничего серьезного. Вернется их девочка.

Девочка не вернулась. От подруги мама узнала, что там ее дочь вышла замуж. По любви или по расчету – не объяснялось. Был только факт. Ангелина вышла замуж и остается во Франции. Конечно, мама ее ничего не стала скрывать от Олега. А того это известие убило. Громко, конечно, сказано, но точнее и не передашь.

До сих пор был один человек, теперь стал другой. Смотришь на него и не видишь живого человека. Тень. Вот что от него осталось. Глаза пустые. Даже слова какие-то бесцветные стали, как по значению, так и по звучанию. Учился по инерции. Через год поехал во Францию по той же программе, что и его бывшая уже девушка. Вернулся еще более пришибленный, чем уезжал. Что там произошло, виделся ли он с ней или нет, никто не знает. Про это он не рассказал никому. Только как приехал, учебу забросил. Его не сразу отчислили, всё ждали, что вернется, что опомнится.

Нет, не вернулся и не опомнился. Отслужил в армии. Стал пропадать в сомнительных компаниях, а потом вообще закрылся дома и практически никуда не выходил. Очень было жаль его мать, которая видела, как сын губит свою жизнь, и ничего при этом не могла сделать. Он стал наркоманом. Через несколько лет вылечился, если можно так сказать. Но начал пить. Сменил несколько работ, в основном неквалифицированных и малооплачиваемых. В конце концов задержался грузчиком на оптовом складе, где работает до сих пор. Сейчас ему за тридцать. И я не вижу, чтобы жизнь его как-то могла измениться. Я даже не уверена, что его способности не погибли от той гадости, которой он злоупотреблял. А ведь сколько надежд, сколько перспектив перед ним открывалось. Глупо? Но такая судьба ему выпала, видимо: все потеряло смысл. А без смысла много не сделаешь.

И тот же Матвей с весьма ограниченными способностями, но с отличной памятью. Он ведь тоже сейчас работает на этом же самом складе, что и Олег. Только получает гораздо больше, потому что ошибок в своей работе практически не допускает. Олегу же творчество нужно, но нет творчества в работе грузчика-комплектовщика.

Ты знаешь, еще когда Матвей учился в школе, я стала потихоньку обучать его итальянскому языку. Сама поражалась, как быстро он запоминал слова и речевые конструкции, которые я ему давала. Ему и учить ничего не нужно было: так, пару раз повторить – и все. Мы серьезно сблизились с ним после школы благодаря этим урокам. Смешно вспомнить, как он приносил мне со своего склада товары с инструкцией на итальянском и просил переводить, иногда что-то переводил сам, корпя над словарем. Обучая его, я обучалась сама. Ведь известно, что это самый верный способ приобретения навыка. Ты смеялся над нашими занятиями и даже выказывал свое привычное недовольство, пренебрежительно спрашивая, где же такому, как Матвей, может пригодиться знание итальянского языка. Ты бы посмеялся над моей следующей историей, если бы был более добродушным человеком, но, скорее всего, в ответ я бы услышала твое очередное фырканье, потому и пишу тебе эти строки, а не рассказываю лично.

На склад, где работал Матвей, пришли пачки итальянских спагетти, на которых не было перевода на русский язык. Почему-то никто не додумался залезть в интернет и воспользоваться электронным переводчиком, вместо этого начальник склада бросился искать для девочек-операторов итало-русский словарь. Матвея решили послать в книжный магазин. Он, конечно, сходил, но вернувшись, взял пачку макарон и перевел всю информацию сам. Сотрудница не верила своим глазам и ушам, видя, как какой-то грузчик-комплектовщик легко переводит текст – и не с английского даже, а с неведомого ей итальянского. Она перепроверила и не нашла ни одной неточности. С тех пор в редких случаях Матвею поручали сделать перевод с итальянских товаров. Гордился он этим неимоверно. Это и послужило его стимулом для дальнейшего изучения итальянского.

А звездный час его настал, когда в их дистрибьюторскую компанию приехали представители итальянских поставщиков. Директор, проводя гостям экскурсию по складу, с определенной гордостью представил Матвея как знатока итальянского и по совместительству их грузчика-комплектовщика. Конечно, Матвей не смог свободно с ними изъясняться, но пару-тройку фраз выдал к всеобщему удовольствию.

Я все чаще задумываюсь о будущем Матвея. Сложится ли у него что-то в жизни? Может ли он переломить тот вектор, который, казалось бы, уже заложен в ней? Изначально ведь ему дано было немного. Пьющая и гулящая мать. Отсутствие отца. Не слишком выдающиеся умственные способности. Ни от кого никакой финансовой помощи. Но зато добрый нрав, фантастические способности к запоминанию. Но как их использовать с учетом всего вышеперечисленного?

Сейчас у него неплохая работа. Неплохая – в денежном понимании. Работает он практически без ошибок, благодаря памяти быстро собирает много заказов, гораздо больше, чем его коллеги по складу. Он гордится тем, что получает больше всех. Странно, но, похоже, никто не завидует его зарплате. По его словам, все признают, что он действительно этого заслуживает. Парень он добродушный, безотказный, всегда готов дать в долг. Это может его погубить. Даже не из-за денег, а из-за спиртного. Нет, пока он не пьет, хотя ты всегда подозреваешь худшее.

Мы много разговаривали с ним на тему спиртного, Матвей совершенно точно понимает, что выпивка – это путь в никуда. Но когда приятели просят составить им компанию, он никогда не отказывается, а мне потом объясняет, что очень трудно обижать людей. Чаще всего он практически не пьет с ними, но, как ты понимаешь, делать это весьма непросто с его-то характером. Очень я тревожусь о том, что в конце концов он перестанет сопротивляться и тогда все в его жизни действительно пойдет так, как изначально предполагалось. Ну почему так? Иногда меня охватывает прямо-таки ярость, когда понимаю, что у очень многих людей с не самой сладкой жизнью и печальным ее окончанием, порой растянувшимся, но от этого только более печальным, заранее было все предопределено. Как у тех васильков, которые ты считал важнее ржи, но на самом деле все было с точностью наоборот.

Матвей сейчас находится как бы между двух миров. С одной стороны – его приятели, которые почти нигде и никогда не работают. Они, когда тихо, когда не совсем, пропивают свою жизнь. С ними практически не о чем разговаривать, кроме как кто с кем подрался, переспал, выпил – и все в таком же роде. С другой – те, кто работает с ним в одной компании.

Да и среди его коллег по складу есть те, кто подрабатывает на этом не самом престижном месте, и учится в надежде на лучшую жизнь, и те, кто здесь временно перекантовывается, как его дружки, и настоящие трудяги, но таких явное меньшинство, а есть и опустившиеся товарищи, которые раньше и могли чем-то гордиться в плане профессиональных достижений, но сейчас им выбирать особо не из чего. Нет, я никого не осуждаю и не ставлю себя выше их. Любой может оказаться на их месте. Ни от чего нельзя зарекаться, далеко не всегда вина за несложившуюся жизнь лежит на самом человеке. И далеко не всегда человек считает свою жизнь несложившейся. Многие вполне довольны тем, что имеют, хотя со стороны может показаться, что вроде и нечем тут быть довольным. Но это их счастье, а может, и своеобразная жизненная мудрость.

В другой мир Матвея не пускают. Скорее бессознательно, чем наоборот. Он рассказывал мне, как пытался подружиться с одним студентом с их склада. Вроде и возраст у них один и тот же, и характеры похожи, даже интересы общие нашлись. Но почему-то их общение за пределы работы никак не выходит. Не хочет этот студент с Матвеем вне склада общаться. Или вот еще одна история. Любовь. Казалось бы, где, как не здесь рушиться всем границам и предрассудкам? А нет. Не влюбляются в Матвея серьезные девушки. Не нужен никому грузчик-комплектовщик без перспектив и состояния. В душу сейчас мало кто заглядывает сначала. На первом месте другие ценности, и только уже подобрав человека по определенным критериям, можно посмотреть, а что там у него внутри. Этот вторичный отбор порой не менее строг, чем первый, но Матвей, мне кажется, до этого практически никогда не доходит. Конечно, барышни у него имеются. Некоторые даже весьма не прочь выйти за него замуж, хоть и молодой он совсем. Но кто это? Не хочу судить. Но ясно вижу, что с ними Матвея ждет все та же дорога в заранее заданном направлении. Увы. Злая я? Но Матвей не чужой мне человек.