Читать книгу Голубое утро - Наталия Мстительная - Страница 4

Гости поднялись на второй этаж и расселись по местам в круглой столовой, которая находилась в одной из башен нового дома. Во главе стола красовался крупногабаритный бородатый мужчина с подвижными карими глазами. Заметно воодушевленный встречей он весело балагурил и шутил. Это был мэр города Кордивьехи, сеньор Пьеро. У мужчины были хорошие манеры, а его британский английский выдавал в нем бывшего студента одного из элитных колледжей туманного Альбиона. Иногда в свою речь он вставлял типично оксфордские словечки (типа: «боутис» и «бопс»), так что у меня не было сомнений, что мэр города получил престижное образование.

Рядом с сеньором Пьеро сидела его супруга. Тихая и немногословная, она совершенно терялась «в тени мужа», ну, и, конечно, не шла ни в какое сравнение с прелестной хозяйкой дома, которая заняла место справа от её мужа. Таким образом, в женском окружении воодушевленный мэр главенствовал за столом. Он красовался, как петух, распустивший свой пёстрый хвост и призывавший всех полюбоваться им. Мэр распевал дифирамбы новому жилищу и его очаровательной хозяйке. Действительно, новый замок не оставил никого равнодушным: кого-то он пугал, кого-то впечатлял, а кого-то раздражал, даже если гости не отваживались говорить об этом прямо. Так или иначе, но все разговоры за столом сводились именно к новому дому топмодели.

– Вы нас сразили наповал своей столовой, Синди! – почти искренне призналась сеньора Родригес. – Такого я ещё ни y кого не видела: круглый стол в круглой столовой c круговой панорамой из окон на все стороны. Как это свежо и оригинально!

– Спасибо, – просто ответила девушка. – Честно говоря, я просто не знала, какое применение найти моей дозорной башне. Внешне дом повторяет средневековую крепость, и все помещения расположены, как видите, на первом этаже. A что можно сделать в круглой башне? Если бы я была учёным, то я расположила бы здесь свой кабинет c библиотекой и планетарием на крыше.

– Восхитительная идея! – горячо одобрил доктор Зиммельман.

– А я бы устроила здесь зимний сад… – мечтательно сообщила госпожа Кранс.

Она беспрестанно таращилась на импозантного мужчину, сидевшего напротив с одухотворенным взглядом, но тот был в своих грёзах, видимо, мысленно сочинял новое музыкальное произведение, не обращая внимания на окружающих.

– Мне эта комната напомнила нашу городскую картинную галерею, – важно высказался мэр Кордивьехи. – Синди, дорогая, не поленитесь посетить нашу сокровищницу! Вы найдете там неизвестные широкой публике полотна Пикассо и Веласкеса. Заметьте, подлинники, a не копии!

– Не знаю, удастся ли в этот раз… – неуверенно начала девушка, стараясь не обидеть гостеприимного хозяина города. – Мы…

Красавица оглянулась на своих друзей в поиске поддержки, и граф Орлофф немедленно пришел ей на помощь:

– Мы непременно зайдём к вам. Я, Анна да и Синди, все мы – большие ценители искусства. Думаю, что и господин Перран не откажется составить нам компанию.

– Конечно-конечно, – тут же подтвердил композитор. – Было бы любопытно взглянуть.

– Отлично! – энергично подвел итоги мэр. – Значит, завтра после обеда я пришлю за вами машины и лично покажу вам наши сокровища.

Мысль представить местные шедевры именитой публике воодушевила не только мэра. Его супруга, сидевшая до сих пор безучастно за столом, вдруг неожиданно оживилась и даже похвасталась перед гостями:

– Мой муж планирует открыть в Кордивьехе исторический музей!

– Вот даже как? – удивился граф, внимательно всматриваясь в порозовевшее от гордости лицо супруги мэра. – И что, много ценных экспонатов y вас в городе?

Тут я поднесла к губам салфетку, чтобы спрятать улыбку. Мне было забавно наблюдать, как «столичный» граф издевается над этими напыщенными местными «шишками». Можно подумать, что y них тут Мадрид, a не Кордивьеха. Ох, уж эти провинциалы!

Но мэр принял все за чистую монету. Сеньор Пьеро был предан своему городу, как старый пёс хозяину, и готов был пойти на все ради своей Кордивьехи. Он вдохнул побольше воздуха и начал свой рассказ.:

– История города уходит в средние века. Рыцари ордена «Серебряного креста» основали здесь…

Сеньора Родригес зевнула. Она попыталась это сделать как можно незаметнее, поэтому тут же украдкой оглянулась вокруг. Похоже, что эту историю, которую сейчас рассказывал мэр, она слышала уже миллион раз. Сеньора Родригес покосилась на мужа. Тот сидел, как каменный истукан. По его бесстрастному выражению лица невозможно было определить, слушает он или нет.

«Нашёл, что рассказывать известной фотомодели. Разве ей это интересно? – подумала я, глядя на заскучавшую хозяйку дома. – Мужчины никогда не чувствуют, что к месту, a что нет!»

Тем временем мэр Кордивьехи, сеньор Пьеро, буквально упивался своим рассказом. Судя по всему, он был любителем не только истории, но и красивых женщин, и сейчас он пытался объединить два своих увлечения в одном. Как ни странно, ему это удавалось. Молодые друзья хозяйки, Анна и граф, слушали чрезвычайно внимательно и даже периодически задавали вопросы. Bидно было, что молодой человек прекрасно разбирался в испанской живописи семнадцатого века. Женщины за столом смотрели на него умиленно. Умный взгляд его живых серых глаз, благородный профиль, аристократическая бледность и графский титул не могли оставить их равнодушными.

Оказалось, что я не одна наблюдала за приглашенными. Рядом cо мной расположился мой приятель Зиммельман. Цепкий взгляд его внимательных угольных глаз скользил по гостям, как прицел, и мне показалось, что собравшиеся избегали смотреть ему прямо в лицо, как будто боялись его.

Рядом c доктором Зиммельманом сидел вялый молодой человек, Коненс-младший. В первую минуту, когда я увидела его бледное некрасивое лицо, то сразу поняла, что это был тот самый дебил. Пустой, ничего не выражавший взгляд, отвисшая слюнявая губа, потные ладони выглядели отвратительно и отталкивали окружающих. Они смотрели на парня брезгливо, и никто из приглашенных не снизошел с ним поговорить. Он скорее годился Коненсу во внуки, a не в сыновья. Вот к чему приводят поздние браки!

Синди прекрасно справлялась c ролью гостеприимной хозяйки вечера. Девушка была одинаково приветлива со всеми, чуть больше, пожалуй, со стариком Коненсом. Гости пытались обнаружить на лице хозяйки разочарование, a может даже и следы слёз по поводу отсутствия Генриха, ради которого и затевалась вся эта суматоха. Но Синди не оправдала их ожиданий. Наоборот, девушка была крайне воодушевлена и находилась в приподнятом настроении.

Приглядевшись внимательнее, я отметила, что Синди довольно часто бросала взгляды на сидевшего напротив нее графа Орлоффа и завороженно следила за его выразительными пальцами, украшенными перстнем c собственными инициалами. Ее поведение мне показалось бестактным, по крайней мере, по отношению к собственной подруге, с которой приехал граф. Я даже взглянула на белокурую красавицу Анну, но её грациозные движения не проявляли ни малейшего раздражения. Да, любопытный намечался вечерок!

Я уже давно потеряла нить разговора, но когда заговорила Анна, я прислушалась. Её мягкий медовый голосок никак не вязался c тем, что произнесла прелестная блондинка:

– Я считаю, что девушка была абсолютно права, убив его. Я бы тоже так поступила. Он заслужил такую смерть!

Её тонкие пальчики чуть крепче сжали столовый нож в руке и гневно вонзили в кровавый стейк, что не ускользнуло от моего бдительного внимания. Тем временем беседа за столом накалялась. Высоконравственная госпожа Кранс не смогла остаться в стороне разгоревшегося спора.

– Что вы такое говорите, Анна! Заслужил… смерть! – всплеснула госпожа Кранс своими маленькими холеными ручками. – Поймите меня правильно, я, конечно, тоже за любовь, но не до такой степени, чтобы убить…

Решив, что пришло время высказаться и ему, раз речь зашла об убийствах, шериф Кордивьехи авторитетно прорычал:

– Да, убийство из ревности – первая статья преступлений в Испании, что в шестнадцатом веке, что в двадцать первом.

В ответ на услышанное мэр города поморщился и самонадеяно ляпнул:

– Только не в нашей Кордивьехе! У нас в городе преступность отсутствует!

После такого громкого заявления, достойного скорее муниципальных предвыборных дебатов, а не застольной беседы в кругу друзей, повисла тишина. Шериф не осмелился оспорить слова мэра, хотя тот выставил всех местных на посмешище. Сеньор Родригес покосился на жену, но та скромно потупила глаза, сделав вид, что думает o своём. Только старик Коненс громко хмыкнул и саркастически усмехнулся, однако, ничего не сказал.

– Уровень преступности в нашем городе на нуле! – гордо повторил глава Кордивьехи c таким усердием, как будто пытался убедить в этом не только других, но и себя.

На этот раз Коненс-старший демонстративно поднялся и вышел из-за стола. Как я узнала позже, всю свою сознательную жизнь он финансировал консерваторов и много лет возглавлял городскую администрацию. Всё в его городе до последнего времени функционировало, как отлаженный механизм… до тех пор, пока на последних выборах не победили «популисты». Эти пустозвоны со своим балаганом, это сборище проходимцев и мошенников, теперь вершили судьбами, да еще голословно уверяли всех, что у них это получалось лучше всех!

Я решила воспользоваться паузой за столом, чтобы выйти и передохнуть после громадного куска сытного стейка, который мне всё же удалось прикончить. Из путеводителя я знала: мясные продукты – неотъемлемая еда на столе испанца, но вот о размерах куска в тексте как то не уточнялось. В общем, мне требовалось перекурить, и я спустилась вниз с пачкой сигарет в руках. Всевидящая экономка, сновавшая между столовой и кухней, выловила меня и направила в курительную комнату. Бог ты мой, кто бы знал, что в некоторых домах есть комнаты специально для этого предназначенные! Если бы я у себя дома организовала подобную курительную, то мне пришлось бы распрощаться или с ванной, или с кабинетом.

Войдя с этими мыслями в просторную курительную, я поняла, что мне пришлось бы проститься с моей гостиной, если бы я задалась целью воссоздать такую же комнату в своем доме.

В курительной я обнаружила три стула, и два из них были уже заняты. Было непонятно, то ли так было задумано изначально (навряд ли! стулья буквально терялись в просторном помещении!), то ли эти три стула служили временным интерьером, ведь Синди только что переехала.

На одном из них сидела супруга мэра, сеньора Пьеро. Она безучастно курила, пуская вверх колечки дыма. Видимо, хвалебные речи собственного муженька в столовой ей были, как говорится, по барабану.

Внешне сеньора Пьеро выглядела типичной каталонкой: тёмно-каштановые волосы, тёмно-карие глаза, a главное – гордость, эта северная непомерная гордость, которая на юге Испании выглядела чуть ли не дерзостью (это я также вычитала в путеводителе: полезная штука, как не крути!). Эта врождённая гордость придавала супруге мэра некоторую отчужденность, а её безукоризненная осанка – величие королевы.

Женщина сидела обособленно и не проявляла ни малейшего интереса к старику Коненсу, занимавшему второй стул. Когда я вошла в курительную, он подмигнул мне, как своей союзнице. Честно говоря, сама не знаю, чем я его так расположила. Тем временем старик напал на «мэршу»:

– Ваш супруг слишком много себе позволяет! Всего два года y руля, a уже возомнил себя, чуть ли не королём Испании. Жили мы здесь до него и после него жить будем. Он нам не указ, ваш жалкий Пьеро!

Я не ожидала оказаться свидетелем такой неожиданной агрессии. Коненс-старший не скрывал своего раздражения, но его попытка не имела ни малейшего успеха. Супруга мэра никак не отреагировала, женщина даже не взглянула в его сторону.

Самолюбие миллиардера было задето не на шутку. Его карие глаза налились кровью, как y разъярённого быка, a красное платье госпожи Пьеро послужило сигналом к началу корриды. Разъяренный старик больше не видел перед собой ничего, кроме маячившей перед ним красной тряпки. Он притянул сеньору Родригес к себе так близко, что она уже не смогла отвернуться и презрительно закричал женщине в лицо:

– Ваш муж разглагольствует там o преступлениях, которые вдруг перестали совершаться после его прихода к власти!

Женщина холодно и даже как будто брезгливо отстранила от себя старика и бесстрастно ответила, глядя на выпущенное кольцо дыма:

– Значит так оно и есть.

– Что есть?!! Наркотики есть, проституция есть, коррупция есть… – не на шутку возмутился Коненс-старший. – A эти «новые русские», вообще, творят беспредел: они же скупили весь город на корню. Хоть бы перестреляли что ли друг друга поскорее!

– О чём вы говорите? – недоумённо спросила женщина.

– А вы, значит, не понимаете o чём! – затрясся от злости старик Коненс. – Не понимаете?!! Ну что же, я могу и конкретнее. Про вас лично… Вас часто видят c доктором Зиммельманом, сеньора!

– Ну и что? – спросила ледяным голосом супруга мэра и на этот раз посмотрела прямо в горящие глаза старика.

Хрусталики её зрачков сузились до одной точки и неподвижно остановились на собеседнике, так что не только старику, но даже мне стало не по себе. Так смотрят кобры, готовые к нападению. Я решила не вмешиваться в их дела, тем более что я – человек приезжий. Но вот старику Коненсу, как говорится, вожжа под хвост попала, и он упорно продолжал свои нападки:

– Только не говорите, что y вас c ним чисто деловые отношения, не надо! Уж я-то точно знаю…

– Вы думаете, что мы – любовники? – повысила голос сеньора Пьеро, буквально сверля глазами миллиардера.

– Не-е-ет, – помотал головой старик. – Вас связывает нечто большее, чем любовь…

Сеньора Пьеро неожиданно вздрогнула и потеряла самообладание. Женщина вдруг истерично завизжала тонким писклявым голосом:

– Что тогда?!! Отвечайте сейчас же! Что? Я вас спрашиваю!

– Наркотики! Так что вы можете уже попрощаться со своим креслом «первой дамы», сеньора Пьеро. Скоро об этом будет говорить весь город.

Эта новость произвела на взвинченную женщину эффект разорвавшейся гранаты. Мгновенно побелевшая сеньора Пьеро c трудом сдерживала себя, чтобы не наброситься и не придушить старикашку.

– Чушь! – выпалила она в раже. – Полная чушь!

– Посмотрим, что скажут избиратели на следующих выборах, когда узнают правду! И никакой Зиммельман вас не покроет, но может, хотя бы вылечит в своей клинике. Правда, я слышал, что там не только больные, но и здоровые люди содержатся.

– Я не желаю вас слушать! – истерично закричала женщина и вскочила со стула.

Но толстые пальцы старика цепко ухватили её за запястье.

– Вы вторглись в чужие владения, сеньора Пьеро! Победа ведь бывает и горькой. Помяните моё слово: на следующих выборах я отыграюсь! И вы со свои муженьком пожалеете, ой, как пожалеете, что перешли мне дорогу.

Супруга мэра больше не могла держать себя в руках и со всей силы влепила пощёчину миллиардеру. От неожиданности Коненс отпрянул назад, непроизвольно разжав пальцы, а женщина пулей вылетела из курительной комнаты. Мне стало неловко за саму себя и за моё неуместное присутствие. Я торопливо притушила сигарету и вышла.