Читать книгу Убийство, совершённое во вторник - Наталия Николаевна Антонова - Страница 2

Стоял месяц май. Вернее самое его начало.

В воздухе разливалось благоухание, в котором было всё! И смолистый запах тополиных почек, и тонкий аромат подснежников, окроплённых ночными росами и ещё что-то волнующее, неуловимое, что если и можно ощутить, то не обонянием, а душой, распахнутой настежь навстречу миру, возродившемуся из снежной пены, и зазвучавшему многоголосием ручьёв.

Андриане Карлсоновне Коваль в это время года начинало казаться, что она не почтенная пожилая дама, а совсем юная девчонка, весело прыгающая в своём дворе с подружками через скакалку или по классикам, начертанным мелом на тротуаре.

Время в её мыслях утекало вспять, и она была счастлива.

День пролетел незаметно в обычных домашних заботах и пробившие в зале настенные часы, сообщили, что уже пять часов вечера.

И Андриана Карлсоновна решила, что, пожалуй, пора начинать готовиться к приходу Людочки

Людочка это Людмила Павловна Потапова её закадычная подружка с институтской скамьи.

Они часто встречались по вечерам, то у Коваль, то у Потаповой, пили чай, и вели бесконечные разговоры.

Как говорила племянница Потаповой Эвелина – чирикали, как два старых воробья на ветке.

Но пожилые дамы только улыбались в ответ, – посмотрим, что ты скажешь, когда доживёшь до нашего возраста.

Сегодня чаепитие должно было проходить на кухне Андрианы Карлсоновны.

Она поднялась со стула, подошла к шкафу и стала доставать миниатюрные вазочки с вареньем.

Варенье было шведским. Не в том смысле, что его привезли из Швеции.

Просто Андриана Карлсоновна варила его по рецепту своей прапрапрабабушки и свято верила, что этот рецепт нашептал прародительнице её муж, молодой красивый швед, которого она подобрала раненным после битвы под Полтавой, выходила и заполучила в благодарность его любовь.

Позднее предки той спасительницы разбрелись по всей стране.

А родители Андрианы Карлсоновны волею судьбы обрели свой дом в городе на Волге.

Однако рецепт фирменного варенья бережно хранили почти все потомки прародительницы.

Коваль, расставив вазочки, уже собралась налить в чайник свежей воды, как зазвенел городской телефон.

Андриана Карлсоновна подняла трубку, – говорите.

– Я, я не приеду к тебе сегодня! – послышался прерывающийся рыданиями голос Потаповой.

– Мила? Что случилось? – не на шутку встревожилась Андриана Карлсоновна.

– Я, я не могу!

– Говори толком!

– Эвелину увезли!

– Кто увёз?! Куда?

– В полицию! Её арестовали!

– За что?

– За убийство!

– Мила! У тебя горячка!

– Нет, нет! Её обвиняют в убийстве жены Гены.

С трудом проговорив последнюю фразу, Потапова отключилась.

Коваль, убрала варенье обратно в шкаф и стала собираться к подруге.

– Сколько раз уж говорилось, что связываться с женатым мужчиной то же самое, что искать приключения на свою пятую точку, – возмущалась вслух Коваль.

Геннадий Климов был глубоко женат, и явно не собирался разводиться. Но наивная Эвелина думала иначе. И ради того, чтобы пойти под венец со своим Геночкой была способна на многое.

Но не на убийство же!

Коваль знала Эвелину с детства. Она была сиротой и девочку воспитывала с пяти лет её тётка, то есть Людмила Потапова подруга Коваль.

Андриана Карлсоновна спустилась вниз, открыла гараж соседа, от которого у неё был свой ключ.

Иван Макарович любезно разрешал соседке хранить в его гараже своё транспортное средство – мотоцикл.

Так что уже через пять минут пожилая дама неслась на своём мотоцикле по дорогам города

* * *

За шумом тихого дождя слышалось пение птиц.

Морис настолько погрузился в свои мысли, что невольно вздрогнул от звука зазвонившего телефона.

– Детективное агентство «Мирослава» слушает, – проговорил он привычно в трубку.

– Я сегодня не приеду, – раздался из трубки голос следователя Наполеонова.

Морис не стал спрашивать почему.

– Чёрт знает, что творится! – возмущённо проговорил следователь, – беременная девица укокошила свою соперницу.

После этого Наполеонов, не дожидаясь ответной реакции Миндаугаса, просто положил трубку.

Морис послушал короткие гудки, вздохнул и подумал о том, что приготовление жаркого стоит отложить. Им с Мирославой и Доном не съесть столько…

– Пожалуй, обойдёмся курицей и салатом из цветной капусты, – решил он, – а вот, что на десерт…

Додумать он не успел, телефон зазвонил снова.

– Детективное агентство «Мирослава» слушает.

– Вы-то мне и нужны, – донеслось из трубки нетерпеливо, – диктуйте адрес.

– Простите, вы не представились, – вежливо напомнил Миндаугас.

– Я ваша коллега, – заявила звонившая безапелляционно, – детективное агентство «Шведское варенье», Коваль Андриана Карлсоновна, слышали?

– Извините, нет.

Трубка то ли презрительно фыркнула, то ли хрюкнула..

– И кто вам нас рекомендовал? – невозмутимо поинтересовался Морис.

– Какая разница! – вспыхнули на том конце провода, но после секундной паузы ответили, – Карина Викторовна Шумская.

– Какое у вас дело?

– Мне нужно найти убийцу! И как можно скорее!

Морису показалось, что женщина на том конце провода затопала ногами от нетерпения.

– Минутку, – проговорил он и переключился на кабинет Мирославы, – там некая Андриана Карлсоновна Коваль просит принять её, – проговорил Морис. Хотя правильнее было бы сказать, что не просит, а требует.

– И что у неё?

– Убийство.

– Кто ей дал номер нашего телефона?

– Говорит, что Карина Викторовна Шумская.

– Интересно… Ладно, у нас сейчас дел нет, назначь ей встречу на 18.00.

– Хорошо. А ужин?

– Поужинаем позднее.

– Шура не приедет.

– Тем более.

* * *

Наполеонов пытался тем временем добиться признания в убийстве от миловидной брюнетки с нежно голубыми глазами.

И этот контраст волос и глаз делал её одновременно трогательно-беззащитной и в тоже время неуязвимой.

Девушку звали, согласно найденному в её сумочке паспорту Эвелина Витальевна Потапова.

Ей было 23 года.

Она работала дизайнером по тканям.

И ещё она была беременной.

Именно это больше всего смущало следователя.

Девица была задержана возле трупа с пистолетом в руках.

Но свою вину она отрицала, утверждая, что пришла только поговорить с убитой.

– О чём? – спросил следователь.

– Я хотела попросить её развестись с мужем.

– Зачем?

– Чтобы мы могли с ним пожениться.

– С мужем убитой?!

– Да, – фыркнула девица, – чему вы так удивляетесь.

– Действительно, – подумал про себя следователь, – чему можно удивляться в этом мире, сошедшем с ума, а вслух спросил, – он обещал на вас жениться?

– Нет. Не совсем так. Но я думала… – она закусила губу, – я жду от него ребёнка.

– Это ещё не повод для того, чтобы разводить мужика, и тем более убивать его жену, – ляпнул Наполеонов, не подумав.

Хотя, если бы подумал, то сказал бы, то же самое.

– Я уже объясняла вам, что я её не убивала! – негодующе воскликнула задержанная.

За окном моросящий дождь о чём-то перешёптывался с ветром.

Наполеонов подумал, что как было бы хорошо, если б дождь, ветер, солнце, деревья и прочие немые свидетели происшествий могли бы давать показания. Но к чему пустые мечты.

Следователь вздохнул и вернулся к допросу.

– Вас задержали на месте преступления, – в который раз повторил Наполеонов.

– А я уже сто раз объясняла вам, что пошла к Светлане Климовой с единственной целью – поговорить!

– И прихватили с собой для большей убедительности пистолет.

У меня не было с собой оружия, кроме этого! – Эвелина провела рукой по животу.

– Откуда вы узнали, что Климова будет дома одна?

– Гена по вторникам в это время всегда играет в теннис. А Игорь должен быть в это время на занятиях.

– Откуда вам это известно?

– Я с Геной сплю уже больше года, – проговорила она с гордостью, – и мне многое известно об их семье.

– И о том, что Климова владелица автосалона?

– И об этом, – тихо ответила девушка.

– Если бы ваш любовник развёлся с женой, он бы получил половину бизнеса?

– Нет.

– Что нет?

– Он бы не получил ничего.

– Почему?

– Потому, что этот бизнес принадлежал Климовой до её свадьбы с Геной.

– И вы надеялись, что он поблагодарил бы вас, если б вам удалось уговорить Климову развестись?

– Я не думала об этом.

– А о нём вы думали?

– О нашей любви и о нашем ребёнке.

– На что вы собирались жить?

– Я работаю! – возмущённо ответила девушка.

– Ваш любимый привык жить на широкую ногу!

– Но он тоже работает!

– Где?

– В салоне, – произнесла она нерешительно.

– И вы думали, что Климова оставила бы его на прежней должности после развода?

– А почему нет? – пожала плечами Эвелина.

– Вы или слишком наивны или глупы. Хотя есть ещё и третий вариант.

– Какой? – спросила она заинтересованно.

– Вы притворяетесь!

– Нет!

– Да! Вы с самого начала собирались убить Климову. Тогда бизнес был бы поделён между вашим мужчиной и сыном Климовой.

– Нет, я хотела только поговорить с ней.

– После убийства вы намеривались скрыться.

– Нет!

– Ваши планы были нарушены появлением Игоря Горелова.

– Нет!

– А теперь расскажите всё сначала.

– Господи! Да, сколько уже можно! – искренне возмутилась она.

– Столько сколько потребуется. Как вы вошли в подъезд?

– Нажала на кнопку домофона и мне открыли.

– Кто вам открыл?

– Я не знаю.

– Но кто-то же спросил, кто вы?

– Нет, просто дверь подъезда открылась.

– И вас это не удивило?

– Нисколько, мы же заранее договорились со Светой о встречи.

– Что? – изумился следователь, – вы договорились с Климовой о встрече?

– Конечно.

– Каким образом?

– Я позвонила ей и сказала, что нам нужно поговорить.

– И она согласилась?! – не поверил следователь.

– Представьте себе! Мы же интеллигентные люди.

У Наполеонова завертелось на языке нелицеприятное слово, но он проглотил его и резко бросил, – дальше.

– Я вошла в подъезд, поднялась на лифте и позвонила.

– Кто вам открыл дверь квартиры?

– Никто.

– То есть?

– Я заметила, что дверь открыта и вошла.

– В чужую квартиру?

– Я решила воспользоваться моментом. Я боялась, что Климова могла передумать и не впустить меня.

– Но вы же интеллигентные люди, – не удержался от язвительной реплики Наполеонов.

– Ну, мало ли, – подозреваемая неопределённо пожала плесами.

– Когда вы подошли к квартире, то никто не спускался с лестницы, не выходил из других квартир?

– Нет. Я только слышала какой-то шорох наверху.

– Какой шорох? Шаги?

– Не знаю. Если и шаги, то крадущиеся…

– Хорошо. Когда вы вошли, где была Светлана?

– Она лежала на диване. Я сначала ничего не поняла. Потом увидела рядом пистолет и подняла его.

– Зачем?

– Я не знаю.

– Что вы сделали с пистолетом?

– Я держала его в руках…

– А потом?

– Ворвался какой-то парень и выбил у меня пистолет из рук. Он стал кричать на меня. Я догадалась, что это сын Климовой и пыталась ему объяснить, что его мама застрелилась, а он запихал меня в ванную, закрыл на щеколду и вызвал скорую и полицию.

– И это всё?

– Всё. То есть, конечно, нет. Появилось много людей. Меня допрашивали там, потом повели вниз, затолкали в машину и привезли к вам. И теперь вот вы измываетесь надо мной.

– Я измываюсь над вами?! – изумился следователь.

Она устало кивнула.

– Вас задержали на месте преступления! – напомнил он сурово.

– Но я же не виновата, что оказалась там.

– А кто виноват? Дед Пыхто?!

– Не знаю я никакого деда, – отмахнулась она.

– Ну, всё! – Наполеонов вызвал конвой, – уведите эту гражданку прочь с моих глаз!

– Вы что же задерживаете меня? – искренне удивилась Эвелина.

– Нет, собираюсь выписать вам путёвку на курорт, а себе направление в психушку.

– Зачем? – успела она спросить, прежде, чем её увели.

– Для поправки здоровья, – буркнул в след ей Наполеонов.

* * *

Оставшись в кабинете один, Наполеонов достал фотографии сделанные полицейским фотографом Валерьяном Легкоступовым на месте преступления и слегка поморщившись, разложил их на столе.

Валерьян, как всегда был в ударе, снимки напоминали не документальное свидетельство с места преступления, а кадры из криминального фильма высокого качества.

Ярко-красное покрывало на диване выглядело кровавым фоном разыгравшейся трагедии, а тело совсем ещё не старой и скорее всего очень привлекательной при жизни женщины напоминало актрису, прикрывшую глаза на время съёмки.

Возникало ощущение, что как только отъедет камера, она откроет глаза и примется поправлять макияж или спорить с ассистентом режиссёра.

Но Наполеонов знал, что всё это не постановочная сцена, а чудовищная реальность.

Поэтому от ошеломляющей художественности запечатлённого у следователя свело челюсти, и он мрачно ругал Легкоступова про себя, не затрудняя себя выбором слов.

– Что за человек такой! – пробормотал он, не выдержав, вслух, – просили же его не выделываться и не строить из себя гения, а снимать по-человечески, документально.

Тут он заметил рассыпавшиеся по пёстрому ковру бусы. Они благодаря искусству Валерьяна, мерцали на орнаменте ковра точно капли росы на живых цветах.

Наполеонов попытался найти бусинки и на покрывале или на одежде убитой. Но не нашёл ни одной.

Выходило, что бусы порвались во время падения Климовой. Однако пуля зацепить их не могла… или могла?

Скорее всего, перед выстрелом произошла ссора, кто-то дёрнул нитку, она порвалась, бусы рассыпались и лишь после этого прозвучал выстрел.

Однако всё это опять же указывает на подозреваемую. С кем ещё, кроме соперницы, заявившейся в её дом, могла ссориться Климова.

– Может, стоит попробовать попросить Незовибатько найти отпечатки пальцев на бусинах или на нитке. Хотя навряд ли это возможно…

Наполеонов прикрыл глаза и попытался представить ссорящихся женщин. Ему это почти удалось.

Но тут в дверь тихо постучали.

Стук был какой-то нерешительный, словно тот, кто его производил, переминался возле двери с ноги на ногу и одновременно огладывался по сторонам.

И только тут Наполеонов вспомнил, что приглашал на это время Игоря Сергеевича Горелова, сына убитой от первого брака.

– Войдите, – сказал он.

Дверь приоткрылась, и в её проёме показался долговязый парень.

– Можно? – спросил он.

– Да, проходите и садитесь, – Наполеонов указал ему на стул напротив себя.

Следователь пригляделся к парню и отметил про себя, что он нисколько не похож на Светлану Ивановну Климову. Должно быть, уродился в отца.

Горелов тем временем уселся на указанный стул, посмотрел на следователя и спросил нерешительно, – вы хотели видеть меня.

– Очень, – подумал про себя Наполеонов, а вслух произнёс, – без ваших объяснений следствию не обойтись. Ведь это именно вы задержали подозреваемую?

Горелов кивнул.

– Расскажите, как всё произошло.

– Я был, в этот день, как всегда на занятиях и вдруг мне позвонили и сказали, чтобы я срочно мчался домой.

– Кто позвонил?

– Я не знаю.

– На сотовый?

Игорь снова молча, кивнул.

– Голос был мужской или женский?

– Мужской.

– Но вы не узнали звонившего?

– Нет.

– Что он сказал, кроме того, что вам нужно спешить домой?

– После того, как я спросил зачем, он ответил, что жизнь моей матери в опасности и сразу отключился.

– Вы сразу ему поверили?

– Я был растерян, но потом решил ехать.

Парень замолчал, но тут же добавил, – обычно я хожу пешком, идти недалеко, но тут я так перепугался, что остановил такси.

– Вы приехали и дальше?

– Когда я поднялся на этаж, то увидел, что дверь нашей квартиры приоткрыта, я вбежал и увидел эту женщину! В её руках был пистолет. И маму. Мама лежала на диване. Я почему-то сразу понял, что она не жива, – Горелов прижал ладонь ко рту.

Следователь видел, что парень изо всех сил старается сдержать душившие его рыдания. И не стал торопить.

Прошло несколько минут. Горелов бросил на следователя благодарный взгляд и продолжил, – я выбил пистолет, затолкал её в ванную, запер и сразу вызвал скорую и полицию.

– А дальше?

– Дальше всё как в тумане, – две крупных слезы стекли по щеке молодого человека.

– Вы позвонили своему отчиму?

– Нет.

– Почему?

– Мама последнее время плохо ладила с ним. И тётя Мара говорила, что он ей изменяет.

– Кто такая тётя Мара?

– Сестра моего отца.

– Вы поддерживаете с ней отношения?

– Да, конечно, я очень люблю её. И она меня тоже.

– Напишите её адрес и телефон, – Наполеонов пододвинул к Горелову лист бумаги. И Игорь послушно выполнил просьбу следователя.

– Игорь Сергеевич, вы считаете, что вашу мать убила задержанная вами гражданка Потапова?

– А кто же ещё? – искренне удивился Горелов.

– Когда вы вышли из лифта и направились к своей квартире, вы не слышали выстрела?

Горелов замялся на миг. Следователь догадался, что парню очень хотелось сказать, – да, я слышал.

Но всё же он не стал лгать и покачал головой.

Вопросов у Наполеонова к сыну погибшей пока больше не было и он, решив не мучить парня напрасно, подписал ему пропуск, попросив напоследок на время предоставить следствию свой телефон.

Горелов беспрекословно выполнил просьбу следователя, достав сотовый из кармана и положив на стол следователя.

Наполеонов заполнил какую-то бумагу и протянул ему.

– Что это?

– Расписка, что ваш телефон у нас.

– Не надо, – отмахнулся Горелов, – я вам и так верю.

– Верю, не верю, это не здесь, – пробурчал следователь, – возьмите и идите.

Горелов послушно засунул бумагу, выданную следователем в карман, и покинул кабинет.

* * *

Выйдя из здания следственного комитета, Игорь медленно побрёл к автобусной остановке.

Он не хотел верить в то, что его матери больше нет в живых. Всё его существо протестовало против этого.

Но в тоже время он знал, что это так. И никуда от этого не уйти, не убежать.

Что же делать? Как спастись от этой невыносимой боли, разрывающей душу.

– Укрыться, – подсказало подсознание.

И Игорь резко изменил свой маршрут, свернул за угол и сел на подошедший трамвай. Укрыться можно было только под крылом тёти Мары. В её доме, под её опекой боль, конечно, не растворится, но хотя бы ослабнет.

Тётя Мара была старшей сестрой отца Игоря.

Она жила в Старом городе в старом доме с лепнинами, некогда принадлежавшем купцу первой гильдии.

Окна квартиры тёти Мары выходили на городской парк, который был заложен ещё в начале 19 века и который жители по старой памяти, передававшейся из поколения к поколению, величали Светлым садом.

В этом саде прошла большая часть Игорёшиного детства.

Он бережно хранил в потайных уголках своей памяти прогулки по тенистым аллеям парка, катание на каруселях, качелях, освоение им велодорожки и тётю до сих пор любящую сидеть на дубовой скамье под зонтиком возле клумб головокружительно благоухающих петуниями, левкоями и бархатцами под раскалённым летним солнцем.

Тётя в юности выходила замуж. Но её студенческий брак по большой любви, как говорила мама, продлился всего два месяца. Расторгнут, он был по инициативе тёти Мары. Причину же своего решения она все эти годы хранила в тайне.

Сам Игорь никогда не пытался проникнуть в прошлое тёти. Ему было достаточно того, что она любит его, своего единственного племянника и посвящает ему всё своё свободное время.

Правда, повзрослевший Игорь уже давно не претендовал на такое огромное количество внимания.

Возможно, именно поэтому в доме тёти появился старый дворовый пёс Босс и кот Семицветик, взятый тётей Марой из приюта.

Оба новых жильца квартиры тёти Мары не могли составить конкуренцию Игорю, поэтому они соперничали друг с другом.

Хотя, если уж придерживаться истины, права качал Семицветик, а Босс, несмотря на свою грозную кличку и внушительные размеры предпочитал не связываться с эгоцентричным семицветным красавцем из рода кошачьих.