Читать книгу Завтрак с полонием - Наталья Александрова - Страница 4

Перед входом в Сент-Джеймс-парк посетителей встречают два строгих предупреждения: собаку не следует спускать с поводка и не разрешается кормить пеликанов. Из этого можно сделать естественный вывод, что в этом парке имеются пеликаны. Еще здесь водится несметное множество уток самых разных пород и огромное количество белок.

Павел миновал киоск, где продавали зерна для птиц и орешки для белок, и пошел вслед за гуляющей публикой к птичьему острову.

Пруды кишели водоплавающей птицей. Были тут утки обычные, утки королевские – с черным оперением и хохолком на затылке, гуси разных размеров. На берегу толпились мамы с детьми. Чуть в стороне на лавочках сидели чинные английские старушки – все в аккуратных маленьких шляпках, чуть прикрывающих тщательно уложенные седые кудри, и в хорошо сшитых драповых пальто.

Пожилой джентльмен, судя по выправке – бывший моряк или военный, придерживал за ошейник рыжего сеттера. Сеттер делал вид, что его нисколько не касается такое обилие всевозможной дичи совсем рядом. Павел взглянул на часы – было без десяти двенадцать. Не следовало приходить на встречу раньше времени, и он постоял возле заборчика, где сидел, нахохлившись, большой пеликан. Дисциплинированные посетители парка его не кормили, и пеликан, надо полагать, сильно на них обижался.

Павел оглядел все вокруг ленивым скучающим взглядом и остался доволен. Похоже, в этом праздничном гвалте его скромная персона никого не интересует.

Он улыбнулся чернокожему малышу в красном комбинезоне, пропустил вперед дикого гуся, который понесся по тропинке, негодующе гогоча, и свернул на боковую аллею.

Тут было потише, навстречу Павлу попались лишь девчушка на велосипеде и темнокожая бонна с двумя близнецами. Аллея вывела его на поляну, покрытую свежеподстриженным газоном. Осторожно ступая по сырой траве, он направился к скамейкам, стоявшим на другом краю поляны. На третьей справа сидел немолодой мужчина, одетый с нарочитой аккуратностью и даже кокетством. На нем было светло-бежевое кашемировое пальто и подобранное в тон замшевое кепи. Шею покрывало золотистое кашне. Рядом на скамейке лежали замшевые перчатки. Мужчина кормил с руки крупную рыжую белку и, казалось, был полностью поглощен этим занятием.

Павел ступал неслышно, но белка почуяла его, встрепенулась и скакнула прочь, испуганно цокая.

– Вам привет от старого друга, – проговорил Павел условленную фразу.

– Ну, не такой уж он и старый… – протянул мужчина негромко, взглянул на Павла и подвинулся. – Прошу!

Белка отбежала недалеко и спряталась за дерево. Павел присел на скамью. Вблизи было видно, что его сосед гораздо старше, чем казалось вначале.

– Как прошел полет? – спросил он, не глядя на Павла. – Не было никаких неожиданностей?

– Пока все нормально, – Павел пожал плечами, – хотелось бы побыстрее приступить к делу.

– Вы были осторожны? Хвоста за собой не привели?

– За кого вы меня принимаете! Я все-таки профессионал… давайте перейдем к делу.

Старик повернулся и испытующе посмотрел на него из-под козырька кепи.

– Я в курсе поставленной перед вами задачи, – сказал он, помолчав, – однако меня слишком поздно информировали. Даже не сообщили, под каким именем вы прибудете.

– Михал Караджич, бизнесмен из Сплита, владелец фирмы «Задруж»…

– Очень приятно. Связь, понимаете, хоть и надежная, но небыстрая. Так что пока чем богаты, тем и рады.

Он протянул Павлу заклеенную конфетную коробку.

– Откроете не на людях. Допросите девушку, она должна вспомнить кое-какие подробности. У вас уже есть ко мне вопросы?

Павел подумал немного и решился:

– Боюсь, что покажусь вам полным идиотом, но вопрос у меня пока только один – что вообще здесь происходит? Кое-что я прочитал в газетах, версий происшедшего там выдвигается много, но все какие-то беспочвенные и необоснованные. Журналисты стараются вовсю, однако еще больше напускают туману…

– Так-так… – Старик снова внимательно посмотрел на Павла. – Думаю, что наш общий друг там, в Москве, был прав, когда не стал вываливать на вас ворох секретной информации…

Павел тут же подумал, что, по его впечатлению, президент и сам не слишком владел информацией, ведь именно за ней он послал в Лондон Павла.

– Иногда, знаете ли, очень полезен непредвзятый взгляд человека нового, неискушенного. Хотя… я знаю, что вы – бывший профессионал, не так ли?

– Это не важно. – Павел отвернулся.

– Это несомненно важно, но только для вас, здесь, – поправил старик. – Я верю, что навыки оперативной работы остаются навсегда, это как езда на велосипеде. Итак, существует множество версий, кто же отравил нашего фигуранта.

Павел машинально отметил, что старик по старой «шпионской» привычке не называет в разговоре никаких имен.

– Версия номер один, которую больше всего муссировали в прессе, имеет отношение к нашему с вами старому другу, который остался в Москве, – заговорил старик негромко. – Вы, разумеется, не станете заниматься этой версией, поскольку вам поручили это дело, чтобы доказать обратное. Доказать его непричастность к событиям.

– Не только, – вставил Павел.

– Прошу прощения. – Старик слегка поклонился. – Так вот, если бы нашего фигуранта отравили по приказу… ну вы понимаете кого, то, я вас уверяю, он бы использовал менее громкий способ. Многие его критикуют, но все сходятся на том, что наш московский друг обладает большой долей здравого смысла, что в корне противоречит использованному методу устранения фигуранта. В самом деле, зачем использовать в деле полоний, который и достать трудно, и агония длится так долго, что за это время средства массовой информации просто ведьмин шабаш устроить успели? Если уж так нужно, шлепнули бы по-тихому, как выражаются в современной России, да и дело с концом…

– Согласен. – Павел наклонил голову и подмигнул рыжей белке, выглядывающей из-за дерева.

– Версия вторая рассматривает участие в деле врагов нашего московского друга. Они якобы завели всю эту историю, чтобы дискредитировать его в глазах мировой общественности. Из внешних врагов первым номером идет знаменитый лондонский изгнанник, мультимиллионер… вы понимаете, кого я имею в виду. Сейчас он оплакивает нашего отравленного покойника, как близкого человека, раньше помог ему с семьей нелегально перебраться в Лондон, оплачивал вполне сносное жилье. Сведения, рассказы и всевозможные разоблачения сыпались из нашего фигуранта, как труха из прохудившегося мешка, его книга о том, кто стоит за взрывами в Москве, наделала на Западе много шума. Окрыленный успехом и вдохновляемый, по некоторым сведениям, лондонским изгнанником, фигурант приступил к следующей фазе – описывал торговлю оружием, подготовку террористических актов, бактериологических войн и многое другое, чем якобы занималось ведомство, в котором он служил, пребывая в России.

Однако по утверждению бывшего коллеги нашего фигуранта, который дал интервью нескольким газетам, лондонский сиделец и отравленный фигурант находились в последние несколько дней в сильнейшей ссоре и практически прервали отношения.

– Он не сообщил, по какой причине? – вклинился Павел.

– Кажется, нет, наплел что-то там про угрозы, про то, что российские спецслужбы неоднократно предупреждали фигуранта об опасности связи с лондонским изгнанником… в общем, сведения непроверенные. Вообще очень много людей заявляют теперь в средствах массовой информации о том, что были близки с покойным до такой степени, что он поверял им все свои секреты, полностью раскрывал душу. Создается впечатление, что покойный страдал недержанием речи. – Старик саркастически хмыкнул. – Разумеется, верить этим заявлениям нельзя.

– Да уж я понял, – сказал Павел.

– В третьей версии основными действующими лицами называют не врагов, а друзей нашего московского друга, людей из его ближайшего окружения, сотрудников его аппарата. Им скандал на руку, так как после дестабилизации может последовать сильное закручивание гаек и сплачивание рядов вокруг их шефа. Возможно, это заставит его не уходить со своего поста, чего они и добиваются.

Голос старика сорвался, он закашлялся и сунул в рот мятную пастилку. Потом прижал руку к груди и посидел так немного, свободной рукой приманивая белку. Белка выскочила из-за дерева, сделала несколько грациозных прыжков по траве, но передумала и вернулась на прежнюю позицию.

– Следующая версия, – продолжал старик, – говорит о том, что наш фигурант стал жертвой группы влиятельных лиц российского происхождения, которых он пытался шантажировать. Он, видите ли, планомерно копил компромат на своих бывших коллег, на крупных бизнесменов, политиков и чиновников. Цель его была самая прозаическая – получение выкупа. В пользу этой версии говорит тот факт, что покойный остро нуждался в деньгах. В самом деле, Лондон – дорогой город, а у покойного была семья. Приехал он сюда без копейки, квартиру оплачивал его благодетель, с которым он якобы рассорился, еще один его «благодетель и друг», представитель чеченских сепаратистов, прямо заявил журналистам, что покойный подрабатывал у него личным шофером. Это о чем-то говорит, не правда ли?

– Опять-таки сведения непроверенные, – усмехнулся Павел.

– Да, тут еще много работы. – Старик наклонил голову и продолжал: – И последняя версия на данный момент связана с тем, что покойный незадолго до смерти принял ислам. Высказывается гипотеза, что он мог быть причастен к попыткам «Аль-Каиды» изготовить так называемую «грязную ядерную бомбу». В этом случае возникает следующее предположение – о самоубийстве. То есть вряд ли можно считать, что покойный нарочно принял полоний и бродил потом по Лондону, стараясь заразить как можно больше людей, скорей всего он случайно открыл контейнер и получил отравление.

– Верится с трудом, – протянул Павел.

– Согласен, однако и эта версия требует тщательной проверки наравне с другими.

Список мест, загрязненных радиацией со следами яда, уже известен, их всего шесть. Это бар лондонского отеля «Миллениум», филиал бара «Итцу» недалеко от Пиккадилли, где покойный встречался с итальянским профессором, в организме которого также нашли полоний, дом нашего фигуранта в северной части Лондона, отделение больницы, где он проходил лечение с первого ноября, и еще два места: бизнес-центр в западной части Лондона и дом в аристократическом районе Мейфэр. Вот пока все. Поговорите с девушкой из бара «Итцу», возможно, вам удастся узнать кое-что новое…

Следующая наша встреча завтра в два часа в галерее Тейт. Любите Тёрнера?

– Не очень, – усмехнулся Павел, – уж больно однообразен.

– Только не говорите такого при англичанах! – Старик шутливо замахал руками. – Рискуете нарваться на скандал. Значит, завтра в два часа возле картины «Пылающий закат».

«Ценное дополнение, – подумал Павел, – а то там этого Тёрнера навалом…»

– Засим позвольте откланяться, – сказал старик.

Он взял перчатки и ушел, оставив на скамейке пакетик с орехами. Павел поцокал белке, но та только выглядывала из-за дерева, не решаясь приблизиться, очевидно, он не вызывал ее доверия.

У выхода стоял бетонный кубик туалета. Павел заперся в кабинке и разорвал коробку. Там лежали небольшой плоский пистолет, фотография симпатичной блондинки с большими глазами и маленький пакетик с белым порошком. На обороте фотографии было написано: Лора Лозовски, двадцать пять лет, Пентонвил-роуд, 16.

Из газет Павел знал, что именно Лора Лозовски работала в суши-баре «Итцу». Она часто видела покойного Литовченко, могла что-то заметить. Что ж, можно навестить девушку, если она знает что-то, чего не рассказала полиции, это будет очень кстати.

Возле выхода из парка Павел поймал мини-кеб и бросил своему лондонскому коллеге:

– Кингз-Кросс!

Машина промчалась по широкому бульвару мимо ограды парка, свернула на Чаринг-кросс, углубилась в лабиринт улочек по другую сторону Оксфорд-стрит и наконец остановилась на людной мрачноватой площади.

– Кингз-Кросс, – проговорил водитель, повернувшись.

Павел расплатился и вышел на площадь между вокзалами Кингз-Кросс и Сент-Панкрас.

Этот район Лондона представлял собой полную противоположность бульварам возле Букингемского дворца. Привалившись к стене, дремали лондонские бомжи, на углу маячила потасканная девица с зажатым в зубах пакетиком из фольги – так называемый «мул». В пакетике у нее крэк или героин на продажу, при появлении полицейских она должна успеть его проглотить, если не хочет сесть за распространение наркотиков.

Навстречу Павлу шагнула женщина средних лет и вполне приличного вида.

– Сэр! – проговорила она негромко, с достоинством. – Не хотите ли развлечься с тринадцатилетней девочкой? Не сомневайтесь, ей действительно тринадцать, никакого мошенничества!

Павел оттолкнул сводню, двинулся в сторону Сент-Панкрас-роуд.

– Мужик, дай на пиво! – окликнул его веселый рослый негр, точнее, афробританец, как его положено называть. Дреды на голове, кривой шрам от ножевого удара через всю щеку. Павел не ответил, и тот вслед ему беззлобно выругался.

Из подворотни выскочила растрепанная женщина и закричала:

– Помогите, люди! Он использовал меня и не заплатил!

Павел прибавил шагу, миновал ряд дешевых баров на Сент-Панкрас-роуд – над этими барами расположены дешевые номера, где принимают клиентов малолетние проститутки Кингз-Кросса, приехавшие сюда из маленьких захолустных городков северной Англии.

Наконец он вышел на Пентонвил-роуд. Здесь было почище, и публика навстречу попадалась не такая подозрительная. Павел прошел мимо «Бургер кинга» и остановился перед темным подъездом. Судя по всему, именно здесь обитала Лора Лозовски.

На лестнице Павел столкнулся с сутулой старухой, которая окинула его неприязненным взглядом и пробормотала:

– Дома она, дома! Вот повезло девке… каждый день то полиция, то журналисты! А старая Кэти тоже могла бы кое-что рассказать! Моя жизнь – это один сплошной роман… только кого интересует женщина, оставившая за кормой свои лучшие годы!

Павел осторожно обошел старуху, поднялся на третий этаж и позвонил.

Внезапно он вспомнил другую лестницу, другую дверь… те, что снились ему уже восемь лет.

Во рту стало горько, сердце неровно забилось. Он глубоко вдохнул, выдохнул, выравнивая пульс.

Дверь открылась на цепочку. В щели показался темный глаз, падающая на него прядь светлых, давно не мытых волос.

– Чего надо?

– Поговорить, мисс Лозовски!

– Ты легавый? – деловито осведомилась девица. – Я уже все вашим рассказала! Катись к черту!

– Зря вы так, мисс Лозовски, – мягким, доверительным голосом проговорил Павел. – Лучше откройте дверь! Я из государственной иммиграционной службы…

– У меня все бумаги в порядке! – выпалила девица. – Проваливай!

– А вот мы и проверим, в порядке они или нет! Или мне вызвать спецбригаду? Вышибить к чертям собачьим вашу дверь?

– Сволочь… – тихо выдохнула Лозовски и сбросила цепочку.

Павел протиснулся в тесную прихожую, закрыл за собой дверь, огляделся.

Квартирка была маленькая и до предела запущенная. То же самое можно было сказать и о ее хозяйке – Лора Лозовски была маленькая и очень запущенная блондинка лет двадцати пяти. Видно было, что она уже несколько дней не выходит из дома. Точнее, выходит только с одной целью – купить дозу.

О ее зависимости говорили красные глаза с болезненно суженными зрачками, дрожащие руки и то, что она постоянно шмыгала носом, как будто к чему-то принюхиваясь.

Она скрылась в полутемной спальне, через минуту снова появилась, протягивая Павлу какую-то бумагу:

– Вот гляди – у меня все в порядке! Видал? Все печати, все ваши долбаные подписи! А теперь проваливай!

– Не раньше, чем поговорю с тобой, – отозвался Павел, втолкнув девчонку в спальню и прикрыв за собой дверь. – Не раньше, чем ты мне расскажешь про тот день, про первое ноября.

– Козел! – взвизгнула Лозовски. – Я уже все рассказала вашим! Чего тебе еще надо? Убирайся к черту!

– Уберусь. – Павел сел на жесткий стул, сложил руки на коленях. – Уберусь, как только ты расскажешь мне все, что знаешь.

– Я уже все рассказала. – Теперь голос Лоры звучал жалобно. – Уйди по-хорошему, а?

– Повтори мне все еще раз. Расскажи про этого человека. Ведь он бывал у вас не один раз, правда?

– Он приходил к нам часто, – заученно проговорила Лора. – Богатый русский мужик. Классно одетый, при деньгах. Хорошие костюмы, дорогие швейцарские часы. Всегда давал хорошие чаевые. В этот день он пришел один, потом появился второй, тот итальянец, которого показывали по телевизору.

– Ты сама их обслуживала?

– Сама… – пробормотала Лора, опустив глаза. – Но я тут ни при чем! И вообще мы все ни при чем! Еду приготовили на кухне, накрыли крышкой… ее могли отравить только потом, на столе.

– А этот итальянский профессор, что сидел рядом с ним? Как он себя вел? Много ел, пил?

– Вообще не ел, – удивленно протянула Лора, – и даже воды, кажется, не пил… И все время дергался, нервничал, что ли…

– Нервничал? – оживился Павел. – А с чего ты взяла, что он нервничал?

– Ну… он все вертелся на стуле, по сторонам оглядывался, много говорил… Хотя… итальянцы многие так себя ведут, манера у них такая…

– Это точно, – признал Павел, – ты наблюдательная, это хорошо. А кто-нибудь к их столику подходил из персонала, кроме тебя?

– Кроме меня, никто, – твердо ответила Лора, – у нас так не положено. Но я же не могу запомнить всех, кто проходил мимо…

– Не можешь, – согласился Павел, не сводя глаз с лица девушки. – Разве я говорю, что можешь?

– Теперь ты уйдешь? – В голосе Лоры прозвучала надежда. – Я рассказала тебе все, что знала… ты обещал уйти.

– Разве я обещал? – удивленно переспросил Павел. – Что-то я такого не припомню!

– Сволочь! – выкрикнула Лора и подскочила к Павлу, но он мягким сильным толчком отбросил ее на диван. – Сволочь! – повторила она, всхлипывая. Глаза ее стали совсем больными, щека задергалась.

– Ты меня за полного кретина принимаешь? – мягко, сочувственно спросил Павел. – Рассказала мне свою тупую байку и думаешь, что отделалась? Нет, лапочка, придется тебе напрячь память и припомнить что-нибудь поинтереснее. Вся эта лабуда, которую ты мне наплела, сегодня ни фига не стоит.

– Сэр, – теперь голос Лоры стал умоляющим, – сэр, мне непременно нужно выйти! Отпустите меня буквально на пять минут, а потом мы еще поговорим!

– Ну вот опять! – вздохнул Павел. – Мы же договорились – не надо считать меня кретином! Ты выйдешь к вокзалу за дозой, а потом тебе все будет до лампочки! Кстати, на чем ты сидишь – крэк? Героин?

– Крэк… – неохотно призналась Лозовски.

– Паршиво… – вздохнул Павел. – А как же тебя держит хозяин? У вас же вроде приличный бар!

– Тебе-то какое дело? – огрызнулась Лора.

Она вскочила, прошла взад-вперед по комнате, ломая руки, и вдруг опустилась перед Павлом на колени, отбросила в сторону волосы и открыла шею, как перед палачом:

– Видишь?

Павел, не теряя контроля, склонился и взглянул. Шея девушки была покрыта странной красноватой сыпью.

– Что это? – спросил он, брезгливо отстранившись.

– Ага, тебе тоже противно! – процедила Лора, пристально глядя в глаза мужчине. – Все парни шарахаются от меня! Это началось у меня после того дня, после первого ноября! После того как я обслуживала русского пижона и его итальянского дружка. Полицейский врач сказал, что это ничего не значит, но сам прикасался ко мне в перчатках! Анализы еще не готовы, но я уверена – это тот чертов яд! Я отравилась заодно с тем русским и теперь умру!

Она затряслась в беззвучных рыданиях, закрыв лицо руками, потом снова уставилась на Павла. Глаза были красными, зрачки сузились в булавочную головку.

– Вот так мы сидели с друзьями, веселились, а потом я увидела эту дрянь у себя на шее и узнала про этот чертов яд! Я умру! Понимаешь, козел паршивый, – я умру!

– Все мы умрем, – философски высказался Павел.

– Да, но ты умрешь через пятьдесят лет, старым маразматиком с трясущейся головой, которому уже ничего не нужно, а я сдохну, может быть, через неделю, не дожив до своего двадцать пятого дня рождения! И ты еще спрашиваешь, почему я подсела на крэк! Только он помогает мне не свихнуться!

– Очень сочувствую, мисс Лозовски, но ничем не могу помочь!

– Сволочь! – Лора скорчилась на полу, плечи ее затряслись.

Минута прошла в молчании, потом она подняла голову и жалко, вымученно улыбнулась:

– Парень, ты такой симпатичный! Может, мы с тобой поладим? Я тебя ублажу по первому разряду, и мы разойдемся! Ты скажешь своему начальству, что я ничего не знаю…

– Ты давно смотрела в зеркало, детка? – насмешливо бросил Павел. – Честно говоря, сейчас твое предложение звучит не слишком соблазнительно!

– Грязная свинья! Это тебе не сойдет с рук! – Лора плюнула в Павла, плевок угодил на его ботинок. Павел покачал головой, взял со стола бумажную салфетку и вытер обувь.

– Не стоит так горячиться, мисс Лозовски, – проговорил он, доставая из кармана бумажный пакетик. – Думаю, нам с вами лучше договориться. Причем на моих условиях. Видите, что у меня есть? Вам даже не придется бегать на вокзал! И что вам там подсунут? Грязный порошок пополам с содой, и за большие деньги. А у меня тут отличный крэк, первый сорт, и совершенно бесплатно!

– Бесплатно? – переспросила Лора и хрипло расхохоталась. – Бесплатно! Ты знаешь, ублюдок, где бывает бесплатный сыр? В долбаной мышеловке!

– Это вопрос терминов! – отрезал Павел. – Во всяком случае, денег я с тебя не возьму. Ты просто расскажешь мне то, о чем промолчала, когда разговаривала с моими коллегами, и тут же получишь этот замечательный пакетик…

– Скот вонючий! – выдавила сквозь зубы Лора.

По ее телу пробежала волна судороги, она скрипнула зубами и простонала:

– Если бы ты знал, каково это… ладно, тебя, наверное, интересует тот чеченец…

– Чеченец? – переспросил Павел. – Что еще за чеченец?

– А ты дашь мне дозу? – Лора не сводила зачарованного взгляда с пакетика в его руках.

– Мы же с вами друзья, мисс Лозовски! – криво усмехнулся Павел. – А друзья должны верить друг другу! Так что там про этого чеченца?

– Ты никому не расскажешь, что узнал это от меня?

– А зачем? Я что, похож на старую сплетницу? – И он потряс перед глазами Лоры бумажным пакетиком.

– Этот чеченец… он тоже приходил к нам почти каждый день. И я замечала, что он всегда приходит сразу же за русским. Садится в другом конце бара и все время посматривает на него…

– И в тот день он тоже приходил?

– Приходил, – кивнула Лора, не сводя глаз с пакетика. – Только в тот день он пришел раньше русского. Он сел в дальний угол бара, заказал холодный чай…

– Он проходил мимо стола, за которым сидели русский с итальянцем?

– Да… – Лора облизнула губы. – Он прошел мимо их стола и вышел. Больше я его не видела. Но потом наш бар закрыла полиция из-за всей этой истории… хозяин нам все равно платит деньги, как положено, и даже прибавил фунт в час за неприятности… – Она снова рассмеялась. – Фунт в час за то, что я, может быть, сдохну через неделю!

– Не надо так мрачно смотреть на мир! – оборвал ее Павел.

– Эй, сэр, – напомнила ему Лора, – вы обещали мне дозу в обмен на информацию!

– В обмен на информацию, – подчеркнул Павел. – На информацию, а не на туфту! Что ты мне сказала? Что к вам в бар заходил какой-то чеченец… так к вам заходят сотни людей – и англичане, и голландцы, и пакистанцы, и китайцы… и даже если я захочу поговорить с этим чеченцем – где я буду его искать? Знаешь, сколько чеченцев в Лондоне? Что же мне – каждого из них допрашивать?

Лора обхватила свои плечи руками, словно ей стало холодно. Ее била крупная мучительная дрожь.

– Он рыжий, невысокого роста, но очень широкоплечий… у него широкое грубое лицо и шрам на левой щеке…

Она замолчала, как будто не решаясь продолжать.

– Ну, давай же! – поторопил ее Павел.

– Он… этот чеченец… – проговорила Лора, стуча зубами, – он знакомый мадам Айши… я видела, как он заходил в ее лавку, и еще раз видела, как они разговаривали на улице… спроси у нее, она знает, где его искать…

– Мадам Айша? – переспросил Павел. – Кто такая мадам Айша?

– Гадалка, – едва слышно отозвалась Лора. – Хозяйка восточной лавочки на Йорк-роуд… тут неподалеку, за углом… ну что – такая информация тебя устраивает?

– Это кое-что… – согласился Павел. – Но может, ты еще что-нибудь припомнишь?

– Хватит издеваться надо мной! – взмолилась Лора. – Ты обещал мне дозу! Или дай, или проваливай, а больше я тебе слова не скажу!

– Верю, – кивнул Павел и протянул пакетик.

Лора вцепилась в него, как собака в кость, и торопливо принялась трясущимися руками сворачивать косяк.

– Желаю счастья в личной жизни, мисс Лозовски! – проговорил Павел, направляясь к выходу. – И непременно закройте за мной дверь, а то люди попадаются разные… не все так снисходительны к чужим слабостям, как я!

Лора длинно выругалась ему вслед.

Выйдя на лестницу, он едва не сбил с ног прежнюю старуху, которая наверняка подслушивала под дверью.

– Старой Кэти тоже есть что порассказать… – начала она. – Только никто ее не хочет слушать…

– Шли бы вы, мэм, домой, – посоветовал ей Павел. – А то, говорят, в этом районе появился маньяк, который убивает излишне любопытных старых леди…

Старуху как ветром сдуло.

Павел вышел на улицу и зашагал обратно к вокзалам.

Свернув на Йорк-роуд, он убавил шаг и стал вглядываться в расположенные по обе стороны лавчонки.

Тут торговали одеждой и сувенирами, зонтами и посудой, сумками и дешевой бижутерией, но больше всего – наркотиками и живым товаром.

«Чеченцы вокруг этого дела пока не мелькали, – думал Павел на ходу, – такую версию никто не рассматривал. Однако если девчонка не врет и чеченец следил за Литовченко, он мог многое заметить. Вот только захотят ли они со мной разговаривать?»

То и дело из дверей лавок и подворотен Павла окликали:

– Сэр, не желаете девочку? Настоящая школьница! Сэр, героин? Крэк? Кокс?

Медленно двигаясь среди этих зазывал, он наконец увидел лавочку, в витрине которой были выставлены кальяны и шкатулки, арабские платки и шерстяные рубахи – джелабы, узорчатые коврики, амулеты с арабской вязью и богато инкрустированные зеркала.

В самом центре витрины красовался магический хрустальный шар, над которым неровными буквами было написано: «Мадам Айша. Предсказание будущего. Поиски потерянных вещей. Возвращение возлюбленных».

Однако лавка была заперта. Павел потоптался немного рядом и решил вернуться сюда утром.