Читать книгу Невольная связь - Натализа Кофф - Страница 7

Я проснулась под утро, когда за окном только занимался рассвет. И села в постели.

Рука тут же дернулась обратно к подушке. А я ощутила унижение и дикую злость. Как, вот как признаться этому чудовищу, что мой организм требует уединения? И ключ Широков, как назло, вышвырнул куда-то на ковер.

Мой тюремщик безмятежно спал, развалившись на всю кровать. А я чувствовала, что если прямо сейчас не окажусь в соседней комнате, то опозорюсь на всю оставшуюся жизнь.

Мозг – удивительная шутка. Иногда он работает, как часовой механизм. А иногда, барахлит, как китайская подделка. Но, как оказалось, в стрессовой ситуации моя голова соображала весьма неплохо.

И очень кстати я вдруг вспомнила, как мальчишки-одноклассники однажды на спор пытались открыть ментовские наручники. Откуда они у них взялись – никто не знал. Но факт был на лицо: пацаны поспорили, смогут ли их открыть без ключа. Получилось при помощи обычной скрепки. Но пришлось повозиться.

Мне возиться было некогда. Время поджимало, а будить Широкова с воплем «Помогите! Хочу в туалет!» я не собиралась. Это ведь и без того унизительно, спать в одной постели с врагом!

А тут еще и это…

И я начала взглядом шарить по прикроватной тумбе, полу рядом с постелью, пока не заглянула в небольшой выдвижной ящик. Никогда прежде я так бурно не радовалась одной единственной канцелярской скрепке.

Наручники не выдержали натиска моего желания оказаться в соседней комнате. Металлический браслет поддался, а мое запястье оказалось на свободе. Я тут же помчалась, сорвавшись с места.

Спустя полчаса, я вернулась в спальню. К этому времени я успела отыскать чистую футболку и шорты Глеба, совершить все утренние процедуры, включая душ и чистку зубов. С трудом подавила соблазн пройтись зубной щеткой Широкова по ободку унитаза. Но решила: аксессуар не виновен в том, что его хозяин чудовище.

Глеб по-прежнему спал в кровати. А я вдруг подумала, что браслет от наручников, который прежде был на моем запястье, прекрасно застегнулся бы на резной спинке кровати. А ключ ведь далеко. И скрепку я на всякий случай припрятала обратно в ящик тумбы.

Странно, но Широков не проснулся, когда я защелкнула его же украшение. И торопливо отползла подальше, на всякий случай.

Экран телефона Глеба засветился, а тишину комнаты вспорол звук будильника.

– Сабина? – голос Широкова звучал сонно и хрипло, а я коварно улыбнулась.

Глеб недовольно и с непониманием смотрел на меня, лежа в постели. А я стояла на безопасном расстоянии, победоносно скрестив руки на груди.

– Доброго утречка, Глеб Алексеевич! – хмыкнула я и протопала к двери. – Я сама найду кухню. У меня вроде как рабочий день, так? Приятно оставаться. Если не найду мышьяк, считайте, вам повезло, и завтрак не пропустите.

– Живо вернись, Сабина! – рявкнул Широков громче и дернул запястьем.

Я лишь ускорила шаг, выскочив за дверь, и, не останавливаясь, понеслась вниз по лестнице. В холле столкнулась с тем самым громилой-охранником, который впихнул меня в багажник.

Вот и ему нужно бы подсыпать чего-нибудь веселенького в еду или напиток. В качестве особого секретного ингредиента.

– Сабина! – пронеслось на весь особняк, но я лишь фыркнула.

– Да не напрягайтесь вы так, уважаемый, – обратилась я к мордовороту с собачьим именем Мухтар, – жив-здоров ваш шеф. А профилактическая клизма еще никому не помешала.

– Сдается мне, Сабина Ярославовна, что клизма – это вы, – разобрала я колкое замечание под громогласный вопль Широкова.

– Мухтар!

– И часто вам приходится исполнять собачьи команды? Фас, к ноге, апорт? – насмешливо подметила я. – Тапочки тоже приносите?

– Полегче на поворотах! – набычился охранник.

– Вы бы поторопились, товарищ, шеф негодует. Вот-вот отгрызет себе руку, – безмятежно посоветовала я и проскользнула дальше по коридору на кухню.

Пусть этот Широков только попробует сунуться ко мне! У меня там в распоряжении, вон, целый комплект сковородок и ножей.

– Ты что с ним сотворила, ведьма? – рыкнул Мухтар, стремительно сорвавшись с места.

– Всего лишь ответила той же монетой, – повела я плечом и спряталась за дверью кухни.

А там меня ждали две пары удивленных глаз и Пузатый колпак.

Знаменитый шеф-повар Широкова мне не понравился с первой же секунды. Пузатый коротышка смерил меня таким взглядом, словно я была не живым человеком, а плесенью на сыре.

– Чем травить будете, многоуважаемый шеф? – поинтересовалась я, а мужчинку, кажется, слегка перекосило. Русскую речь он прекрасно понимал, а вот соображал плохо. Либо делал вид, что не понимал меня.

– Завтрак уже накрыт и ждет Глеба Алексеевича, – осторожно ответила одна из девушек, помогавшая в доме, если судить по униформе и белоснежному чепчику.

Нет, ну что Широков за человек? То повара себе выписывает из-за границы, то горничных заставляет одеваться так, будто живет в поместье прошлого века с личным камердинером и швейцаром.

– А разве вам не передали от Глеба Алексеевича, что ваша вчерашняя стряпня его слегка расстроила? – обратилась я к коротышу в колпаке.

Именно в эту секунду по дому разлетелся очередной вопль Широкова:

– Убью!

А я не моргнула и глазом. Зато именитый шеф-повар побледнел лицом и затрясся, выронив лопатку, которой помешивал странное на вид варево в кастрюльке.

– Советую вам поторопиться и исчезнуть, пока он не спустился сюда, – подмигнула я мужчинке уже без колпака.

***

Глеб, тяжело дыша, смотрел на закрытую перед его носом дверь. За спиной бормотал Варгинов, уговаривал не кипятиться. Парламентер хренов!

Широков плохо соображал, если честно. Но терпение его лопнуло, как мыльный пузырь.

– Все вон! – прорычал он, толкнув кухонную дверь.

Помещение мигом опустело, и только вредная девчонка продолжала невозмутимо разглядывать полки и шкафы с продуктами.

Глеб уговаривал себя, что Сабина – ценный актив. Нельзя его портить, свернув шею. Но как же чесались руки хорошенько отшлепать девчонку!

– Я ведь предупреждал, Сабина! Еще один фокус, и…, – зловеще начал Глеб, а Сабина обернулась к нему.

Он замер на полуслове. В мужской одежде с чужого плеча Туманова смотрелась совсем хрупкой и юной, девчонкой безобидной, не способной постоять за себя.

Потому продолжение своей угрозы, в которой первым же словом значилось «оттрахать» Широков просто не смог выговорить.

Глеб на секунду сжал пальцами переносицу. Так, нужно сбавить обороты. Она ведь нарочно его провоцирует. А он – как сопливый идиот – ведется.

– Не пойму, с чего вдруг истерика. Вы уж определитесь, Глеб Алексеевич, мне безвылазно торчать в спальне, или готовить еду? – между тем фыркнула девушка.

О чем он там только что думал? Сбавить обороты? Ага, сейчас!

– Сабина! – прошипел Широков и медленно двинулся к Тумановой.

Сабина отступила назад, а в ее ладони мелькнула сковородка. На вид весьма тяжелая. Глеб отрицательно качнул головой, приказывая вернуть утварь на место. Но девчонка лишь крепче сжала пальцы на ручке, подняла сковородку чуть выше и начала слегка размахивать ею, точно бейсбольной битой.

– Ты ведешь себя неадекватно! – прищурился Глеб.

– То есть отбирать девушек за долги их отца это адекватный поступок? Вы мое мнение спросили? У меня, вообще-то, своя жизнь! И я не хочу быть здесь! Я хочу домой!!! – повысила голос Сабина, не переставая размахивать тяжелым на вид оружием.

Глеб подметил, как подозрительно блестят ее глаза. А ворот футболки съехал, обнажив острое плечо. Девчонка была настолько хрупкой, что утонула в одежде Глеба. И вообще выглядела сейчас как испуганный воробей, или котенок, который от любого шороха шипит и выпускает когти.

Широков в изумлении округлил глаза и отвесил себе мысленный подзатыльник. Да что с ним происходит? У него ведь не было прежде подобных эмоций! А сейчас он явно дает слабину.

– Все претензии к отцу, Сабина, – мотнул головой Глеб и сделал еще один шаг ближе.

– Не подходите! Я буду кричать! – пригрозила девушка.

– Так, мне все это надоело! – зло рявкнул Глеб. – Не будешь слушаться, будешь жить в борделе. Со шлюхами! Я четко выразился?

– У вас и бордель есть? – переспросила Сабина.

– Для тебя найду! – рявкнул Широков и вскинул руку. Отобрав сковородку, Глеб отшвырнул ту подальше и перехватил девичьи ладони. – Ты уже не маленькая девочка. Добро пожаловать в мир взрослых мужиков, Сабина! Либо я, либо хренова туча чиновников, бандитов, прокуроров. Выбирай! Но учти, трахать тебя будут активно, потому что из-за смазливой мордашки и шикарной фигуры клиенты будут часто тебя выбирать. И никто не придет на помощь. Скажи «спасибо» папе!

Глеб видел, как глаза девчонки заволокло пеленой. А губы поджались.

Сабина опустила руки, перестав сопротивляться. А Широков не унимался. Обхватив пальцами девичье лицо и сжал так, чтобы Туманова смотрела в его глаза. Он понимал, что из-за разницы в росте Сабине приходится тянуться и стоять на цыпочках, но Глеб был слишком злым, чтобы заботиться о ее комфорте. Достала!

– Поняла меня? – прорычал Глеб и дождался кивка, но не торопился выпускать жертву на свободу. – Приготовь мне завтрак, Сабина!

Туманова моргнула, а Глеб понял, что их лица слишком близко друг к другу. Он чувствовал ее сбивчивое дыхание на своих пальцах и губах. Чувствовал, что нежная кожа пахнет гелем для душа. Тем самым, которым пользовался сам Глеб. Другого в его ванной не было. И эта мысль, что девчонка пахла им самим, будоражила.

– О моих предпочтениях тебе расскажет экономка, – сипло выдал Широков, не разжимая пальцев и глядя на то, как слезинка повисла на ресницах. А глаза у Сабины с золотистыми крапинками, которые издалека не видно. И ресницы пушистые и длинные. Красивые. И сама девочка очень красивая, без всяких женских штучек в виде тонны грима. Естественная красота Сабины поражала, гипнотизировала.

И губы… Наверняка они мягкие и сладкие на вкус.

Широков уже тянулся к ним. Пара миллиметров оставалась до того момента, как Глеб убедиться, что был прав. Ведь сладкие у нее губы?

Глеб в свои тридцать шесть имел крайне скудный опыт в поцелуях. Не признавал их. Этот контакт с партнершами он полностью и осознанно исключил. Не видел в нем смысла. Никогда не хотел заниматься обменом слюной. Это ведь полная антисанитария, не иначе.

Сабину Туманову хотелось поцеловать.

Нет, это бред какой-то. Глеб просто хочет заткнуть ей рот, чтобы пресечь возмущения. Эта ведьма не угомониться, все равно будет дерзить ему и изводить.

Широков сделал жадный вдох и накрыл распахнутые губы Сабины своими.

Должно быть все из-за новых и непривычных ощущений. Или из-за того, что он был взвинчен, зол и, что уж врать, возбужден. Да и Сабина в его шмотках выглядела крайне аппетитно. Ткань скрывала изящные формы, но он ведь помнил, какая она там, под футболкой.

Да, все как-то сплелось и запуталось. И в висках все еще стучит, потому что вчерашнее столкновение черепа с вазой не прошло бесследно.

Словом, у Широкова была масса оправданий тому, почему он жадно набросился на Сабину. Ворвался в ее рот языком, наплевав на ненавистный слюнообмен и антисанитарию.

И дышал жадно. Судорожно. А по телу – адское возбуждение.

Сладкие у нее губы. И мягкие. Вкусные. Податливые, как талое мороженое. Хотелось облизывать их вновь и вновь, втянуть в рот, и вновь лизнуть. Чем Глеб и занимался, не имея сил притормозить.

И дыхание у девчонки сладкое. И под пальцами – бархатная кожа.

– Если не прекратите, я ударю вас коленом в пах, – не сразу разобрал Глеб тихий шепот.

– Что? – так же тихо в ее губы, но теперь Широков уже двумя ладонями держал ее лицо, чтобы было удобнее целовать.

– Хватит меня вылизывать, извращенец! – пробубнила девчонка, покраснев. – Сколько вам лет, что вы толком целоваться не научились?!

– Ты издеваешься? – прищурился Глеб и выпрямился в полный рост, но рук от лица девушки не убрал.

– Нет. На полном серьезе. Не умеете целоваться? Совсем? – прищурилась Сабина.

– Бляха муха, Сабина! – рявкнул Широков зло.

– Нет, ну правда. Все же умеют. А вы, походу, эту часть взаимодействия мужчины и женщины упустили, – без намека на улыбку говорила Сабина.

– Я все-таки тебя придушу! – пробормотал Широков и убрал руки. И вообще отступил на два шага, подальше от соблазна и греха.

– Тогда кто же будет завтрак готовить? – уточнила Туманова.

Глеб отвернулся. Ему тридцать шесть. У него была тьма баб, включая элитных шлюх. Он сам владел этими самыми шлюхами. Его «Подполье» было известным среди элиты местом для отдыха. В клубе можно было найти развлечения на любой вкус.

А Глеба только что урыла сопливая девчонка. С колючими словами этой ведьмы Широков мог смириться, пресечь, заставить молчать и слушаться.

Но как поступить с тем, что Широков, пожалуй, впервые за двадцать лет, смутился. И, кажется, даже покраснел.

Он выскочил из кухни, шарахнув дверью. И взлетел по лестнице на второй этаж, а дальше – в свою комнату.

Так, ладно. Хорошо. Не нравится ей, как он целуется? Поди, у нее и опыта в этом деле вагон? Ну-ну!

Широков принял душ и влез в свою привычную одежду: рубашку, галстук и костюм. Спустился на первый этаж.

В столовой уже был накрыт завтрак. Аппетитно все выглядело. Аж слюнки потекли. Но Глеб был не настроен на то, чтобы пробовать всю эту красоту. Просто из вредности, наверное. Хотя, мальчишеский же поступок, как ни крути.

– Старайся лучше, Сабина! – рявкнул он и сдернул скатерть со стола.

Столовые приборы посыпались на пол, а Широков вышел из особняка.

Что ж, можно и в клубе позавтракать. А главное, там есть Карина. Уж опытная шлюха подскажет ему, что именно он делал не так в этих гребаных поцелуях!

***

Глеб смотрел на закрытую дверь, сидя в своем кресле. Широков знал, что сейчас к нему в кабинет войдет Карина. Однако его совершенно не волновала эта женщина.

Глебу весь день, до самого вечера, не давали покоя иные мысли. О Сабине. О том, как она насмехалась над ним. О ее словах.

Он чувствовал себя уязвленным. И это бесило.

В дверь постучали. Широков зарыл кейс с бумагами и произнес:

– Войди!

Карина медленно приближалась к нему, виляя крутыми бедрами, а Глеб, поднявшись из кресла, застегивал пиджак и рассматривал гостью.

И невольно сравнивал их.

Обе девушки, и Сабина, и Карина, были примерно одинакового роста. Однако у Сабины была изящная и хрупкая фигура, стройные бесконечно длинные ноги и упругая грудь.

Формы Карины были более пышными, выставлены напоказ. Раньше Глеба все устраивало, и большая грудь, и яркий макияж. Но это было раньше.

Сейчас Широков вдруг осознал, что его тело хочет совершенно другую женщину, от которой Глеб пока что кроме проблем ничего не видел.

Карина приблизилась к нему вплотную и коснулась ладонями его пиджака.

– Я разрешал? – прищурился Глеб, а Карина торопливо отдернула руки и потупила взор.

– Глеб, я что-то сделала не так? Я исправлюсь! – торопливо заговорила женщина, а Широков поморщился от звука ее голоса.

– Будешь работать в другом клубе, – заключил вдруг Широков.

– Ты… Ты прогоняешь меня из «Подполья»? – дрогнувшим голосом уточнила Карина.

– Считай это повышением, – отмахнулся Широков, – Свободна!

– Но, Глеб…, – начала проститутка, а Глеб окинул собеседницу тяжелым взглядом, – Как скажете, Глеб Алексеевич.

Карина кивнула и покорно сделала шаг к двери, но потом остановилась

– Ты нашел замену мне? Кого-то из новых девочек? Я должна знать, Глеб!

– Свободна, Карина! – припечатал Широков и потянулся к кейсу.

Глеб был зол, потому что проголодался. Завтрак в клубе показался ему невкусным. Как и обед. А ужинать Широков планировал уже дома. К тому же Мухтар поведал о том, что по просьбе девчонки доставили свежие продукты. Значит, Сабина подошла к работе ответственно.

Бывшая любовница Широкова ослушалась приказа. И пока мужчина отвлекся на кейс, женщина стремительно ринулась вперед.

– Глеб! Пожалуйста, Глеб! – шептала Карина, вцепившись руками в его рубашку. – Я все сделаю! Все, что прикажешь! Что угодно!

Пришлось буквально отрывать девку от себя. Глеб скривился, увидев следы от помады на белоснежной ткани сорочки.

– Прости! Прости, пожалуйста! – взмолилась Карина и принялась стирать пальцами алое пятно, которое не исчезало, а лишь размазывалось еще больше.

– Просто уйди, Карина! – рявкнул Широков так, что женщина вздрогнула. – Мухтар!

Охранник тут же возник на пороге кабинета. Глеб мотнул головой на шлюху. Варгинов подхватил Карину под локоть и выволок в коридор.

А спустя десять минут Широков уже ехал в особняк. За целый день он взвесил и проанализировал утренние события.

Что ж, с Сабиной нужно общаться по-другому. Придется показать ей, куда она должна направить свою неуемную активность. И заставить поработать вредным язычком в иной сфере.

От этих мыслей Широков рвано выдохнул. Фантазия мигом подкинула подходящие занятия для язычка, рта и пальцев Сабины.

Значит, целоваться он не умеет? Ничего, зато вполне шикарно трахается. И Сабине пора об этом узнать.