Читать книгу Уроды. Часть первая - Наталия Дмитриева - Страница 2

Бульки! Бульки! Бульки! Бульки! Здорово! Вильк – налево! Вильк – направо! Бульк! Такое круглое и гладкое – голо-ва. Сзади такое тонкое и шустрое – виляльник. В голове – смотрелки. Это – папа. Это – мама. Кушать – мама. Папа – большой. Хорошо! Родители плывут рядом. Вокруг плывёт мир. Колышется. То подогретый, то ледяной. То прозрачный, то мутный. То лёгкий, то густой. То вдруг страшный, то смешной. Папа – большой. Мама – кушать. Синее, серебристое, голубое, волнистое, бирюзовое, искристое…

Бульки! Бульки! Бульки! В голове – слушалки. Ма-а-аленький! Ми-и-иленький! Хоро-ошенький! Родненький! Не вертись! Кушай! Не отставай! Не уплывай! Не трогай! Не дёргай! Кушай! Не вертись! Кому сказали?!!

Бульки! Бульки! В голове рот. Во рту много всего. Вильк – налево! Вильк – направо! А почему? А зачем? А когда? А сколько? А что, если? Ма-ам! Ну, почему-у? С закрытым ртом – неудобно.

Бульки! Что там ещё в голове? Локатор! Не топырить! Откусят. Смотрелки – смотреть, куда плывёшь. Локатор – улавливать обстановку. Рот – молчать. Есть молча!

Вильк! Вильк! Про виляльник ничего такого не говорили. Виляй, сколько влезет! Родители радуются. Виляй весело и ритмично. Вильк – налево, вильк – направо. Вверх-вниз – не надо. Родители сердятся. Почему? Не известно. На вопросы – не отвечают. Не мчись! Не стой! Кушай! Не трогай. Не дёргай. Не вертись. Не мешай!

Да, мамочки мои! Я бы рад, но что-то случилось… Виляльник не слушается. Дергается. Цепляется. Отстаёт. Забегает вперёд. Уже не плоский и не шустрый. И, кажется, на виляльник уже не похож. Помогите! Мама, есть не хочу! Папа, почему…? Да не могу я молчать больше!!!

– Дорогой сынок, – вдруг открыл рот большой папа, – видишь ли, случилось то, что, в общем-то, и должно было случиться. Вещь, так сказать, закономерная. Бояться не надо. Просто теперь. После того, как твой виляльник отпал естественным образом. И ты не сможешь больше радовать нас своим вилянием. Тебе придётся нас покинуть. Видишь ли, мы – взрослые. У нас море забот, в которых нам приходится вариться с утра до вечера. А иногда и с вечера до утра. У тебя совершенно другой путь. Будь умничкой! Ты уже большой.

– Не бойся, сынок, – вступила в разговор мама. – Наш мир так устроен. Все дети, которые не могут больше радовать своих родителей весёлым вилянием, отправляются на Зелёное облако, плавающее прямо над нашим Седым морем. К сожалению, мы с папой не помним, были ли сами когда-нибудь маленькими и жили ли сами на этих облаках. Наверное, да. И, наверное, ты тоже когда-нибудь к нам вернёшься. Но сейчас, извини. Ты задаёшь слишком много вопросов. А у нас совершенно нет времени на них отвечать. И вообще, мы не понимаем, зачем надо отвечать. Ничего не изменится от наших ответов! У всех есть смотрелки, и каждый может сам на всё смотреть. У всех есть локаторы, каждый может сам всё улавливать. А у тебя вместо виляльника выросли другие конечности, и ты сам сможешь ещё и потрогать и… В общем, всё прекрасно, мой друг! Я тебя уверяю, на облаке тебе будет гораздо лучше. Потому что с помощью своих нижних конечностей ты сможешь там прекрасно передвигаться, а здесь, в нашем море, без виляльника просто совершенно невозможно нормально жить. Извини, как говорится. Мы сделали всё, что могли.

– Да! – подтвердил большой папа.

Не может быть! Но… Ни папы, ни мамы… И цвета какие-то не такие. Не синие, не бирюзовые. И что-то ещё не так… Что? Не понятно. Не густо, не жидко, не струится, не стремится, не колышется… Страшно. Или нет? Не понятно. Странно… Да! Именно странно. Значит так. Круглое и гладкое – голова. В голове – смотрелки. Зелёное. Оно зелёное? Шевелится. Колется. Щекочет. Не зелёное. Пусть будет розовое. Переливается. Жёлтое. Слепит. Греет? Не понятно. Дует! Да. Дует. Раньше не дуло. И не кололось. Жёлтое греет. Или розовое? Или вон то, наверху – блестящее? И тёмное. Странно. Чёрное или белое? Блестит. Зеркало? Или смотрелка? А голова тогда где?

В голове – локатор. Шелестит. Свистит. Шуршит. Стучит. Дует. Раньше не дуло. Всё молчит. Говорить некому. Можно бежать. Можно стоять. Можно трогать. Можно не кушать. Хочу есть. Но-овость.

Надо встать и идти. Раньше нельзя было встать. Нельзя было идти. Нет, не так. Раньше невозможно было встать. Не на что было встать. Теперь есть чем и есть на что. Конечности! Но-о-овость. Можно пинать. Можно стоять. Можно бежать. Трудно. Вилять – невозможно. Можно дрыгать, но бесполезно.

А всё-таки почему? Почему меня выгнали? Из-за конечностей? Впрочем, будем считать, что не выгнали. Без виляльника в Седом море невозможно вариться. Плыть тяжело. Вилять нечем. А куда он делся? И почему? Хочется есть. Это уже не новость. Мама – не слышит. Папа – большой. Я —…

Кто я? А какая разница? Больше теперь никого нет. Только Я. И разное всякое. Непонятно для чего. Что будет? А было что? Посмотрим. Вот он – край! За краем? Должно быть синее, серебристое, голубое… Нету. Куда делось? Какое-то жёлтое, розовое и… А нет, голубое и серебристое – и желтое, и зелёное, и синее. Только всё мутно. Я оттуда или нет? Вообще-то, если я сижу на самом краю, здесь оказался только что, значит… Значит. Что это значит? Никто не отвечает. Как всегда. Ничего не изменилось! Значит… О, мамочки! Изменилось всё! Мамы нет, папы нет, моря нет. Нет, море есть, а меня нет в море. Хорошо. Я на Зелёном облаке. Ладно. Есть хочу.

Это что? Красное. Кислое. Сочное. Вкусно? Не знаю. Ух ты! Я могу сорвать и положить в рот. Конечностью. Так. Это тоже красное. Ой! Горькое. Это красное и то красное. Так. Значит, то красное – вкусное. Это красное – невкусное! Сойти с ума! Это – жёлтое… Сладко. Ура. Значит, красное – не вкусное. Жёлтое вкусное! Есть не хочу. Странно.

Конечности идут. По одной. Сначала одна вперёд. Потом вторая. Потом третья. Неудобно. Давай по-другому: сначала одна, потом вторая, потом опять первая. По очереди. Сами идут, без меня. А я на них еду. А я кто? Ладно, пока не важно. А может, я не туда еду? Надо же было в море всё разглядеть с высоты края. А вдруг там мама и папа меня ищут? Да нет. Не ищут. Сказали: «Закономерное!» Ладно.

И всё-таки, кто я? Папа сказал «сынок». А, ну да – для папы я сынок! А тут нет никого. Никто не говорит. Может, когда кто-нибудь заговорит со мной, я пойму, кто я такой. Потому что на конечностях еду я тут один. Остальные как-то просто колышутся или маячат, или вовсе не движутся. У них виляльника тоже нет ни у кого. А когда ты родился, у тебя голова, чтобы открывались смотрелки – смотреть и рот – кушать. И локатор – улавливать, и виляльник – вилять. Чтобы радовать родителей! Нет виляльника – нет родителей!!! Хорошо.

А это что? Не понимаю! Но чувствую. Ползёт. По щеке. Откуда? Ещё одна… Капелька моря. Горячая и сладкая. В море тоже было горячо? А много во мне моря? Или я из моря сам весь? Тогда надо осторожно, а то вдруг весь я вытеку? Надо щёки поднять. Вот так. Хорошо. Спокойно. Темно. Или не темно? Вот мама и папа. Ха! В моей голове мама и папа! И синее, серебристое, голубое, волнистое… Главное, не опускать щёки! Внутри – море!

Всё плывёт, колышется, струится… Посмотрим! Куда плывёт? Отчего колышется? К чему стремится? Почему струится? Папа – большой. Плывёт на заботу. У папы много забот, он кругом озабоченный. Первая забота – плыть по правилам. Правила сложные! В первый период1 сектора2 надо плыть наискосок, чуть в глубину. Во второй – параллельно там чему-то. В третий – делать равномерные рывки; в четвёртый – рывки неравномерные. В пятый период сектора надо выбулькивать пузыри вверх перпендикулярно чему-то там, в шестой – выбулькивать пузыри вниз перпендикулярно снова. Уф! Что из этого всего получается в итоге? Я не видел ни разу. Но! Вторая забота – составлять сплан3! Сплан – это когда… Ой! Сплан – это для того, чтобы… Нет! Сплан – это сплан! Папа говорил: «Надо иметь чёткий сплан!» И он его имел. А вот зачем? Плыть всё равно надо было только по правилам. А неправильно плыть было всё равно нельзя. Зачем нужен был сплан? То есть для чего папе нужно было составлять свой чёткий сплан для каждого сектора, если правила уже были чёткие? Это я не знаю! Наверное, сплан надо было класть на правила, чтобы они не сломались? Но! Третья забота – начёт4! Это была самая главная забота!!! Папа нервничал, говорил: «У меня начёт!» И что-то там себе думал! Я так себе представляю: папа думает! Сплан – чёткий! Чёт – нечет! Начёт – подчёт! В голове папы круги, вокруг кругов голова, вокруг головы круги большие! Папа – большой! Круглый… папа.

Мама… Мама успевала. Вообще, мы с ней вместе успевали плыть правильно. Я так думаю. Я же всё помню по периодам. Я плыл точно, как папа. В первый период сектора – наискосок, чуть в глубину. Во второй – параллельно там чему-то. В третий – делал равномерные рывки; в четвёртый – рывки неравномерные. В пятый период сектора пузырил вверх, в шестой – выбулькивал вниз. Уф! И было легко. Я не строил спланы и не составлял начёты. И было весело. Мама плыла тоже точно, как папа. И было ей… Нет. И не-ет. Мама только делала вид, что плывёт, как мы с папой. Она сновала туда-сюда, нарезала круги вокруг нас обоих и вокруг каждого из нас по отдельности. И казалось, что она с нами никуда и не плывёт, а как-то зависает всё время на месте и ничего не делает. Странно. Почему так казалось? Ведь получается, что она на самом деле плыла в три раза быстрее, чем папа. Но у неё всегда был такой вид, будто она совсем не устала. Будто просто её несёт течение, а она ни к чему никаких особых усилий не прикладывает. Мама – кушать… Море, не вытекай!

Я уставал иногда. Было тяжело всё время улавливать, чтобы не отстать и не потеряться. И ещё думать. Вокруг было много интересного. И непонятного, главное! Почему внизу было темнее, чем вверху? Почему иногда там, где светлее, было теплее, а иногда наоборот: там, где светлее, было холоднее? Зачем было заплывать в мутное, если в прозрачном было легче и быстрее? Но если сейчас подумать, то всё это ерунда по сравнению вот с чем! Куда мы все плыли? Зачем надо было обязательно плыть по правилам? И кто эти правила придумал? И почему, если правила были для всех одинаковые, со стороны казалось, что каждый всё равно плывёт по-своему?

Но, вообще, куда мы плыли и зачем, это я здесь сейчас, на облаке, начал думать. С родителями я вилял себе и вилял. И единственное, что мне было интересно, кроме того, чтобы не отстать и не потеряться, на самом деле: кто такие Благие Детяли5? Я знал, что Благие Детяли – самые пресамые! Они больше папы и заботливее мамы. Потому что они заботятся о моих родителях, и обо мне, и обо всех других морянах. И о море тоже! Благие Детяли не спали никогда, они всё время, не преставая ни на долю периода, думали о Благе! То есть они как бы были родителями моих родителей. Однажды я почти видел одного из них, наверное. Я был совсем маленьким и не помню ясно. И, возможно, я что-нибудь вообще совсем не так запомнил, как было на самом деле, но спросить всё равно не у кого…

В общем, был такой огромнющий выбульк – нас всех перевернуло, мама схватила меня за виляльник так, что чуть меня не проглотила насовсем. Папу отнесло куда-то очень далеко. Мы не видели его несколько периодов. Почти целый сектор! А когда он появился, его виляльник поменялся местами с головой. Это было очень страшно. Но из разговора мамы с папой я узнал, что Благие Детяли, провели очередные исследования Благого Стояния6 и пришли к Выводу. И папа решительно сказал маме, что не станет её утишать, потому что Детяли сказали, что этот Вывод никого не может утишить7. И мама очень громко булькала. Но папа очень быстро научился вилять головой и улавливать ситуацию виляльником. Только у него не сразу получилось правильно есть. Сначала папа объяснял нам требования Вывода и сердился на то, что у нас с мамой не получается плыть вперёд виляльниками. Но вскоре не только мы с мамой, но и сам он не мог отличить, где у него что. И я не знаю до сих пор, то ли он научил нас делать, как он, то ли просто сам стал делать, как мы. И может быть, поэтому мой виляльник потом исчез? Не знаю.

Так или иначе, теперь я с конечностями, сижу на облаке и волную в себе море. Надо прекращать, а то выплеснусь весь сам. Пора обследовать территорию.