Читать книгу Трамвай желаний. Повесть. Рассказы - Наталия Лозовская - Страница 3

Проснулась Соня отдохнувшей и посвежевшей. Она открыла глаза и поняла, что лежит в цветастом гамаке. Все окна были задернуты веселенькими занавесочками, через которые просачивался яркий свет. Поодаль висели такие же гамаки.

Трамвай никуда не делся.

«Может, я уже просто умерла?» – подумала она.

– Нет, сударыня, вы еще не умерли, – прервал ее мысли седобородый старец. Он висел в воздухе рядом с ее гамаком. «Висел» – потому что нижняя половина туловища у нее отсутствовала напрочь.

«Лицо у него какое-то знакомое, где-то я его видела», – подумала Соня.

– Конечно, знакомое, – отозвался старец, – сейчас я еще насуплюсь – сразу узнаете!

Он расправил окладистую бороду и повернулся к ней полубоком. Соня поняла, что он читает все ее мысли, поэтому думать надо быстрее и тянуть время не получится.

– Неужели Толстой? – неуверенно спросила она.

– Он самый, – облегченно выдохнул Лев Николаевич.

– Вы уж простите, мне просто непонятно, а почему вы – не целиком, где ноги?

– А вот это, деточка, ты зря его спросила, по больному прямо, – бросила на ходу проходившая мимо вчерашняя старушка с козой.

Коза деловито прогуливалась по проходу, позвякивая колокольчиком.

Толстой же весь сморщился и порывисто отвернулся, делая вид, что рассматривает занавески.

– Не обижайтесь пожалуйста! – крикнула Соня.

– Да чего уж тут обижаться? На правду-то… Придется тебе объяснить, хоть, может, тебе и рановато пока. Видишь ли, ты, наверно, уже поняла, что это не простой трамвай…

«Да нет же, просто решила, что остановку свою проехала», – подумала Соня и тут же осеклась, вспомнив, что Толстой умеет читать мысли.

– Вы только не обижайтесь, продолжайте, пожалуйста! Я постараюсь ни о чем не думать и вас не перебивать! – заголосила Соня, видя, что старец опять нахмурился.

– «Ни о чем не думать» – это не совсем то, для чего ты сюда попала, – сурово отрезал он, – но я все-таки продолжу. В этом трамвае полно разных писателей, разумеется, тех, которых уже нет в живых. И все было бы хорошо, у нас замечательная компания, но если нас перестают читать – мы потихоньку исчезаем. Не сразу. По частям. Можно выбрать, что исчезнет первым, что позже. Я вот решил, что напоследок бороду оставлю, чтобы хоть кто-то узнавал. У меня вообще еще все неплохо, вот Державин совсем исчез, бедняга. Только голос остался. А я что – голова, есть, руки есть, а ноги – часть исключительно рабоче-функциональная, без личностного отпечатка.

– А вот Тарантино бы с вами не согласился, – встрял в разговор бомжеватого вида старичок.

– Во-первых, я не с вами разговариваю, милейший, во-вторых, кто такой этот ваш Тарантино? Писатель? Давно умер? – возмутился Лев Николаевич.

– Нет, сценарист, он живой еще вообще-то!

– Ну вот, если после смерти к нам попадет, сможет себе ноги оставить! Хватит уже перебивать! Брысь на свое место!

– Все, ухожу, ухожу, но не думаю, что ему, конечно, придется что-то оставлять, его всегда смотреть будут. – Бурча, старичок возвращался на свое место.

– Извиняюсь, – продолжил Толстой и грустно вздохнул, – вот я тоже не думал, что со мной такое может быть. А как попал в школьную программу – все! Это же конец, это моментальная смерть для писателя! Ментальная смерть! (Хорошо же каламбур вышел?) Кто ж захочет читать из-под палки?! Я разве для того писал, чтобы мне всякие мысли и образы приплетали??? За что мне это?! Краткое содержание произведений русской литературы! Сто школьных сочинений! Сайт готовых домашних заданий! Я ведь больше всех страдаю!

– А как же Гоголь? – осторожно спросила Соня. – Он вроде целый.

– А он еще пока читаемый. Мистика и все такое! – отмахнулся Толстой. Повисло молчание.

– Кстати, вы вчера Николая Васильевича расстроили сильно, и он забыл вам выдать важный артефакт. У него это в последнее время правда часто случается. Сегодня дежурю я.

И он протянул ей маленький серебряный значок в форме ветки дуба.

– Это что такое? – удивилась Соня.

– Прикрепите его к одежде. Это считайте, ваш билет и ваша бытовая волшебная палочка. Вот захочется вам откушать – представляйте, чего именно желаете, и дотроньтесь до значка, нужно ванну или кофе или еще что для бытового удобства. Все к ней. Только запомните – представлять нужно конкретно! В деталях!

Соня представила горячий капучино и хрустящие круассаны с клубникой. Тут же перед ней появился поднос. Потом захотелось добавить сливок – и тут же материализовался кувшинчик.

– Как здорово! – не удержалась Соня.

– Ну, я вижу, вы быстро разобрались, – собрался уже улетать Толстой.

– Спасибо, подождите, а у всех остальных такой же значок?

– Нет, у всех разные, конечно, у Гоголя, по-моему, чертики, у Чехова – ружья, у Достоевского – топорики…

– О, здорово! А почему у вас ветка дуба?

– Ну, видишь ли, дело в том, что это не просто дуб, это…

– Вот это ты тоже зря спросила, дочка, – перебила его старушка, которая уже возвращалась с козой обратно.

– Да что ж вы за сволочи такие! Сволочи! А не люди! Чернь! Не буду ничего объяснять! Книжки начнешь читать – сама поймешь! – закричал Толстой.

– Простите, пожалуйста, не злитесь только! Спасибо вам, спасибо за дуб, я все обязательно прочту. Можно только один самый последний вопросик?

Лев Николаевич кивнул.

– А здесь только русские писатели… м-м-м… обитают? – спросила Соня.

– Нет, почему же только русские, все. Просто людям обычно на родном языке изъясняться сподручнее. Они со своими общаются. А тебе кого надо-то? Англичанина, француза? Вот я с Хемингуэем недавно подружился. Преинтереснейший тип, скажу я тебе. Тоже, кстати, с бородой. Хочешь, приведу в следующий раз?

– Да, нет. Я сама пока не знаю. Не надо. А мне долго ехать еще?

Толстой хитро посмотрел на нее:

– Долго. Ты еще даже до своего первого желания не доехала.

– До какого?

– До миндаля, конечно! – ответил Лев Николаевич и испарился. (с)