Читать книгу Оtцы и деtи - Наталья Андреева - Страница 7

На следующий день, к обеду, начали собираться в гости. То есть Женька с Аркадием собрались в пять минут, но Николай Петрович все суетился, собирал и разбирал посылку, зависая над ней, словно бы речь шла о жизни и смерти.

– Папа, хватит уже! – не выдержал Аркадий. – Давай сюда коробку! Что, у Матвея Ильича соленых грибов с помидорами нет?

– Так это же Фенины грибы! И Фенины помидоры! – завопил Николай Петрович. – Ты не представляешь себе, какие они вкусные! А вот это… – он оторвал прижатый к груди сверток и бережно передал его сыну. – Моя последняя книга. С автографом. Смотри, не залей ее чем-нибудь, пока везешь!

– Постараюсь, – коротко сказал Аркадий и полез в машину. Павел Петрович их провожать не вышел.

Положив сверток на колени Базарову, Аркадий вставил ключ в замок зажигания. Николай Петрович стоял в воротах и махал им рукой, пока они не завернули за угол.

– Что это? – Базаров взял в руки сверток.

– Папина книга. С автографом.

– Да ну? Тоже мне, ценность! – Женька небрежно швырнул сверток на заднее сиденье.

Аркаша молча пожал плечами. К творчеству отца он тоже относился скептически, но старался в разговорах эту тему не затрагивать. Все ж таки он тоже кое-что имел с этого творчества.

– А в коробке что? – спросил Базаров.

– Банки с соленьями, пирожки… Фенина кулинария, в общем.

– Мой тебе совет: забеги в лучший в городе магазин и купи бутылку хорошего коньяка. Или вискарь. Чтобы не пришлось краснеть. Мне, конечно, наплевать, это ты у нас – олицетворение московского гламура. И вдруг – с домашними пирожками!

– Сам знаю, – поморщился Аркадий. – Что поделать? Папа безвылазно живет в деревне. Он совсем отстал от жизни.

– Зато его фамилия всегда останется при нем. Он – Кирсанов! Прожуют и Фенины пирожки, не парься. Ты хотя бы помнишь, как выглядит эта Леночка?

– Не-а, – честно сказал Аркадий.

Когда въехали в город, Женька завертел головой по сторонам.

– Давно здесь не был… Узнаю знакомые места! – сказал он. – Вижу, что лучше здесь не стало. Да, магазины новые отгрохали, домишки строятся, но все равно – провинция. Люди какие-то… Некрасивые. Шика им не хватает. Столичного снисходительного безразличия. Глянь, как они на нас пялятся!

– Ну откуда здесь столичный шик? – лениво спросил Аркадий. – Не придирайся.

– «Винный бутик», – прочитал Женька вывеску одного из магазинов в центре. – Ого! Такого здесь раньше не было! Давай тормози. Продегустируем здешние сливки. Это ведь место, где пасутся сливки общества? Или я ошибаюсь?

– Я не был здесь столько же, сколько и ты, – пожал плечами Аркадий. – Но за коньяком заехать надо. Надеюсь, здесь знают, что такое «Хеннесси»? Хотя лично я предпочитаю «Meukow». Он как-то помягче будет.

– «Хеннесси» – это раскрученный бренд, – пожал плечами Женька. – Не хочешь же ты опозориться перед родственниками?

Они припарковались у винного магазина. Снаружи он остался таким же, как и полтора века назад – приземистый купеческий особняк с толстыми стенами и маленькими окнами, заново отреставрированный и оштукатуренный. Зато внутри веяло живительной прохладой кондиционера и сверкали витрины в стиле модерн. Видимо, особняк облюбовали под винный бутик из-за его погребов. Хорошее вино требует особых условий хранения. Войдя, друзья стали присматриваться к стеклянным шкафам, в которых были заперты элитные напитки.

– Базар! Вот так встреча! – раздался вдруг жизнерадостный вопль.

Аркадий невольно вздрогнул и обернулся. Сзади стоял невысокий парень с каким-то прилизанным лицом. Глазки у парня были маленькие и бегающие, словно он только что засунул в карман какую-нибудь мелочовку с магазинной полки и теперь боялся, что его поймают с поличным. Одет он был в спортивные штаны с символикой «Адидаса», белые кроссовки, тоже «адидасовские», и почему-то в гламурную рубашку, далекую от спортивного стиля. От парня разило одеколоном. Аркадий невольно поморщился. Из-за одного только этого запаха парня развернул бы фейсконтроль любимого Аркашиного клуба. И не только его.

– Здравствуй, Сито, – скривился Базаров.

– Ты здесь откуда?! Давно приехал?! А это кто?! – Парень по кличке Сито бесцеремонно уставился на Кирсанова.

– Аркадий Кирсанов, мой друг. Это Ситников, мой бывший одноклассник, – сказал Аркадию Женька с напором на слово «бывший».

– Кирсанов?! – Лицо у Ситникова вытянулось. – А…

– Тот, – коротко сказал Базаров, который уже начал разбираться в местной иерархии. – Павел Петрович – его дядя.

– Здо`рово! – с уважением сказал Ситников. – А сюда что, по делам?

– Да, надо бы родственничка навестить, – небрежно сказал Аркадий, сразу уловив Женькин тон. – Калязина.

– Калязина?! – Ситников только что во фрунт не вытянулся. Все знали о шансах Матвея Ильича стать новым мэром.

– Ну а ты здесь по папиным делам? – усмехнулся Женька. – Еще один кабак открываете? Приехал дать мастер-класс, как правильно пиво водой разбавлять?

– Не, – угодливо хихикнул Ситников. – Я к бабе приехал. Есть тут одна… Кукшина. Вообще-то ее Дуськой зовут, но она хочет, чтобы звали Евой. Продвинутая герла. Мы с ней по Инету познакомились. У ее родителей на озере дача. Предки Кукшины сейчас за бугор укатили, Дуська дома одна. Вот я и забежал за шампусиком. Слушайте, мужики, а поехали со мной, а? Дуська обрадуется, чес слово! Бухнем, за жизнь поговорим.

– У нас времени нет, – отмахнулся было Аркадий.

– Если только на часок, – неожиданно сказал Женька.

– На часок, на часок! – обрадовался Ситников, который горел желанием свести дружбу с племянником Павла Петровича Кирсанова и родственником будущего мэра. Такими связями не бросаются. Ситников прекрасно знал особенности папиного бизнеса, с которого и сам кормился. – Я сейчас шампусика побольше возьму! – с энтузиазмом сказал он. – А нам, мужикам, чего покрепче.

– Ну, возьми, – снисходительно сказал Базаров. – Да не жадись, Сито. Говно-то не бери.

Аркадий со вздохом расплатился за литровую бутылку «Хеннесси». Еще какая-то Дуся Кукшина. Мало им одной Леночки? Эдак скоро они с Женькой перезнакомятся со всеми скучающими девицами из семей местной элиты. Неужели Базаров не шутил, когда сказал, что хочет жениться по расчету? Но спорить с другом Аркадий не стал. Женька, как никто другой, умеет позабавиться. Базаров – это сплошное развлечение. А Ситникову, похоже, уготована роль коверного.

«Это жестоко, – думал Аркадий, косясь на парня с маленькими бегающими глазками. – Но остановить Базарова – это все равно что попытаться остановить каток. Он хоть и едет по бездорожью, но за ним остается только ровный асфальт, таких, как Сито, Женька укатает, даже не напрягаясь».

– Моя тачка, – с гордостью сказал Ситников, с показной небрежностью поигрывая брелоком с висящими на нем ключами. Их он не убирал в карман все то время, пока был в магазине. Аркадий невольно улыбнулся. Чем меньше человечек, тем больше у него понтов. Только дураки и плебеи выставляют напоказ достаток, в котором живут. И все время глазеют по сторонам: ну, как я вам? – Хороша ласточка, да? – Ситников пикнул сигнализацией и приоткрыл дверцу новенькой «Хонды Цивик».

– Ничего. Женька, что ты стоишь? Садись. – И Аркадий полез за руль своего «Инфинити».

У Ситникова вытянулось лицо. Он сразу засуетился и на всю улицу заорал:

– Я вам дорогу буду показывать! Здесь недалеко!

– Зачем ты решил с ним поехать? – спросил Аркадий, глядя на маячивший впереди «Цивик».

– А тебе никогда не хотелось узнать, как живут твои бывшие одноклассники? Работает ли еще занудливая химичка, за кого вышла замуж первая школьная красавица? Считай, что из любопытства.

– Все это и в «Одноклассниках» можно узнать, – пожал плечами Аркадий.

– Ты хочешь сказать, что торчишь в «Одноклассниках»? – вскинул брови Женька. – Фу, Кирсанов! Оттуда давно уже все свалили. Все, кто хотел трахнуть свою первую любовь, либо трахнули ее, либо убедились в том, что она дура набитая и послали ее на… А другой причины тусоваться на «Одноклассниках» я не вижу. Если только ты не баба.

– Свою первую любовь я трахнул еще в школе, – спокойно сказал Аркадий.

– Я тоже, – закрыл тему Женька.

– А этот, похоже, нет, – сказал Кирсанов, когда ехавший впереди «Цивик» замигал стопарями. Они свернули на одну из улочек типичного дачного поселка.

– Да кто ж ему даст?

– Это мы сейчас увидим, – хмыкнул Женька. – Что за бабу Сито склеил? Да еще по Инету!

Дома стояли почти вплотную друг к другу. Тот, у которого они остановились, ничем таким особенным не отличался. Ворота открыла девица в шортах и кислотного цвета майке, ярко-розовой. На голове у девицы торчали перья выбеленных волос, ноги были тощие и кривые. Базаров сморщился.

– Я, конечно, не ожидал увидеть фотомодель, но это что-то с чем-то, – сказал он Аркадию. – Одно слово: страшненькая.

Тот кивнул, разглядывая маленькую невзрачную фигурку поджидающей своего Адама Евы. Та удивленно таращилась на «Инфинити».

– Это мои друзья, – с гордостью сказал Ситников, указывая на вылезающих из машины Базарова и Кирсанова. – С Женькой я учился в одном классе, а Аркадий – племянник Павла Петровича Кирсанова. И родственник Калязина. Того самого, – многозначительно добавил он.

– Круто, – мяукнула девица и одернула кислотную майку. Голос у Дуси-Евы был на редкость противный. Поэтому Базаров сразу сказал:

– Шампанского! – и шепнул на ухо Аркадию: – Хотя я столько не выпью.

– Сфоткай нас! – Дуся протянула Ситникову айфон, с которым, похоже, не расставалась даже во сне, и встала рядом с «Инфинити». – Круто! – повторила она, пока Ситников нервно давил на панель и хихикал.

Пока они шли в дом, Дуся не отклеивалась от дисплея своего айфона.

– Уже сто лайков! – удовлетворенно сказала она, ступив на веранду. И в третий раз повторила: – Круто!

Потом она велела Ситникову сфоткать их сначала втроем, а потом вдвоем с Кирсановым на веранде, за столом в обнимку, у лестницы, ведущей на второй этаж, на лестнице…

– Может, хватит? – не выдержал Базаров. – Мадемуазель, а не хотите ли вы дать нам пожрать? По-моему, за такую фотосессию мы достойны кормежки.

– Виктóр, че ты встал? – лениво сказала Дуся. – Тащи из холодильника жрачку.

И снова уткнулась в айфон. Аркадий уже понял, что оторвать девицу от окна в ее мир равносильно быть убитым на поле боя. Такой тип женщин был Кирсанову хорошо знаком. Без вай-фая они впадали в кому. Им постоянно надо было ощущать себя в гуще событий, они могли часами обсуждать по мобильнику какую-нибудь ерунду типа цвета туфель, которые собирались купить, или прыща на носу. Поскольку прыщей у Дуси было много, как и подруг, она не могла прервать общение с ними ни на секунду. Видимо, с точки зрения Ситникова, это и называлось «продвинутая герла».

Аркадий пил мало, поскольку был за рулем. Базаров же хоть и не сдерживал себя, но почти не пьянел. Зато Ситников так накидался на радостях от встречи, что полез обниматься. Базаров брезгливо отстранился. Аркадий заметил, что Витька Ситников обиделся.

– Вот скажи, Базар, за что ты меня презираешь? – со слезой в голосе допытывался он у Женьки. – Нет, я знаю! Ты меня презираешь! – Он стукнул кулаком по столу так, что звякнули стаканы, из которых они пили вискарь.

– Да, – спокойно сказал Женька. – Я тебя презираю.

– За то, что меня от армии отмазали? Или потому что мой отец пивом в розлив торгует? Нет, ты скажи! Скажи!

– Я тебя презираю, потому что ты гомо примитивус. Ты стоишь на самой низшей ступени человеческого развития. И вообще развития. Ниже тебя только амебы.

– И за то, что ты носишь на людях спортивные штаны, – встрял в разговор Аркадий, которого слегка повело от шампанского. Виски он решил не пить, поскольку собирался в гости к Калязиным.

– Не понял? – уставился на него Ситников.

– Это одежда для спортзала, – пояснил Кирсанов. – Ну, в крайнем случае для дома. Когда никто тебя не видит и ты не ждешь гостей.

– Не, не согласен, – замотал головой Ситников. – У нас все так ходят.

– Базаров, ты прав, – презрительно сказал Аркадий. – Это амеба.

– Признаю: вы крутые. Но в родном городе меня, между прочим, уважают! – Ситников хватил еще полстакана виски. После чего ударился в воспоминания: – Крутые мужики говорят: за базар отвечаю. А у нас в школе говорили: Базар за все отвечает. Сказал он классу: валим с литературы, все встали и свалили. И чего бы думал, у него было по литре? – подмигнул он Аркадию. – Пять! Это ж уметь надо!

– Я в кабинете литературы окна покрасил, – лениво сказал Женька. – И подоконники. А пока красил, мы с училкой нашли общий язык.

– Верю! – рассмеялся Аркадий.

– Теперь мне все обзавидуются! – взвизгнула Дуся, тыча в них айфоном. – Тут такое началось!

– Предложи ты ей трахнуться, она и то не будет в таком диком восторге, – сказал Аркадию Женька. – Разве что ты разрешишь ей выложить ролик на ютубе.

– Я не трахаюсь для ютуба, – пожал плечами Аркадий. – Такая минута славы – дешевка.

– Хоть чему-то я тебя научил, московский мальчик из хорошей семьи! – обрадовался Женька. – Ты научился отличать дешевку от Форт Нокса, где лежит золотой запас Америки. Твой Форт Нокс – это твоя семья. А дядя не пережил бы, увидев тебя на ютубе без трусов. Даже учитывая размеры твоего мужского достоинства. Кстати, а как там у ПП? Это у вас фамильное?

– У ПП с этим – полный порядок… А тебе не кажется, что нам пора? Твой приятель так накидался, что начнет сейчас орать частушки.

– Ах да! У нас же еще Леночка в программе! Неужели все богатые невесты такие дуры? – Женька кивнул на Дусю. – Тогда, пожалуй, и мне такая минута славы не нужна. Один черт через месяц побежишь разводиться.

В этот момент, как и предсказывал Аркадий, Ситников во всю дурь заорал:

Как на Киевском вокзале Два бомжа маячили. Маячили, маячили, Сберкассу о…ли!

– Все, валим! – Женька встал. – Политика пошла. Пророческая вещь оказалась. Где у нас нынче проблемы? Разумеется, на киевском направлении! А ведь эту частушку еще наши прадеды пели. Только в контексте не бомжы, а попы.

– Ты-то откуда знаешь? – подозрительно посмотрел на него Аркадий.

– Нешто мы не деревенские? – дурашливо сказал Женька. – Меня в детстве к бабке возили, на парное молоко и свежий воздух. Я весь деревенский фольклор выучил раньше, чем азбуку. Мать потом в садике за меня краснела. Когда я выдал Деду Морозу:

Хорошо в деревне летом, Пристает г… к штиблетам. Выйдешь в поле, сядешь ср…ь, Далеко тебя видать.

– А мое детство было совсем другим, – задумчиво сказал Аркадий.

– Ты Дедушке Морозу небось Пушкина читал? Ну, извини.

– Ты как? В порядке? – спросил Аркадий, когда они вышли на улицу.

– Хочешь узнать, не пьян ли я? Пять секунд…

Женька подошел к висящему у сарая рукомойнику и принялся поливать голову водой, с силой давя на штырек. Казалось, рукомойник сейчас рухнет на землю. Когда в нем не осталось ни капли воды, Женька схватил висящее тут же серое от пыли полотенце и вытер им лицо.

– Причешись, – тихо сказал Аркадий, протягивая ему расческу.

– Только ради Леночки.

Базаров неторопливо привел себя в порядок и сказал:

– Все, поехали.

– Приезжайте еще! – шатаясь, сказал вышедший на крыльцо Ситников. Вниз он не спустился, боясь, что упадет со ступенек.

Стоящая за его плечом Дуся торопливо давила обкусанным ногтем на панель айфона.