Читать книгу Игра в убийство - Наталья Александрова - Страница 2

* * * 

В метро была страшная давка.

«И куда народ едет? – привычно удивлялась Надежда Николаевна. – Вроде бы время сейчас самое рабочее – половина первого. Бо́льшая часть людей должна быть на работе, а вот поди ж ты… Господи, зажали-то как, просто дыхание перехватывает…»

Поймав себя на таких, можно сказать, «пожилых» мыслях, Надежда Николаевна расстроилась. Куда народ едет? Да каждый по своим делам. И не обязательно по работе. Вот она, например, давно уже не работает, а времени свободного у нее как не было, так и нет. Все родственники и знакомые постоянно озадачивают ее какими-то поручениями. И не то чтобы она по характеру мямля и рохля, но вот как-то не получается отказаться. Не умеет она сказать «нет».

Интеллигентность мешает, усмехнулась Надежда Николаевна.

Но сегодня все обстояло не совсем так, как всегда. Надежда ехала от матери. Мать разменяла уже восьмой десяток, но духом была бодра и телом крепка (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!). Надежда навещала ее просто так. Она привезла книжек (мама обожала детективы), дорогих шоколадных конфет (мать сама ни за что не купила бы), еще кое-чего вкусненького. А за это мать заставила ее взять последний оставшийся кабачок и банку клубничного варенья.

Разглядев здоровенный кабачок, Надежда слегка поморщилась. Тогда мать тут же заявила, что вообще ничего на даче выращивать не будет, раз Надежда не хочет брать, и пускай все грядки зарастут сорняками высотой с дом, она и пальцем не пошевелит. Пришлось согласиться, характер у матери твердый, с ней не поспоришь. А клубничное варенье у мамы просто отличное, муж Надежды его очень любит.

Тут Надежда Николаевна вспомнила, что в ближайшую субботу собиралась пожарить на завтрак оладушки, вот и подаст их с вареньем… все будет замечательно.

– Выходите? – послышался сзади раздраженный женский голос.

– А? – Надежда очнулась и поглядела по сторонам. – А сейчас что будет?

– Так выходите или нет? – сзади уже напирали.

– Да выхожу я, не давите вы так! – заорала Надежда, потому что ей показалось, что в сумке что-то звякнуло.

Не дай бог банка с вареньем разбилась!

Люди выливались из дверей могучим потоком, как будто трубу прорвало. Навстречу потоку продвигался широкоплечий коренастый мужчина, из тех, про которых говорят «что поставь, что положи». Он задел Надежду мощным плечом и прошел дальше, оставляя за собой довольно широкий просвет. Надежда Николаевна от такого толчка отлетела в сторону и столкнулась с той самой женщиной, которая так волновалась по поводу выхода, и с размаху наступила ей на ногу.

– Осторожнее! – взвизгнула та возмущенно. – Смотреть надо, куда идете!

– Извините, – смиренно сказала Надежда, наблюдая, как на дорогом итальянском сапоге появилась глубокая царапина. – Я не нарочно, меня толкнули…

Женщина поглядела на сапог и подняла глаза на Надежду. Та втянула голову в плечи – сейчас начнется, мало ей не покажется.

– Надя? – неожиданно сказала женщина. – Это ты?

– Я, – честно ответила Надежда. – А в чем дело?

– Неужели ты меня не узнаешь?

Толпа наконец поредела, и женщина мигом утянула Надежду в сторону.

– Да я же…

– Ольга! – осенило Надежду. – Оля, это ты?

– Ну, я, – Ольга рассмеялась, – конечно, я, кто же еще!

Надежда слегка устыдилась. Ольга была ее дальней родственницей – не то троюродной сестрой, не то какой-то племянницей. Они мало общались из-за большой разницы в возрасте. Ольга была моложе ее… неужели на десять лет?.. да нет, кажется, на восемь. Но и это много.

Надежда Николаевна вовсе не была такой тетехой, просто в метро слишком уж придавили. А так и память у нее на лица была отличной, и наблюдательность превосходила норму. И соображала она быстро, это все признавали.

Сейчас Надежда пригляделась к родственнице и поняла, что та очень изменилась. Ольга всегда была худа и чуть угловата, это как раз имело место. Но вот лицо… Внешне Ольга была не слишком красива – нос явно длинноват, губы узкие, она их всегда неприятно поджимала, и от этого улыбка получалась какая-то кривоватая. Вспомнила Надежда, что и характер у Ольги всегда был нехорош – вечно она всех критиковала, быстро замечала в человеке неудачные черты и старалась выставить их напоказ, было у нее такое с детства.

Надежда взглянула повнимательнее. Теперь нос у Ольги был вполне обычный – ровненький, прямой, губы – значительно полнее, отчего лицо казалось более круглым, что несомненно Ольге шло. Все ясно, родственница сделала пластику.

– Ты изменилась, оттого я тебя не сразу узнала, – сказала Надежда с улыбкой.

– Да? – со смехом отозвалась Ольга. – А я уж подумала, наша Надя в своем репертуаре: видит плохо, а очки не носит, воображает.

Усилием воли Надежда Николаевна удержала на лице вымученную улыбку – пускай Ольга не думает, что ее задели эти слова. Да, надо признать: хоть внешне родственница изменилась, характер остался тот же. Говорят же, что привычка – вторая натура. Привыкла Ольга говорить людям мелкие гадости – так и делает.

– Как ты? – спросила Надежда, ожидая в ответ услышать, что все хорошо, что Ольга рада была повидаться, и на этом можно распрощаться и бежать по своим делам, присовокупив, что надо бы созвониться и посидеть где-нибудь, поговорить, вспомнить родственников.

Насколько Надежда помнила, Ольга всегда была ужасно деловая или изображала занятость – вечно куда-то торопилась, не ходила, а бегала, по телефону говорила отрывистыми, рублеными фразами, часто смотрела на часы и прерывала разговор на полуслове, чтобы унестись куда-то, не извинившись. Так что сейчас они быстро распрощаются, и Надежда пойдет домой. К коту и домашнему хозяйству.

Муж у Надежды Николаевны много работал, и от нее требовал только одного: чтобы кот был под присмотром. Кота Бейсика Сан Саныч любил нежно и страстно. В смысле, что если, не дай бог, с котом что случится, муж этого Надежде никогда в жизни не простит. А что может случиться с рыжим разбойником дома, в запертой квартире? Окна Надежда запирала, балконную дверь тоже (был случай, когда негодяй-кот запрыгнул на карниз за птичкой). Надежда тогда сама едва с седьмого этажа не свалилась, спасая кота.

Да, муж у Надежды был очень покладистым и добрым, но насчет кота строг. Чтобы сохранить мир в семье, Надежда с Сан Санычем никогда не спорила.

Сегодня кот что-то захандрил с утра, есть не стал, что бывало с ним очень редко. Надежда только плечами пожала – ну, поголодает несколько часов, ему только полезно, поскольку вес явно лишний, это и ветеринар говорит. Муж, однако, забеспокоился и взял с Надежды слово, что она не спустит с кота глаз и, если станет хуже, сразу же позвонит ветеринару. Или ему на работу, но только до обеда, потому что после обеда к ним на фирму приезжает партнер из Москвы и он будет плотно занят.

А Надежда и так задержалась у матери, да теперь тут еще. Может, коту и правда плохо, а она…

Все эти мысли пронеслись в голове Надежды Николаевны, пока она ждала ответа на свой вопрос, как дела у Ольги.

– Неплохо, – ответила та, и в ее голосе Надежда чутким ухом уловила нотки самодовольства, – очень даже неплохо. Работаю в кинокомпании «Гамма». Должность хорошая, зарплата приличная, а самое главное, работа – интересная и ответственная…

Надежда мысленно удивилась. Все же она была знакома с Ольгой много лет и знала, что при всех ее недостатках, та вовсе не была занудой. То есть человеком, который на вопрос «Как дела?» тут же начинает подробно про эти дела излагать.

– Компания московская, в нашем городе филиал. Работа перспективная, существует возможность значительного карьерного роста, – Ольга блеснула глазами.

«Говорит так, будто я к ней на работу устраиваюсь, – подумала Надежда. – Мне-то какое дело до ее карьерного роста?»

Впрочем, она тут же вспомнила, как мать Ольги, которая приходилась Надежде Николаевне двоюродной теткой, жаловалась как-то ее матери на Ольгины непомерные амбиции. Дескать, трудно с таким характером, ничем хорошим это не кончится.

Ну вот, вроде бы все хорошо у Ольги с работой.

Надежда хотела было задать вопрос по поводу личной жизни, чтобы сбить с Ольги спесь. Потому как видела, что обручального кольца у нее нет, и вообще, весь вид Ольги говорил о том, что она – женщина незамужняя. Уж такие вещи сразу видно. Но, скосив глаза на табло, которое виднелось над эскалатором, увидела, что время неумолимо бежит вперед, и решила не заедаться.

– Ну… – сказала Надежда Николаевна и сделала было шаг в сторону.

– Подожди! – Ольга внезапно схватила ее за руку. – Ты-то как живешь?

– Все хорошо, – Надежда улыбнулась, – муж работает, я дома сижу, отдыхаю. Мама в порядке, вот сейчас как раз от нее еду.

– Надя, так ты тут живешь, поблизости? – обрадовалась Ольга.

– Ну да, – ответила ничего не подозревавшая Надежда, – от метро пройти немного – и наш дом. Квартира мужа и его сына, трехкомнатная… Сын сейчас с семьей в отъезде…

– Надя, мне тебя сам Бог послал! – закричала Ольга. – Ты знаешь, где находится бизнес-центр «Дукат»?

– Ну… вроде бы это от метро в другую сторону… я там никогда не была…

– Надя, это же очень удачно, что живешь рядом! – тараторила Ольга. – Ты не могла бы отнести туда вот этот пакет? Понимаешь, у меня ужасный цейтнот, машина, как назло, сломалась, а в этом метро ездить я совершенно не привыкла… Всюду опаздываю, а у меня три важные встречи, на одну обязательно нужно успеть, вопрос жизни и смерти! Ты же все равно мимо идешь, так зайди в этот «Дукат», триста семнадцатый офис, и передай им. Скажешь, что от компании «Гамма», вот и все.

Надежда хотела сказать, что бизнес-центр «Дукат» ей вовсе не по пути, а совсем даже в другую сторону от метро, что у нее тяжеленная сумка и что она вовсе не собирается выполнять за Ольгу ее работу. У нее зарплата хорошая, так пусть она ее и отрабатывает. Тут в голове всплыла какая-то мысль, некое несоответствие, но тут же пропала. И пока Надежда собиралась с духом, чтобы отказать Ольге, та сунула ей в руки большой желтый, плотно набитый конверт и убежала. Только ее и видели. Вот мелькнуло модное в этом сезоне короткое прямое пальто – и скрылось в дверях подъехавшего поезда.

«Осторожно, двери закрываются!» – услышала Надежда механический голос.

И все. Поезд ушел, перрон опустел.

Надежда осознала себя стоящей у стены недалеко от эскалатора и хлопающей глазами, как полная дура. Мимо текла толпа из только что подъехавшего с другой стороны поезда.

– Черт знает что! – в сердцах произнесла Надежда.

В шуме и толчее никто ее не услышал. И хорошо, а то еще подумали бы, что тетя совсем сбрендила.

И вот что теперь делать? Следует признать, что Ольга опять ее переиграла. Обвела, можно сказать, вокруг пальца. И как это у нее получается? Это же надо уметь – устраиваться за счет других. Таких вот дур, как она, Надежда.

Настроение у Надежды Николаевны резко упало. Кому приятно чувствовать себя дурой?

Надежда повертела в руках конверт. Конверт как конверт, слева в углу штамп «Кинокомпания “Гамма”» и еще какие-то буквы, посредине от руки написано: «Бизнес-центр “Дукат”, офис 317». И все – ни фамилии, ни еще каких сведений. Впрочем, Надежде до этого не было никакого дела.

Мелькнула трусливая мысль выбросить пакет в ближайшую урну и идти по своим делам. Но Надежда знала, что этого не сделает. Воспитание не позволит. Все-таки в конверте может быть что-то важное, вон как набит.

И хотя здравый смысл подсказывал ей, что нет там ничего важного, в противном случае Ольга не доверила бы конверт постороннему, в общем-то, человеку, Надежда уже знала, что найдет этот дурацкий «Дукат» и передаст конверт. На это Ольга и рассчитывала.

Надежда обреченно вздохнула, поудобнее перехватила тяжелую сумку и побрела к эскалатору. Ладно, за глупость и неуместное слюнтяйство людей наказывают. Что ж, она сама виновата, в следующий раз не попадется.

На эскалаторе она осторожно заглянула в сумку. Банка не разбилась, варенье не вылилось, уже хорошо. А огромный кабачок она подарит соседке Антонине Васильевне, самой возиться неохота.

Ольга, конечно, обманула: офисный центр «Дукат» располагался хоть и недалеко от метро, однако попасть в него оказалось непросто – перед ним прокладывали трубы, и улица была перегорожена настоящим противотанковым рвом. Через этот ров были проложены деревянные мостки, чтобы жители домов и посетители центра могли перейти на другую сторону рва.

Как раз в это время озабоченная молодая мама пыталась вкатить на эти мостки большую коляску с двойней. Надежда, повесив свою тяжелую сумку на локоть, помогла ей вскарабкаться на мостки и сама преодолела препятствие. При этом она оступилась, сходя с мостков, и испачкала сапоги в глине.

«Ну вот, теперь заявлюсь в приличное место в таком жутком виде! – подумала она, с тоской оглядывая сапоги. – Ну да ладно, я там первый и последний раз… Ну почему все, что исходит от Ольги, обязательно оборачивается какими-нибудь мелкими неприятностями? И хорошо, если мелкими… Надо же, лет пять не виделись, и стоило встретиться, как она снова за свое…»

Надежда вспомнила, как в прошлый раз при встрече с родственниками Ольгина мать, тетя Лиза, рассказывала, что Ольга развелась с мужем. И то сказать, какой мужик такой характер выдержит? Вечно она всем недовольна, вечно всех осуждает, на мужа кричала постоянно. Хотя ей самой зять нравился – спокойный такой, вежливый…

Ольга пришла позже, но, видно, услышала слова матери и так на нее посмотрела, что бедная тетя Лиза испугалась, побледнела, на глазах выступили слезы. Боялась она Ольгу, вот что…

Хотя нет, это было гораздо раньше, а пять лет назад родственники встречались, когда тетю Лизу хоронили. Тогда они с Ольгой и словом не перекинулись, не до того было.

Преодолев ров, Надежда оказалась перед офисным центром.

Это был не новый центр из стекла и металла, какие одно время вырастали в городе, как грибы после дождя. Этот центр разместили в здании какого-то советского института или конструкторского бюро, закрытого за ненадобностью или переведенного за город, где недвижимость гораздо дешевле.

Во всяком случае, именно так произошло с тем НИИ, где когда-то работала сама Надежда. А в их шикарном здании с видом на площадь Растрелли и знаменитый Смольный собор разместился банк.

Это старое здание давно нуждалось в ремонте. Со стен кое-где осыпалась штукатурка, а там, где она еще сохранилась, ее покрывали замысловатые граффити.

Надежда толкнула тяжелую дверь, вошла в холл.

Справа, в стеклянной будочке, сидел охранник – приземистый толстый дядька, отдаленно похожий на английского бульдога Черчилля, проживавшего в одном подъезде с Надеждой. Правда, у Черчилля был очень хороший, покладистый характер, и, встречаясь с Надеждой, он каждый раз останавливался перед ней и умильно смотрел, намекая, чтобы она почесала его за ухом. У этого же охранника характер был куда хуже. Увидев Надежду, он мрачно оглядел ее и рявкнул:

– Куда? Торговым агентам нельзя!

Первым побуждением Надежды было строго прикрикнуть на него: «Черчилль, фу!»

Однако она вовремя одумалась и вместо этого проговорила:

– Никакой я не агент! Ни торговый, никакой другой! Мне нужно в триста семнадцатый офис!

Для большей убедительности она помахала перед носом охранника Ольгиным конвертом.

– А, ну тогда ладно… – проворчал тот и уткнулся в глянцевый журнал, утратив к Надежде всякий интерес.

На обложке журнала Надежда краем глаза заметила фотографию известного артиста, под которой огромными буквами сообщалось, что он расстался со своей очередной подругой.

«Странно, – думала Надежда, подходя к лифту, – я думала, такие журналы читают только женщины. Ну, выходит, некоторые мужчины тоже интересуются сплетнями…»

Надежда нажала на кнопку лифта, но ничего не произошло. Нажала еще раз – и снова безуспешно. Только тогда она заметила стыдливую записку, прилепленную скотчем сбоку: «Лифт не работает».

– И почему я совершенно не удивлена? – проворчала Надежда, направляясь к лестнице. – Хорошо хоть этаж третий, а не десятый… на третий уж как-нибудь поднимусь…

Лестница была крутая, да еще сумка становилась с каждым шагом все тяжелее и тяжелее, как будто в ней была не банка маминого клубничного варенья, а несколько тяжелых камней или Большая советская энциклопедия. Или хотя бы малая. Это все кабачок.

Надежда Николаевна чувствовала, как ее настроение непоправимо портится.

Она задумалась о причинах этого и почти сразу поняла, что главная причина – не тяжелая сумка и крутая лестница, а недовольство собой. Своим слабоволием. Ну почему, почему она взбирается сейчас по этой лестнице, с тяжеленной сумкой наперевес, когда дома ее дожидается голодный кот, немытая посуда и неразмороженный фарш?

Надежда была твердо уверена, что утром кот просто прикидывался больным и что, когда она вернется, он набросится на нее еще в прихожей, до того оголодает.

Да, Ольга, конечно, та еще личность, беспардонная и беззастенчивая, она умеет заставить всех плясать под свою дудку, умеет заставить человека делать то, чего ему совсем не хочется, – но и самой Надежде пора научиться вовремя говорить «нет». А если у нее это не выходит, значит, сама виновата…

С такими безрадостными мыслями она вскарабкалась на третий этаж, не встретив по дороге ни одной живой души, и пошла по коридору, читая на дверях номера офисов. В коридоре тоже стояла могильная тишина – не слышались говор и смех из-за дверей, никто не выскакивал навстречу с чашками или с бумагами, не пахло кофе.

Вот наконец и триста семнадцатый… Ну ладно, сейчас она отдаст Ольгин конверт и пойдет домой, к коту и домашнему хозяйству… Надежда до того замоталась, что с нежностью думала даже о войне с котом.

Она толкнула дверь и вошла в тесную приемную.

Собственно, приемной это помещение можно было назвать с большой натяжкой, скорее этому крошечному помещению без окон подходило пренебрежительное название «предбанник». Здесь едва помещался маленький офисный стол, вращающийся стул, обитый искусственной кожей, и узкий шкаф для одежды. За столом никого не было, и вообще в предбаннике не было ни души.

Надежда этому ничуть не удивилась и толкнула следующую дверь, которая, судя по всему, вела в основное помещение офиса. Собственно, ей ничего другого не оставалось, если она хотела отделаться от Ольгиного конверта, – дверь была единственная.

Однако эта дверь открывалась с некоторым сопротивлением, как будто ей что-то мешало.

– Да что же здесь творится!

Надежда толкнула чуть сильнее, за дверью послышался грохот, что-то упало, но дверь все же отворилась.

Надежда протиснулась внутрь и с изумлением увидела за дверью опрокинутое ведро. Именно оно мешало ей открыть дверь, теперь же ведро перевернулось, выплеснув на пол свое содержимое – несколько литров грязной, мыльной воды.

Что характерно, ведро было не яркое пластмассовое, а допотопное – оцинкованное, с железной ручкой, каких Надежда уже много лет не видела. Разве что у мамы на даче осталось одно, и то вроде уже прохудилось. Если только землю носить или мусор какой… А тут вон в таком полы моют… Должно быть, это ведро сохранилось здесь еще с тех давних времен, когда в этом здании размещался какой-то научно-исследовательский институт…

Надежда неловко перескочила через лужу, стараясь не выронить злополучный конверт, и огляделась.

Помещение, в котором она оказалась, было довольно просторным. Здесь хватило места для четырех или пяти офисных столов с компьютерами и телефонами, слева от входа стояли несколько металлических шкафов, отгораживая часть комнаты, а дальняя ее часть была отделена стеклянной перегородкой, за которой, надо полагать, размещался кабинет начальника. Ну, или что-то вроде кабинета.

Однако на первый взгляд здесь, как и в предбаннике, никого не было. Ни одной живой души.

– Что же они все, на обед ушли? – пробормотала Надежда, оглядываясь по сторонам. – Но в таком случае могли бы закрыть офис… мало ли, кто сюда зайдет, – все же компьютеры денег стоят, и прочая оргтехника…

Однако при более внимательном осмотре она увидела за стеклянной перегородкой неподвижный силуэт человека. Видимо, трудолюбивый начальник решил поработать в обед и сидел за своим столом, заодно приглядывая за офисом…

Надежда решила отдать ему конверт и отправиться восвояси.

Она пересекла комнату, подошла к стеклянной перегородке и, прежде чем открыть дверь, постучалась.

Человек за столом никак не отреагировал, он даже не пошевелился.

Надежда раздраженно пожала плечами, подумала, что соблюла все приличия, и открыла дверь.

– Здравствуйте! – проговорила она, входя за перегородку. – Я вам конверт принесла от…

И тут слова застряли у нее в горле. А сама Надежда застыла на месте, как громом пораженная. Потому что она отчетливо разглядела сидящего за столом человека.

Он сидел, откинув голову на высокую спинку кресла. Глаза его были закрыты, а между глаз… Между глаз у него было черное отверстие с опаленными и окровавленными краями.

Надежда ничуть не сомневалась, что это было входное отверстие пули.

– Ой! – проговорила она, пятясь к двери.

Судя по этому возгласу, дар речи к ней частично вернулся. Но только частично.

– Мама! – проговорила она, протискиваясь в дверь спиной.

В голове у нее в долю секунды пронеслось множество мыслей: от той, что Ольга сумела-таки втянуть ее в серьезные неприятности, до той, что муж будет очень недоволен – мало того что кот целый день сидел голодный, так она снова умудрилась вляпаться в криминал…

Сан Саныч очень не одобрял увлечение Надежды всяческими криминальными загадками, он утверждал, что рано или поздно это приведет его жену к неприятностям. Причем крупным, вплоть до потери здоровья и трудоспособности. Проще говоря, однажды она так вляпается, что и костей не соберет. Надежда в принципе с ним соглашалась, что дело это опасное, но даже самой себе не могла признаться, что ее просто тянет к всевозможным расследованиям. Ну не может она с собой совладать!

Одни дамы едят сладкое, несмотря на то что вес уже перешел все мыслимые пределы, другие заказывают в интернет-магазине бесконечные кофточки, а Надежда ужасно любила расследовать криминальные дела. Даже если ее никто об этом не просил, как ехидно добавлял Сан Саныч.

Что ж, в какой-то мере муж был прав. И Надежда Николаевна приняла мудрое решение – ни о чем таком мужу не рассказывать. Пускай остается в блаженном неведении, так всем спокойнее.

Но сейчас в голове металась одна мысль – бежать! Бежать отсюда как можно скорее и никогда сюда не возвращаться!

Оказавшись по другую сторону стеклянной перегородки, Надежда развернулась, чтобы броситься к дверям. При этом ей пришлось повернуться спиной к мертвецу. Ощущение было не из приятных …

Теперь, стоя к офису лицом, она увидела помещение с другого ракурса – и заметила то, что не могла заметить от двери.

Во-первых, в том закутке, который был отгорожен металлическими шкафами, находился еще один стол, заставленный разной компьютерной техникой. И за этим столом сидел молодой длинноволосый парень, скорее всего программист. Точнее, не сидел, а лежал, не подавая никаких признаков жизни, уронив голову на стол. Вокруг головы растекалась темно-красная лужа. А длинные волосы были мокрыми… от крови. Бурого цвета с ржавчиной. Самое то, когда кровь чуть подсохнет.

Но и это было не все.

На полу рядом с другим столом валялась женская туфелька. Не очень дорогая, не очень новая, но довольно нарядная темно-синяя туфелька. А когда Надежда чуть переместилась вправо, то увидела и вторую. Только вторая туфелька не лежала сама по себе. Она была надета на женскую ногу, которая выглядывала из-под стола.

Сбоку от входной двери, в узком пространстве, неловко привалившись к стене, полулежала женщина средних лет в синем халате уборщицы. На голове у нее был цветной платок, мокрый от крови, лицо тоже было залито кровью.

Должно быть, именно эта женщина оставила возле двери ведро, которое опрокинула Надежда.

Войдя в офис, Надежда не заметила мертвую уборщицу, потому что ее закрывала полуоткрытая дверь.

– Мама! – снова воскликнула Надежда, гораздо громче, чем первый раз, и бросилась к двери, чтобы скорее покинуть это страшное место, покинуть этот офис, полный смерти…

Однако, немного не добежав до двери, она поскользнулась на разлитой воде и грохнулась на пол.

На какое-то мгновение она утратила связь с реальностью. Но потом пришла в себя, потерла ушибленный бок и осознала, что лежит на рассохшемся линолеуме, а рядом с ней на полу находится еще одно неподвижное тело – тело полноватой женщины средних лет, с темно-рыжей прической, по виду – типичного бухгалтера. Ну да, вот внушительных размеров бюст, как у всех бухгалтеров, мешает женщине лежать. Впрочем, тут же поправилась Надежда, ей уже ничего не мешает. Голова женщины была повернута в другую сторону, но волосы на затылке, как и у компьютерщика, густо пропитались кровью. И эта же кровь растекалась по полу, почти доходя до лица Надежды.

Надежда Николаевна в ужасе смотрела на кровавую лужу. Она хотела вскочить на ноги или хотя бы отползти в сторону от такого ужасного соседства, но силы оставили ее. Не помог и всегдашний спасительный прием – посмотреть на себя со стороны. Ну, увидела она, что приличная солидная женщина стоит на четвереньках посреди офиса с абсолютно диким выражением лица. Сдвинуться с места это не помогло. Вместо этого локти подломились, и она чуть не ткнулась в чертову лужу прямо носом.

И вдруг она почувствовала исходящий от этой лужи удивительно знакомый запах… И это был не запах свежей крови. Это был запах, который Надежда Николаевна часто чувствовала во время приготовления мясных или овощных блюд, – острого томатного соуса.

Надежда принюхалась к темно-красной луже… Она не могла ошибиться: на полу был разлит томатный соус!

Но что же это значит?

Надежда не успела еще додумать эту мысль до конца, когда произошло неожиданное событие. На щеку мертвой женщины опустилась муха. Разумеется, в этом не было ничего необычного.

Необычно было другое: покойница не шелохнулась, как и положено покойнице, однако ее щека рефлекторно дернулась. Совсем немного, но Надежда заметила это движение.

«Вот это действительно интересно!» – подумала Надежда и, никак не показав свою догадку, поднялась на ноги.

Теперь она не спешила убегать из офиса. Напротив, медленно обошла его, внимательно оглядев всех покойников. Руки у нее больше не дрожали, и в голове не шумело – как раз наоборот, голова прекрасно соображала, а глаза стали зоркими, как у индейского следопыта. И этими самыми глазами Надежда Николаевна оглядела офис.

Итак, здесь находились четыре тела: уборщица полулежала, привалившись к стене; длинноволосый компьютерщик уткнулся лицом в стол; секретарша и бухгалтер валялись на полу. Ну и еще пятый – шеф в своем стеклянном закутке.

В какую игру они играют? Что затеяли?

Бухгалтерша точно не покойница, значит, и остальные, надо думать, тоже притворяются. Принимая во внимание томатный соус.

Надежда постаралась никак не показать свое удивительное открытие.

Она охала, ахала, хваталась за голову и бесконечно повторяла:

– Какой ужас! Что делать! Это просто кошмар! В голове не укладывается, кто мог такое сотворить!

Между этими театральными восклицаниями она еще раз пригляделась к покойникам. И то, что вначале было смутным подозрением, постепенно превратилось в уверенность.

Например, молодая девушка, которая лежала на полу, судя по всему – секретарша, находилась в очень эффектной позе. Юбка у нее была аккуратно расправлена, строгая офисная блузка хотя и залита кровью, но почти не смята, все пуговки на ней аккуратно застегнуты. Волосы были слегка растрепаны, но растрепаны со вкусом, так, как будто над ними поработал опытный парикмахер, придав им некоторую естественную небрежность. Даже то, что одна туфелька свалилась с ее ноги, выглядело очень трогательно и пикантно. Кроме того, девица лежала в довольно удобной позе, в такой можно пролежать хоть полдня.

Всякий раз, когда Надежде приходилось видеть убитого человека (а это случалось с ней неоднократно: она притягивала к себе преступления, как громоотвод притягивает молнии), покойники лежали в самых неудобных, неестественных и неэстетичных позах. Руки и ноги у них были неловко подогнуты, юбки у женщин задраны, а то и вовсе разорваны, волосы растрепаны или сбиты в безобразную, свалявшуюся копну. Словом, смерть всегда выглядит безобразно и непристойно.

Здесь же она была приглаженной и отлакированной, хоть сейчас на страницу глянцевого журнала. Того самого, что читает охранник при входе в это богоугодное заведение. Читает себе и знать не знает, какие дела творятся в офисе триста семнадцать. То есть все это напоминало не картину реальной смерти, а театральную инсценировку…

Вот оно, поняла Надежда, вот на что это все похоже: на инсценировку!

Приглядевшись к компьютерщику, который лежал лицом вниз, Надежда в первый момент не заметила ничего странного. Но теперь обратила внимание на две подозрительные детали. Во-первых, парень, как и секретарша, лежал удобно, в вольготной расслабленной позе, так можно пролежать сколько угодно и при желании даже вздремнуть, если только не храпеть и не шевелиться.

Когда-то работал у них в институте один мужчина, так он здорово наловчился спать с открытыми глазами. Ни один начальник его ни разу не поймал. Так и этот умелец небось дремлет тихонько. Но это еще полбеды. Более подозрительным было другое: стол вокруг головы программиста был густо залит кровью (хотя Надежда сомневалась, что это именно кровь), но на компьютерную клавиатуру, стоявшую чуть в стороне, не попало ни капли красной жидкости. Это было крайне подозрительно.

Обычно клавиатура стоит посреди стола, и если человек упадет на стол, то его лицо окажется как раз на клавиатуре. То есть складывалось впечатление, что этот компьютерщик, прежде чем внезапно умереть, отодвинул клавиатуру в сторону, чтобы она не пострадала. Инстинкт, что с ним поделаешь!

Чтобы еще раз проверить свои подозрения, Надежда подошла к программисту поближе и принюхалась.

Да, здесь тоже отчетливо пахло томатным соусом. Точно такой же запах стоял на кухне у Надежды, когда она готовила спагетти болоньезе. Кот Бейсик не любил сильного запаха, но присутствовал на кухне в ожидании своей порции фарша.

Подозрения Надежды окончательно превратились в уверенность: она имеет дело с инсценировкой…

Входя в образ, она еще раз театрально ахнула, воскликнула что-то нечленораздельное и устремилась за стеклянную перегородку, в кабинет начальника, здраво рассудив, что он должен стоять во главе этого непонятного заговора.

Шеф, как и положено покойнику, сохранял полную неподвижность и невозмутимость.

Подойдя к его столу, Надежда, не глядя на него, принялась снова громко ахать и охать:

– Ужас, ужас! Что же делать? Нужно вызвать полицию! «Скорую» уже бесполезно…

С этими словами она потянулась к стоявшему на столе массивному аппарату, который совмещал в себе телефон, факс и ксерокс.

Как она и подозревала, телефон не работал (видимо, участники странного спектакля заранее отключили его). Надежда Николаевна еще раз охнула, изображая полную растерянность, и словно нечаянно столкнула тяжелый аппарат со стола, так что он грохнулся прямо на ногу «покойнику».

На такой оборот событий тот явно не рассчитывал – он вскрикнул, подпрыгнул в своем кресле, открыл глаза и с ненавистью уставился на Надежду.

Надежда же как раз была готова к такой реакции. Она вытащила свой мобильный телефон и проговорила, уставившись на незадачливого покойника:

– Вы что же здесь такое устроили? Что это за театр одного зрителя? Вы понимаете, что вам еще повезло, у меня нервы оказались крепкие, а другого человека вы вообще могли до инфаркта довести! Я сейчас же звоню в полицию! Это подсудное дело!

– Вы вообще кто? – раздраженно воскликнул недавний покойник.

– Кто-кто, ОМОН в пальто! – передразнила его Надежда. – Вы мне не вопросы должны задавать! Вы мне должны ответить, что за дурацкий спектакль здесь устроили?! Или я сейчас же вызываю полицию, и разбирайтесь с ними!

С этими словами она сделала вид, что нажимает кнопки. На самом деле вызывать полицию Надежда не собиралась, она хотела только понять, что здесь происходит. В самом деле, покойников-то в наличии нет, так зачем полицию беспокоить? Они еще рассердятся, что зря вызвали, разбирайся с ними потом…

Надежда Николаевна весьма критически относилась к строчке из стихотворения поэта Маяковского «Моя милиция меня бережет», как, впрочем, и многие граждане. Так что про полицию говорила так, для красного словца. Но получилось грозно.

– Не надо полицию! – взмолился «покойник». – Я вам все объясню… Только все же, кто вы такая? Как вы здесь оказались? Должна же была прийти Ольга Непрудная…

– Ах, так это все связано с Ольгой… – вполголоса пробормотала Надежда. – Вот как знала, что из-за нее попаду в какие-нибудь неприятности…

Ей захотелось столкнуться с Ольгой на узкой дорожке и хорошенько стукнуть ее тем самым кабачком, который лежал сейчас у нее в сумке. А что, килограмма два он небось весит, отличное оружие ближнего боя!

– Так все же, кто вы? – повторил шеф.

– Я вместо Ольги пришла, – мрачно пояснила Надежда. – Принесла конверт… но вы не увиливайте от ответа, иначе… – и она снова подняла телефон с таким угрожающим видом, как будто это был заряженный пистолет.

Шеф все еще молчал, словно собираясь с силами.

– Давайте уже, колитесь! – подтолкнула его Надежда. – Для начала, кто вы такие? И что делаете в этом задрипанном офисе?

– Я вообще-то психолог… – неохотно начал мужчина. – Моя специальность – ролевые игры, их психологические аспекты… ну, поэтому мне пришлось в какой-то степени изучить режиссуру и актерское мастерство…

– Это заметно, – кивнула Надежда. – Покойника вы сыграли хорошо, достоверно. Я сначала поверила. А вот поставили всю сцену не очень профессионально…

– Вы так считаете? – В голосе мужчины прозвучала обида. – Вы ведь не специалист! Многие театральные профессионалы положительно оценивали мои режиссерские навыки!

– Ага, конечно, я не специалист, но ведь я вас раскусила? Значит, вашей постановке не хватило достоверности! Не знаю, как другие театральные профессионалы, но великий Станиславский сказал бы вам: «Не верю!»

– Отчего же? – Было видно, что Надежда всерьез задела его за живое.

– Мне кажется, – мстительно сказала Надежда, – что вас подвело невнимание к мелочам. Ну, во-первых, кровь. Вы меня простите, но этот томатный соус я узнала сразу же по запаху. Конечно, соус хороший, вкусный, сама его использую, но вы ведь не шашлык готовить собирались? Стало быть, нужно было достать где-то настоящую кровь, в смысле не человеческую…

– Да вы знаете, сколько это стоило бы? – возмутился мужчина. – У меня в бюджете такого не предусмотрено.

– Или уж взяли бы томатную пасту, – не слушая его, продолжала Надежда, – развели водой, она хоть специями не пахнет. Потом девушка у вас – лежит как у себя дома, вся такая аккуратненькая, совершенно на труп не похожа. Парень опять же – клавиатуру бережет, сразу в глаза бросается…

– Да, действительно… – Мужчина пригорюнился. – Понимаете, профессиональных актеров и гримеров нанимать не могу, приходится брать всех подряд – безработных, просто по знакомству… попадаются, кстати, весьма неплохие работники. Знаете, как у Шекспира: весь мир театр…

– И люди в нем актеры! – подхватила Надежда. – Но я с вами не собираюсь о театре разговаривать! – спохватилась она. – Немедленно отвечайте – что здесь вообще происходит? Для чего вы все это нагородили?

– Значит, я – специалист по ролевым играм, – снова начал мужчина, – работаю по найму. Иногда какой-нибудь фирме нужно устроить игру на корпоративе, иногда бывают частные заказы. Знаете, у разных людей разные представления о празднике… кто-то устраивает поиски пиратских сокровищ на необитаемом острове, кто-то – праздник в Древнем Риме времен императора Нерона…

– Ну да, некоторые с жиру бесятся… – недовольно проворчала Надежда себе под нос.

– Правда, в последнее время таких заказов стало гораздо меньше, корпоративы и праздники стали скромнее. Сами понимаете – кризис, – тут мужчина тяжело вздохнул. – Но зато появились заказы другого типа. Крупные фирмы и агентства по найму персонала стали заказывать ролевые игры для оценки психологического склада сотрудников или претендентов на вакантные должности…

– Как это? – переспросила Надежда.

– Ну, допустим, нужно нанять одного сотрудника на ответственную должность, а претендентов несколько. Или, наоборот, нужно уволить одного сотрудника из трех-четырех. Так вот, чтобы определить наиболее подходящего кандидата, заказывают ролевую игру, в которой все претенденты покажут свои лучшие или, наоборот, худшие качества. Начальник потом анализирует их поведение во время игры и принимает решение, кого лучше нанять на свободную должность, а кого стоит уволить. – Он явно увлекся любимой темой и взволнованно заговорил: – Вот, к примеру, недавно был такой случай. В одной крупной топливной компании предстояло большое сокращение персонала, и хозяин заказал ролевую игру, по результатам которой хотел выбрать претендентов на увольнение. Я ему предложил такой сценарий: он собирает всех сотрудников, которых хочет проверить, на какое-то совещание, и тут вдруг внезапно врывается группа вооруженных людей – то ли грабителей, то ли террористов. Всех присутствующих, в том числе самого шефа, берут в заложники. Причем шефа в самом начале убивают – это сразу повышает напряженность и в то же время шеф может после этого расслабиться и из другой комнаты спокойно наблюдать за происходящим. А тем временем «террористы» прессуют всех оставшихся, допрашивают их в жесткой форме и заставляют выложить все секреты фирмы: бухгалтера – счета, юриста – налоговые уловки, инженера – технические новинки… ну, в общем, кто что знает… По завершении игры шеф изучает поведение каждого сотрудника и решает, кого из них уволить в первую очередь, а кого – немного погодя.

– Но это же бесчеловечно! – не выдержала Надежда.

– Бизнес – вообще безжалостное занятие!

– И, наверное, это незаконно!

– Насчет этого не знаю, только я заставил шефа перед началом игры подписать соглашение, в котором с нас снималась всякая ответственность. Ну, само собой, оружие заряжено холостыми патронами, так что реального риска почти не было…

– А что людей перепугали до полусмерти – это ничего?

– Заказчик заявил, что в его компании должны работать люди с крепкими нервами.

– И чем же все закончилось? – полюбопытствовала Надежда.

– Не очень удачно… – вздохнул постановщик. – Один из «заложников» отпросился в туалет, вылез через окно и вызвал полицию. Потом мне очень долго пришлось давать объяснения, а шефу – заплатить полицейским огромные деньги, чтобы замять это дело.

– Ну, зато ваш заказчик выяснил, кто из сотрудников самый решительный и смелый, на кого можно положиться, и, наверное, дал ему руководящую должность?

– Напротив, он страшно рассердился, что пришлось заплатить столько денег, и уволил того сотрудника в первую очередь!

– Да, инициатива всегда была наказуема…

– Так что за тот случай мне и денег не заплатили…

– Тем не менее я вижу, вы снова взялись за эту работу! – Надежда обвела рукой офис с покойниками.

– А что делать? – вздохнул мужчина. – Это моя работа, моя профессия, ничего другого я делать не умею! Да, честно говоря, и не хочу… Вы знаете, это все же что-то вроде театра, а театр – это как неизлечимая болезнь, он не отпускает… Вот, к примеру, вы… вы любите театр так, как люблю его я?

– Опять мы с вами ушли в сторону! – спохватилась Надежда. – Не надо объяснять мне, как вы любите театр. Объясните, какую игру вы задумали сегодня и кто ваш заказчик!

Постановщик замялся, он явно не хотел отвечать.

– Рассказывайте, или вам снова придется объясняться с полицией! – Надежда выразительно взглянула на свой телефон.

Мужчина снова тяжело вздохнул и заговорил:

– На этот раз мой заказчик – владелец кинокомпании «Гамма». Для меня очень почетный и ответственный заказ: ведь если я хорошо справлюсь с работой, мне могут предложить участвовать в настоящих, серьезных съемках… а это – моя заветная мечта! – Мужчина порозовел. – Компания «Гамма» – крупная и очень известная, они снимали многие очень популярные сериалы – «Тупой против помешанного», «Любовь под асфальтом», «Месть кенгуру»… Вы смотрели?

– Да нет, Бог миловал… и вообще, не отвлекайтесь! Переходите наконец к делу!

– Да, конечно… Итак, владелец этой компании хотел принять важное кадровое решение. У него были две сотрудницы высокого уровня – Ольга Непрудная и Алина Симакова, обе претендовали на должность директора филиала компании в нашем городе. Деловые качества, профессиональная подготовка, авторитет у обеих примерно одинаковы, и хозяин решил проверить, как эти дамы поведут себя в стрессовой ситуации. Потому что руководство крупной кинокомпанией – это непрерывная стрессовая ситуация. Сами понимаете – работать с актерами, утрясать вопросы с руководством, кроить бюджет…

– Вы опять отвлекаетесь!

– Да, вы правы… Короче, владелец компании обратился ко мне и попросил разработать ролевую игру, которая по максимуму выявила бы устойчивость претенденток к стрессу, способность мобилизоваться в критической ситуации. Ну, и я разработал вот этот сценарий… – Он обвел рукой «мертвый» офис. – Руководитель должен был попросить каждую испытуемую приехать к нам в офис под каким-нибудь предлогом. После сценария с захватом заложников я постарался обойтись без опасных ситуаций…

– А эта ситуация вам показалась безопасной? – возмутилась Надежда. – Вам повезло, что у меня здоровое сердце и нервы, а ведь у кого-то от такой кровавой картины мог приключиться инфаркт! Вы бы тогда легко не отделались!

– Ну, я подписал с заказчиком документ, в котором с меня снимается всякая ответственность…

– А моральный груз? Вам бы до конца жизни пришлось помнить, что из-за вас пострадал человек!

– Что уж теперь об этом говорить… – Мужчина снова вздохнул. – Все равно все сорвалось… Сегодня к нам должна была прийти первая претендентка…

– Ольга Непрудная?

– Да, она самая. У нас по всему офису расставлены камеры, чтобы записать, как она поведет себя, какой будет реакция на стресс. Значит, сначала наблюдаем первую реакцию, далее возможны два варианта: или она побежит в коридор с дикими криками, или попытается позвонить отсюда в полицию или в какие-то другие службы. На этот случай у нас есть прибор, который глушит сигнал мобильника, стало быть, она все равно должна бежать вниз, потому что на этаже занятых офисов мало, да и там никого нет – время обеденное. А пока она бегает, мы все приводим в порядок. И вернувшись с охранником, она видит обычный офис, мы все ни сном ни духом, смотрим на нее и на охранника с удивлением. Это вторая проверка.

Надежда представила, как Ольга мечется по зданию, вытаращив глаза, а вернувшись, застает все в порядке, да еще полиция обругает… И поглядела на своего собеседника почти с нежностью.

– А если претендентка, увидев такую ужасную картину, сразу на пороге свалится в обморок? – спросила она для порядка, зная в душе, что с Ольгой этот номер не пройдет.

– Тогда мы опять-таки приводим все в порядок, потом приводим ее в чувство и очень удивляемся, что же такое с ней случилось – вошла и плюхнулась на пол. А вдруг у нее давление или беременность?

– Вообще-то это подло, – сказала Надежда.

Ольге она ничуть не сочувствовала, но ей стало жалко неизвестную Алину Симакову. Может, она не такая зараза, как Ольга?

– Потом эти записи мы должны были передать заказчику, – уныло закончил постановщик. – Но вместо Непрудной явились вы и все нам испортили…

– Кстати, вы бы сказали своим актерам, что они могут расслабиться и привести себя в порядок: Ольга не придет, так что ваш театр одного зрителя отменяется.

– Да, действительно… – Мужчина выглянул из своего стеклянного закутка и громко проговорил: – Ребята, сцена закончена, можно отдохнуть!

Актеры поднялись, постанывая и потягиваясь после неудобного положения. «Секретарша» отряхивала юбку и искала слетевшую туфлю. «Бухгалтерша» вытирала лужу «крови» на полу. Женщина, которая играла роль уборщицы, отправилась заваривать кофе на всю компанию. Понемногу офис приобретал обычный вид.

– Ну что, вы не будете предъявлять к нам претензий? – спросил постановщик Надежду, когда ему в кабинет принесли две чашки ароматного кофе.

– Не буду! – сухо ответила та. – Но вам самим следовало бы подумать о своем поведении!

Надежда почувствовала, что это звучит как-то по-детски, но ничего больше говорить не стала. Кофе был хорош, это несколько примирило ее с жизнью. Парень, изображавший компьютерщика, донес ей сумку до лифта, который заработал очень кстати.

На улице светило солнышко – все-таки весна, начало апреля. То ли от кофе, то ли от хорошей погоды, настроение у Надежды улучшилось. Ну, потеряла она, конечно, время, но зато узнала много интересного. Надо же, на что только люди деньги не тратят. Хороший начальник должен сам видеть, кто у него нужный сотрудник, а с кем можно безболезненно расстаться, а не доверять такое важное дело каким-то подозрительным личностям. У Надежды, во всяком случае, этот тип не вызвал доверия. Ну ладно, она не владелец крупной компании, возможно, те рассуждают иначе, чем обычные люди.

Уже входя в свой подъезд, Надежда вспомнила, отчего в словах Ольги нашла некоторое несоответствие: вроде бы та говорила, что довольно высокий пост занимает, а тут вдруг какой-то пакет отвезти надо. А это ведь, как ни крути, работа для простого курьера. Ну, теперь все ясно, нарочно ее послали, чтобы заставить участвовать в проверке.

Дома было тихо и душновато, потому что, уходя, Надежда оставила только форточку на кухне.

– Бейсик! – позвала она. – Я пришла.

Кот явился в прихожую, чему Надежда очень удивилась, она-то думала, зловредное животное будет дуться и обижаться, что его бросили на целый день, а вечером наябедничает Сан Санычу на отвратительное поведение Надежды. Кот не умел разговаривать, но Сан Саныч понимал тончайшие нюансы его мурлыканья.

Но, видно, Бейсик и впрямь проголодался, потому что встретил Надежду приветливо и даже подошел потереться, оставив на брюках солидную порцию рыжей шерсти. Что делать – весна. Кот линяет.

Надежда бросила сумку на пол и наклонилась, чтобы расстегнуть сапоги. Кот тотчас устремился к сумке.

– Бейсик, там нет для тебя ничего интересного, кабачки ты не ешь, варенье тоже!

Бейсик тем не менее обнюхал кабачок с большим интересом и даже распушил усы. Очевидно, кабачок напомнил ему о чудных летних днях, когда в огороде у бабушки бегают полевые мышки и так приятно поймать парочку и положить на рассвете на крылечко, чтобы с первыми утренними лучами солнца хозяйка со сна наступила на них…

Тут Надежда заметила, что из-под кабачка выглядывает желтый конверт. Ну надо же, она как сунула его в сумку, так и забыла про него. И притащила домой. Надежда хотела было выбросить конверт, но тут зазвонил телефон.

– Надя? – Голос у матери был недовольный. – Слушай, где ты ходишь? Я звоню, звоню…

– Я только вошла, – сказала Надежда, – сапоги еще не сняла…

– Почему так долго ехала? – не унималась мать.

– Ну, дела еще были! – Надежда невольно повысила голос. – Мама, со мной все в порядке, обед нужно готовить, так что если у тебя все, то извини…

Но таким простым приемом мать было не взять.

– Вот как раз у меня не все! – Мать тоже повысила голос. – У меня к тебе дело. Мы при встрече заболтались, а я хотела спросить, не знаешь ли ты мобильного телефона Ольги.

– Какой Ольги? – оторопела Надежда.

– Сестры твоей троюродной Ольги Ковалевой! Надежда, я на тебя просто удивляюсь! – загремела мать. – До такой степени не интересоваться родственниками! Как будто у тебя их так много!

И пока Надежда молчала, ошеломленная словами матери, та продолжала ее стыдить.

Надо же, какое совпадение, думала Надежда, про эту Ольгу они лет пять не вспоминали, ну да, как раз со смерти тети Лизы, а теперь вот и матери она зачем-то понадобилась, и Надежда в этот же день с ней в метро столкнулась. Да хоть бы и не видеть ее совсем!

– Что ты молчишь? – взывала мать.

– Непрудная, – сказала Надежда, – ее фамилия Непрудная. По мужу.

– Она с ним развелась шесть лет назад! – Мать, как всегда, обнаруживала отличную память.

– А фамилию оставила, – заметила Надежда. – Слушай, это просто удивительно. Представляешь, я с Ольгой совершенно случайно столкнулась сегодня в метро!

– Да что ты? – оживилась мать. – Ну и как она?

– Выглядит хорошо, пластику сделала, нос укоротила и вообще… я ее даже не сразу узнала. С работой у нее тоже все нормально, карьеру сделала…

– Да? Вот это кстати, ты продиктуй мне ее мобильный, потому что я звоню по домашнему, а там другие люди живут, говорят, что квартиру эту Ольга продала три года назад. Ну? Я записываю…

– Но я… – Надежда замялась.

– Что-о? Ты проболтала с ней столько времени и даже не удосужилась взять ее координаты?! – возмущенно закричала мать. – О чем ты только думала?

– Да зачем тебе ее мобильник? – взвыла Надежда. – Ты с ней пять лет не виделась!

– Затем, что она обещала мне отдать старые фотографии. Потому что вам все равно ничего этого не нужно, а я сделаю альбом и подпишу всех родственников, чтобы хоть что-то от семьи осталось! Вы-то ведь все равно на помойку выбросите…

Это была заведомая неправда, но Надежда не стала оправдываться. И рассказывать матери про встречу с Ольгой тоже не стала, мать же еще назовет ее растелепой.

– Я достану тебе ее координаты! – сказала Надежда. – Попозже позвоню!

И поскорее повесила трубку, чтобы окончательно не рассориться с матерью.

Кот ожидал на кухне возле пустой миски. Надежда почесала его за ухом и положила приличную порцию корма. Кот кинулся к миске с урчанием голодного тигра, стало быть, со здоровьем все в порядке. Хоть это радует.

Тут позвонил муж и сказал, что партнер из Москвы приехал с женой и что они приглашают всех в ресторан. С женами, понятное дело. И чтобы Надежда была готова к семи часам, он пришлет за ней машину фирмы с водителем. И только было Надежда собралась заорать, что так не делается, что нужно предупреждать заранее, она бы хоть в парикмахерскую сбегала, а теперь предстанет перед москвичами форменным чучелом, как муж повесил трубку.

– Вот так всегда, – сказала Надежда коту, который, надо сказать, ее проблем совершенно не понял.

Далее она выбросила все посторонние мысли из головы и сосредоточилась на своем внешнем виде.

Все прошло отлично, и ресторан был совсем не пафосный, и жена партнера оказалась симпатичной женщиной среднего возраста, которая родилась в свое время в Санкт-Петербурге, у нее и сейчас были здесь родственники. Они с Надеждой чудно поболтали, пока мужчины обсуждали свои важные дела.

Утром муж убежал на работу, а Надежда слегка расслабилась, выпила кофе, прибралась в квартире и поболтала по телефону с приятельницей Алкой. Алка как раз просила порекомендовать ей приличный и уютный ресторан, так что беседа затянулась.

Повесив трубку, Надежда ощутила некоторый дискомфорт и вспомнила все, что случилось с ней вчера. Точнее, разговор с матерью. Та ведь просила ее найти координаты Ольги. Да что там просила, просто требовала.

Мать у Надежды женщина хоть и немолодая, но очень упорная, характер твердый, память прекрасная. По крайней мере, для ее возраста. Короче, если она что-то вбила себе в голову – не уступит, пока не добьется своего. Рассчитывать, что она забудет о вчерашнем разговоре – значит, слишком многого ждать от жизни.

В общем, Надежда поняла, что придется искать координаты Ольги, как бы ей ни хотелось от этого отвертеться.

К счастью, существует его величество Интернет, в котором можно найти все.

Но никто не отменял домашних дел, первым и самым главным из которых было приготовление обеда. Вчера с этим делом все обошлось, и фарш не успел разморозиться очень кстати, сегодня же муж обещал прийти с работы пораньше.

Сегодня в плане у Надежды было блюдо, которое с легкой руки той же матери называлось «фальшивый заяц». Блюдо это представляло собой запеканку из фарша с начинкой из жареного лука и крутых яиц.

Надежда достала из холодильника фарш и оставила его на кухонном столе окончательно размораживаться.

На кухне тут же появился Бейсик. У него был самый невинный вид, но Надежда прекрасно знала, что вид этот обманчивый, и не собиралась оставлять кота наедине с беззащитным мясом. Она накрыла миску с фаршем перевернутой кастрюлей, для верности положила сверху тяжелую гусятницу и еще пригрозила Бейсику самыми суровыми карами, если он покусится на безопасность фарша.

Сама же тем временем отправилась в свою комнату, открыла ноутбук и написала в поисковой строке «кинокомпания Гамма».

Перед ней тут же открылся официальный сайт компании, на котором в доступной форме и ярком исполнении сообщали, как много фильмов эта компания уже выпустила и какие у нее огромные планы.

Эти увлекательные факты Надежду Николаевну не интересовали. Она щелкнула по табличке «Контакты» и через минуту узнала телефон кинокомпании.

Телефон какое-то время не отвечал, затем в трубке щелкнуло, и наконец простуженный женский голос проговорил:

– Кинокомпания «Гамма»…

– Здравствуйте, девушка! – начала Надежда Николаевна вежливо, но твердо. – Мне нужно поговорить с Ольгой Непрудной. Можете вы меня с ней соединить?

– С Не… Непрудной? – переспросила собеседница и громко всхлипнула.

Надежда поняла, что голос у нее был не простуженный, а заплаканный.

Однако она не собиралась сдаваться. Пусть у этой секретарши какие-то личные неприятности, но раз уж она пришла на работу – должна исполнять свои служебные обязанности, а страдать и переживать может в свободное время. Вот так вот.

– Да, с Ольгой Сергеевной Непрудной! – твердо повторила Надежда, неожиданно вспомнив отчество родственницы. Просто удивительно, сколько сведений дожидается в голове своего часа!

– Я попробую ее найти… – пробормотала секретарша.

– Что значит – попробуете? – удивленно переспросила Надежда, но секретарша уже положила трубку на стол.

При этом не отключила звук, так что Надежда отчетливо слышала раздающиеся на другом конце провода голоса. Она знала, что подслушивать нехорошо, но что ей оставалось делать?

– Непрудную кто-то спрашивает… не знаете, она сегодня здесь? – спросила кого-то секретарша заплаканным голосом.

– Была, я ее видела в бухгалтерии. Ей Вячеслав Игоревич велел некролог написать…

– Непрудной? – переспросил третий голос, с легким восточным акцентом. – Некролог? Нашел кому поручить! Они же с Алиной были на ножах…

– В бухгалтерии? – переспросила секретарша и снова громко всхлипнула. – Пойду, поищу ее…

– Поищи, – отозвался голос с акцентом. – Что уж ты так убиваешься? Ты же с Симаковой не слишком дружила!

– А я всегда плачу, когда кто-то умирает… – призналась секретарша и снова всхлипнула, – жалко же человека… И вообще, Алина была еще совсем не старая…

– При чем тут возраст? – прозвучал второй голос – тот, что без акцента. – В аварию любой попасть может, хоть старик, хоть ребенок! Это же чистый случай!

– Вот то-то и оно! – вскрикнула чувствительная секретарша и зарыдала.

– Ты, кажется, в бухгалтерию шла…

– Иду…

Дверь хлопнула, и на какое-то время наступила тишина.

– Непрудная небось только довольна! – проговорил наконец голос с акцентом. – Теперь наверняка ее назначат директором…

– А я к ней всегда очень хорошо относилась! – несколько невпопад ответил второй голос, и снова наступила тишина.

Прошло еще несколько минут, как вдруг из кухни донесся оглушительный грохот.

– Фарш! – воскликнула Надежда. – Бейсик!

Два этих слова в любом сочетании составляли взрывоопасную смесь.

Надежда бросила трубку и помчалась на кухню. Здесь она застала ужасную картину. Почти последний день Помпеи в изображении Карла Брюллова.

Гусятница валялась на полу, среди осколков любимой Надеждиной чашки. Рядом лежала кастрюля, а чуть в стороне Бейсик с кровожадным урчанием пытался расправиться с фаршем. Это ему не удавалось, потому что фарш еще не успел оттаять.

– Бейсик, скотина! – закричала Надежда, по пути снимая с левой ноги тапку.

Бейсик покосился на нее, увидел тапку и, прижав уши, бросился под стол: он знал, что тапка в руках разгневанной хозяйки – грозное оружие ближнего боя.

Надежда бросила тапку вслед коту, разумеется, не попала и опустилась на колени среди учиненного Бейсиком разгрома.

Она собирала осколки любимой чашки (большой, с удивительно красивым красным петухом) и едва не плакала от обиды. Но самое неприятное, что обижаться в этой ситуации можно было только на себя. Ведь который уже раз Надежда наступала на одни и те же грабли! Прекрасно знала, что кота нельзя оставлять наедине с фаршем или с сырым мясом, не говоря уже о рыбе, – и снова надеялась на нехитрые защитные приспособления вроде перевернутой кастрюли и на силу собственного внушения… ведь знала уже, что Бейсик непременно исхитрится и преодолеет все препятствия, отделяющие его от добычи! Самое главное, что он и не голоден, но вот ему обязательно нужно добыть что-то самому, почувствовать радость охоты или разбоя…

Может, вообще перестать готовить мясо и рыбу и перейти исключительно на растительную пищу? Разумеется, Бейсик не станет покушаться на цветную капусту и баклажаны, но что скажет на это муж?

В глубине души Надежда понимала, что выход один, и совершенно очевидный – не уходить из кухни в процессе приготовления еды, держать кота и продукты под постоянным контролем, но ведь всегда так много важных дел и так мало свободного времени…

Подумав о важных делах, Надежда вспомнила, что умчалась на кухню, бросив трубку, и не завершила разговор по телефону с кинокомпанией «Гамма».

Она охнула и бросилась в комнату. Но когда схватила телефонную трубку и поднесла ее к уху, оттуда доносились только короткие гудки.

Надежда еще раз набрала номер кинокомпании. На этот раз вместо заплаканной секретарши ей ответил ровный и бесстрастный голос автоответчика:

– Вы позвонили в кинокомпанию «Гамма». К сожалению, сейчас никто не может вам ответить. Перезвоните позднее или оставьте свое сообщение после звукового сигнала. Ваш звонок очень важен для нас. После этого раздался обещанный звуковой сигнал.

Надежде нечего было сообщить кинокомпании, и она просто повесила трубку.

– Куда они все запропастились? – пробормотала она недовольно. – Умерли, что ли?

И тут же, вспомнив случайно подслушанный разговор, устыдилась своих слов. В кинокомпании действительно кто-то умер, и сейчас все сотрудники, возможно, заняты похоронами…

Тут в ее памяти всплыл еще один обрывок подслушанного разговора. Умерла – вернее, погибла в аварии – молодая женщина по имени Алина Симакова.

Надежда где-то уже слышала это имя, причем слышала совсем недавно… Она уставилась в стену, напрягая память, – и вдруг вспомнила.

Это имя она слышала от фальшивого директора фальшивой фирмы, точнее – специалиста по ролевым играм, который весьма убедительно играл покойника, пока Надежда не уронила ему на ногу факс. Он сказал, что владелец кинокомпании «Гамма», выбирая нового директора питерского филиала, колеблется между двумя претендентками – Ольгой Непрудной и Алиной Симаковой. И обеих претенденток собирались проверить на профпригодность при помощи жестокой ролевой игры…

С Ольгой этот номер не прошел, поскольку вместо нее в офис пришла Надежда. И вот теперь выясняется, что буквально на следующий день Алина Симакова погибла в автокатастрофе…

Удивительное совпадение!

Да полно, совпадение ли это?

Из своего богатого жизненного опыта Надежда Николаевна вынесла твердое убеждение, что совпадений такого рода в жизни не бывает. Или, во всяком случае, они очень маловероятны. А маловероятными событиями можно пренебречь.

Надежда вернулась на кухню, вытерла стол и замела мелкие осколки, после чего заварила крепкий кофе, чтобы стимулировать работу мысли. Фарш она спрятала в духовку, кот, угнездившись на холодильнике, проводил его разочарованным взглядом. Надежда показала ему кулак и положила в кружку с кофе двойную порцию сахара.

Итак, подумала она, что же мы имеем?

Алину Симакову должны были протестировать, используя ролевую игру с множеством фальшивых трупов. После этого сообщают, что она погибла в автокатастрофе.

Так, может, все было совсем не так?

Надежда вспомнила, как вошла в офис и увидела вокруг себя пять трупов. Вспомнила, в какой ужас она пришла, вспомнила, как бросилась наутек, держась за сердце… И это при том, что она – женщина выдержанная, с хорошими нервами и здоровым сердцем. И ей по странной иронии судьбы часто приходилось видеть трупы.

А что, если бы на ее месте оказалась женщина, менее устойчивая к стрессу?

Отчитывая автора кровавой постановки, Надежда сказала ему, что неподготовленного человека со слабым сердцем такая «ролевая игра» вполне может довести до инфаркта…

А что, если так и случилось?

Надежда представила, как несчастная Алина Симакова (которую ей никогда не доводилось встречать) вошла в незнакомый офис, буквально заваленный трупами. Представила, как эта женщина схватилась за сердце и упала бездыханной.

Что бы в такой ситуации стал делать специалист по ролевым играм?

Он рассказывал Надежде, что уже имел дело с полицией, когда разыгрывал захват заложников. И ему наверняка не хотелось переживать это еще раз. Удовольствие ниже среднего, к тому же в такой ситуации запросто можно нарваться на статью Уголовного кодекса. Или, во всяком случае, на судебный запрет заниматься своим делом. Правда, постановщик сказал Надежде, что взял с заказчика расписку, что не несет ответственности за все, что может случиться в процессе ролевой игры, но вряд ли эта расписка будет иметь значение в глазах суда… В конце концов, владельцу кинокомпании тоже не нужен скандал.

Так что оба виновника могли сговориться и подстроить автомобильную аварию, в которой якобы погибла Алина. Тем более что специалист по играм собаку съел в таких инсценировках, ему подстроить аварию наверняка ничего не стоит! А что такого – усадили покойницу в машину, да и пустили машину с откоса в овраг. Машина загорелась, кто там будет расследовать? Явных ран на теле нет, а инфаркт она могла получить, когда поняла, что сейчас разобьется… Да уж, такое тот тип запросто мог устроить.

И тут Надежда осознала, что ничего, совершенно ничего не знает об этом человеке. Не знает даже, как его зовут. Недаром она мысленно называет его то «постановщиком», то «специалистом по ролевым играм».

– Ну и черт с ним! – бодро проговорила Надежда. – Меня все это не касается!

Она нарочно сказала это вслух, чтобы уговорить себя, что не собирается вмешиваться. Потому что, если честно, сейчас ее просто занесло. Напридумывала себе невесть что, вывела целую теорию, а на чем она основана? Да ни на чем. Сплошные догадки, даже не догадки, а фантазии. Стыдно, Надежда Николаевна, вы же все-таки дипломированный инженер, двадцать пять лет в НИИ проработали, должны были за это время научиться оперировать только фактами.

– Это все оттого, что мне скучно… – жалобно сказала Надежда, – и совершенно нечем занять голову…

И тут же испуганно замолчала. И расстроилась. Вот до чего она докатилась – сама с собой разговаривает. Потому что больше не с кем, не с котом же свои проблемы обсуждать.

Тут же в дверях материализовался Бейсик. Вот когда он успел спрыгнуть с холодильника – это вопрос.

Услышав голос хозяйки, он решил, что она забыла о его прегрешениях и зовет, чтобы покормить и пообщаться.

– И не мечтай! – строго сказала ему Надежда. – Ты еще не заслужил прощение!

И вспомнила – обед по-прежнему не готов, а муж придет пораньше, и что он будет есть, если она расселась тут и думает о вещах, которые ее не касаются? Нужно выбросить все из головы и не думать больше об Алине Симаковой, в конце концов, Надежда в жизни ее не видела.

Надежда Николаевна всегда была женщиной решительной, как сказала – так и сделала.

Остаток дня прошел в домашних хлопотах. Фарша на запеканку не хватило, так что пришлось просто пожарить котлеты.

К приходу мужа все было готово, и с Бейсиком они успели помириться, так что ужин прошел в теплой дружественной обстановке.

За ужином муж отчего-то все время поглядывал на часы.

– Ты что, куда-то торопишься? – удивленно спросила Надежда.

– Нет, что ты, куда я могу торопиться? – В голосе мужа прозвучало какое-то странное смущение.

Он пересказал Надежде все свои новости, пожаловался на туповатого сотрудника и на общий недостаток хороших кадров и в свою очередь спросил Надежду, как у нее прошел день.

– Без особых событий, – уклончиво ответила Надежда.

При этом она покосилась на Бейсика, который на всякий случай ушел под стол.

Муж был сыт и доволен, поэтому ничего не заметил. Зато он снова взглянул на часы, после чего потянулся к пульту и включил телевизор – чего с ним почти никогда прежде не случалось.

– Ты что-то хочешь посмотреть?

– Ты знаешь, Надя… К нам сегодня приезжали телевизионщики с центрального канала… они сняли небольшой сюжет о нашей фирме… его должны показать в вечерних новостях…

– Что – и ты там будешь? – обрадовалась Надежда.

– Ну, вообще-то, вроде должен быть… – Муж выглядел ужасно смущенным.

– Так что же ты сразу не сказал!

– Ну, мне как-то неудобно…

Муж нашел нужный канал, но там вместо новостей шел какой-то сериал.

– Наверное, передачу задерживают… – пробормотал Сан Саныч, сверяясь с телевизионной программой. – Ах, ну я ошибся, она начинается через пять минут…

– Постой, – проговорила Надежда, уставившись на экран.

Там на повышенных тонах разговаривали две женщины, причем обе были Надежде знакомы.

Не то чтобы близко знакомы, но она видела их накануне в офисе, где разыгрывали злополучную ролевую игру. Одна из них, та, что постарше, играла роль мертвого бухгалтера, другая, более молодая, – бездыханную секретаршу. И если старшая актриса произносила свои реплики хоть с каким-то выражением и лицо делала соответствующее, то молодая совсем никуда не годилась. Она проглатывала слова, забегала вперед, перебивала старшую, пялилась на камеру, когда нужно было делать скорбный вид, и отворачивалась от партнерши, когда нужно было налетать на нее с упреками.

– Фу, какая халтура! – проговорил муж, глядя на экран. – Как можно такое смотреть…

– Ты сам включил, – отмахнулась Надежда и тут же спохватилась: – Сейчас закончится, и начнутся твои новости.

Фильм действительно закончился, и по экрану поползли титры, из которых Надежда узнала, что фамилия старшей актрисы – Лиходеева, а младшей – Ворончук.

Тут как раз начались новости, и очень скоро на экране появился Сан Саныч.

Надежда с умилением смотрела на мужа. Сан Саныч выглядел чрезвычайно достойно. Аккуратно причесанный, тщательно выбритый, брюки отглажены, ботинки начищены до зеркального блеска…

Как всякой жене, Надежде хотелось бы поставить внешний вид мужа себе в заслугу, но приходилось быть честной: Сан Саныч сам был очень аккуратный и следил за собой. Вовремя ходил в парикмахерскую, брился каждый день, тщательно следил за обувью… Единственное, что делала Надежда, – гладила его рубашки. Это она считала своим священным долгом.

Надежда взглянула на рубашку. С ней все было в порядке, но вот галстук…

– Саша, – проговорила она с досадой, – зачем ты надел этот галстук? Он же совершенно не подходит к костюму!

– Надя, подожди! – отмахнулся муж. – Дай послушать!

Надежда, правда, и сама уже осознала, что ляпнула лишнее: галстук – это ее просчет, нужно каждый день провожать мужа на работу и смотреть на него со стороны, а она сегодня проспала, и муж, по доброте душевной, не стал ее будить.

Надежда всегда засыпала легко и спала крепко. Проблем со сном, на которые часто жаловались ее знакомые, у нее не было. Точнее, была одна-единственная – по утрам ей было трудно проснуться. И муж ее жалел. Вот в результате он и взял первый попавшийся галстук… так что винить можно было только себя.

На экране тем временем Сан Саныч отвечал на вопросы журналиста. Сначала он держался немного скованно, но потом увлекся и заговорил живо, горячо, со знанием дела. Надежда не прислушивалась к словам, но с удовольствием смотрела на обоих мужей – того, что на экране, и того, что на диване.

«Все-таки он у меня очень хороший, – думала она с умилением. – Ну, немножко зануда, но и на Солнце есть пятна…»

Сан Саныч же внезапно заволновался:

– Надо же, я перепутал РЧХ и РХЧ! Как я мог… это ужасно… это непростительно…

– Ну, подумаешь, оговорился!

Для Надежды оба этих буквенных сочетания ничего не значили, и она не понимала, почему муж так расстроился.

– Как ты не понимаешь! – сокрушался муж. – Это позор! Все равно что перепутать емкость с сопротивлением!

Тут сюжет как раз закончился, и почти сразу зазвонил телефон.

Звонил кто-то из сослуживцев, и Сан Саныч стал горячо и многословно оправдываться за свою досадную оговорку. А Надежда отправилась на кухню заваривать ему мятный чай, чтобы успокоить и снять стресс.

Как уже было сказано, обычно Надежда засыпала легко и спала крепко. Но этой ночью она внезапно проснулась от какого-то странного беспокойства. На первый взгляд, все было хорошо и спокойно. Рядом раздавалось сонное, размеренное дыхание мужа, по занавеске иногда пробегали пятна света от фар проезжающих машин. Правда, в спальне было немного душновато.

Надежда встала, стараясь не побеспокоить мужа, и осторожно открыла форточку.

Но заснуть все равно не смогла. Что-то смутно ее беспокоило.

Перебирая события дня, Надежда наконец докопалась до причины этого беспокойства.

Ее беспокоила внезапная смерть Алины Симаковой.

«Что ты за человек! – тут же зазвучал в голове у Надежды внутренний голос, чем-то неуловимо похожий на голос мужа. – Ты эту Алину знать не знаешь, слышала о ней всего один раз, чисто случайно – и не можешь спать из-за ее смерти! Каждый день умирают десятки, сотни незнакомых тебе людей – тебя это почему-то не беспокоит!»

– Потому что со смертью этой Алины что-то не так! – упрямо проговорила Надежда и испуганно закрыла рот рукой: последние слова она произнесла вслух и могла разбудить мужа, а ему нужно выспаться перед рабочим днем!

«Что-то не так, – повторила она уже мысленно. – И я с этим непременно разберусь…»

«Опять ты за свое!» – возмущенно проговорил внутренний голос, но Надежда Николаевна его не услышала, она уже крепко спала.

На следующий день, едва муж ушел на работу, Надежда вспомнила о своем ночном бдении. И хотела было отмахнуться – мало ли что взбредет в голову ночью, когда не спится. Но какой-то червячок все точил и точил душу. Как-то все это неожиданно, неясно… Смерть молодой женщины всегда неожиданна, каждый может в аварию попасть, никто не застрахован, но все же…

«Я только попробую выяснить подробности аварии, – сказала себе Надежда. – Если там все чисто, тогда я выброшу из головы эту историю. Честное слово!»

Она немного подумала и набрала номер кинокомпании «Гамма».

На этот раз ей ответили почти сразу:

– Кинокомпания «Гамма».

Надежда услышала знакомый голос секретарши и затараторила не своим, высоким и неестественно оживленным голосом:

– Это вас из «Нефертити» беспокоят…

– Что? – переспросила секретарша. – Какая еще «Нефертити»? Это кинокомпания «Гамма»…

– Салон красоты «Нефертити». Мы предлагаем нашим клиентам все виды омолаживающих и оздоровительных процедур. СПА-капсулы нового поколения, мармеладное обертывание, разнообразные виды массажа, криотерапия…

– Но я не… – постаралась перебить ее секретарша.

– Вы меня не поняли, девушка, – Надежда не давала ей вставить ни слова, – я вас ни на что не уговариваю. Мне нужна Алина Симакова, она у нас на сегодня записана, как раз на мармеладное обертывание и на кофейный пилинг, она наш постоянный клиент, поэтому у нее большие скидки. Так вот, она записана, и не пришла, поэтому я и звоню. Я ей по мобильному звонила, но мобильный не отвечает, а у меня еще этот телефон записан, помечено, что рабочий и звонить только в самом крайнем случае, а это ведь и есть самый крайний случай, потому что она записана на кофейный пилинг и клубничный массаж, а она не пришла, так что клубника вянет и мармелад засахаривается…

«Что я несу?» – думала Надежда, выдавая этот темпераментный монолог.

На секретаршу, однако, вся эта кондитерская косметология произвела сильное впечатление.

– Клубничный массаж? – переспросила она мечтательно.

– Да-да, и карамельное… то есть, я хотела сказать, мармеладное обертывание.

Тут Надежда сделала небольшую паузу, и секретарша смогла вникнуть в смысл ее слов.

– Так вы ищете Алину Симакову? – проговорила она с соответствующей долей печали в голосе. – Значит, вы ничего не знаете? Совсем ничего?

Надежда испугалась, что секретарша, как и накануне, начнет рыдать, и снова затараторила:

– Да, нам нужно найти Алину Симакову, потому что она у нас на сегодня записана, на все процедуры, и с большой скидкой, а она не пришла, и ее мобильный не отвечает…

– Конечно, не отвечает! – проговорила секретарша исполненным значения голосом. – Она умерла.

Последние слова девушка произнесла печально, но без всхлипываний и горестных вздохов. Должно быть, ее крайняя чувствительность проявлялась только в первый день, сейчас же она была преисполнена гордости оттого, что может сообщить такую важную новость.

– Как – умерла?! – воскликнула Надежда изумленно, подыгрывая секретарше. – Не может быть!

– Очень даже может. – Девушка понизила голос: – Даже не умерла, а погибла! Погибла в автокатастрофе!

– Что вы говорите? – ахнула Надежда. – Эти водители маршруток… они совершенно не соблюдают правила движения! Ездят как бог на душу положит да еще и по телефону непрерывно болтают!

– Что? – перебила ее секретарша. – При чем тут маршруточники? Алина на маршрутках в жизни не ездила, она была женщина обеспеченная, ездила на своей машине. Кстати, у нее такая красивая машина была, красный «фольксваген», совсем новый… и машина разбилась…

– Столкнулась с кем-то? – Надежда аккуратно подбрасывала реплики в костер болтовни секретарши. – Да, в городе такое сумасшедшее движение, это просто ужас!

– Да не столкнулась она ни с кем, – тут же выпалила секретарша. – И вовсе не в городе! Она разбилась на сороковом километре Выборгского шоссе – не вписалась в поворот и свалилась в овраг. Ее только через час заметили…

Вдруг в трубке послышался другой, смутно знакомый голос:

– Кристина, долго я буду ждать, когда вы соизволите принести мне кофе? Я понимаю, у вас есть более интересные занятия, но зарплату вы получаете не за пустую болтовню!

– Извините, Ольга Сергеевна, – испуганно пролепетала секретарша. – Это Алину искали, ну мне и пришлось объяснять…

– Объяснять – это не ваша работа! – прошипела Ольга, а это, несомненно, была она. – Ваша работа – печатать документы, варить кофе и коротко отвечать на телефонные звонки! Коротко и по делу – надеюсь, вы понимаете?

– Понимаю, Ольга Сергеевна! – пискнула секретарша и повесила трубку.

«Выходит, Ольга добилась своего! – подумала Надежда, тоже положив трубку. – Теперь она уже обживает кабинет начальника и строжит секретаршу…»

И тут до нее дошло, что Ольга получила новую должность только благодаря внезапной смерти Алины Симаковой. Ведь они обе претендовали на этот пост, и хозяин хотел принять решение по результатам ролевой игры. А ролевая игра сорвалась, потому что Ольга отправила вместо себя Надежду…

Стоп!

Не состоялась только ролевая игра с участием Ольги. А вторая ее часть, та, в которой должна была участвовать Алина Симакова, может быть, прошла успешно? Надежда уже думала об этом в свое время, но отогнала от себя эту мысль, как совершенно ничем не подтвержденную.

Но ведь хозяин кинокомпании оплатил обе игры, значит, обе и нужно было провести… Надежда снова представила пустой офис и разбросанные по нему трупы. Даже сейчас, при одном воспоминании об этом зрелище, мороз пробежал по коже. Тогда она в сердцах сказала постановщику ролевой игры, что у человека со слабым сердцем от такого зрелища вполне мог случиться инфаркт.

И тут Надежда почувствовала знакомое покалывание в кончиках волос. Такое покалывание у нее бывало, если она своим шестым чувством (существование которого оспаривает традиционная наука), так вот, если она этим пресловутым шестым чувством ощущала, что рядом с ней кроется криминальная загадка.

Надежда Николаевна представила, как могли развиваться события.

Постановщик ролевой игры снова подготовил мизансцену с пятью трупами. В офис вошла Алина Симакова, приглашенная туда под каким-то благовидным предлогом. При виде нескольких трупов с ней случился сердечный приступ, и она упала замертво. Актеры поняли, что переиграли.

Может быть, они попытались привести Алину в чувство, делали ей искусственное дыхание, непрямой массаж сердца, но эти меры не помогли, Алина умерла.

Тогда постановщик вспомнил свое прежнее столкновение с полицией, понял, что на этот раз так легко не отделается, что на этот раз ему может грозить реальный срок, и решил избавиться от трупа. Вместе со своими сотрудниками (хотя здесь уместнее сказать – соучастниками) он вынес труп Алины из офиса, положил в ее машину, отвез за город и там, найдя безлюдный участок шоссе, инсценировал несчастный случай, посадив мертвую Алину за руль. Тем более что подобные инсценировки – его специальность, то, что он умеет делать лучше всех. Сказала же секретарша, что машина Алины свалилась в овраг на сороковом километре Выборгского шоссе! Это уже неоспоримый факт, ГИБДД все точно знает!

И тут в голове Надежды возник еще один поворот криминального сюжета.

А что, если Алина Симакова на самом деле не умерла, а только потеряла сознание? Ведь ни у кого из актеров нет медицинского образования, и они вполне могли ошибиться, когда констатировали смерть! А Алина Симакова пришла в себя в последний момент, когда летела в овраг, сидя за рулем своей машины… Пришла в себя только для того, чтобы осознать, что летит навстречу смерти и уже ничего не может с этим поделать…

– Ужас какой! – воскликнула Надежда, во всех красочных деталях представив картину этого преступления.

«И какое тебе до этого дело? – проговорил внутренний голос. – Ты знать не знала эту Симакову! Забудь про нее, занимайся своими собственными делами! Которых, кстати, у тебя очень много!»

У Надежды с внутренним голосом отношения были непростые. Голос все время ее предостерегал и пытался остановить от необдуманных поступков, пробовал также обуздать Надеждин авантюризм. Иными словами, внутренний голос дул в одну дуду с Сан Санычем. И если мужа в этом смысле Надежда нейтрализовала, то есть просто не рассказывала ему о своих приключениях и тщательно следила, чтобы до него ничего не дошло через общих знакомых, то с внутренним голосом такое проделать было никак невозможно.

Надежда, конечно, пыталась его обмануть, задобрить или убедить в своей правоте. Иногда получалось.

– Я не могу вот так просто забыть, что живого человека столкнули в овраг! – проговорила Надежда вслух.

«Да кто тебе сказал, что все было именно так?! – возмущенно воскликнул внутренний голос. – Это все – только твои выдумки, домыслы и беспочвенные фантазии!»

– Но это очень легко можно проверить! – воскликнула Надежда.

«Как же?»

– Очень просто! Я должна поговорить с кем-нибудь из участников этой маленькой труппы живых мертвецов!

Надежда вспомнила, что накануне выяснила фамилии двух актрис, участвовавших в ролевой игре. Очень кстати напала она на тот сериал, где обе играли.

В последнее время Надежда не полагалась на свою память и все важные сведения записывала. Вот и вчера, сразу после передачи, в которой участвовал ее муж, она записала фамилии актрис на листок бумаги. А листок положила на тумбу возле телевизора.

Надежда направилась в гостиную, подошла к тумбе… Но нужного ей листка там не оказалось.

Зато были две газеты с телевизионной программой (на эту неделю и на следующую) и новогодняя поздравительная открытка от подруги Алки. Открытку давно уже пора было выкинуть, да все рука не поднималась, до того хороша была картинка – рыжий кот, очень похожий на Бейсика, одетый в костюм Санта-Клауса, да еще и музыка играла, если нажать на розовый нос. Лежали на тумбе еще несколько газет и писем, в которых следовало разобраться.

Но листка с фамилиями актрис не было.

Тут Надежда увидела Бейсика, который катал лапой по полу какой-то бумажный комочек.

– Бейсик, разбойник, это не ты утащил нужный листочек? – строго спросила Надежда.

Кот посмотрел на нее искоса зеленым глазом: мол, о чем это ты?

Тогда Надежда наклонилась, чтобы отобрать у него игрушку и выяснить, не тот ли это листочек.

Бейсик решил, что хозяйка в кои-то веки захотела с ним поиграть, и очень обрадовался. Он сделал ловкое обманное движение и запустил бумажный комочек под кресло.

Надежда Николаевна с недовольным ворчанием опустилась на колени, запустила руку под кресло и уже почти нашарила комочек, но кот снова опередил ее, выкатил игрушку из-под кресла на середину комнаты, сделал точный пас самому себе и еще одним ловким ударом послал комочек под диван. Сюда Надеждина рука уже не могла проникнуть.

Надежде пришлось найти в кладовке одну из палок для скандинавской ходьбы (муж купил два комплекта этих палок, собираясь увлечь Надежду новым видом спорта, но у него ничего не вышло). На этот раз злополучная палка принесла хоть какую-то пользу: Надежда пошарила ею под диваном и выгребла оттуда комки слежавшейся пыли, открывашку для пива, которую муж потерял год назад, и тот самый бумажный комочек.

Пока Надежда Николаевна расстраивалась по поводу пыли (вот откуда она берется, вроде в прошлую пятницу она делала генеральную уборку), Бейсик попытался снова отфутболить бумажный комочек, но Надежда была начеку – перехватила бумажку и развернула ее.

После длительного общения с Бейсиком бумажка сильно пострадала, и Надежда чувствовала себя как археолог, который держит в руках древнюю, полуистлевшую рукопись. Одна фамилия на листочке уже не читалась, другую Надежда все же смогла разобрать: Лиходеева. Теперь она вспомнила, что это была фамилия старшей из женщин, той, которая в ролевой игре исполняла роль бухгалтера. Солидная такая тетя, бюст впечатляющий…

– Ну что ж, – проговорила Надежда, разглаживая бумажку, – пусть будет бухгалтер. Может быть, она окажется в этом коллективе слабым звеном. Во всяком случае, есть с чего начать!

Через полчаса, порывшись в Интернете, Надежда нашла официальный сайт кинокомпании, которая снимала вчерашний сериал. Выяснив телефон актерского отдела, Надежда набрала этот номер.

В трубке раздался негромкий щелчок, и недовольный, озабоченный женский голос быстро проговорил:

– Ничего для вас нет! Я же сказала – возрастных ролей сейчас ни у кого нет! И не беспокойте меня попусту!

– Что?! – удивленно переспросила Надежда, с трудом сдерживая обиду.

Слова о возрастных ролях задели ее до глубины души. «И откуда, интересно, эта наглая девица знает, сколько мне лет? У нее что, видеотелефон?»

Однако Надежда Николаевна взяла себя в руки и проговорила надменным голосом уверенного в себе человека:

– С чего вы взяли, милочка, что меня интересуют возрастные роли? Или вообще какие-то роли? Я звоню вам совсем по другому поводу!

– Ах, извините, это я вовсе не вам! – залебезила собеседница. – Это меня тут безработные актеры осаждают… извините… здравствуйте… кинокомпания «Апельсин», актерский отдел…

– Вот это – другое дело! – проговорила Надежда, успокаиваясь. – Я представляю крупную топливную компанию…

– Да что вы говорите? – проворковала девица приторно-сладким голосом. – И чем я могу вам помочь?

– Это я могу вам помочь. Ну, или не вам, а вашим безработным актерам. Но думаю, вы тоже получите определенное вознаграждение. Дело в том, что мы хотим провести корпоратив, приуроченный к юбилею нашей компании, и для этого нам нужны актеры.

– Очень хорошо! – голос девицы стал еще приторнее, если это возможно. – Вы обратились по адресу. Приезжайте к нам, и я покажу вам портфолио наших ведущих артистов, вы сможете выбрать любого и заключить договор…

– Это непременно, – сухо ответила Надежда. – Но для начала я попрошу у вас координаты вполне конкретного человека. Актрисы Лиходеевой.

– Лиходеевой? – В голосе девицы прозвучало легкое удивление. – А почему именно ее? У нас много замечательных актеров…

– Дело в том, милочка, что наш директор большой поклонник творчества Лиходеевой. И вообще, я не понимаю, вам что, трудно дать мне ее координаты?

– Отчего же, – фыркнула девица, – совсем не трудно. Она вообще сейчас здесь, у меня, и как раз ищет работу. Так что я сейчас просто передам ей трубку… Людмила Валерьевна, поговорите, тут, кажется, для вас есть работа!

Надежда не поверила в такую удачу. Тем не менее в трубке почти тут же раздался чуть глуховатый голос:

– Слушаю!

– Людмила Валерьевна? Лиходеева? – на всякий случай уточнила Надежда Николаевна.

– Да, это я… – ответила женщина чуть испуганно, как будто не верила в удачу и боялась ее спугнуть.

– Так вот, Людмила Валерьевна, у меня есть к вам разговор. Вы ведь сейчас на Петроградской стороне, – Надежда нашла адрес кинокомпании на сайте, – так давайте встретимся через сорок минут в кафе «Чиполлино» на Большом проспекте.

– Хорошо, – мгновенно согласилась Лиходеева.

Перед тем как ехать на Петроградскую сторону, Надежда наскоро изменила свою внешность, чтобы Лиходеева не сразу ее узнала. Она напялила ужасную шляпу с полями и темные очки. Эти очки были совсем не по сезону, и к тому же Надежда их не любила и носила очень редко. Шляпа же вообще неизвестно когда и как появилась в ее доме, а самой главной загадкой было – почему Надежда ее до сих пор не выбросила. Ага, наверное, невестка купила, а потом, поглядев на себя в зеркало, ужаснулась и засунула шляпу подальше. Вот уж, видно, нашло на нее помрачение рассудка, так-то она женщина здравомыслящая.

У Надежды с невесткой были отличные отношения, поскольку была она женой сына Сан Саныча, то есть невестка была Надежде неродная, если можно так выразиться. Делить им было некого, и дамы прекрасно уживались, тем более что сын с семьей вот уже два года жил в Канаде, где работал по контракту.

В общем, в этом наряде Надежда чувствовала себя полной идиоткой, но, по крайней мере, была уверена, что Лиходеева не сразу ее узнает и не сбежит в первую же минуту.

Был и еще один неприятный момент. Направляясь на встречу с актрисой, Надежда чувствовала некоторую неловкость: она обнадежила женщину, намекнула ей на возможность хорошо оплачиваемой работы, а сама собирается обвинить в преступлении… Но, с другой стороны, нечего было участвовать в такой сомнительной ролевой игре!

Кафе «Чиполлино» было заведением в итальянском стиле и по оформлению напоминало деревенскую тратторию где-нибудь в Тоскане или Ломбардии. Правда, Надежда Николаевна никогда не бывала в тратториях, но именно так представляла их по книгам и фильмам: коричневый плиточный пол, грубо оштукатуренные стены, на которых тут и там развешаны связки лука и душистых трав, от которых в помещении стоял удивительный аромат, деревянные полки с медной посудой, яркими керамическими тарелками и темными, запыленными бутылками с домашним вином.

Едва Надежда вошла в кафе, навстречу ей шагнул молодой парень с вешалкой в руке: он взял ее пальто и повесил в шкаф. Хотел было забрать и шляпу, но Надежда этому воспротивилась: шляпа была нужна как элемент маскировки.

Народу в зале сидело немного, тем не менее почти все обратили свои взгляды на Надежду Николаевну: в своей шляпе и темных очках она была неотразима.

Несмотря на малочисленность посетителей, Людмилу Лиходееву Надежда увидела не сразу: та сидела в глубине зала, забившись в самый угол диванчика.

Это было очень кстати, исходя из планов Надежды. Она издали помахала Лиходеевой, подошла к ее столику и села так, чтобы отрезать той путь к отступлению.

– Здравствуйте, Людмила Валерьевна! – проговорила Надежда, пристально взглянув на актрису поверх очков.

Теперь она смогла как следует ее рассмотреть.

Стареющая, но изо всех сил старающаяся остановить неумолимое время, Лиходеева пыталась одеваться ярко и эффектно, но все ее вещи были не новыми и не самого лучшего качества, что вблизи бросалось в глаза. Короче говоря, жизнь Людмилы Лиходеевой проходила в неравной и изнурительной борьбе с двумя безжалостными врагами – возрастом и бедностью.

Несомненно, это была та самая женщина, которую Надежда Николаевна видела в офисе лежащей на полу с закрытыми глазами и волосами, пропитанными кровью…

Вспомнив эту картину, Надежда невольно вздрогнула, но тут же поправила себя: волосы этой женщины пропитались вовсе не кровью, а томатным соусом! И вся сцена была дешевым фарсом, постановкой режиссера-неудачника…

Эта мысль придала Надежде уверенности в себе, и она сверху вниз посмотрела на Лиходееву. В принципе, такой взгляд вполне соответствовал роли, которую она играла.

– Можете называть меня Люсей! – охотно предложила Лиходеева. – Я по имени-отчеству как-то не привыкла… сразу чувствуешь себя такой старой… а мне и так все время тычут в глаза моим возрастом… все время напоминают… вы не представляете, как трудно в нашем возрасте найти хорошую работу!

Этими словами Людмила, наверное, хотела создать с Надеждой нечто вроде союзничества, ведь они были примерно в одной возрастной категории, но тут же испугалась, что собеседницу может обидеть намек на возраст, и смущенно замолчала.

Надежда решила немного поддержать ее, прежде чем перейти к активному допросу:

– Ну, отчего же, вы довольно много снимаетесь! Вот вчера по телевизору шел сериал с вашим участием…

– Ну, так это когда было! Этот сериал снимали лет восемь назад, а сейчас просто повторяют. И роль-то там была второстепенная… а вы хотели пригласить меня на корпоратив?

В глазах актрисы блеснула надежда. Надежда на легкий заработок.

– Да, а вы когда-нибудь проводили корпоративы?

– Честно говоря, не случалось, – вздохнула Людмила. – Сами понимаете, обычно на корпоративы приглашают более известных актеров… более примелькавшихся…

– А в каких-то других мероприятиях вы участвовали?

– В каких именно?

– Ну, скажем, в ролевых играх…

– Ролевых? – переспросила Людмила, и в ее глазах мелькнул испуг. – Что вы имеете в виду?

– Ну, вы же знаете, какие бывают ролевые игры. Поиски пиратских сокровищ, захват заложников…

Испуг в глазах Лиходеевой перерос в панику.

– Заложников? – переспросила она. – Почему заложников? Каких заложников?

– Ну, вам лучше знать каких. – Надежда смотрела на актрису прямым безжалостным взглядом. – Или не захват заложников, а полный офис мертвецов…

Во взгляде Людмилы проступило узнавание.

Чтобы довершить эффект и, фигурально говоря, забить последний гвоздь в крышку гроба, Надежда сняла шляпу и очки. При этом она почувствовала неизъяснимое облегчение.

Зато Лиходеева буквально затряслась.

– Это… вы? – произнесла она дрожащим голосом.

– Интересно, что можно ответить на такой вопрос? – хмыкнула Надежда. – Нет, это не я, а совершенно другой человек?

– Значит, вы не собирались приглашать меня на корпоратив? Значит, у вас нет для меня работы?

– Какая догадливая! – насмешливо проговорила Надежда, хотя в глубине души ей было жаль Людмилу: стареющая, никому не нужная актриса, пытающаяся хоть как-то заработать на жизнь. Трудно осуждать ее за то, что она согласилась участвовать в сомнительном проекте.

С другой стороны, в результате этого проекта Алина Симакова умерла, точнее погибла, и от этого факта никуда не денешься… и за ее гибель кто-то должен ответить!

Людмила быстро и незаметно огляделась и поняла, что ей не удастся сбежать: Надежда в буквальном смысле загнала ее в угол. Путь к выходу, путь к свободе лежал как раз мимо нее.

Лиходеева даже взглянула вниз, и Надежда подумала, не хочет ли та пролезть под столом… но, должно быть, Людмила представила, как будет выглядеть со стороны, и поняла, что не переживет такого унижения – и как актриса, и как женщина.

– Что… что вам от меня нужно? – проговорила она, поняв, что пути к отступлению отрезаны.

– Правда, и ничего, кроме правды! – отчеканила Надежда прокурорским тоном.

– Ну, я понимаю, что вы пережили, когда увидели всех нас… все эти трупы, но мы против вас ничего не имели… там должны были оказаться не вы…

– Сейчас речь идет не обо мне! – холодно проговорила Надежда, стараясь не впустить в свое сердце сочувствие. – Сейчас речь идет об Алине Симаковой!

– О ком? – испуганно переспросила Людмила.

– Только не говорите, что не знаете, кто это такая!

– Но я действительно не знаю! Виталий нам не называл имен!

– Виталий – это ваш руководитель? Постановщик, организатор, кто там он у вас…

– Ну да… Виталий Семенович… так все же, кто такая эта… Симакова?

– Это вторая женщина, перед которой вы должны были сыграть полный офис мертвецов.

– Но мы больше ничего не играли после того случая с вами! – воскликнула Людмила. – Богом клянусь! Как тогда разошлись, так больше и не встречались!

«А ведь, пожалуй, она не врет… – подумала Надежда, пристально вглядываясь в лицо Лиходеевой и безуспешно пытаясь заметить признаки фальши. – Хотя кто ее знает, она ведь актриса… их специально учат врать правдоподобно…»

– Я… я правда ничего не знаю… – Казалось, Людмила сейчас заплачет. – Виталий ничего нам не объяснял… он только говорил, куда нужно прийти и что сыграть… все переговоры с клиентом он сам вел, а нам потом только деньги… да и то…

– Вот, кстати, дайте-ка мне телефон Виталия! – потребовала Надежда. – Думаю, он знает побольше вас…

– Телефон Виталия? – Людмила замялась. – Но он обычно сам мне звонил…

– Только не надо делать из меня дуру! – прикрикнула на нее Надежда. – Если он вам звонил, у вас в мобильнике высвечивался его номер, и я в жизни не поверю, что вы этот номер не записали!

– Да, действительно… – Людмила смущенно потупилась. – Сейчас я его найду…

Она открыла сумочку и принялась в ней сосредоточенно рыться.

Судя по выражению лица, найти телефон никак не удавалось.

Надежда заглянула через плечо в сумку Людмилы – не водит ли та ее за нос. Но нет, телефона в сумке действительно не было.

– Вы что же, дома его забыли?

– Нет, я вспомнила! – Лицо Людмилы посветлело. – Он остался в кармане пальто! – с этими словами она взглянула на шкаф, где висела верхняя одежда посетителей.

«Надеется сбежать, – подумала Надежда. – Ну уж нет, этот номер у нее не пройдет!»

Она встала вместе с Людмилой и прошла за ней к гардеробу.

Молодой гардеробщик подал Лиходеевой ее пальто (оно явно знавало лучшие времена).

Надежда встала между Людмилой и дверями так, чтобы та не смогла сбежать. Впрочем, Лиходеева и не проявляла никаких подозрительных намерений: она сунула руку в карман пальто и действительно достала оттуда мобильник.

– Вот он! – проговорила она с облегчением.

И в это мгновение события завертелись с необыкновенной скоростью.

Входная дверь с грохотом распахнулась, и в кафе ворвался огромный мужчина в черной кожаной куртке, с растрепанными волосами и глазами, горящими безумным огнем. Этот монстр схватил Людмилу Лиходееву за плечо и поволок прочь из кафе.

Надежда не то чтобы попыталась остановить его, но просто случайно оказалась на его пути. Это было примерно то же самое, что оказаться на пути товарного состава. Страшный человек одним движением плеча отбросил Надежду Николаевну, она угодила в стену и сползла по этой стене на пол.

Тем временем неизвестный преступник уже выбежал из кафе, волоча за собой безвольно перебирающую ногами Людмилу. В стеклянную дверь Надежда увидела, как он подтащил несчастную актрису к огромному черному автомобилю и втолкнул ее внутрь.

К Надежде подскочил гардеробщик (он же, наверное, швейцар и метрдотель) и, склонившись над ней, спросил:

– Вы целы?

– Я-то цела, – пробормотала Надежда, поднявшись на ноги и убедившись, что действительно ничего не сломала. – Но вот женщину только что похитили!

– Где? Кого? – Единый в трех лицах служитель завертел головой.

– Да ну тебя, у тебя из-под носа ресторан уведут, ты и то не заметишь! – С этими словами Надежда выскочила на улицу.

– А счет? – крикнул ей вслед метрдотель.

– Все там оплачено! Деньги на столе!

Черная машина еще не уехала: из-за своих размеров она никак не могла вписаться в транспортный поток.

Надежда кинулась к ней, не думая, что будет делать дальше, но тут-то как раз черная махина рванула вперед.

Надежда замахала рукой, чтобы остановить какую-нибудь машину. Тут же рядом остановился большой серый автомобиль, из которого выглянул смуглый водитель и поманил Надежду:

– Садись, мамаша!

За этим автомобилем остановился еще один – маленький юркий «фольксваген» темно-синего цвета. Из него на Надежду умильно смотрел пожилой дядечка очень приличного вида. Он боялся вступать в прямой конфликт с абреком, но из-за его спины делал Надежде завлекающие жесты.

Надежда, хотя и находилась в пылу погони, все же сообразила, что на переполненных транспортом городских улицах маленький «фольксваген» больше подходит для преследования. Да и старичок за рулем ей больше приглянулся. Самое же главное – Надежде не понравилось, что смуглый водитель назвал ее мамашей.

– Упаси бог от такого сыночка! – проворчала она, ловким хоккейным финтом обошла серый автомобиль и влезла на переднее сиденье «фольксвагена».

– Эй, что за дела?! – крикнул недовольный абрек. – Я первый подъехал, значит, пассажир мой!

Водитель «фольксвагена» не стал вступать в словесную перепалку: он резко стартанул и поехал вперед, тем самым подтвердив, что Надежда сделала удачный выбор.

– Куда едем? – спросил водитель, отъехав на безопасное расстояние от конкурента.

– Вон за той черной машиной! – Надежда показала на огромный черный автомобиль. – Только не потеряйте его!

– Разве такого слона потеряешь? – отозвался водитель, прибавляя газу. – Да моя ласточка может вокруг него танго танцевать!

– Танго не надо, – осадила его Надежда. – Нужно, чтобы он нас не заметил.

– Муж, что ли? – водитель покосился на Надежду. – Седина в бороду, бес в ребро? Да я бы от такой женщины ни в жизнь…