Читать книгу Привет, Петровна! - Наталия Ермильченко - Страница 4

Как только начинается лето, Петровна спохватывается:

– А где ж у меня сачок-то? Ба-атюшки! Опять не помню, куда сачок засунула!

Раньше Петровна сама шила сачки из марли. А теперь у нее магазинный – шикарный, говорит она, с бамбуковой ручкой.

Сачок у Петровны не для бабочек и стрекоз. Он у нее для мух.

Заслышав, что по дому летает муха, Петровна берет сачок. Идет на жужжанье, накрывает муху в воздухе марлевым колпаком, тут же отводит в сторону бамбуковую ручку – и все.

– Уж это-то я умею! – смеется Петровна.

Потом Петровна несет сачок на балкон и выпускает муху на волю.

– Полетела! – радуется она.

Я так думаю, что мухи нарочно прилетают к Петровне – как в парк на аттракционы. А может, на спор врываются: кого дольше ловят, тот выиграл. «Не бойтесь, ребята, – передают они друг другу, – ничего не будет. Главное, почаще на что-нибудь садиться».

А когда я к Петровне приезжаю, они не появляются: наверно, понимают, что ей при гостях некогда.

– Я мух ловлю – только в полете, – с гордостью говорит Петровна. – У меня очень точно получается – с одного взмаха.

– Это, наверно, у вас талант, – отвечаю я.

А она:

– Скажешь тоже! Это я просто натренировалась. Какой же это талант – мух с балкона выпускать!

– Разные бывают, – уговариваю я. – У меня вот – к иностранным языкам.

– Замечательный у тебя талант! – восхищается Петровна. – А у меня-то какой же? Ведь должен быть! У каждого хоть один талант да есть.

– Может, на альфа-уровень выходить?

– Ну, это просто. Не то, что переводить с английского.

– Зато с облаками по-английски не поговоришь.

– А с древнегреческим у тебя как? – спрашивает Петровна.

– Еще не учила.

– Слово «космос» придумали древние греки, – говорит она. – Его можно перевести на русский. Знаешь, как? «Порядок»!

– Да?

– Да! Представляешь? Космос – это порядок, там все на своем месте. А у меня дома – ужас, что творится! Стричься собралась – не могу ножницы найти.

– А вы в парикмахерской постригитесь.

– Я в парикмахерскую не хожу, – говорит Петровна. – Мне не нравится, как меня там стригут. Дело в том, что мне обычные стрижки не идут. Меня надо стричь по-другому, а мастера не понимают. Приходится самой. Куда ж я ножницы-то задевала? А то ведь завтра последний день!

– Почему последний? А потом что будет?

– Потом луна начнет убывать, – объясняет Петровна. – Я стричься люблю на растущей луне, но ближе к полнолунию. Оно будет завтра. Если ножницы не найду, придется еще четыре недели до следующего полнолуния ходить лохматой.

Я смотрю в окно и вижу на углу соседнего дома, совсем близко, круглое, возмущенное лицо луны. Понятно, почему Петровна стрижется в полнолуние. Потому что луна на нее так недовольно смотрит, словно говорит: «Что-то ты, Петровна, обросла!» И Петровна тут же спохватывается: «Батюшки, и правда! Бегу за ножницами!»

Плохо, если не найдет. Просто неловко будет смотреть луне в лицо. Приятно, что ли, когда тобою недовольны? И придется несколько дней прятаться вечером за шторами, ждать, пока луна превратится в месяц и отвернется.

Утром я звоню Петровне:

– Ну как, ножницы нашлись?

– Не-ет, – отзывается она грустным голосом, – нет, миленькая, я уже тут все перерыла. Может, мне половину вещей выбросить? Меньше будет уборки.

– А если гостей пригласить?

– Это я уже пробовала, – говорит Петровна совсем печально. – Я тогда все с поверхностей собираю и по шкафам распихиваю, а потом не могу вспомнить, где что лежит. Еще хуже получается.

– А может, вам не хватает шкафов?

– Дело не в шкафах, – отвечает Петровна. – Мне надо разгадать главную тайну своей жизни, и я сразу наведу кругом порядок.