Читать книгу Нагадали мне суженого - Наталья Андреева - Страница 5

Одной в музей идти неприлично, поэтому я позвала Капку. Полное ее имя Капитолина. От слова Капитолий. Меня так и тянет на древности. Капка – единственная моя подруга, других нет. Не осталось. Я их всех растеряла, своих друзей, по дороге из Москвы в провинцию. Путь был долгим, длиной почти в десять лет, и друзья постепенно отвалились. А с Капкой мы вместе ходили в садик и даже пытались учиться в одном классе. То есть, записываясь в первый класс, мы обе попросили, чтобы нас посадили за одну парту. В итоге она оказалась в «А», я в «Б», зато обе на «Камчатке». Меня быстренько пересадили поближе к доске, поскольку я стала отличницей, и, когда приходила комиссия из гороно, меня показательно вызывали отвечать урок, а она, двоечница, так и осталась на галерке. Еле-еле осилила среднюю школу и местное педучилище. Что, впрочем, не мешает ей процветать в отличие от меня.

У Капки тоже есть дар. Мужчины от нее без ума. Ей, похоже, досталась и моя доля женской харизмы. Мужики любят ее за двоих, и за нее саму, и за меня. В то время как я оставалась старой девой до двадцати шести лет, она успела к тем же годам трижды сходить замуж и родить от каждого мужа по ребенку, и это не считая многочисленных любовников!

Полное ее имя Капитолина Поликарповна. Другая бы повесилась, а Капка и на этот крючок ловит мужиков. Показывает им свой паспорт, они ржут, как кони, и, не переставая смеяться, ведут ее в кабак. Отца ее зовут Поликарпом, в просторечии Карпушей:

– О! Карпуша опять за пивком понесся! Видать, всю ночь бухал!

Карпушиной востребованности у наших местных дам я не перестаю удивляться. Он всегда женат. Хотя законный ребенок у него один – Капка. Отчество Поликарповна в нашем городе носит она одна, чем несказанно гордится. Время от времени Карпуша со своим древним как мир чемоданом канареечного цвета, широко улыбаясь, идет по улице, и все знают, что он переезжает к новой жене. Надо отдать ему должное: пить-то он пьет, зато у него золотые руки. В квартире, где он живет, никогда не текут краны, а проводка в идеальном порядке. Первое, что он делает, поселяясь у новой пассии, это ремонт. Причем не косметический, а глобальный. У меня такое ощущение, что он задался целью отремонтировать все плохие квартиры в нашем городе, потому так часто меняет жен.

А почему меняет мужей Капка, лично для меня загадка. Они у нее не «хоть кто-нибудь», а самые завидные в городе женихи. Сама Капка маленькая, толстая, с короткими кривыми ногами и огромными зелеными глазищами, похожими на спелые ягоды крыжовника, в общем, не глазами, а очами, влажными, манящими, да еще и густо обведенными черным карандашом. За эти глаза ей можно простить все. А еще за смех. Смеется она так заразительно, что все вокруг невольно начинают улыбаться. Зубы у нее потрясающие! Белые, крупные и сверкают, как жемчуг. Не зубы, а страшный сон любого стоматолога. Если бы у всех были такие зубы, как у Капки, дантисты остались бы без работы.

Надо отдать должное Капке, она добрая. Лишних мужиков переправляет тупым подружкам вроде меня. Это она выдала меня замуж, только благодаря ей я сменила свой социальный статус на более высокий. Разумеется, она на моей свадьбе была свидетельницей. В благодарность я занимаюсь ее культурным развитием. Это я затащила Капку в Народный театр. Да-да, не смейтесь! В нашем городе есть театр! И режиссер у нас тоже есть! Его зовут Александр Николаевич. Он потрясающий мужик, в него все мы влюблены. И все, кроме Капки, – платонически.

В нашем народном театре я играю «кушать подано», а она главные роли. Потому что Капка – бывшая любовница режиссера. Иногда у меня создается впечатление, что все мужчины в городе ее любовники, либо бывшие, либо нынешние. В общем, у нас все как в Москве, только масштаб поменьше. Кто спит с режиссером, тому и достаются главные роли.

Как только меня посетило очередное видение, я позвонила Капке и сказала:

– Пойдем завтра в музей.

Она, конечно, отказалась.

– Да ты что, Анька! Завтра же суббота!

Выходные в провинции проходят по знакомому всем сценарию: с утра все идут на рынок. Это культурный центр любого провинциального города и место общения. Там можно встретить кого угодно, не надо даже заранее договариваться о времени. Все равно все без исключения будут там тусоваться часиков эдак с десяти до полудня. После похода на рынок народ садится за стол. А там уж по нарастающей. Либо вы в гости, либо к вам приходят гости. По договоренности или после того, как зацепились языками на рынке. Для чего туда, собственно, и ходят. Чтобы утвердить культурную программу на выходные. Поэтому подруга и уперлась. Но я была настойчива, как никогда:

– Капка, ты не растешь. В жизни тебя интересуют лишь две вещи: мужики и твои дети. Это несерьезно. Ты должна развиваться как личность.

Она задумалась. Потом спросила:

– И что я, по-твоему, должна делать?

– Пойти со мной в краеведческий музей. В эту субботу открывается экспозиция местных художников.

Слово «экспозиция» ее сразило. Она сказала:

– У меня есть новое платье.

И мы, как две дуры, нарядились и поперлись на выставку. Против людского потока, потому что все остальные шли на рынок. Поскольку Капку знают почти все в городе мужчины, а меня благодаря моим пророчествам почти все женщины, нас то и дело останавливали, чтобы спросить:

– Куда это вы направляетесь?

– В музей, – отвечали мы.

Я бы не удивилась, если бы у входа в местный краеведческий музей стояла карета «Скорой помощи», когда мы с Капкой наконец туда добрались. По дороге мы трижды крепко зацепились языками, а слухи, как известно, в провинциальном городе распространяются со скоростью света. О том, что в субботу две дуры отправились на выставку в лучших своих платьях, вместо того чтобы щупать шмотки на рынке, разумеется, знали уже все. И нам приготовили палату в психушке. На двоих, что радует. С Капкой не соскучишься. Но если я размазня, то Капку туда хрен упрячешь. Она даже пройти через турникет умудрилась бесплатно, прима, блин, народного театра, в то время как Анфиса Иннокентьевна, честный человек, она же «кушать подано», купила билет в кассе.

В музее мы были одни. Остальные либо уже ушли, либо решили отложить посещение выставки провинциальных гениев на вечер. Я добросовестно принялась осматривать шедевры живописи, а Капка зевать. Через полчаса она спросила:

– Как думаешь, свинину к полудню уже разберут?

Меня это оскорбило:

– Капка, ты в музее находишься! Посмотри, какой чудный пейзаж! Как точно художник передал настроение! А ты – свинина!

– Этот сарай на днях снесли. И слава богу.

– Сарай?! Старинный купеческий особняк первой половины девятнадцатого века?! Варвары! Да как они посмели!

– Аксенкин его купил. Еще один магазин забабахает, – сообщила она.

Аксенкин – местный олигарх. И спонсор этой выставки. У входа висит плакат, на котором огромными буквами написано: «Благодарим за помощь!!! Нашего мецената Н.С. Аксенкина!!!»

– Нил Стратонович! Мы вас заждались! Проходите сюда! Пожалуйста! Милости просим! Как ваше драгоценное здоровье? – услышала вдруг я.

Как вы уже поняли, в нашем городе какое-то время было модно называть детей старинными русскими именами. Сначала очень старинными, можно даже сказать ископаемыми, а потом среднестаринными. Мой бывший, к примеру, Ярополк. В просторечии Полкан. В минуты физической близости я ласково называла его Полкашей. Судя по имени-отчеству, Аксенкин старше меня и Капки лет на десять, раз он Нил. Я Анфиса, а моя лучшая подруга Капитолина. Это поколение от тридцати до сорока, включая моего Ярополка. А Аксенкин принадлежит к другому поколению, от сорока до пятидесяти. Сейчас детей уже называют нормальными именами. Анжелика, Кристина, Марианна и т.д. Зато, представляете, какие у них отчества? Анжелика Ниловна! Или Марианна Ярополковна!

– Вот кого бы закадрить! – толкнула меня в бок Капка.

И тут до меня дошло! Понятно, зачем эта змея потащилась со мной в музей! Она надеялась познакомиться здесь с Аксенкиным! Видимо, получила информацию, что Нил Стратонович посетит сегодня выставку, которую сам же и проспонсировал. Меня так и подмывало сказать Капке:

– Ты себя в зеркало видела?

У Аксенкина все любовницы – фотомодели. У него столько денег, сколько не живут. Все в городе женщины мечтают с ним познакомиться, кроме меня. На вид он противный. Хотя я понимаю, что мужчина не кремовый торт, чтобы вызывать аппетит. К моему бывшему мужу я испытывала примерно такие же чувства. Он был мне противен. Я этого и не скрывала, но он ничего, терпел. Я тоже терпела на радость нашему местному гинекологу Щучкину, который сказал мне после осмотра:

– Ну вот, Анечка, теперь все у тебя в порядке. Одевайся.

– Тогда почему у меня нет детей? – спросила я, натягивая трусы.

– Рано еще. Этот вопрос ты задашь мне годика через два-три. Поживи со своим супругом половой жизнью. Да как следует.

И я жила. Но до секса, если честно, дело у нас доходило редко. Потому что наше утро начиналось так:

– Сегодня, Полкаша, у тебя на работе случится ЧП и тебя лишат премии, – говорила я.

Или:

– На днях ты сломаешь ногу. А если повезет, только руку.

Ложась в постель, он тут же делал вид, что спит, потому что боялся услышать:

– В следующем году во вторник у тебя не встанет. И тебе придется серьезно лечиться.

Но развелся он со мной лишь после того, как услышал:

– Напрасно ты взял в кредит дорогую машину. И месяца не пройдет, как ты попадешь в аварию. Ты ее хотя бы застраховал?

Через три недели он пришел домой грязный и злой, с кровоточащим порезом на левой щеке и с порога сказал:

– Все. Хватит. Ты ведьма. Накаркала. Ну почему ты никогда не говоришь мне ничего хорошего?! Что я, к примеру, выиграю в лотерею миллион?!

– Потому что не выиграешь. Ты всю свою жизнь проживешь в этой квартире, даже работу не сменишь, а что касается личной жизни…

– Замолчи!!! – заорал он. – Хоть на это я могу повлиять!!! Завтра же пойдем разводиться!

– Да пожалуйста!

– Лично мне даже не надо быть ясновидящим, чтобы предсказать, что ты никогда больше не выйдешь замуж!

– Позволю себе с тобой не согласиться.

На этом мы с «хоть кем-нибудь» и расстались. Чутье подсказывало мне, что он не прав в том, что касается моего замужества. Но я точно знала, что мужчина моей мечты это не Аксенкин. Поэтому не искала с ним знакомства. Надо отдать ему должное, он тоже меня не замечал. Единственный во всем городе игнорировал мои пророчества.

– Кто здесь хорошо разбирается в живописи? – важно спросил Аксенкин.

– Я! – закричала Капка.

Я не выдержала и сбежала в самый дальний и темный угол. Пожалуй, я единственный человек в этом городе, кто знает, что Моне и Мане два разных художника, с первого взгляда отличает картину импрессиониста от работы абстракциониста и не вздрагивает при словах «барбизонская школа живописи». Не потому, что мы, провинциалы, тундра непроходимая. Просто именно в нашем городе живопись непопулярна. Вы попробуйте поговорить с местными жителями о театре! О! Тут они любому москвичу сто очков вперед дадут! И все благодаря Александру Николаевичу!

Но живопись…

– Посоветуйте мне что-нибудь для моей коллекции.

– С удовольствием, Нил Стратонович! Пройдемте…

– Где я вас видел?

– В нашем Народном театре я играю все главные роли.

– А… Офелия… То-то я смотрю, лицо мне ваше знакомо…

Дальше я слушать не стала. Во-первых, как Капка кадрит мужиков, я знаю наизусть. Во-вторых, меня словно молнией ударило. Как только я увидела эту картину, то забыла про все остальное. Это был натюрморт. Надо сказать, весьма странный, недаром его задвинули в этот дальний и темный угол. Хотя я бы повесила его на самое видное место, поскольку разбираюсь в живописи. Потому что он гениален, этот натюрморт. На нем изображены восхитительные старые вещи. Белая с синими полосками ваза, честно сказать, больше похожая на ночной горшок, гиря и связка ржавых ключей. И еще это был мой шанс попасть на телеэкран. Потому что, как только я на него взглянула, мой дар ясновидения проявил себя во всей своей силе. Я смотрела на картину и видела труп.