Читать книгу Шторм в тихой гавани - Наталия Антонова, Наталия Николаевна Антонова - Страница 6

Ксения еле дождалась пяти часов вечера. В это время она каждый день разговаривала по скайпу с сиделкой. Сотникова позвонила девушке в тот же день, как они прибыли на лечение в Германию, а чуть позднее сообщила, что разговаривать ей с Ксенией удобнее всего будет в пять часов по их домашнему времени. Сразу же, как только появилось изображение Елены Павловны, Моравская торопливо поздоровалась и стала расспрашивать о состоянии здоровья матери. Сотникова сначала просто успокоила девушку, сказав, что дела у них идут неплохо, потом начала докладывать подробно, какие у Лидии Константиновны взяли анализы, какие ей назначили процедуры. Рассказала Елена Павловна и о том, как они гуляли в огромном саду, где даже познакомились с другими пациентами. Лидия Константиновна знает английский, а Елена Павловна неплохо говорит по-немецки, так что особых проблем в общении не возникает. Ксения, в свою очередь, рассказала сиделке о том, что живёт теперь у тётки. Говорила она бодрым голосом. Но Елена Павловна знала, что Ксения отправилась к Рудневой исключительно по настоятельной просьбе тётки, поэтому она сказала:

– Ничего, Ксения, время пролетит быстро, и скоро все мы будем дома. Кстати, здесь одна сестричка научила меня печь вкусный штрудель. Приеду и обязательно приготовлю его на вашей кухне.

– Скорее бы, – невольно вырвалось у Ксении.

Сотникова в ответ рассмеялась и проговорила с улыбкой:

– «Ямщик, не гони лошадей».

Ксения в ответ тоже выдавила улыбку и ответила:

– Еленочка Павловна! Я постараюсь набраться терпения.

Вечерний чай они пили с Агриппиной Егоровной вдвоём.

– Ада Константиновна ещё не вернулась? – спросила Ксения.

– Как видите, – отозвалась Руднева-старшая.

– А Рудольф с ней?

– Куда же Адочка без личного-то секретаря, – насмешливо отозвалась Агриппина Егоровна.

Чтобы переменить тему разговора, Ксения решила рассказать старой даме о том, что разговаривала по скайпу с сиделкой своей матери. Агриппина Егоровна оказалась прекрасной собеседницей, она не только внимательно слушала девушку, но и задавала вопросы. Ксения охотно отвечала. Эта женщина, прикованная к инвалидному креслу, нравилась ей всё больше.

– А где ваш батюшка? – осторожно спросила Агриппина Егоровна.

– Мой отец умер, когда я была ещё ребёнком, – вздохнула Ксения.

– А что с ним случилось?

– Сердечный приступ.

– Вот и мой брат скончался от сердечного приступа, – печально проговорила Руднева-старшая.

– Наверное, вы очень любили его, – вырвалось у Ксении.

– Да, вы правы, я очень любила его. Да и как мне было не любить своего старшего брата? Ведь он в значительной степени заменил мне родителей. Я была поздним ребёнком. Мне едва исполнилось восемнадцать, как умерла наша матушка, а через два месяца скончался, не вынеся разлуки с женой, батюшка. И я осталась одна! – воскликнула Агриппина Егоровна.

– А где же был в это время ваш брат?

– Владик тогда уже женился, у него были свои детки. Тем не менее он не оставил сестру, и они с женой взяли меня к себе. В их гнезде я оттаяла и отогрелась. Когда боль утраты перестала невыносимо терзать моё сердце, я снова вернулась в институт и окончила его. Потом я устроилась на работу и быстро продвигалась по карьерной лестнице. Всё бы ничего, да я умудрилась влюбиться в своего начальника, – Агриппина Егоровна замолчала.

Ксения догадалась, что разговор об этом всё ещё причиняет женщине боль, и хотела заговорить о чём-то другом. Но неожиданно Агриппина Егоровна, продолжила свой рассказ:

– Мой начальник оказался человеком порядочным, и когда я призналась ему в своих чувствах и предложила себя в любовницы, он по-отцовски строго разъяснил мне всю безрассудность моего поведения. Но разве у любви бывает рассудок? – грустно улыбнулась старая дама. – Однако я поняла, что на прежнем месте мне не работать, и уволилась. Брату я не рассказала о причине увольнения, как он ни пытал меня. Владлен и отстал. У него уже было много своих дел, они с напарником создали бизнес, который успешно развивался. Влад был теперь привязан к работе. А его жена с детьми как раз собиралась ехать отдыхать за границу, и брат стал уговаривать меня поехать с ними. Говорил, развеешься, зарядишься положительными эмоциями и подыщешь себе новую работу. Но я категорически отказалась. Сама не пойму почему, так как со снохой я ладила, племянников обожала, да и поехать на море мне очень хотелось. Но, представь себе, я упёрлась и не поехала. Теперь думаю, что меня мой Ангел-хранитель уберёг, так как самолёт, на котором летела жена брата с детками, разбился. О моей работе речь уже не шла, я ни на шаг не отходила от брата. Он долгое время был безутешен, но его напарник очень помог, взвалил на плечи брата львиную долю всех дел фирмы. И брат стал забываться. Не сразу, конечно. Но психическое его состояние уравновесилось. И тут он, как на грех, отправился на конференцию в другой город.

– Почему на грех? – не поняла Ксения.

– Потому что там он встретил Аду и потерял голову. Не зря говорят – «седина в бороду, бес в ребро». Она была тогда ещё совсем молоденькой и, не буду отрицать, очень хорошенькой. Я была против их брака, – сказала Агриппина Егоровна.

– Почему? – удивлённо распахнулись глаза девушки. – Тётя Ада же хорошая?

– Может, и хорошая, – неопределённо отозвалась женщина, – только слишком молода она была для Владика. – Тут, видимо, она подумала о чём-то своём или припомнила что-то, только лицо её посуровело. Поджав губы, Агриппина Егоровна несколько минут просидела молча. Ксении казалось, что она что-то ещё хочет ей сказать. Но не решается. Сама же девушка не осмелилась задавать вопросы Агриппине Егоровне. Она просто допила свой чай и, пожелав старой даме хорошего вечера, покинула столовую.

Тамара, встретившая её в вестибюле, объявила, что ужин сегодня будет поздним, так как Ада Константиновна позвонила управляющему и сообщила, что задержится в городе.

– Тебе об этом сказал твой отец? – спросила Ксения.

– Нет, он маме сказал, ведь ужин-то ей готовить. А мама уже сказала мне.

– Интересно, – проговорила Ксения.

– Что тебе интересно? Простите, вам, – поправилась Тома.

Но Моравская не обратила внимания ни на оговорку горничной, ни на её извинения.

– Зачем тётя так часто в город ездит?

– А мне почём знать? – повела плечами Тамара. – Ты об этом у неё у самой поинтересуйся, а лучше даже не спрашивай.

– Я воспользуюсь твоим советом, – улыбнулась Ксения.

– И какой же его частью? – лукаво подмигнула Тамара.

– Второй, вестимо, – Ксения подмигнула горничной.

– Очень мудрое решение. Ну ладно, мне бежать нужно. – И Тамара мгновенно испарилась.

Ксения же подумала о том, что тётя скорее всего занимается делами своего бывшего мужа, вот и ездит в город в офис. Фирму же не перетащишь в «Тихую гавань». «Как я не догадалась спросить об этом у Агриппины Егоровны», – подумала она про себя. Погрузившись в свои мысли, Ксения начала спускаться по лестнице в сад, в задумчивости налетела на управляющего и чуть не сбила его с ног.

– Смотреть надо, куда идёте, – сердито проговорил он.

– Ой, извините, пожалуйста! – воскликнула Ксения, испугавшись, не зашибла ли она мужчину.

Ганин никак не отреагировал на извинения девушки, словно и не слышал их. Просто прошёл мимо. «И чем я ему так не угодила?» – подумала Ксения.

В саду было сыро и прохладно, накрапывал мелкий дождик, и Ксения решила, что это не лучшая погода для прогулки. «Пожалуй, стоит вернуться в дом», – решила она. Оказавшись в отведённой ей комнате, Ксения открыла планшет. Ей пришло письмо от Данилы. Он укорял её в том, что она отключила телефон. Только тут Ксения сообразила, что ни с кем не связывалась по телефону. «Я в этой «Тихой гавани» как паутиной облепленная», – подумала Ксения и написала ответ Даниле: «Аппарат не отключала, просто он разрядился». Вспомнив разговор с Данилой накануне отъезда, быстро приписала: «Ты обещал писать мне бумажные письма».

«Ничего я не обещал, – ответил он через некоторое время и распорядился: – Поставь телефон на зарядку!»

«Фи!» – ответила ему Ксения и выключила планшет, а потом сама себя укорила: «И чего я к нему привязалась с этими бумажными письмами? Он небось представления не имеет, как конверт заклеивать». Она вообразила Данилу облизывающим клей на кромке конверта и весело хихикнула.

Данила тем временем решил выполнить каприз любимой женщины. Раз уж ей так хочется получить от него бумажное письмо, что ж, он напишет. Только представить страшно, сколько оно будет идти из города до «Тихой гавани», быстрее будет довезти письмо на машине до поста охраны элитного посёлка. Но уж нет, хочет Ксения получить письмо по почте, пусть так и будет, даже если оно будет тащиться туда десять дней. И он даже начал писать ей письмо этим же вечером. Но потом позвонил шеф и предупредил, что завтра в двенадцать часов Данила должен встретиться с клиенткой и обсудить её заказ. Упускать его никак нельзя. Дама владеет целой сетью магазинов женской и детской одежды. Потом шеф немного подумал и признался, что мадам несёт пургу, в том смысле, что её представление о рекламе, которая нужна её магазинам, не лезет ни в какие ворота, и задача Данилы не только переубедить клиентку, но и не дать ей уйти со своим заказом в другое, более покладистое рекламное агентство. Ведь сейчас их пруд пруди! И далеко не все так дорожат своим имиджем, как их уже состоявшееся и известное в городе агентство.

Данила слушал шефа внимательно, где надо поддакивал, в спорных местах не перечил, потому что считал, что сначала надо самому увидеть клиентку, выслушать её, а потом уже принимать решение. Шеф был, конечно, прав в том, что в наше кризисное время каждый клиент – на вес золота. Но в то же время выставлять себя идиотами на рынке рекламы для солидного агентства недопустимо. Иначе от них могут отвернуться уже имеющиеся клиенты, с которыми они работают не один год.

Когда шеф, высказав все свои пожелания и опасения, отключился, на часах было половина двенадцатого ночи, и продолжать писать письмо Ксении Даниле уже не хотелось. Все его мысли переключились на завтрашнюю встречу. В голову приходили разные варианты её проведения, и мозг отрабатывал установку на получение заказа. А потом и вовсе захотелось спать. Последней мыслью Данилы перед сном была народная мудрость: «Утро вечера мудренее».