Читать книгу Две стороны жемчужины - Наталья Брониславовна Медведская, Наталья Медведская - Страница 4

Мария Алексеевна почувствовала себя плохо на рассвете. Грудь будто придавило тяжёлым камнем, воздух едва-едва проникал в лёгкие, а голова наоборот стала как воздушный шарик, пустой и лёгкой. Она попробовала пошевелить правой рукой и не смогла, левая половина тела тоже не слушалась. Превозмогая слабость, с трудом села на кровати – комната качнулась, предметы мебели, стены, пол и потолок всё двигалось. Резко затошнило. Мария Алексеевна не удержала содержимое желудка и оно хлынуло на пол и на ночную рубашку. В голове появился звон, перед глазами замелькали чёрные точки, будто рой мелких мошек. Стискивая зубы, не давая вылиться очередному потоку рвоты, Мария Алексеевна опустилась на четвереньки и поползла в сторону ванной комнаты, но не успела добраться до порога, как её снова вывернуло. Ночная рубашка стала мокрой и ужасно пахла. Скользя в жидкости из слизи и желчи, Мария Алексеевна добралась до ванны, включила тёплую воду. Сидя на полу, стащила грязную рубашку, но сил забраться в ванну не было. Тяжело дыша, она прислонилась к холодному кафелю. Следующие позывы рвоты не застали её врасплох, она наклонялась над эмалированной чашкой, вытащенной из-за стиральной машинки. Вскоре дно чашки скрылось под тягучей зеленовато-жёлтой жидкостью. Вода, переливаясь через край ванны, потекла на Марию Семёновну. Она потянулась, закрыла кран.

«Я не хочу, чтобы нашли меня голую и в потоках рвоты», – промелькнула мысль в гудящей голове.

Из последних сил она подтянулась на руках и перевалилась в ванну. Вода залила пол, коврик и ночную рубашку. Мария Алексеевна с трудом выпрямила ноги и села в ванне. Сколько времени она провела в воде не знала, очнулась от сильного озноба. Голова прояснилась, предметы и стены ещё плыли перед глазами, но круги и тёмные мошки испарились. Камень, лежащий на груди, исчез, дышалось свободнее и легче. Мария Алексеевна вынула пробку, позволяя холодной воде спуститься, поднялась на дрожащих ногах и ступила на пол. Закутавшись в банное полотенце, добралась до окна, распахнула форточку и только потом легла на диван, укрывшись махровой простынёй. Часа через два ей стало легче, она приняла лекарство, сумела даже навести порядок, убрала в ванной комнате, засунула в стирку выпачканное бельё. До прихода Арины из школы оставался час, Мария Алексеевна не хотела пугать девочку своим видом, поэтому нарядилась в халат с ярким рисунком, повязала праздничный фартук и стала готовить обед.

– Бабушка, я дома, – раздался звонкий голосок Арины от входной двери.

Дома. На сердце Марии Алексеевны потеплело, девочка, не осознавая, произнесла это слово. Этот ребёнок появился в её квартире, словно радуга на небе после ненастья. Пока родители Арины находились в алкогольном тумане, она много времени проводила у неё.

– Ой, отчего так холодно? – Арина поёжилась. Куртку она сняла ещё в прихожей.

С утра накрапывал дождь, температура на улице опустилась до пятнадцати градусов. Воздух, насыщенный влагой, через открытую форточку проник в квартиру и выхолодил комнаты.

– Проветривала и забыла закрыть окно, – всплеснула руками Мария Алексеевна. Оказывается, она не замечала холода. Потрогала свой лоб – горячий.

«Не хватало ещё заболеть, – усмехнулась она столь глупой мысли. – Разве не обострение болезни было несколько часов назад? Но не простуда, – рассердилось здравомыслящее существо внутри, – а теперь ты и её подхватила».

– Арина, марш в ванную мыть руки и к столу.

– Ой, мой любимый суп с галушками, – обрадовалась девочка, заглядывая в поставленную перед ней тарелку.

Мария Алексеевна положила на блюдце гренки, налила в кружку кисель.

– Ешь. Как дела в школе?

– Хорошо. Получила три звёздочки, одну по чтению, одну по математике и ещё по английскому. Вот, – похвалилась Арина и покосилась на Марию Алексеевну. – Бабушка, ты сегодня такая красивая. Но мне это совсем не нравится.

– Не нравится, что я красивая, – слабо улыбнулась Мария Алексеевна.

– Бабушка, лицо у тебя белое, как у снегурочки. Тебе плохо? Ты собралась умирать? Не надо! – губы Арины скривились, личико сморщилось, она горько заплакала, роняя крупные слёзы в суп.

Мария Алексеевна поразилась проницательности ребёнка, получается: нарядный вид её не обманул.

– Не умру. Пока, – на всякий случай добавила она. – Не умру. Мне ещё многому надо тебя научить.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Арина глотала суп вместе со слезами, отчего-то плохо дышалось. Так она чувствовала себя, когда папа толкнул её кулаком в грудь за то, что нечаянно опрокинула бутылку водки на столе. Тогда тоже было не вздохнуть, и не крикнуть, тело будто сжали в железных тисках. Ей не хотелось расстраивать бабушку, и она пропихнула в себя весь суп.

– Аринушка, допивай чай и сбегай к бабушке Поле, пусть придёт ко мне.

Полина Ярославовна, явившись на зов подруги, принялась её отчитывать.

– Снова забыла лекарства принять? Что за беспечность? Хочешь, чтобы инсульт повторился?

Мария Алексеевна покачала головой.

– Не шуми Поля, не пугай Арину, – она улыбнулась девочке. – Иди, солнышко, делай уроки, а мы с бабушкой Полей поговорим.

Арина нехотя подчинилась. Уселась в зале за круглый стол, разложила на клеёнке весёленькой расцветки свои тетради.

Мария Алексеевна закутала плечи в шерстяной платок и, немного смутившись, произнесла:

– Поля, займи до пенсии пару тысяч.

– На лекарство не хватило, – догадалась Полина Ярославовна. – Какого чёрта молчала? Сколько дней не пила препарат?

Мария Алексеевна утомлённо откинула голову на спинку дивана.

– Не шуми, всего два дня.

– Давай рецепт, сбегаю в аптеку. Я понимаю, ты заботишься об Арине, но и о себе подумай. Ты не миллионерша, а пенсионерка с мизерной пенсией. Почему ты должна кормить и лечить за свои деньги чужого ребёнка? Хорошо её родители устроились. Пьют, веселятся, в ус не дуют, им плевать на девочку, а ты должна последние гроши отдавать, чтобы купить еду для неё.

– Тише, Поля. Не дай Бог Аришка услышит. Чего ты про еду заговорила? Эта бедняжка ест, словно воробей. Какие там расходы. Ну да потратила деньги на лекарство для неё – на своё не хватило. Так это моя вина. Могла бы у тебя перехватить, но решила дотянуть до пенсии.

– Ладно, – махнула Полина Ярославовна. – Чего ещё в аптеке взять?

– Жаропонижающее. Кажется, я простудилась.

Мария Алексеевна пролежала в постели больше недели, выздоровела как раз к началу ноября. Арина старалась проведывать её каждый день, веселила, рассказывая о школе и забавных случаях, происходящих с ней и друзьями. Удивительно, но эта малышка находила смешное в том, на что обычно не обращали внимания другие.

Арина, закончив делать уроки, сложила тетради и книги в рюкзак, уселась на диван к бабушке.

– Мы шли из школы по улице Гребенской и увидели: впереди нас тётенька катит коляску, такую красивую в горошек. Я заспорила с Сашей: кто в ней девочка или мальчик? А когда мы догнали тётеньку и посмотрели внутрь. – Арина залилась смехом. – Оказалось, там сидит рыжая собачка. Не мальчик или девочка. А собачка. В курточке и бантиком на голове. Странно, правда? Разве собачки не умеют бегать? Зачем их катать в коляске?

Мария Алексеевна фыркнула.

– Некоторые неумные личности держат собак вместо детей и относятся к ним лучше, чем к людям. В их дурную голову не приходит, что животному от такого обращения только хуже. Той собачке бегать надо, а не барыней в коляске разъезжать.

Арина согласно кивнула.

– Саша тоже сказал, что животному надо двигаться, иначе у него лапки отпадут. Родители у моего друга доктора, поэтому очень умные.

Мария Алексеевна услышала в голосе воспитанницы гордые нотки в слове друг и тихо порадовалась: Арише очень нужны друзья.

– А вчера мы видели, как один дядя заехал в лужу и окатил водой тётю на тротуаре. Она сильно кричала и грозила ему возмедием.

– Возмездием, – поправила Мария Алексеевна.

– Ага. И оно случилось. Только дядя вышел из машины и отправился в магазин, как в эту лужу заехал грузовик – дядю с головы до ног грязью забрызгало, – Арина хихикнула. – Дядя был такой нарядный в белом пижаке. Он так ругался, тётю ведьмой обзывал. Но метлы у неё точно не было.

– Пиджаке, – опять поправила Мария Алексеевна. – Значит, возмездие тут же настигло невоспитанного нахала.

На следующее утро Арина появилась у неё сонная, в кофточке с пятнами от жира, пахнущая застоявшимся воздухом спиртного и сигарет. Посмотрев на её лицо в грязных разводах, она быстро отправила девочку в ванную, а сама, застирав пятна, принялась сушить кофточку.

– Буду ждать тебя возле школы, после уроков. Я давно собиралась показать тебе кое-что, но заболела и пришлось это отложить. Нужно сходить в одно место, так что Саша пусть отправляется домой один, – сообщила она Арине.

– Куда мы пойдём?

– Узнаешь, – улыбнулась Мария Алексеевна, заплетая девочке косу.

Арина еле высидела уроки в предвкушении сюрприза. Бабушка ожидала её в сквере рядом со школой.

– Присядь. Съешь булочку с йогуртом, а потом отправимся, – предложила Мария Алексеевна.

Она смотрела, с каким аппетитом Арина уплетает булочку и улыбалась. Жаль, что внуки так редко приезжают к ней, она скучает по ним. Может, и правда, принять предложение дочери и переехать к ним, а то так и вырастут внуки от неё вдали. Но тут же вспомнила, как мучительно неловко находиться в доме зятя и отбросила эту мысль.

– Спасибо, бабушка, вкусно, – Арина на мгновение прижалась головой к плечу Марии Алексеевны.

Её растрогала эта ласка: девочка редко выражала чувства.

От школы они прошли меньше квартала к Белому дому⁴, пересекли площадь с фонтаном. Летом этот фонтан переливался цветными струями под различную музыку, сейчас стоял отключённым, лишь пожелтевшие листья плавали в чаше воды. Но клумбы всё ещё радовали буйством красок. В некоторые тёплые зимы цветы в Анапе высаживали даже в ноябре, поэтому клумбы редко пустовали. Возле церкви, построенной на берегу моря, сидел мужчина, прося подаяние. Перед лохматым, крупного телосложения, но каким-то замызганным мужчиной лежала чёрная замасленная кепка.

– Вот тебе десять рублей. Отдай их попрошайке прямо в руки, – приказала Мария Алексеевна, вкладывая в ладошку Арины деньги.

Девочка посмотрела на загорелое и знакомо-одутловатое лицо мужчины, на его тёплую грязную куртку, замусоленные штаны, волосы, забывшие расчёску, и скривилась.

– Не хочу.

– У него нет денег, он просит подаяние. Разве тебе его не жалко? Разве ты не хочешь помочь несчастному?

Арина вздохнула и, превозмогая отвращение, приблизилась к мужчине. От него ужасно пахло мочой, перегаром и давно немытым телом. Он поднял мутные глаза и безразлично уставился в лицо девочке. Она протянула к нему руку с зажатой в пальцах бумажкой. Мужчина, заметив деньги, подался вперёд, подставил сложенную ковшиком большую ладонь. Арина, стараясь не коснуться его руки, сунула в неё десять рублей. Попрошайка открыл рот, на девочку пахнуло тошнотворным запахом.

– Спасибо, – проскрежетал мужчина, ловко опуская десятку в карман куртки.

Арина быстро ретировалась от него к бабушке Маше. Они вошли в калитку и поднялись по ступенькам в храм. В этот будний день в храме было человек шесть не больше. Мария Алексеевна купила свечи, зажигая от лампадки, поставила их в паникадило⁵.

– И ты поставь за здравие братьев и родителей, – Мария Алексеевна подала горящую свечку Арине, указав на пустое гнёздышко для свечей.

Арину поразило убранство храма: сверкающие позолотой иконы, разрисованные высокие своды потолка, резные подсвечники. В дальней части храма стояли большие, будто сказочные ворота, ведущие в неизведанный мир, они сияли и искрились от бликов огня. Ей показалось, она попала в чудесное, таинственное место.

– Как красиво!

Мария Алексеевна поняла: девочка впервые в храме.

– Сюда приходят помолиться, унять боль на душе, поставить свечки за здравие живых и за упокоение мёртвых. Это дом Бога.

– Красивый. Он что здесь живёт?

Мария Алексеевна смутилась. Как же объяснить ребёнку?

– Это как бы его дом. Здесь обращаются с просьбами, раскаиваются в грехах. Бог – растворён во всём, он высшее существо, мировой разум. Он всемогущий и всезнающий.

Арина наморщила лоб.

– Всёзнающий. Тогда какая разница, где его просить? Он ведь и так всё знает?

Мария Алексеевна засмеялась: вот же зараза мелкая, в точку попала.

– Верно. Когда тебе тяжело, можешь, обращаться к нему везде, не только здесь.

Выйдя из храма, Мария Алексеевна подвела Арину к аккуратной старушке в белом платочке.

– Подай бабушке.

Арина бросила взгляд на пожилую женщину с грустным лицом. Худенькая старушка в чистом, хорошо отглаженном платье, светлой курточке, с милой улыбкой посмотрела на неё.

– Это вам, – девочка подала деньги нищенке.

– Спасибо, отроковица. Дай Бог тебе здоровья.

Арина невольно поклонилась приветливой женщине и побежала к бабушке Маше. Они молча прошли к набережной, сели на скамеечку.

– Почему та бабушка просит даяние.

– Правильно говорить: подаяние. Разные бывают обстоятельства, – не стала уточнять Мария Алексеевна, собираясь с мыслями. Она хотела преподать девочке важный урок, такой, чтобы он запомнился ей на всю жизнь. – Неважно, почему та старушка нищенствует, это её личное дело, не касающееся нас.

– Но как же? – удивилась Арина. – Она просит деньги, потому что голодная и нечего есть?

– Может, быть, а может, нет. Старушка вполне возможно так зарабатывает на жизнь. Скажи, какому из попрошаек, ты спокойно отдала деньги?

– Дядя неприятный – мне хотелось убежать от него. А бабушку жалко, она добрая, ей надо помочь, – горячо ответила Арина.

– А знаешь почему? Мужчина грязный и неприятный, а старушка чистенькая и опрятная. Её вид радует глаз, ей сразу сочувствуешь. Аринушка, запомни, что я скажу. Ты не всё сейчас поймёшь, просто запомни. Если человек опускается, не следит за своим внешним видом, от него исходит вонь, он мерзок, то желания помочь не возникает. Даже сочувствия он не вызывает. Ведь все понимают: у нас мягкий климат, большее время года тепло, уж умыться и почистить зубы-то можно. В городе существуют пункты, куда люди приносят ненужную одежду. Значит, при желании этому человеку несложно привести себя в порядок: выкупаться, переодеться и выглядеть нормально. Но он не хочет, ему или лень, или всё равно. Он наплевал на себя, опустился до уровня удовлетворения животных инстинктов. Этот мужчина внешним видом унижает собственное достоинство, он его полностью растоптал, поэтому не заслуживает жалости и снисхождения. Сам выбрал такое существование, не борется и не сопротивляется обстоятельствам жизни, такому человеку не хочется помогать. Девочка моя, меня однажды не станет, я хочу, чтобы ты не сломалась и боролась до конца. Чтобы выжить, тебе нужно всегда быть как та старушка: милой, опрятной и ухоженной. Содержать в чистоте не только мысли, но и тело. Что ты добрая и хорошая с первой минуты не заметит никто, а вот на внешний вид сразу обратят внимание. Ты меня поняла?

Арина кивнула. К счастью, судьба наградила её хорошей памятью, она запомнила слова бабушки, хотя не призналась, что многое не поняла. Мария Алексеевна прижала девочку к себе.

– Не думай, что мир жесток и несправедлив. Просто у Бога на нас разные планы. Он преподносит нам уроки, не все мы можем понять сразу. Я знаю, ты бы хотела непьющих родителей, более доброго брата, но этого нет, и тебе нужно приспособиться к тому, что имеешь. Тебе надо выжить! Слышишь! Поверь мне, – Мария Алексеевна приподняла голову Арины и заглянула в дымчатые глаза девочки, – просто поверь, у тебя будет интересная жизнь, любовь и крепкая семья. Поэтому сохрани себя и не упади до его состояния, – она показала на опустившегося попрошайку. – Ради этой судьбы будь сильной. Начинай с малого. Перебарывай лень, слабость и усталость, всегда начинай утро с душа и чистки зубов. Не забывай об одежде. Ты не можешь изменить родителей – это тебе не под силу. Прими их такими, какие они есть и не злись. Меняй себя, свою комнату. Может, судьба решила испытать тебя и узнать: заслуживаешь ли ты драгоценного подарка? Пусть не повезло с родителями, но повезло с городом, в котором ты живёшь. Разве не здорово купаться в море, загорать, наслаждаться красивой природой. Это ведь немало? Лет через пять ты сможешь подрабатывать в кафе официанткой или горничной в санатории, перестанешь зависеть от семьи. Остальное в твоих руках. Но до этого надо выжить. Как сумею, я подготовлю тебя. Что ты поняла из сказанного мной?

– Я всегда должна быть чистой, – улыбнулась Арина.

– Уже неплохо, – хмыкнула Мария Алексеевна. – Просто помни этого бомжа-попрошайку.