Читать книгу Развод по любви - Натали Лавру - Страница 2

Пятого июня две тысячи десятого года мы с Костей расписались. Я, восемнадцатилетняя школьница, и он, мой бывший попечитель, тридцати четырёх, почти тридцати пяти лет от роду.

Да-да, я та самая сирота детдомовская, которая влюбилась в своего попечителя. Добивалась его всеми правдами и неправдами, и вот итог.

Свекровь, Светлана Георгиевна (Изверговна), несмотря на обещания умереть сразу после нашей свадьбы, жива-живёхонька.

– Только через мой труп! – кричала она Косте, когда тот сообщил ей о нашей предстоящей свадьбе.

Но ничего, мы это дело пережили и расписались. Тихо, без свадебных нарядов, гостей и дебильных выкупов невесты. Мне весь этот цирк не нужен, а Костя уже был женат, и любителем пышных торжеств его не назовёшь. Его первая жена, Юля, погибла, когда ехала в такси со свадьбы подруги.

Так что мы ограничились «джинсовой» росписью на студенческий манер.

В ЗАГСе мимо нас сновали невесты в пышных белоснежных платьях, ловящие каждый невестин шаг фотографы и приглашённые на чужие свадьбы гости, все как на подбор на каблуках и разодетые, будто на конкурс красоты для тётенек. Мужчины в пиджачках чувствовали себя неуютно, сразу видно, не привыкли носить официальную одежду.

В общем, популярные ныне пышные, взятые в кредит свадьбы, – это мероприятие, где каждый становится немножечко не собой. Этакий бал-маскарад с заранее выбранными королём и королевой.

А вот мы решили обойтись без праздника. Любовь, она ведь временем проверяется. Да и стыдно мне, школьнице, понтоваться. Я и так счастлива до безобразия, что добилась-таки своего мужчину.

Сколько было страданий…

Непростое это дело – отваживать баб от своего попечителя. Он же не подозревал, что у меня к нему чувства. Я упорно ждала, пока мне стукнет восемнадцать, чтобы признаться ему.

И вот, сбылось.

На росписи настоял Костя. Для меня свадьба вообще была чем-то из разряда запредельного и нереального. К тому же Костина мама выступила резко против. Но раз уж мой любимый мужчина предложил, то глупо отказываться.

Неторжественная церемония – вжух! – и пролетела. Я даже не успела понять, что всё, прощай, девичья фамилия. Свидетельство о заключении брака было убрано в специальный чехол для сохранности, а мы отправились в ресторан.

На правом безымянном пальце у меня блестело колечко – первое украшение в моей жизни. Символ кардинальных перемен. Теперь взамен бывшей бродяжки и воровки-форточницы Наташи Пестовой появилась Наталия Зорина, чётко знающая, что ей нужно от жизни и как этого добиться.

– Наташ, прежде чем расширять нашу семью, я хочу, чтобы ты выучилась, – сказал мне Костя.

– Без проблем, – ответила я.

Быть беременной школьницей для меня ещё большая стыдоба, чем быть замужней школьницей.

Вон, Танька, моя подруга и бывшая соседка по детдому, родила в шестнадцать, и что хорошего? Теперь она сама себе не хозяйка, а чтобы строить личную, приходится изгаляться из последних сил.

А я ещё не пожила толком. У меня по сути не было детства, и вряд ли прямо сейчас из меня выйдет хорошая ресурсная мать.

Так что Костя прав. Хотя ему-то почти в тридцать пять пора задуматься о детях. И если его слова про мою учёбу – это такая жертва, то ничего хорошего из нашего союза не выйдет. А уж если под словом «выучилась» он имел в виду не только школу, но и универ, то вообще туши свет. Пять-шесть лет – это долго.

Но ничего, разберёмся. В конце концов, существует заочная форма обучения в ВУЗе.

А сейчас – самое время наслаждаться жизнью.

***

Медового месяца у нас не было.

Во-первых, Костя по выходным ездил к маме в деревню – помогать с огородом. Светлана Изверговна после нашей с Костей свадьбы особенно жаловалась на здоровье, но притворные хвори не мешали ей выращивать никому не нужные овощи в промышленных масштабах.

Я в деревню не ездила. Зачем мне? Выслушивать, какая я пигалица? Да и копание на грядках – это не моё.

С прошлого года я волонтёрю в доме малютки, куда меня однажды зазвала подруга Танька. Как-то я уже привыкла быть ходячим праздником для детей. И приятно это – видеть, как сиротки радуются, смеются, играют.

Так я и проводила свободное время: волонтёрство, тренировки по скалолазанию и хождение по гостям. Так уж повелось, что быть приглашённой в гости – это для меня радость и честь.

Ошибочно думать, что раз я круглая сирота, то у меня нет близких. Каким-то чудом у меня сложились родственные отношения с родителями Юли, первой Костиной жены.

Елену Николаевну, Юлину маму, я полюбила сильнее, чем свою родную. Моя мать однажды чуть не убила меня розочкой от бутылки, настолько у неё атрофировались мозги от алкоголизма.

И вот у осиротевших Юлиных родителей появилась сначала я (в качестве просто родственной души), а потом моими стараниями они усыновили Гульнару и Арслана, сестру и братика. Меня бы они тоже забрали в семью, но, во-первых, мне на тот момент уже исполнилось семнадцать, во-вторых, моим попечителем был Костя. Но разве для близких отношений нужны бумажки?

***

В июле наша компания скалолазов снова собралась ехать в Карелию на скалы.

Памятуя о прошлом печальном опыте, когда сорвавшийся с вершины камень зажёг мне звезду во лбу, Костя боялся меня отпускать. Сам он плотно занимался на работе каким-то супермегаважным проектом и об отпуске даже не помышлял. Максимум можно было вырваться куда-нибудь на выходные (например, к маме в деревню).

И такая я ходила разнесчастная целую неделю из-за того, что мне не разрешили ехать… Свежее молоко в холодильнике кисло. Цветочки на подоконнике загрустили. Дружок в который раз сгрыз Костины тапки и повалялся линяющей спиной на его свеженаглаженных брюках… И поделом! Щенок у меня смышлёный, знает, где можно нашкодить, а где не надо.

Неделю Костя терпел. Пыжился, но делал вид, что его моё уныние не колышет, а хаос в доме – это дело житейское. А потом внезапно сдался. Ну, как внезапно… когда Дружок сделал дополнительную перфорацию на Костиных любимых ботинках.

– Ну ладно, – тяжко вздохнул он. – Езжай. Только не убейся там.

– Уи-и-и! – взвизгнула я и подпрыгнула на постели. – Спасибо! Вернусь живая и здоровая. Обещаю!

– Очень на это надеюсь, – он уже был не рад, что согласился меня отпустить. Разве у меня хоть когда-нибудь было всё сладко да гладко? – Когда отъезд?

– Девятого числа в семь вечера, – ответила я. – Дружка я с собой беру. Он будет меня защищать.

Костя кивнул. Пёс, хоть и мелкий пока, а уже рвётся защищать хозяев. Боевой растёт. Но шкодливый… Ему что тапки, что дорогие кожаные ботинки. И подушка – игрушка, и перья – снежинки. Так что две недели без зубастого демона – это, можно сказать, рай.

Собирали меня, как в последний путь. Новая палатка, новый спальный мешок, пенки, резиновые сапоги, консервы, собачий корм, термос, миски… И это ещё даже не половина. У меня сложилось ощущение, что Костя отправляет меня в Карелию на ПМЖ. Ну а на фига мне на две недели целый вагон вещей? Забыть что ли один чемодан дома? А то ребята посмотрят на меня, как на дурочку с переулочка.

В назначенный день Костя по списку проверял, всё ли я взяла. Заныканный мной в платяном шкафу чемодан с бесполезной, на мой взгляд, мелочёвкой, был найден и присоединён к остальному багажу. Вот ведь… незадача.

***

Атмосфера в нашем автобусе витала такая… особенная, предвещающая нездоровое веселье.

Саша, наш тренер, рассаживала всех по местам и подсказывала, куда закинуть багаж. Её кровожадная собачонка Боня надрывала глотку сидя в переноске.

Увидев, что я тоже взяла в поездку пса, Саша сначала закатила глаза, а потом рассмеялась.

– Если в этот раз твой собакен тяпнет меня за нос, то я так легко, как ты, не отделаюсь, – сказала она, припомнив, как её Боня год назад вцепилась мне в нос и проделала в нём дырочки для пирсинга.

– Не, – отмахнулась я, – Дружок у нас добрый, – а себе под нос тихонечко пробубнила: – но, вообще-то, не очень…

«Ваф!» – тявкнул мой щен, услышав, что говорят про него.

Ярик, наш глубоко ценимый (и зачастую гонимый) поэт и певец, сидел с вдохновлённым лицом. Видимо, готовил новую порцию песенок из народного фольклора.

Дима, Танин парень, в этот раз с нами не ехал. Моя подруга не пустила его, и он усиленно вкалывал аниматором в семейной пиццерии, копил на свадьбу, о которой мечтала Танюха. Эх, был пацан и нет пацана. Убыло в нашем полку.

Толик, который некогда пытался приударить за мной, уже свыкся с тем, что я окольцована, но всё ещё стеснялся смотреть в мою сторону.

«Ой, что-то будет», – профырчала моя филейка.

– Ну что, в путь? – хлопнула в ладоши Саша и махнула водителю, чтобы трогал.

Я помахала провожавшему меня Косте в окошко и отправилась навстречу приключениям. А в том, что они будут, сомневаться не приходилось.