Читать книгу Дело об исчезнувших золотых слитках - Наталия Речка - Страница 2

Когда-то он всех заряжал своим неиссякаемым оптимизмом. Гордость института небольшого научного городка, гений в своем деле, любимец сотрудниц возраста от двадцати до восьмидесяти лет, в настоящий момент был уже стар и восстанавливался после тяжелой операции на сердце. Родственники всячески опекали его, жаловаться на невнимание не приходилось. Врачи обещали заметное улучшение через полгода, но уже спустя два месяца после операции он чувствовал себя бодрым и деятельным: много читал, обзванивал знакомых, выходил на недолгие прогулки, любил подискутировать на политические темы. Но сегодня резко поднялось давление, и пришлось прилечь днем. Его заботливо укрыли одеялом, родная рука протянула чашку с чаем. Старик попросил поставить чашку на журнальный столик. Как только звуки шагов удалились, в голове стали оживать воспоминания, те самые, которые согревали его даже тогда, когда, казалось, холод окончательно завладел его сердцем…

Он молод и полон энергии. Сибирь, пьянящий воздух, палаточный лагерь, поздний вечер, он заходит в её палатку и загадочно шепчет: «Душа моя, а не предаться ли нам плотским утехам?» Она изображает стыдливое удивление и потихоньку заползает с головой в спальник. У них была такая игра, он обращался к ней: «душа моя», «свет очей моих», «моя госпожа», а она к нему: «граф» или «Ваше Величество», долго так они не выдерживали и вскоре начинали дружно трястись от смеха, обнимая друг друга. Выражения «стыдитесь», «какой конфуз» и множество подобных оживляли суровые будни… Ну, ничего, у них всё еще впереди, жизнь продолжается!

Он потянулся рукой к чашке, чай был его любимым напитком, выпил до дна.

В экспедициях они пили так называемый лесной чай, приготавливаемый в котелке над костром. Чего только они в него не добавляли! Лучший способ быстро согреться и набраться сил – выпить из походной кружки лесной чай. Когда-то дома хранились высушенные веточки, листочки, благодаря которым чаепитие превращалось в сладкие моменты воспоминаний… Запах, знакомый вкус помогают нам вернуться в прошлое, не дают забыть… Он почувствовал слабость, как будто падает и летит куда-то вниз, стал искать рукой, за что ухватиться, и не нашел опоры. Вспышка света, и её лицо, молодое, красивое, страх в её глазах. Он попытался закричать, но не услышал себя. И вдруг всё исчезло…

Четыре месяца спустя.

До отпуска оставалось два дня, что совершенно не способствовало рабочему настроению. Следователь Виктор Васильевич Зайцев зевал, уткнувшись в газету. Унылая обстановка кабинета наводила тоску, а жизнерадостное щебетание птиц из распахнутого по случаю солнечного июльского дня окошка, манило затвердевшую душу и измученное напряженным режимом тело как можно скорее покинуть казенное помещение.

Идей, где и как провести долгожданный отпуск, накопилось вагон и маленькая тележка, но к общему решению они с женой так и не пришли. Причинами тому были: смешной для великих планов семейный бюджет, нежелание ехать к родственникам и множество фантазий на тему «успей осуществить мечту в отведенное трудовым договором время для жизни». Жена Марина работала судмедэкспертом, и по праву считалась в своих кругах классным специалистом. Работа ей нравилась, вот только чем, Витя никак не мог взять в толк. К тому же он стойко утвердился во мнении, что больше всего на свете жена опасается забеременеть и уйти в декрет, и этот факт ещё сильнее настраивал Зайцева против её работы.

Дружный птичий хор отвлек Витю от безрадостных мыслей. Он уткнулся в стопку свежих газет, в глаза бросилась заметка, которая заставила забыть о приближающемся отпуске и семейных размолвках. Какое-то время Виктор сидел, задумавшись, потом решил всё-таки выйти на свежий воздух и поразмышлять, стоит ли как-то реагировать на информацию. У дверей отделения его застал звонок. Бросив взгляд на экран, Витя искренне улыбнулся и, поднеся трубку к уху, весело произнес:

– Здравствуйте, Григорий Михайлович! Какими судьбами?

– Витя, как я рад тебя слышать! Как сам? Как Марина? – раздалось в трубке.

– Спасибо, Григорий Михайлович, слава Богу, живы-здоровы. А как Ваша семья? – в свою очередь поинтересовался Витя.

– Если найдёшь для меня свободное время в ближайшие часы, расскажу при встрече.

– Конечно, у меня как раз обеденный перерыв!

– Вот и замечательно! Тогда в «Славянке», она ведь рядом, я скоро подъеду.

– Бегу, – бросил Витя на ходу в трубку, другой рукой нажимая на брелок. Устроившись за рулем любимого шевроле, он включил зажигание и нажал на газ.

Григорий Михайлович Борцов, его наставник и друг, около года как трудился исключительно на себя после того, как обзавелся лицензией частного детектива. Клиентов хватало, Борцова знала каждая собака в городе. Знания, опыт, честность, прямота и благородство давно стали его визитной карточкой. Витя Зайцев гордился дружбой с ним. К тому же, с некоторых пор они дружили семьями. Семья Борцова состояла из жены Дины, маленькой дочки Ниночки, огромного рыжего барбоса Степана и хитрого кота Барсика. В квартире четы Зайцевых тоже жил любимец – пёсик Волчок, совсем не похожий на волка и названный, как напоминание о детской игрушке «юла». Как и Степана, Волчка подобрали на улице, чем спасли ему жизнь. У Волчка не было правой задней лапки, но это вовсе не мешало ему бегать, вертеться как волчок, верно служить и охранять хозяев, любить их и быть любимым.

– Ничего себе, он уже на колёсах! – похлопывая по спине коллегу, произнес Григорий. Что, пошел в гору?

– Да, какой там, – отмахнулся Витя, – за машину ещё отдавать и отдавать.

– Помочь? – серьезно спросил Борцов.

– Сами справимся, спасибо, – ответил Витя, присаживаясь за круглый стол. После краткого повествования о семейных делах, заказав супы, горячее, салаты, хлебную корзину и напитки, мужчины, оба, как по команде достали газеты, вернее два экземпляра свежего номера их любимой, которую еженедельно покупали уже давно. Конечно, дешевле вышло бы её выписывать, но все знают, какие сюрпризы преподносит почта: перепутать улицу или дом для нее ничего не стоит. К тому же ящички для почты в подъездах легко вскрываются мальчишками, не знающими, куда применить силу и смекалку. «Юные дарования» при случае могут кинуть в ящик соседа сигаретку, жвачку и всё, на что хватит фантазии. Так уж исторически сложилось, что почтовые ящички служат кому угодно, включая распространителей рекламы, кроме их прямых хозяев.

– Смотрю, у тебя та же газета и на той же странице? – улыбнулся Борцов.

– Сам поражаюсь! А почему заметка вызвала интерес у Вас? Клиент из той семьи?

– Я первый спросил, к тому же ты младший, так что отвечай первым, – Борцов с удовольствием пробовал салат и, вероятно, предпочитал пока слушать.

– Если Вы, Григорий Михайлович, читали все выпуски газеты, то должны помнить, как, если мне не изменяет память, около четырёх месяцев назад, в ней же писалось о кончине известного ученого Светлова, лауреата Государственной премии…

– Насколько я понимаю, вряд ли можно говорить об известности физика-ядерщика, их имена узнают обычно после смерти.

– Да, но научный городок, в котором он трудился, находится сравнительно недалеко от нашего города, и многие знакомые работают или работали раньше в тамошнем научно-исследовательском институте.

– Витя, подай мне хлебную корзину. Так значит, о смерти Анатолия Геннадьевича Светлова ты знаешь…

– Разумеется. Тогда была маленькая заметка: «скончался после продолжительной болезни выдающийся ученый… светлая память…» и все такое. А теперь пишут, что его сын Георгий Анатольевич Светлов свёл счеты с жизнью, выстрелив в висок, причем ничто не предвещало трагедии. Семейка обеспеченная, все скорбят…

– Сын, кажется, частный предприниматель? – вроде спросил для уточнения Борцов.

– Именно так. Маринкина знакомая когда-то училась с Георгием Светловым, рассказывала, с таким-то папашей детишкам в этой жизни зеленая улица. Им бы жить, да радоваться, а они…

Официантка убрала тарелки с горячим и салатами и направилась за десертом. Повисла небольшая пауза, в течение которой Борцов смотрел в окно, а Зайцев вытирал руки о салфетку.

– Витя, у меня есть клиент…

– Кто-нибудь из Светловых? Ну что ж, как я и предполагал, Вы не просто так тратите время на обсуждение этой статейки.

– Мы с тобой вкусно обедаем, увиделись наконец-то, – улыбнулся наставник.

– Безусловно! И я очень рад Вас видеть, Григорий Михайлович. Теперь мы можем перейти к делу?

– Уговорил. – Борцов пододвинулся поближе к столу, положил на него руки и, размешивая ложечкой сахар в крепко заваренном чае, продолжил. – Когда-то мне приходилось выполнять поручения Светлова Анатолия Геннадьевича… Витя, не надо так напряженно на меня смотреть, расслабься и попробуй чай, здесь его умеют заваривать. А вот и десерт!

– Григорий Михайлович, я его не заказывал, – вмешался Зайцев. В ответ Григорий махнул рукой. Так бывало и раньше, когда Витя был стажёром, и в той же «Славянке» Борцов подкармливал юного коллегу на свои. Зайцев всячески отнекивался, но в результате все равно сдавался.

– Я же тебя пригласил, – улыбнулся Борцов. – Так вот, тогда-то я и познакомился с семьей Светловых. Надо сказать, дело вышло интересным и запутанным, уходящим корнями в прошлое. Тогда я занимался им в свободное от работы на государство время. В настоящий момент могу посвятить Светловым всего себя без остатка.

– Кто Ваш клиент? – напрямую спросил Витя.

– Пока об этом умолчу. Предлагаю, Вить, прокатиться со мной в научный городок. Все расходы оплачивает клиент. К тому же он дал аванс. Надеюсь, ты не против составить мне компанию? – По лицу Борцова явно читалась уверенность в ответе «да», но Витя сомневался.

– У меня впереди отпуск, хотелось бы отдохнуть… – промямлил Зайцев.

– Впереди двадцать восемь счастливых дней свободы?

– А то!

– Замечательно! Думаю, за пару недель управимся. Зато у тебя с Мариной будут средства достойно провести оставшиеся две недели.

– Если не секрет, какой аванс Вы получили от клиента? – подмигнул Витя. Григорий сразу ответил, его собеседник присвистнул и протянул руку. После крепкого рукопожатия друзья вернулись к трапезе.

Марина застала мужа, собиравшим небольшую спортивную сумку. На работе, как обычно пришлось задержаться. И это перед отпуском! Она пришла голодная и злая, в душе теплилась надежда, что муж сообразит что-нибудь приготовить. И знала, он может, когда захочет, а голод – не тетка. Войдя в квартиру и, не ощутив запаха еды, она совсем расстроилась и, призвав всё свое терпение, приветливо улыбнулась.

– Марин, я с Волчком уже погулял. Ужинать пока не хочу, мы с Борцовым сегодня сытно пообедали. Если хочешь, подогревай плов, я вчера его не ел, так что в сковородке должно остаться немного. – Муж возился с молнией сумки, которая упорно не хотела закрываться. Волчок то прыгал около Марины, пытаясь достать языком до ее лица, то ходил кругами вокруг Вити. Оба его гладили, думая каждый о своём.

– Волчка хоть покормил? – автоматически спросила Марина.

– Всю тарелку вылизал! В его кастрюльке уже ничего нет. Маринка, ты лучше, не откладывая, прямо сейчас свари ему похлёбку с мясом, а то вдруг он скоро ещё захочет, а кушанье не успеет остынуть. – Витя собирал туалетные принадлежности. Марина вздохнула и, завязав фартук, направилась на кухню. Волчок поплелся за ней. Гремя сковородками, она крикнула:

– Не рано ты собираешься? Мы еще даже не решили, куда едем.

– Марин, давай ты сначала перекусишь, сваришь Волчку еду, а потом я тебе всё подробно расскажу, – Витя стоял на кухне и смотрел на жену спокойно и уверенно.

– Надеюсь, ничего страшного не случилось? – начала выпытывать Марина.

– Нет, Борцов предложил хорошо оплачиваемую работу.

– А как же наш совместный отдых? – Марина почувствовала, что терпению наступает предел.

– А куда ты хочешь полететь? – спросил Витя жену.

– На Канары! – съехидничала она.

– На Тенерифе? – как-то странно серьезно переспросил муж. – Хорошо. Слетаем! Поплаваем!

– Смеешься? – Марина позабыла о голоде.

– Нет. Будет, на что лететь, полетим. – Витя уже сам мешал плов на сковородке, пёсик Волчок вился под ногами. Марина достала хлеб, кетчуп, принялась нарезать дольками помидоры.

Через полчаса они в полном согласии, сытые и в хорошем настроении мыли посуду, точнее Витя мыл, а Марина ее вытирала и складывала по полочкам. Волчок, получив всякие вкусности со стола, довольно облизывался. Марина представляла себя в купальнике на теплом песочке, ласкающую тело пену волн и пейзажи наподобие «Баунти».

– Витенька, там будет как в рекламе «Баунти»? – мечтательно улыбнулась она.

– Нет, Канары – не Мальдивы. Ну, если хочешь на Мальдивы, то полетим туда. – Витя снял фартук, подошел к жене, обхватил ладонью её плечо и стал целовать тонкую шею. Мысли о песочке и волнах в голове у Марины стали растворяться и скоро исчезли вместе со всеми другими мыслями. Пытаться вырваться из крепких рук мужа – дело зряшное, если уж схватит, так и будет вертеть, как ему вздумается. Тем временем Витя пошел в активное наступление, и они оказались в кровати, муж потянул край юбки вверх… Марина всегда поражалась лени Витьки. Вместо того чтобы аккуратно снять одежду, он просто освобождал то, что ему было нужно: поднимал юбки, спускал брюки, а белье, колготки и вовсе мог порвать. И нет, чтоб выбрать момент, подойти к делу с чувством, толком, расстановкой, он набрасывался на нее, когда вдруг приспичит.

Одна подруга как-то жаловалась Марине на своего друга, который, видимо, жил только для себя любимого. Независимо от того, будний был день или выходной, мужчина вставал в семь утра, шел в бассейн и так далее, а ровно в десять вечера сладко спал. Как-то раз он должен был отбыть в командировку, а поезд опаздывал на час, так он заснул прямо на платформе, сидя на чемодане, ровно в десять вечера.

У Витьки тоже было что-то вроде своего режима, в том смысле, что он свои потребности никогда не откладывал. Марина ему как-то при случае об этом интеллигентно намекнула, а он возразил: «Я же не прихожу к тебе на работу с подобными предложениями». И при этом хихикнул. Марина, будучи судмедэкспертом, трудилась в морге, и от этих слов у неё скривилось лицо, а у Вити тут же возникла срочная потребность… Короче, нравится – живи с таким, а не нравится – ищи другого. После исполнения супружеского долга молодые перешли к обсуждению ближайшего будущего. Витя не видел причин не посвящать жену в подробности дела.

– Скончался пожилой ученый. Никто не заподозрил ничего странного. Светлов перенес тяжелую операцию на сердце, к тому же страдал множеством старческих недугов. Вскоре его сын, успешный предприниматель пускает себе пулю в висок. Органы расценивают это как самоубийство. Родственники нанимают Григория Михайловича, к услугам которого, как им известно, уже обращался отец семейства.

– Надо выяснить, было ли вскрытие, – вставила Марина.

– Ну, разумеется, что ещё может посоветовать специалист по судебной медицине?! – обнимая жену, произнес Витя.

– Зря смеешься! – потрепав супруга по голове, ответила Марина. – Обязательно поговорите с патологоанатомом, производившим вскрытие. Родственники могут что-то скрывать, ради этих целей нередко используют подкуп наших коллег.

– Непременно, – поцеловав любимую женщину, согласился Витя.

– А почему Борцов попросил поехать с ним тебя? Сам он не справится?

– Думаю, ему просто скучно. Одному в гостинице две недели! – усмехнулся Витя.

– Шутишь? Наверняка, дело предстоит сложное и займет как минимум весь твой отпуск! – забеспокоилась Марина.

– А когда было легко? По-любому, Мариш, деньги нужны. К тому же, если я сейчас откажусь, Борцов мне больше ничего никогда не предложит, да и не могу я ему отказать, – честно признался Зайцев.

– Только, пожалуйста, будь осторожен. Обещай мне. – Марина привстала над ним на локотках и смотрела сурово. Он улыбнулся и произнес:

– Ты – жена следователя. Это привычная мне работа. Всё как обычно. Даже не вздумай переживать, нервничать и рисовать ужасы.

– Будь всегда на связи и звони почаще. Обещай, иначе не отпущу. – И тут, Марине пришла в голову вполне здравая мысль: – Вить, возьми меня с собой, у меня ведь тоже отпуск.

– Тоже мне, декабристка нашлась, – Витя отстранился на свою половину кровати. – У Борцова заказан номер на двоих на деньги клиента. Мы, два мужика как-нибудь справимся, а ты отдыхай, отсыпайся и жди мужа. – С этими словами он легонько ущипнул её за бедро, повернулся и выключил лампочку на прикроватной тумбочке, что означало: «разговор окончен».

За большим столом в гостиной огромной квартиры покойного ученого Светлова собрались все члены семьи: Елена Семеновна, вдова недавно застреленного Георгия и их дочь Катерина; дочь и сын ученого, Евгения Анатольевна и Алексей Анатольевич; сын Алексея, Кирилл. Не осталась равнодушной к приглашению Борцова приехать сегодня и мать семейства с красивым именем Даниэла. Собственно, все дети и внуки так и звали её между собой, а обращались к ней, конечно, «мама» или «бабушка». Даниэла относилась к тем женщинам, которые не имеют возраста. Конечно, ей нельзя было дать меньше шестидесяти, но выглядела она статной, ухоженной, модной и красивой дамой. Ни у кого язык не повернется назвать её старой, хотя старшему сыну на момент смерти было пятьдесят два. Между детьми в семье Светловых была немалая разница в возрасте: Алексею Анатольевичу – сорок четыре, а Евгении Анатольевне недавно стукнуло тридцать шесть. Елена Семеновна, судя по всему, гораздо моложе своего покойного мужа, а Катерина, видно, недавно перемахнула подростковый возраст. Кирилл, очень улыбчивый, можно сказать, позитивный молодой человек, ухаживал за дамами, пытаясь всех успокоить.

Пока Григорий Михайлович что-то просматривал у себя в блокноте, Виктор наблюдал за новыми знакомыми. На первый взгляд, все вели себя доброжелательно и относились друг к другу с уважением, но первое впечатление, как говорят мудрые люди, бывает обманчивым. «У них у всех маски и, наверняка, под одной из них прячется убийца», – думал Зайцев, вглядываясь в их лица, и гадал, кто способен на злодеяние.

Наконец, все устроились вокруг стола и воззрились на Григория и Виктора. Григорий Михайлович раздумывал, подняться ему или остаться в кресле, и в итоге выбрал кресло. «Кто бы сомневался», – молча позлорадствовал наблюдательный Зайцев. Борцов начал свою речь:

– Всем доброе утро. Извиняюсь, что собрал вас в такую рань. Знаю, приехать сюда к девяти утра в выходной день для некоторых настоящий подвиг. Но я не настроен терять время, чем раньше начнем, тем быстрее закончим. Итак, я – частный детектив Борцов Григорий Михайлович, меня нанял один из вас для расследования причин смерти Анатолия Геннадьевича и Георгия Анатольевича. А это мой помощник Зайцев Виктор Васильевич. Мы оба имеем опыт работы в органах внутренних дел. Мне приходилось общаться с Анатолием Геннадьевичем при жизни. Без сомнения, это была неординарная личность, великий ученый, интересный человек. Даже, если со стороны вашей семьи ко мне бы никто не обратился за помощью, я бы всё равно рано или поздно проявил любопытство и занялся тем, чем собираюсь заняться сейчас. – Борцов хотел продолжить, но его бесцеремонно перебили.

– Кто вас нанял, молодые люди? – подала голос Даниэла.

– Один из вас, – невозмутимо повторил Григорий.

– Ясно, кто! Тетя Женя всё ещё хочет расследовать дедушкино убийство, и я считаю, она правильно делает, – неожиданно заявила самая младшая из Светловых.

– Катя, помолчи! – цыкнула на дочь Елена Семеновна.

– А чего ты мне рот затыкаешь? Сначала дедушку убили, потом папу…

– Григорий… как Вас там? Не слушайте ее, она не понимает, что говорит, – почти крикнула Елена.

– Елена Семеновна, вне зависимости от того, что вы все скажете здесь, каждый из вас сможет поделиться своим мнением с нами наедине, – и он кинул взгляд на Зайцева.

– Съела? – бросила матери непослушная дочь. – Тетя Женя, это Вы наняли частного детектива? – Все посмотрели на Евгению Анатольевну. Она сидела, склонив голову и, вероятно, пребывала где-то далеко, в своих мыслях.

– Мне кажется, мы начали не с главного. Никто ведь не ожидал, что за первым несчастьем последует второе, – наконец, произнесла она. Зайцев силился понять, о чём она говорит, Борцов думал о том, что его подозрения подтверждаются.

– Женечка, зачем тебе это, подумай, – глаза Даниэлы мученически смотрели на Женю.

– Ты же во всём и виновата, – вдруг выдала Елена Семеновна, – измучила подозрениями моего мужа, постоянно шипела на него, обвиняла, вот он и не выдержал! Настроила дочь против отца, а потом и против матери!

– Никто меня не настраивал! – откликнулась Катя.

– Девочки, надо собрать волю в кулак и проявить здравый смысл, – решил вставить слово Алексей Анатольевич.

– Какой уж тут здравый смысл? Кто-то решил, что мы сами между собой не разберёмся, и нанял детектива. А потом кто-нибудь из нас попадёт в тюрьму, и это, именно это будет еще одним несчастьем, – произнесла Даниэла, погрузив нос в белоснежный платок с кружевом. На какое-то время установилась тишина. Слышно было, как тикают часы.

– Может, на сегодня хватит? – вздохнул Кирилл и, поднявшись из-за стола, подошел к бабушке. Борцов кивнул. Все стали потихоньку собираться. Зайцев пошел в туалет. Выходя из него, он услышал доносящийся из-за закрытой двери кухни голос Даниэлы: «девочка моя, ты же за ним ухаживала, на тебя первую подумают, вспомни, как ты травила Жору…». Как Зайцев ни напрягал слух, больше никаких слов различить ему не удалось. Продолжать стоять рядом с кухней, не привлекая внимания, было невозможно, и Витя скрылся в ванной. Шикарней ванной комнаты ему видеть никогда ранее не приходилось: черный кафель, огромное зеркало длиной во всю стену, на полочке под которым красовалось множество флакончиков импортного происхождения, белоснежная ванна с джакузи, а также душевая кабинка в углу. Хочешь – лежи балдей, массажируя тело струями воды, хочешь – наслаждайся контрастным душем. Круто жил старикан! – Витя, по понятным причинам, покидать чудо Мойдодыра не спешил, мыл руки и долго разглядывал причудливые маленькие корзиночки с искусственными ягодками в углу ванной. Когда он расстался с полотенцем и явил себя миру, а точнее появился в гостиной, там сидели только Григорий Михайлович и Елена Семеновна.

Вдова смотрела на Борцова заплаканными глазами и, как будто специально, чтобы они выглядели еще более красными, усердно терла их бумажным платком. Рядом на столе красовалось парочка таких же свернутых в мокрые комочки платочков.

– Мы с Гошей очень любили друг друга. Он погиб в расцвете лет. Катя так любила отца… больше, чем меня.

– По завещанию после смерти Вашего мужа, кому что достаётся? – цинично спросил Борцов.

– У них в роду, видимо, считалось, что составлять завещания необязательно. Все Светловы собирались жить вечно.

– Почему все? – выпалил Витя.

– У Анатолия Геннадьевича завещания тоже не нашлось. Нотариус, к которому иногда обращалась наша семья, отрицает наличие завещания. Он рассказывал нам, как пытался вразумить Анатолия Геннадьевича составить завещание, но тот говорил, что ещё не время.

– Получается, всё имущество мужа наследуете Вы с Екатериной Георгиевной напополам?

– Но ни я, ни моя дочь никого не убивали. И не верьте во всю эту чепуху с убийствами! Анатолий Геннадьевич умер своей смертью, он перенес тяжелейшую операцию, да в таком преклонном возрасте.

– Елена Семеновна, Вы здесь четверть часа назад обвинили Евгению Анатольевну в том, что она подвела Вашего мужа к решению расстаться с жизнью, – продолжал Григорий.