Читать книгу Родственнички - Наталия Шитова - Страница 13

У Марины Казаковой было тяжёлое детство.

Ей достался груз, который не каждый в силах пронести на своих плечах через юные годы.

Начать нужно с того, что она никогда не ходила в детский садик. Родители тщательно оберегали малышку от тлетворного влияния нездорового детского коллектива.

В четыре года Мариночку научили читать и вычислять в пределах десяти. В пять лет она уже писала под диктовку и складывала двухзначные числа в уме. На вступительном собеседовании в первый класс английской спецшколы толстенькая девочка с косичками повергла комиссию в изумление, бегло и без запинки прочитав газетный текст и перемножив числа столбиком.

С самого первого класса Мариночка была записана судьбой в хронические отличницы.

Звание было обязывающим. За временное несоответствие этому званию родители обливали ее негодованием, учителя – упрёками, сверстники – насмешками. И она неустанно трудилась, дабы никого не разочаровать. Пятёрки в её тетрадках были слегка разбавлены редкими четвёрками. И все знали, что, если Казакова не могла справиться с заданием, это значило, что с ним не справится никто из трёх параллельных классов.

Родители гордились Мариночкой и не уставали говорить ей об этом. В мечтах они видели дочь в каком-нибудь исследовательском институте в роли кандидата каких-нибудь уважаемых наук, и считали, что до осуществления этой мечты им осталось совсем немного, потому что их воспитанная и неиспорченная девочка не помышляет о всяких глупостях, а прилежно учится и думает о будущем.

Что ж, родители были правы. Они добились своего.

Марина действительно не помышляла о глупостях.

Она была послушна и покладиста, потому что рано поняла, что её протесты по любому поводу удовлетворению не подлежат.

Она смирялась с родительскими требованиями, не задумываясь над их глубинным смыслом. А зачем? Все равно никто не снисходил до объяснений.

Она дружила только с воспитанными девочками-хорошистками. И девчачьи секреты и тайны подружек-кумушек не выходили за дозволенные родителями рамки.

Она никак не могла понять, над чем же гогочут её сверстники, когда шёпотом рассказывают друг другу "взрослые" анекдоты. Она знала, что те звучные словечки, которыми одноклассники переругивались между собой, есть не что иное, как грязные неприличности, но она не знала точного значения этих слов.

Она терпеливо мучилась со своей косой, не желая стричься, потому что верила, что у девочки должны быть длинные волосы.

Она гордилась тем, что не подмазывает ресницы касторовым маслом, и не собиралась никогда пользоваться косметикой, потому что это вульгарно и совершенно ни к чему.

Словом, Марина Казакова росла хорошей девочкой.

Она любила читать. Она проглатывала наивные в своей высокоморальной мудрости книжки и мечтала. Она мечтала о счастье, которое, согласно книжкам, непременно должно найти её просто потому что она хорошая девочка. Довольно долго Марина всерьёз полагала, что раз она послушна, умна, начитанна, хорошо воспитана, значит все у неё непременно само собой великолепно сложится.

Она мечтала, когда придёт срок, влюбиться в достойного юношу, и чтобы они стали друг для друга непременно первой и единственной любовью.

Марина не позволяла себе вздыхать по тонкошеим пацанам с прыщавыми щеками, которые втихаря курят за школой, плюют сквозь зубы и посылают тебе в спину всякую нецензурщину. Зачем размениваться на такое убожество? В свой срок непременно встретится на её пути тот, кто не только красив и загадочен, но ещё умён и великодушен. Он, её избранник, не будет оценивать длину ног и толщину талии. Лишь взглянув на Мариночку, он поймёт, какое перед ним сокровище. Только такому человеку, способному оценить хорошую девочку Марину Казакову, она собиралась отдать свою любовь.

Такие идиотские иллюзии одолевали Марину лет до шестнадцати.

Возможно, бог умом её действительно не обидел, потому что постепенно она стала понимать, что реальная жизнь тоже чего-нибудь да стоит. И что она, Марина, совершенно в эту жизнь не вписывается со своими книжными грёзами.

Это в мечтах своих она была неустрашимой дерзкой амазонкой, уносящей на своём лихом коне то одного, то другого красавчика. Но при ближайшем рассмотрении Марина видела в зеркале невысокую круглолицую девчонку с пухлыми щеками, полногрудую и широкобёдрую толстушку, что была раза в два крупнее среднестатистической старшеклассницы.

Марина, наконец, призналась себе, что хочет, чтобы и её портфель кто-нибудь понёс после уроков. Конечно, не все одноклассники были этого достойны. Но не тут-то было, претендентов не находилось никаких, ни достойных, ни недостойных.

На дискотеках она танцевала в общем кругу с подружками-кумушками, а во время медленных танцев пыталась не показать зависть к тем, кто топтался в обнимку. Она внушила себе, что презирает это смешное парное топтание, но у неё даже не было возможности отказом продемонстрировать это презрение, ибо её никто не приглашал. Успехом у одноклассников пользовались бойкие стройные девчонки, умевшие пользоваться тушью для ресниц, не забывавшие вовремя хохотнуть и завернуть непечатное слово.

Никто не спешил проявлять к Мариночке тот интерес, которого, по её мнению, она была достойна. Нет, парни-сверстники вовсе не чурались её. Они охотно беседовали с ней о том, о сём, по привычке списывали задания, обращались с вопросами по учёбе. Этим все ограничивалось. Никого не интересовало то, что она хорошая девочка с богатым внутренним миром, в котором бушуют страсти-мордасти…

Невелика оказалась плотность принцев на квадратный километр. Оставалось терпеливо ждать.

В институт Марина поступила играючи. Её блестящий аттестат сослужил ей неплохую службу в огромном конкурсе на престижный экономический факультет.

Её захватила не столько учёба, поскольку в самом предмете изучения она ничего увлекательного не находила, сколько совершенно новый уклад студенческой жизни. Домашняя девочка, не видевшая доселе ничего, кроме школьных парт, учебников и библиотечных полок, открыла для себя довольно обособленный, шебутной и неунывающий мирок, где все делалось гуртом, а значит любой мог присоединиться к коллективу.