Читать книгу Черная кошка в темной комнате - Наталья Андреева - Страница 4

А рассказал бы он историю своей жизни с самого начала. И своей женитьбы – с того самого дня, как познакомился с будущей женой. А дело было так.

Родился Сила Игнатьевич в деревне. Отец его, Игнатий, был мужчиной маленького роста, хилым и тихим. В трезвом виде слова из него не вытянешь. В деревне над ним посмеивались, напившись, поколачивали, и Мамонов назвал единственного сына Силой. Верил, что тот вырастет высоким, могучим, в общем, богатырем, защитником. Как ни убеждали его в сельском совете, что слово «сила» женского рода, Игнатий был упрям.

– Разве можно бабу назвать Силой? Никак нельзя. Значится, так и пишите: Сила Игнатьевич Мамонов.

И женщина, оформлявшая свидетельство о рождении, сдалась. Но Сила Игнатьевич отца перерос не намного. К восемнадцати годам его рост достиг ста шестидесяти восьми сантиметров, на том и остановился. Не богатырь. Но данное отцом имя Сила оправдывал. Занимался спортом, был в классе вожаком, а в любой спортивной команде лидером, и без раздумий кидался на обидчика, даже если тот был намного выше.

В общем, никто не назвал бы его слабаком. Что уж говорить о характере! Одно слово: Сила! Уважали и боялись. Впоследствии людей он ломал как спички. Были в Мамонове энергия, напор, талант организатора и безграничная уверенность в себе. Не человек – танк! Сила! А вот с девушками была проблема. Дело в том, что ему нравились девушки от ста семидесяти пяти и выше. Маленьких или даже среднего роста Мамонов не замечал. А высокие, в свою очередь, не замечали его. Так они и вращались по разным орбитам, без точек соприкосновения. До тех пор, пока у Силы Игнатьевича не появились деньги. Тогда уж модели сами стали к нему липнуть, были не прочь и замуж, но Мамонов хотел жениться на девушке порядочной. Первой, как говорится, свежести. Что это за профессия – модель? Понятно, как они делают карьеру! Потому и с женитьбой тянул так долго. Все искал свою вторую половину. Мамонову не хотелось, чтобы его сводили с будущей женой. Он хотел сам.

Каждый год он ездил отдыхать на юг, в один и тот же пансионат. По привычке. Первый раз Сила Игнатьевич поехал туда, заработав первые, как ему тогда казалось, большие деньги. Поехал на «Жигулях», ночевал на заправочной станции, остановился в частном доме с удобствами во дворе, столовался у хозяйки. Тогда ему казалось, что это рай. Но как-то он пошел на платный пляж, находящийся на территории ближайшего пансионата, и обомлел. Красивые загорелые люди, словно из другой жизни, на белоснежных шезлонгах, на огромных махровых полотенцах. И – ах! Каменная набережная, вылизанный пляж, галька одна к одной. А выше – новенькие корпуса с лоджиями, на которых красуются белоснежные столы и стулья, а номера-то со всеми удобствами! А что за парк! Чудо! С наступлением темноты повсюду зажигались фонарики, и возникло ощущение, что ты попал в сказку. Ничего прекраснее Мамонов еще не встречал. Здесь было сыто и чисто. А пахло морем и большими деньгами, которые, улыбаясь, спускали загорелые курортники. И Сила Игнатьевич решил, что подкопит денег, купит путевку и в следующем году непременно приедет сюда.

Сказано – сделано. Следующим летом он снял одноместный номер – без кондиционера, без лоджии, самый дешевый. Зато в четырехзвездном доме отдыха. Пользовался по карте гостя галечным пляжем, шезлонгом, три раза в день шведским столом. И решил, что денег за год заработает еще больше, а номер снимет лучше.

Опять же сказано – сделано. На следующий год он снял одноместный номер с лоджией и кондиционером. Ему казалось, что больше желать нечего. Хорошо! А сколько вокруг высоких, красивых девушек! Но все они виделись Силе Игнатьевичу неприступными. За все время отпуска он ни к одной не решился подойти.

Следующее лето было повторением предыдущего. А потом он заработал так много денег, что снял двухкомнатный полулюкс. В новеньком корпусе, на отшибе, вдали от суеты. Лоджия с видом на горы, холодильник, кондиционер, фен, электрический чайник, а постельное белье и полотенца меняют каждый день. Красота! И вновь ему казалось, что сбылась мечта. До тех пор, пока он не увидел прайс. И не узнал, что есть еще и апартаменты. Но стоит это гораздо дороже. Тогда он поставил себе цель: заработать на отдых в апартаментах.

Сказано – сделано. Через два сезона Мамонов снял апартаменты, в которых опять-таки жил один. С девушками стало попроще, но продажной любви он не жаждал. Он хотел жениться. И ни с одной за все время отпуска так и не познакомился. Происходило что-то странное: в Москве мог, а здесь нет. К романтике относился скептически, а здесь, на юге, на отдыхе, начинал вдруг грезить о любви. Звезды здесь, что ли, были такие особенные? Но о потраченных деньгах Мамонов не жалел. У него появился стимул: вновь приехать сюда и роскошно отдохнуть.

В апартаментах он отдыхал еще три года. Ему опять казалось, что это предел мечтаний. Пока не увидел новый прайс. Оказалось, что красавцы-коттеджи у самой ограды, на которые он не раз заглядывался, тоже сдаются. Но стоит это… Ох! Неужели можно платить за отдых такие сумасшедшие деньги? Отчего же нет, когда их так много?! И Сила Игнатьевич поставил перед собой цель: отдых в коттедже.

Ему казалось, что когда он достигнет вершины, то и девушка подходящая найдется. А сказано, значит – сделано! Пришло время, и он снял коттедж. На две недели. Тысяча у. е. в день. У ворот был припаркован его огромный джип с тонированными стеклами. Сила Игнатьевич любил все большое: высоких женщин, многоэтажные дома, габаритные машины. Горничная ходила на цыпочках, постельное белье и полотенца меняли, едва только он до них дотронется. Сила Игнатьевич успокоился и начал присматриваться к женщинам. Теперь конкурентов у него здесь не было. Никто не отдыхал круче Силы Мамонова.

Познакомились они на волейбольной площадке. Мамонов с детства занимался спортом, и хотя для волейбола был низкорослым, но как человек азартный играть любил. Прыгал высоко, кидался на любой мяч, даже самый безнадежный, хорошо брал подачу. Поплавав в бассейне, вдоволь назагоравшись на пляже и накупавшись в море, после ужина он непременно шел играть в волейбол.

Она была лучше всех. Рост метр восемьдесят! Сила Игнатьевич с вожделением облизывал губы. Короткие красные шорты с разрезами по бокам открывали длинные загорелые ноги. Что за ноги!

Вторых таких в мире не было. А как она играла! После точного и сильного удара мяч летел в угол площадки, в линию, в блок, от которого отлетал в аут. Белокурая бестия. И звали ее Эльзой.

– Эльза, давай!

– Бей, Элька!

– Ай умница!

– Во дает!

Сила Игнатьевич чувствовал, как в его груди бешено колотится сердце. Разумеется, она его не замечала. Все в шортах, до пояса голые. Разве тут поймешь, кто работяга, а кто миллионер? Но Сила Игнатьевич недаром был бизнесменом, и преуспевающим. Любое дело, в котором участвовал, он всегда хотел возглавить, а потом и присвоить. Он доходчиво объяснил игрокам, что волейбол интересен, когда команды по силам равны. Должна завязаться борьба. Значит, надо поменяться игроками. Разбавить слабую команду сильными.

В итоге Эльза оказалась на его стороне площадки. Сила Игнатьевич взял на себя руководство процессом и расставил игроков своей команды по местам. Разумеется, прекрасная Эльза оказалась рядом. Теперь он пасовал, вкладывал мяч прямо ей в руки, а она била, била, била… Белокурая бестия! Наконец он получил первый благосклонный взгляд. Игра закончилась в их пользу.

– А ты ничего играешь, – сказала она. – Жаль, что маленький.

Она была выше на целую голову. Сила Игнатьевич ликовал. Ах, какая женщина! На следующий день она опять пришла, и они опять играли в одной команде. И с волейбольной площадки ушли вместе. Но дальше волейбола дело не пошло.

– Мужчин ниже ста восьмидесяти пяти я не замечаю, – отрезала Эльза в ответ на его предложение поужинать вместе.

Но Сила Игнатьевич не намерен был отступать. Он уже выяснил, что Эльза не живет на территории пансионата, а только приходит сюда поиграть в волейбол. Они с подружкой снимают комнату в частном секторе. Выходит, девушка не богата. Нужно только произвести впечатление. Как-то после окончания очередной игры Эльза сказала:

– Ах, как я хотела бы узнать, что внутри этих прекрасных коттеджей!

На что Сила Игнатьевич ответил:

– Не проблема. Пойдем, я тебе покажу.

– Ты что, живешь там?! – Эльза оторопела.

– Да, – скромно сказал Мамонов.

В ее глазах появился огонек. Разумеется, она мечтала о богатом муже. О том, чтобы не утруждать себя работой, но все иметь. И не смогла удержаться от искушения. Они отправились смотреть коттедж.

– О! – только и смогла сказать Эльза.

Теперь она смотрела на него по-другому. Через день Сила Игнатьевич предложил:

– Переезжай ко мне.

– А как же подружка?

– Коттедж огромный. – Мамонов пожал плечами. – Пусть и подружка переезжает. Она нам не помешает.

И обе девушки перекочевали к нему. Бросив взгляд на вторую, Сила Игнатьевич тут же отвел глаза: маленькая. Хотя у нее был нормальный рост, среднестатистический. Сто шестьдесят пять сантиметров. Мамонов был чуть выше, а когда она надевала туфли на каблуках, то и ниже. Но его приговор был окончателен и обжалованию не подлежал. Звали ее Тиной. Она была старше Эльзы года на три. Симпатичная, но не в его вкусе. Присутствия Тины Мамонов не замечал. Подруга старалась им не мешать, рано уходила на море, возвращалась поздно, все гуляла по набережной. И кавалер для нее нашелся, но в коттедж Тина его не приводила.

А с Силой Игнатьевичем случилась любовь. Краткое ослепление. Потом он спрашивал себя: где были мои глаза? А главное – уши! Он так влюбился, что решил жениться не откладывая. И тут же сделал предложение. Эльза сказала:

– Надо посоветоваться с мамой.

Потом его соединили по телефону с будущей тещей, и Сила Игнатьевич заверил оную в своей платежеспособности.

– Ваша дочь ни в чем не будет испытывать нужды, – торжественно пообещал он.

Потом защебетала Эльза. Описания коттеджа и машины произвели впечатление. Из санатория Мамонов увез не просто девушку – невесту. Подружка поехала на поезде: у нее уже был куплен обратный билет. Не пропадать же деньгам. Тина села в автобус до вокзала, а белокурая красавица Эльза в огромный джип Силы Игнатьевича.

– Работаем вместе, – небрежно пояснила невеста. – Я офис-менеджером, а она теперь в отделе продаж. Тинка молодец! Институт окончила, диплом получила. Карьеру теперь сделает. Она такая.

– Может, она будет свидетельницей на нашей свадьбе? – тут же внес предложение Сила Игнатьевич.

– У меня же подруги есть!

– А она кто?

– Я же сказала: работаем вместе. Не с кем было ехать, вот я ее и прихватила. Не одной же.

Через месяц Сила Игнатьевич женился. Тины на свадьбе не было. А «офис-менеджер» оказалась секретарем на телефоне. Короче, женился он на простой секретарше, иногородней, ленивой ко всякому учению и на удивление глупой. Прозрел Сила Игнатьевич через три месяца, а уже через год жену возненавидел.

Накануне свадьбы он узнал ее фамилию. Это было что-то невероятное! Практически непроизносимое! Сила Игнатьевич и не думал, что такое бывает. Она была, ха-ха… Тлюстенхабль. Эльза Тлюстенхабль! Оказалось, что в природе существует целое семейство Тлюстенхаблей, которое собирается сидеть теперь на шее у Мамонова. Тесть Валентин Тлюстенхабль (или херр Валентин по Мамонову), фрау Роза, теща, и фройляйн Анна (или Анхен), золовка. Все женщины семейства Тлюстенхабль были блондинками. А пышная фрау платиновой, потому что безжалостно истребляла седину посредством перекиси водорода. Глядя на ее угольно-черные наклеенные ресницы, на которых без труда мог бы удержаться карандаш, Сила Игнатьевич невольно вздыхал. Теща красилась слишком уж ярко, не по годам.

Анхен была старше Эльзы на десять лет. Обладала отменным аппетитом, тоже была ленива, и к тридцати пяти годам замуж так и не вышла, но зато чудовищно располнела. У нее были огромные груди, похожие на два арбуза, не меньше, чем у фрау, и Сила Игнатьевич подозревал, что и его жена склонна к полноте. Может быть, по этой причине у нее был панический страх перед беременностью? Боялась испортить фигуру.

Как же он их всех возненавидел! Херра, фрау, фройляйн и свою ж-ж-ж… жену! И чего ему стоило держать остальных Тлюстенхаблей в тысяче километров от столицы, не давая им приближаться к его дому и его семье! Каких нервов и денег!

Что же касается его жены, она была глупа как блондинка из всем известных анекдотов. Знаете их? Едут две блондинки со скорость сто шестьдесят километров в час. Их останавливает сотрудник ГАИ и говорит: вы превышаете скорость в два раза. А они отвечают: ну нас же двое! Или: почему у блондинки разбит монитор? Пыталась выйти в Интернет!

Анекдоты про блондинок Сила Игнатьевич обожал. Чтобы его порадовать, надо было только рассказать оный. Мамонов тут же принимался хохотать и хлопать себя по ляжкам.

– Точно! Ну так и есть!

Все эти анекдоты были про его жену. Ее непроходимая глупость не переставала его изумлять. К примеру, будучи в гостях, в высшем обществе, она могла невзначай ляпнуть:

– У моего мужа в кабинете, в нашей московской квартире, есть сейф! И кодовое слово – вы подумайте – «Лютик»! Как смешно! Ха-ха-ха! Бронированный сейф и вдруг лютик!

– Моя жена, конечно, пошутила, – пытался сгладить неловкость Мамонов.

– Ничего подобного! Когда я шучу, я всегда предупреждаю. Так и говорю: я пошутила. А это – чистая правда!

– Дура, – отозвав ее в сторонку, шипел в розовое ушко Сила Игнатьевич. – Кто ж в гостиной, в присутствии двадцати человек, говорит, где находится сейф с деньгами? И кодовое слово? Да мало ли кто услышит! И кому передаст!

– А я разве сказала?

– А что ты, по-твоему, сказала?

– Ах да! Ой… А я и не подумала!

– Не смей. Слышишь? Никогда не смей этого делать! Думать. Иначе мне только и останется, что повеситься.

Хозяйка салона, его бывшая любовница Алла Сергеевна, которая была старше Мамонова на пять лет, образованная и умная, всегда спешила на помощь:

– Наша Эльза – просто прелесть! Она простодушна, как ребенок! Ее милые шутки всех нас забавляют!

Только ей Сила Игнатьевич мог пожаловаться:

– Алла, я так страдаю. Она завела астролога, тоже бабу, и звонит ей по десять раз на дню. Чашки кофе не выпьет, не узнав, что по этому поводу скажут звезды. Мою дурочку так легко использовать. Все тянут из нее деньги, а она и рада!

– Найми ей преподавателя. Иностранные языки, этикет, изящные искусства…

– Толку-то… Она до сих пор думает, что Му-му – это корова! Что это в честь нее названа сеть ресторанов быстрого питания! И удивляется, как это Герасим сумел утопить такое большое животное!

– А как корова влезла в лодку, не спрашивала?

– Пока еще нет. Все ее мысли занимает Герасим. Она говорит: «Ах, какой большой и сильный мужчина! Сумел утопить корову!»

– Может, она так шутит?

Сила Игнатьевич помрачнел.

– Да какое там! Она глупа как пробка! Я тоже человек не очень уж образованный…

– Сила, не скромничай. У тебя высшее техническое.

– Вот именно. Даже я знаю, что роман «Идиот» написал Достоевский, а не наоборот!

– Бедная девочка.

– Бедная?!! Опомнись! Да мой банковский счет растет с каждым днем! Хорошо, что она не умеет считать и понимает в бухгалтерии столько же, сколько я в балете. А то она мигом бы смекнула, что я выделяю ей на карманные расходы гроши. Если сравнивать с моими доходами.

– Выходит, глупая жена дешевле обходится? – лукаво спросила Алла Сергеевна.

– Хоть какая-то польза от ее глупости. Но как же я устал! Сил моих больше нет!

– А развестись? – осторожно спрашивала Алла.

– Делиться? Никогда!

– Раз она так глупа, подсунь ей бумаги. Пусть подпишет отказ от своей доли в торговом центре. Я знаю, как он тебе дорог.

– Астролог не советует ей разводиться.

– Заплати астрологу. Пусть звезды предскажут развод.

– А ведь и верно! Какая же ты умная женщина, Аллочка!

Сила Игнатьевич тоже был умен, он знал, что она не даром хлопочет. Подтекст такой: вот видишь, как я заботлива и умна! К тому же разделяю твои интересы. Чем не жена? Что ж, когда женщина – друг и советчик, это неплохо. Но Алле-то сорок пять! Ее сын уже институт заканчивает! А Силе Игнатьевичу нужны свои дети.

– Эльза – дурочка, – вздыхал он. – Как только она выйдет из-под моего контроля, кто-нибудь ее непременно окрутит. И меня втянут в судебный процесс. На нее же так легко влиять.

– Что верно то верно, – поддакнула Алла Сергеевна.

– Сейчас я занят стройкой. Но как только развяжусь, всерьез подумаю о том, как от нее избавиться.

– Сила, я тебе сочувствую. Но скажи честно: как тебя угораздило на ней жениться?

– Спроси что-нибудь полегче! Правильно говорят: дуракам везет. А также дурам. Я думаю, временное помутнение рассудка вследствие невероятной жары. Лето в тот год было особенно жаркое. И волейбол. Красные шорты, синие наколенники… Ты бы видела, как она играет!

– Должны же у девочки быть хоть какие-то таланты. И ноги у нее выдающиеся.

– Это так. Если бы я ими еще пользовался! В том смысле, в общем…

– Я тебя поняла. А она… гм-м-м…. Нормальна? Не наблюдалась ли у невропатолога в раннем детстве?

– Допрашивал с пристрастием фрау Тлюстенхабль. Она утверждает, что Эльза хотя и училась неважно, – с презрением выделил Сила Игнатьевич, – но ходила в школу для нормальных детей.

– Бедный!..

Алла со значением погладила его по руке. И в этот момент вошла Эльза.

– Тату! Пойдем, я тебе что-то покажу!

Прожив вместе несколько лет, супруги, как правило, придумывают друг другу прозвища. Эльза звала Мамонова Тату. Не папик, не папа и не папочка. Тату. А он ее Вавой. Ему казалось, так лают собаки: вау, вау! Мысленно он называл жену «немецкой овчаркой», а вслух Вавой. Ну что это за имя: Эльза? Не по-христиански. Она, в свою очередь, не выносила его имя: Сила. Не раз возмущалась в присутствии многочисленных гостей:

– Ну разве можно называть так детей? Только идиот мог такое придумать! Жаль, что я не застала в живых своего свекра! Уж я бы ему сказала!

Сила Игнатьевич скрипел зубами. Дура набитая! Да ее убить мало за такие слова! Ведь она говорит о его отце!

Сейчас он ожидал сцену ревности – ведь Алла гладила его по руке. Но его жена, как и ее глупость, были непредсказуемы. Эльза потащила его в гостиную, где указала на колье одной дамы.

– Какая прелесть!

– Фальшивка, – тут же сказал Сила Игнатьевич, мигом определив бриллианты высокой чистоты и немалой стоимости.

– Да… – разочарованно протянула Эльза. – А она всем говорит, что камни настоящие!

– Хочет произвести впечатление.

– А я хотела попросить у тебя такое же! Ну и пусть фальшивка! Зато какое красивое! Пойду спрошу у нее, где брала. И почем.

– Куда! Стой! Вот дура!

– Что такое, Тату?

– Ты поставишь ее в неловкое положение. Все знают о том, что камни фальшивые, но молчат. Ты тоже должна молчать из солидарности.

– А ведь и верно! Но каковы люди, Тату! – возмутилась Эльза. – Ведет себя так, будто на ней настоящие бриллианты! Ишь как задирает нос! Нашла чем гордиться!

– Будь выше этого. Давай я куплю тебе пару серег, зато с настоящими камушками. – Сила Игнатьевич тут же прикинул, что это обойдется ему дешевле, нежели целое колье. – Когда у нас ближайший праздник?

– Восьмое марта. Ой, нет! Двадцать третье февраля!

– Вава, двадцать третье февраля – это День защитника Отечества! Мужской праздник!

– Выходит, это я должна тебе подарок? Тату, но ты же не носишь сережек!

Глубокий вздох.

– Вава, ты права. Серег я не ношу.

– Тогда я должна придумать что-нибудь другое.

– Все, что ты ни подаришь, дорогая, я приму с восторгом.

– Ах, Тату, какой ты добрый! Я так счастлива, что мы договорились!

И Эльза, как ребенок, хлопала в ладоши.

– С меня подарок! Я возьму деньги из тех, что ты выдаешь мне на карманные расходы! Вот какая я умная!

– Да уж. Этого у тебя не отнять! А главное, ты не ревнивая. Алла ведь гладила меня по руке.

– Ревновать к этой старухе?! – Ее тонкие брови поползли вверх. – Ах, Тату! Какой же ты шутник!

Вот так они и жили. Он пил, чтобы расстояние между ним и женой хоть как-то сократилось. Ну невозможно с ней общаться, будучи трезвым! Животные и те умнее! Напившись, Сила Игнатьевич поколачивал свою дурочку, а утром, когда муж был трезв, уже она, что называется, наезжала. И делала что-нибудь ему назло. К примеру, однажды Сила Игнатьевич пришел домой и увидел собаку. Болонку или как ее там… Собака тоже была блондинкой, и Сила Игнатьевич вышел из себя. Наверняка такая же глупая, как и его жена. Две дуры в доме! И обе белобрысые! Вы подумайте!

– Вон из моего дома! – заорал он.

– Если мы уйдем, то только вместе! – заявила Эльза.

Он подумал о бизнесе, который придется делить, и отступил. Но на следующий день Мамонов пришел домой с ротвейлером.

– Что за гадость! – закричала Эльза, увидев огромную пасть, из которой на дорогой паркет капала слюна.

– Его зовут Дружок, и он будет здесь жить.

– Что за дурацкое имя для собаки! Впрочем, чего ожидать от мужчины, которого зовут Силой? Ясно, что он ненормальный!

– На себя посмотри, идиотка!

– Меня зовут Эльзой! А моя собака Бэла-Элеонора-Ноябрина четвертая!

– А он Август-Сентябрь-Октябрь пятый!

– Моя собака породистая! У меня есть документ с печатями!

– Эка невидаль! У меня тоже!

– Покажи!

– На!

Сила Игнатьевич сунул ей под нос кукиш. Жена была выше на голову, и большой палец уперся аккурат в ее точеный подбородок.

– Фу! – Эльза поморщилась. Обе собаки залаяли. – Белку мне посоветовала завести мой психотерапевт. Для нервов.

– Как?! – взревел Сила Игнатьевич. – Теперь еще и психотерапевт! Мало мне было одной дуры, так у меня теперь целых три! Ты, твой астролог и твой психотерапевт! Вы меня разорите или сведете с ума! А скорее и то и другое!

Представив себя нищим и сумасшедшим, Сила Игнатьевич затосковал. К тому же он забыл посчитать Как-ее-там.

– Но мой психотерапевт сказала, что у меня нервы!

– Дура, откуда у тебя нервы? У тебя даже мозгов нет!

– Какой ты злой! Злой!

– Да ты кого угодно доведешь!

– Я его не хочу! Не хочу! Он слишком большой!

Несмотря на отчаянные крики жены, Мамонов твердо сказал:

– Пока это, – он ткнул пальцем в Как-ее-там, – будет жить с нами, Дружок тоже останется здесь.

– Ну и пожалуйста! – сказала Эльза и повернулась к нему спиной.

Так они стали жить вчетвером. К их удивлению, собаки поладили. В отличие от хозяев. В семь часов утра Эльза, которая росла отнюдь не неженкой, вставала и отправлялась выгуливать Белку. Сила Игнатьевич, который с малолетства работал от зари до зари и не привык валяться в постели, тоже вскакивал и выводил во двор Дружка. Разумеется, он мог поручить это шоферу, равно как и она домработнице. Но это было дело принципа. Никто не хотел услышать:

– Собака тебе не нужна! Ты ее даже не выгуливаешь, не заботишься о ней! Все это мне назло! А вот я свою люблю! Значит, у меня есть чувства!

Так они и выходили во двор. Впереди шла высокая Эльза, принципиально на каблуках, торжественно ведя на поводке крохотную Как-ее-там. Следом маленький Сила Игнатьевич тащил огромного ротвейлера. Дело принципа! Супруги расходились в разные стороны, но все время друг на друга косились. Жильцы сначала посмеивались, а потом привыкли.

Прошло четыре года. За это время Как-ее-там заметно усохла, зато Дружок, напротив, разжирел. У него был такой удобный, широкий лоснящийся круп (именно круп!), что иной раз, не дойдя до постели, пьяный Сила Игнатьевич на нем засыпал. Собака была так ленива, что всю ночь лежала, не шевелясь. Порою Сила Игнатьевич открывал глаза, видел, как ротвейлер поворачивает голову и высовывает язык, говорил: «А, Вава, это ты…» – и вновь крепко засыпал.

– Твоя собака такая худая, что скоро сдохнет, – злорадно говорил он жене.

– Это твоя умрет от ожирения.

– Я подозреваю, что ты нарочно закармливаешь Дружка.

– Я?! – Эльза бледнела, и Сила Игнатьевич догадывался, что попал.

Однажды он был свидетелем следующей сцены. Эльза на веранде кормила собак. Летом они жили на даче. Жена его не заметила, зато он все видел и слышал. Сначала Эльза насыпала корм Как-ее-там и заворковала:

– Белочка, девочка, иди к мамочке, мамочка тебя покормит.

Потом сыпанула полведра ротвейлеру.

– На, жри! Чтоб ты лопнул! Не топочи лапищами! Фу, какой урод! Вылитый хозяин! И слюна из пасти капает! Хорошо хоть не пьешь! А то у меня в доме было бы две свиньи!

«Вот как она обо мне думает, – вновь затосковал Сила Игнатьевич. – Что же мне делать?» Выхода он пока не видел. Что же касается детей…

У Эльзы, как уже говорилось, был панический страх перед беременностью и родами. А Сила Игнатьевич боялся, что родится даун. Он ясно представлял себе, как две блондинки, жена и дочь, обе точь-в-точь Тлюстенхабль, провожают его утром на работу со словами:

– Папочка, Тату! Астролог сказала, что сегодня благоприятный день, чтобы разнашивать новые ботинки! Если ты этого не сделаешь, завтра мы отнесем их на помойку!

И холодный пот струился по его спине. Тайком он даже съездил в Центр планирования семьи и проконсультировался с генетиками. Какова вероятность? Те развели руками.

– Генетика – наука тонкая. Хотите, мы проведем полное обследование – вас и вашей жены?

Сила Игнатьевич понял, что из него хотят выкачать деньги. А стопроцентной гарантии никто не даст. Фифти-фифти, как говорится. Если бы речь шла о здоровье будущего ребенка, дело другое. Медицина может многое. А как просчитать качество мозгов? Невозможно! Генетика и впрямь наука тонкая. Так на кой черт платить им сумасшедшие деньги? Он развернулся и ушел. С тех пор Мамонов грезил о смерти жены. Если иного выхода нет, то…

Все это он и рассказал бы сотруднику уголовного розыска. Но сдержался. Труп есть, он, Сила Игнатьевич Мамонов, в этом уверен. Пусть ищут. Ему же надо успокоиться и как следует выспаться.

И Сила Игнатьевич поехал домой. Ехал он не спеша, правил не нарушал, и его ни разу не остановили. До дома он добрался в три часа ночи. И только выйдя из машины, почувствовал, что смертельно устал. Он поднялся на пятый этаж и отпер дверь своей квартиры. Вошел в холл, включил свет и…

Увидел женские сапоги. Те самые. Да, да! Каблуками этих сапог она выбивала дробь по полу лифта, пока не затихла!

– Вот он где, труп! – возликовал Сила Игнатьевич. – Нашелся!

После чего пустился вприсядку. Он его нашел! Нашел! Оп-па! Убийца притащил «подарочек» на дом! Как это кстати! Оп-па!

– Опять нализался! – раздался вдруг знакомый голос.

Сила Игнатьевич оторопел. В дверях гостиной, опираясь о косяк, стоял «труп». К его ногам жалась белая болонка, или Как-ее-там… Из левой двери вышел Дружок и замер в раздумье, глядя на хозяина: похоже, опять придется работать матрасом.

– Причем как свинья! – с чувством добавила Эльза.

Сила Игнатьевич от неожиданности так и сел на пол. И залепетал:

– Вава, это ты?

– Сколько можно пить? Глянь на часы! Три ночи!

– Но… где же ты была все это время?

– Где я была?! Дома! В отличие от тебя!

– Но… я тебе звонил.

– Когда?

– В… в час ночи. Ты не брала трубку, и я подумал…

– Тупица! Я ж спала!

Сила Игнатьевич знал, что его жена спит сном младенца. Никаких лекарств отродясь не принимала, вредных привычек не имеет, бывшая спортсменка, нервы – канаты. Неудивительно, что она не слышала, как звонит мобильный телефон в одной из многочисленных комнат их огромной квартиры. И что она не обеспокоилась отсутствием мужа, тоже неудивительно. Он же сам ее сегодня послал! То есть уже вчера. Она и не ждала его рано. И трезвого. Выходит, пока он носился по этажам торгового центра в поисках ее трупа, Эльза мирно спала в своей постели! Он застонал:

– О-о-о….

Как можно так жестоко обмануться! Выходит, это и в самом деле были галлюцинации! Он принял желаемое за действительное.

У Эльзы тоже было чутье. Видя его беспомощность, она воспользовалась моментом, и минут пять Сила Игнатьевич слушал, какой он отъявленный негодяй. Похоже, у жены сегодня было вдохновение. Она ругалась с такой сладкой улыбкой на устах, словно ела кремовый торт. Видно было, какое ей это доставляет удовольствие. Он же не мог сказать ни слова в ответ. Наконец жена перевела дух, и во время паузы Сила Игнатьевич залепетал:

– Вава, я, должно быть, вышел из равновесия, когда ты пришла ко мне в рабочий кабинет. Раньше ты себе этого…

– Вот именно! Я как дура хожу каждый день к психотерапевту, плачу ей бешеные бабки, между прочим! Она мне говорит… Сейчас… – Эльза засунула руку в лифчик.

Надо сказать, она всегда встречала мужа при полном параде, непременно в кружевном белье, облившись духами так сильно, что его начинало тошнить. Он догадывался, откуда ветер дует, и думал: собрать бы в мешок всех астрологов вкупе с психотерапевтами и утопить как котят. Со всеми их глупыми советами. Эльза меж тем вытащила из лифчика скомканный лист бумаги, развернула и наморщила лобик.

– Ага… Где ж это? Вот. Пункт третий: «Вы должны жить интересами своего супруга. Почаще бывайте у него на работе…» И я, как дура последняя, мчусь к нему на работу, чтобы жить его интересами! А он мне говорит: иди ты на… Есть у тебя совесть?

– Вава…

Она всхлипнула:

– О, как я была бы счастлива, если бы мой муж не пил! Трезвый ты меня ни разу и пальцем не тронул! И не кричишь на меня! Трезвый ты добрый! А пьяный злой! Злой! Тату, тебе надо лечиться!

– Да, Вава. Ты права. Я, похоже, болен.

Сила Игнатьевич почувствовал, как в груди, с левой стороны, словно огонь запылал. В глазах у Мамонова потемнело, он растянулся на полу. Словно в тумане увидел, как к нему кинулись жена-блондинка и белая болонка, или Как-ее-там… Даже жирный ротвейлер дернулся, обозначая движение. Когда Мамонов открыл глаза, Дружок лизал ему щеки, а Эльза подсовывала под голову подушку.

– Тату, тебе плохо? Я вызову врача!

– Погоди… – прохрипел Сила Игнатьевич.

– Давай я доведу тебя до постели.

Высокая, сильная женщина, она легко подняла его с пола. Подставила плечо. Эльза была глупой, но доброй. Видя, что мужу плохо, она захлопотала. Помогла добраться до кровати, раздела, уложила и, несмотря на его протесты, вызвала врача. Пока тот не приехал, ворковала над супругом, уже не ругая, но ласково пеняя:

– Ах, Тату, ты уже не мальчик. Работаешь много – и так пьешь! Тебе надо лечиться. И главное, расстаться с вредными привычками. Ты поправишься, бросишь пить. Не сможешь сам, так мы тебя закодируем. Я буду варить тебе манную кашку, а по утрам мы будем вместе бегать. Жить за городом, на свежем воздухе. И Белка поправится. А Дружок похудеет. Мы все будем здоровы и счастливы. Ах, Тату, как у нас все могло бы быть хорошо! Ты только не пей!

Сила Игнатьевич лежал тихий, бледный. Не двигался и рта не открывал. Впервые в жизни он так испугался. Неужели «белочка»? Она. Фу ты, как неловко! Вызвал милицию, заставил носиться по этажам, искать труп. Привидится же такое! В прозрачной кабине лифта – рыжий мужик в черных очках и черных перчатках… Фу ты! Полный бред! Вроде бы и выпил не много. Три рюмки коньяку. А до этого сколько? Ведь каждый день! Вава права.

Наконец приехал врач. Знакомый профессор, который брал за визит сумасшедшие деньги. Его вызвонила Эльза, несмотря на глубокую ночь. Он приехал, выслушал, выстукал, ощупал. Спросил:

– Много пьете?

– Э-э-э…

– Каждый день, доктор, – всхлипнула Эльа.

Дружок и Как-ее-там смирно сидели в дверях, ожидая приговора.

– Печень, голубчик, сильно увеличена.

– Э-э-э…

– Надо бросать. И лечиться.

– Да разве затащишь его к врачу! – всплеснула руками жена. – Если бы сердце не прихватило…

– Так и до инфаркта недалеко. – Профессор покачал головой. – Что ж вы себя не бережете? Всех денег не заработаешь.

– Скажите ему!.. – Эльза тяжело вздохнула. – Он ведь целыми днями пропадает в торговом центре! Я ему говорю: Тату, милый, отдохни. Разве нам не хватит денег? Ты же такой богатый!

– У вас не жена, а золото.

– Э-э-э…

– Молчи, Тату. – Эльза заботливо подоткнула одеяло. – Лежи и молчи. Ты болеешь.

Профессор велел соблюдать постельный режим, выписал какие-то лекарства. Сила Игнатьевич выпил что-то горькое, потом что-то сладкое и обессиленно закрыл глаза. А потом Эльза долго шепталась с профессором в холле. Сила Игнатьевич не заметил, как уснул.

Проснулся он около полудня и бодро вскочил с постели. Вроде бы отпустило.

– Куда? – метнулась к нему жена.

– Как куда? На работу!

– Тебе доктор что сказал? Постельный режим!

– Да у меня открытие через десять… нет, уже через девять дней! Сегодня же товар начнут завозить! Ко мне арендаторы придут!

– Забыл, как валялся вчера на полу? А что было до того? Забыл?

– Черт! – Он мигом вспомнил события вчерашнего вечера. – Ко мне ж милиция сегодня должна прийти! Еще и эти!

– Милиция? Какая милиция? Зачем?

– Э-э-э… – замялся Мамонов. – Это связано с торговым центром, Вава. Тебе не обязательно знать.

– Но я хочу жить твоими интересами!

– А что в первых двух пунктах?

– В каких пунктах? – Эльза вытаращила глаза.

– Где твоя шпаргалка? От этого… от этой… – Сила Игнатьевич поморщился и с презрением выговорил наконец: – Психотерапевта.

– Ах это! Погоди… У меня что-то с памятью. Кажется, я ее потеряла!

– Причем давно, – буркнул Мамонов, а жена продолжала щебетать:

– Бросила в стиральную машинку лифчик, в котором она лежала! Неужели она выстиралась? Ой, лифчик жалко! Он же покрасился! Я фломастером писала, чтобы было жирно! Двести баксов псу под хвост! Ой, Тату! Ты только не ругайся! Я сегодня же пойду к Василисе и все перепишу. И куплю новый лифчик. Постой, Тату… Что ж там было? В лифчике? Вроде бы я должна всегда быть на высоте. А что это означает? Ах да! Всегда при макияже и при полном параде! И как можно чаще заниматься с тобой сексом. Это укрепляет семейные отношения.

Сила Игнатьевич помрачнел. Только секса ему не хватало для полного счастья! Тогда он точно вскоре умрет от инфаркта! Может быть, ей лучше приезжать к нему на работу? В конце концов, есть пожарная лестница, по которой всегда можно сбежать.

– Тату, ты меня не слушаешь!

– Внимательно слушаю, Вава.

– У нас должен быть секс!

– Что, прямо сейчас? – испугался Мамонов.

– Ну, если ты так настаиваешь…

Жена кокетливо потупилась.

Сила Игнатьевич вздрогнул. Представил, как ее душит рыжий мужик с бородой – и вроде бы отпустило.

– А почему ты решила, что у нас в семье что-то не в порядке? – сделал маневр Мамонов.

– Но в любовных романах, которые я читаю, все не так!

С ума сойти! Теперь ей любви захотелось!

– Я хочу, чтобы мы с тобой были одним целым.

«Целым?!! Развод! Только развод!»

– По гороскопу выходит, что мы с тобой, Та-ту, идеальная пара. Астролог так сказала. И мой психотерапевт…

«Это потому, что у меня много денег. Им нужна платежеспособная клиентка. Вот они и стараются. Разведенная Эльза им не выгодна. Ни астрологу, ни психотерапевту. Если только к ним не присоединится адвокат. Господи, я с ума сойду! Надо что-то делать! Боливар не вынесет двоих, а трое его раздавят. Только не адвокат! И только не женщина! То есть не блондинка!»

– …Я чувствую себя такой виноватой…

«Кто-то вбил ей в голову, что она должна наладить со мной отношения. Сама Вава до этого не додумалась бы. Она слишком глупа».

– …Проси что хочешь!

– Как-как?

– Я готова выполнить любую твою просьбу!

«Развод!!! Без претензий на мое имущество. Может, она согласится на двухкомнатную квартиру в Москве и скромный пенсион? Куда ей больше? Она же дура!»

– Э-э-э… Я даже затрудняюсь сказать…

Какое искушение! А может…

– Хочешь, мы поедем в романтическое путешествие?

– Куда?!

– Да куда хочешь! В круиз! Ах, Тату, как я хочу в круиз! Мы так редко куда-то выезжаем! Мои подруги удивляются. Они говорят, что деньги надо тратить.

– Вава, ты знаешь, что все деньги я вложил в стройку. Я же тебе сказал: потерпи. Когда торговый центр начнет приносить прибыль, тогда и поедем.

– Но сейчас прекрасное время: на носу сентябрь! Бархатный сезон!

– Вава, сейчас время больших продаж. Работать надо. А отдыхать будем потом.

– Когда потом?

– Я же тебе сказал: когда торговый центр будет приносить прибыль.

– Боюсь, тогда нам уже ничто не поможет! – отчаянно сказала Эльза. – Нет, Тату, надо ехать сейчас. Ты болен, тебе необходимо отдохнуть. Неужели у нас совсем нет денег?

Следует сказать, что Сила Игнатьевич скрывал от жены истинные размеры своего богатства. Недвижимость за границей покупал втайне, и Эльзе об этом не говорил. Если же случалось отдыхать на собственной вилле, к примеру, на Кипре, всегда сообщал: «Эту виллу я снял». Она и понятия не имела, куда муж вложил деньги и каковы размеры его банковского счета. Сейчас, правда, все пришлось продать, мобилизовать все средства, чтобы поднять проект. Но со временем Мамонов собирался восполнить потери. Уезжать сейчас нельзя, надо работать. А ее кто-то натаскивает. Уж не конкуренты ли? Они определенно сговорились! Хотят его разорить!

Пункт номер четыре: «Вы должны поехать с мужем в романтическое путешествие». Представив себя и Эльзу в открытом море, на пароходе, да еще и в одной каюте, Сила Игнатьевич запаниковал. Это сколько же придется выпить? Хватит ли запасов спиртного в баре на борту лайнера? Интересно, а сколько их всего, этих пунктов? Непременно надо навестить ее психотерапевта. И поговорить с ним по душам. Сказать: отвяжись от моей жены! А вдруг эта дурочка, почувствовав одиночество, будет втянута в какую-нибудь религиозную секту? С нее станется! Это еще хуже, чем ежедневные консультации у астролога! И даже хуже, чем адвокат!

Сила Игнатьевич похолодел. Ему вновь померещился судебный процесс, на котором делят его имущество. Как жаль, что она не умерла! Он сжал невольно кулаки и вспотел. Спас его телефонный звонок. Эльза проворно схватила трубку:

– Да! Это тебя, Тату!

– Вава, это мой мобильник. Разумеется, это меня!