Отрывок из книги
Ф. М. Достоевский – один из немногих писателей, творчество которого вызывало диаметрально противоположные отклики: от страстной любви, безусловного приятия до жгучей ненависти, резкого отторжения. Есть и довольно эмоционально-нейтральная оценка: творчество Достоевского чрезвычайно сложное для восприятия и осмысления, читать Достоевского – великий труд. Эта «трудность», на наш взгляд, обусловлена уникальной особенностью художественного мира писателя, заключающейся в наслоении внешнего сюжета (бытового, повседневного, часто жестокого и, соответственно, провоцирующего негативную реакцию) на сюжет внутренний (духовно просветленный, и, соответственно, дарующий ощущение духовной гармонии1). За внешним событием у Достоевского встает событие духовное. Увидеть это второе событие и пережить его в своем внутреннем мире – великий труд.
Трудность восприятия творчества Достоевского связана и с такой особенностью художественной ткани произведений писателя, уже отмечавшейся исследователями, как сверхплотность, то есть насыщенность смыслом: «Достоевский не „пользуется“ словом, не использует его в интересах конкретного контекста, в определенном, неизбежно суженном и усеченном значении, но дает слову быть, смиренно отступает в сторону, позволяя слову раскрыть всю заключенную в нем реальность, что и создает необыкновенную многослойность и многоплановость его произведений»2. Слово Достоевского часто становится символом, при этом не только подтекстово воплощает какую-либо идею, мысль, понятие, но и является связующим композиционным звеном, «цементирующим» событийную основу произведения. Семантически многогранны также различные (иногда, на первый взгляд, незначительные) детали художественного мира, пространственно-временные «указания». Кроме того, многослойностью и многоплановостью обладают в художественном мире писателя и сюжетные эпизоды в их соотнесенности между собой. Поэтому символична не только основная сюжетная линия3, но и «частные» эпизоды.
.....
Стоит заметить, что время совершения / наступления тех или иных событий в романе часто измеряется четвертью часа. Четверть становится минимальной единицей целого (= часа). А ведь четыре – некий числовой символ всего, целого, мира (четыре стороны света, четыре стихии), и конкретнее, православного мира (четырехконечный крест, четыре канонических Евангелия); одна четвертая / четверть – лишь одна, минимальная, часть мира. Это символически подчеркивает минимальную слитость главного героя с миром, минимальную долю истинного в нем существования.
Интересно то, что, когда Раскольников идет в контору делать признание, он поднимается на третий этаж, и Порох выходит из третьей комнаты. Когда же Раскольников первый раз шел в эту же самую контору, он поднимался на четвертый этаж и заходил в четвертую комнату. Явное фактическое несоответствие чисел здесь, да еще и умноженное на два, полагаем, символично; это не описка Достоевского по невнимательности. Именно в третий день сотворения мира появилась на земле жизнь: «И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду [и по подобию] ее, и дерево [плодовитое], приносящее плод, в котором семя его по роду его [на земле]» [Быт. 1, 12]. Данная библейская аллюзия – смысловая рифма к словам Порфирия о том, что у Раскольникова впереди жизни еще много будет [6, 251] (если, разумеется, Раскольников сделает признание самому себе)8.
.....
