Читать книгу Переделке не поддаётся - Наталья Брониславовна Медведская, Наталья Медведская - Страница 2

Глава 2 Здравствуй, Белозёрск

Лада, положив голову на кисти рук, угрюмо смотрела на проплывающий за окном поезда пейзаж. Рассеянный взгляд Тины скользнул по яркой вывеске магазина, тут же исчезнувшего вдали.

– Китайцы уже и самовары выпускают, – буркнула Лада, не поднимая головы. – Никогда не знала, что для самоваров нужны запчасти.

Тина удивилась.

– Ты о чём?

– Только что видела магазин «Запчасти для китайских самоваров».

Тина засмеялась.

– Тебя надо срочно лечить от хандры. Знаменитая зрительная память крошки Стахий сейчас подкачала.

Лада хмыкнула недоверчиво.

– Не может быть. Я своими глазами видела вывеску на магазине.

– Как же. Смотрю в книгу, вижу фигу. Ту вывеску и я заприметила. На ней было написано «Запчасти для китайских самосвалов».

Лада оторопела, потом захохотала. Тина вторила заразительному смеху подруги.

– Надо же, запчасти для самоваров.

– Вам не требуется трубу, краник поменять? Или бока самовару начистить?– хихикнула Лада. – А знаешь, мне захотелось чаю из самовара. Никогда не пила.

Тина заколола растрепавшиеся волосы, непослушные короткие завитки тут же выбились из причёски, добавив миловидному лицу очарования.

– Попьёшь. У тётки имелся старый медный самовар, если, конечно, он ещё цел. Когда мне было девять лет, мы с мамой приезжали к ней в гости. Тётя Саломея ставила самовар в беседке, они подолгу беседовали, а я, набив карманы конфетами, отправлялась гулять на улицу.

Лада фыркнула и снова залилась смехом.

– Тётя Сало-мея…

– Эй! Нормальное еврейское имя. Бабушка Калерия дала его дочери по святкам.

Лада взвизгнула и захохотала в голос.

– Бабушка Кавалерия, назвала кровиночку Сало-имея.

– Тю, дурносмех. Твоё имя тоже можно исковеркать.

– Тётка еврейка?

Тина усмехнулась.

– Грамотейка нашлась. Как может тётка быть еврейкой, если оба родителя русские.

Лада хлебнула воды из бутылки, попыталась успокоиться. Немного истеричный смех клокотал в горле.

– Всё. Всё. А то помру, как Хулиан дель Кас-с-с-аль¹.

– Это как же? – поинтересовалась Тина, бросила взгляд на дисплей телефона. – Через полчаса приедем. Пора собираться.

– Он помер от смеха. Ой, ну и имечко у поэта, – хрюкнула Лада.

– Хватит! – прикрикнула на подругу Тина, видя, что смех подруги стал слегка истеричным. – Иди умойся.

Они вышли из поезда на крохотной станции. Лада успокоилась и теперь угрюмо поглядывала по сторонам. Небольшое здание из красного кирпича явно знавало лучшие времена, на крыше сохранились башенки, но их оконца зияли тёмными провалами, флюгер, изображающий паровоз, согнулся и поскрипывал под порывами ветра. Современные пластиковые окна изуродовали старинный фасад, придав ему вид молодящейся кокотки.

– И какого чёрта мы притащились в этот Белозёрск?

Тина, не отвечая, направилась к единственному окошку кассы.

– Добрый день, – обратилась она к кассиру. – Подскажите, как добраться до города?

Заспанная женщина зевнула, махнула рукой куда-то влево.

– За вокзалом на пятачке стоят маршрутки и такси.

Тина подняла сумку, тронула подругу за плечо.

– Лад, ты же всегда любила новые места. А этот город маленький, но древний, ему больше пятисот лет.

– А если бы ты не согласилась присмотреть за домом, пока тётя Сало-мея? – тут она не удержалась, хрюкнула, – ухаживает за Калерией?

– Пришлось бы маме брать длительный отпуск. Получается, нас как нельзя вовремя уволили.

Лада повесила маленькую сумку на плечо, оторвала от асфальта большую.

– А просто закрыть дом не вариант?

Тина замялась. Лада шлёпнула сумку на тротуар.

– Та-а-ак. Признавайся, в чём подвох?

– Тётке шестьдесят и ей всё время кажется, что дом без присмотра или ограбят, или подожгут, к тому же надо за хозяйством присмотреть. За молоком от козы покупатели приходят, – Тина двинулась вперёд.

Лада потащилась следом.

– Вот оно! Бесплатную рабсилу нашла. Слушай, – вдруг осенило её. – Кто присмотрит за домом в сентябре, когда мы уедем?

– Тётя вернётся. Похоронит бабушку и вернётся.

Лада оторопела.

– Чего? Как это похоронит? Откуда ей знать, что мать умрёт в определённое время?

Тина поставила сумки и вытерла вспотевший лоб носовым платком.

– Бабушка знает, потому и попросила старшую дочь приехать и побыть с ней последние дни.

– Бред. Твоя бабка экстрасенс?

– Нет. Она травница.

В глазах Лады загорелся интерес.

– А почему ты раньше мне ничего не говорила? А твоя мама тоже? А ты?

– У мамы изредка проявляется слабый дар. Она видит знаки смерти. Так его и другие внимательные люди видят. – Вопрос о себе Тина благоразумно проигнорировала.

– А тётя?

– Тётя если получится, примет дар от умирающей матери.

Лада поёжилась.

– Жуть. А что за дар такой?

– Бабушка лечила травами, иногда пропавшее добро отыскивала, на воров указывала.

– Как интересно. А ты вредина молчала.

Тина подняла сумку. Завернув за угол здания, они увидели с десяток такси и несколько маршруток. На вопрос Лады водитель ближайшего такси ответил:

– Улица Вишнёвая – самая дальняя часть города. За пятьсот тугриков довезу. Учтите, маршрутка туда не ходит, будете с сумками по грунтовке тащиться.

В десяти километрах от железнодорожной станции однообразная картина за окном машины, ровные поля, засеянные пшеницей, подсолнечником или кукурузой, сменилась на более интересную. Сначала появились небольшие рощицы, перемежающиеся всё теми же полями, но ближе к городу лес стал гуще и вскоре за окном стали мелькать разлапистые сосны, пышные лиственницы, высокие дубы и тонконогие осинки. Лада оживилась.

– Ух, ты! Вот это красота.

Водителю явно импонировал восторг пассажирки.

– Вы ещё наши озёра не видели. Вода в них чистая-чистая. Ведь недаром город Белозёрском называется, белая светлая водичка и в озёрах, и в речке, и в родниках. А вообще город окружён лесом. На окраинах люди грибы буквально за собственной калиткой собирают.

– Замечательно. Жаль я в грибах полный ноль, но есть их очень люблю.

Водитель засмеялся.

– Тогда за грибами будешь охотиться на рынке.

К удивлению Лады частные дома в Белозёрске оказались вовсе не деревянными, даже совсем старые с маленькими окошками возводились из самана или камня.

– Интересно, почему в средней полосе России, в Подмосковье много бревенчатых домов, а у нас в Краснодарском крае их нет? Хотя лес и там, и у нас.

– А я как-то не задумывался об этом, – удивился водитель. – И, правда, почему? Может, у них с камнем проблемы? Или глины не хватает. А у нас карьер с хорошим известняком, да и глина в достатке.

Дороги в Белозёрске ничем не отличались от дорог в их родном Дмитрове. На окраинах выбоины и ямы. Лишь ближе к центру появился новый асфальт, да и сама дорога стала шире. Лада попросила водителя провести их через весь город, ей хотелось хоть немного осмотреть его, чтобы знать, где предстоит провести лето.

– Если не считать центра, то ваш Белозёрск большая деревня, – сделала она заключение.

Водитель не обиделся.

– Зато воздух у нас чистый, город зелёный и уютный. И не такой уж маленький – сорок тысяч жителей.

– Не пустяк, – хмыкнула Лада.

Тина с удовольствием узнавала знакомые улочки и перекрёстки, город совсем не изменился с момента её последнего пребывания здесь. Время словно застыло в Белозёрске.

Через двадцать пять минут водитель высадил пассажирок у небольшого дома, стоящего в конце прямой как стрела улице. По соседству с домом тётки Саломеи располагались ещё две полуразрушенные постройки больше напоминающие сараи. За этими халупами начинался негустой лиственный лес. Ухоженность подворья Саломеи только подчеркивала заброшенность домов. Тина открыла калитку, тотчас в глубине двора зазвенели колокольчики. По тропинке из деревянных плашек девушки приблизились к дому, поднялись на крыльцо. Тина вытащила засунутый в щель между досками листок бумаги.

Тиночка, извини, что не дождалась. Подвернулась оказия, доеду со знакомым прямо до места. Кур кормить, козу доить. Гусей я определила в загородку. Ягоду собирать по мере созревания. Чёрную смородину часть заморозить, часть перетереть с сахаром, из красной смородины сварить компот, а из крыжовника варенье. Думаю, ты справишься. Ключ от входной двери там, где ты прятала конфеты. Поздно вечером в лес не ходи, избегай Варюшкиного луга. Увидимся.

Тётя Саломея

– Ничего себе куча указаний. И где же ты прятала конфеты? – ехидным тоном поинтересовалась Лада. – Что за Варюшкин луг?

Тина обошла крыльцо, вытащила небольшой камень из стены.

– А вот где. Варюшкин луг недалеко, буквально за домами. Когда-то там пропала девочка Варя. Это произошло в году эдак пятидесятом. Бабушка мне рассказывала. – Тина открыла дверь. – Прошу.

Из крохотной веранды они попали в большую комнату с русской печкой, украшенной цветными изразцами. Остальная утварь и мебель на кухне оказались вполне современными.

– Ох, ничего себе – печка. Здесь нет газа? – удивилась Лада.

– Белозёрск полностью не газифицирован – отопление у тётки только печное. Правда, она и не собиралась проводить газ. Во дворе под навесом ещё одна печь стоит, летний вариант, для готовки и сушки трав.

Тина разулась и протопала в другую комнату.

– В доме две спальни, выбирай любую.

Лада осмотрела почти идентичные комнаты, выходящие окнами на огород.

– Я поселюсь в этой, тут расцветочка обоев повеселей, – хмыкнула она, показывая на строгие бело-синие полосы. – У Саломеи есть дети?

– Она бездетна. В одной комнате жила тётка с мужем, в другой бабушка Калерия. – Тина принялась раскладывать одежду на свободные полки шкафа.

Лада отворила дверцу шкафа в выбранной комнате и воскликнула:

– А мой пустой.

– Эта бывшая комната бабушки.

Лада опорожнила сумку, расставила косметику на комоде.

– Из-за низких потолков немного неуютно. Словно по башке стукнули.

– Ничего на свежем воздухе больше будем находиться, – отозвалась Тина.

– Слушай, а почему твоя бабушка уехала отсюда? Почему её не привезти обратно?

– Бабушка не ладила с мужем Саломеи и уехала к сыну. А почему не захотела вернуться когда он умер, понятия не имею.

Лада, переодевшись в тунику, с полотенцем через плечо заглянула к Тине.

– Примем душ и сварганим чего-нибудь поесть.

– Идём, – Тина накинула халат, прихватила пакет с банными принадлежностями.

Они обогнули дом, по бетонной дорожке прошли к шиферному строению с бочкой наверху. За садом из десятка деревьев и множеством ягодных кустов виднелся ухоженный огород.

– Это летний душ, а ещё можно затопить баню. – Тина показала на деревянную постройку.

– А потом чай попьём из самовара, – воодушевилась Лада.

Тина улыбнулась.

– Экзотика? Тогда ты обрадуешься и туалету, – она ткнула пальцем в уличный туалет без крыши, с дверью из самосвязанного половичка.

Лада пожала плечами.

– А что, удобно? Почти под деревом, на природе.

– Молодец, подружка. Я думала: начнёшь ныть. Иди в душ первой, я на лавочке подожду.

Лада открыла кран и взвизгнула от холодной воды.

– Она ещё не нагрелась!

– Так ведь утро, – со спокойствием философа ответила Тина.

Лада закончила водные процедуры в ускоренном темпе.

– Иди-иди. Теперь я поехидничаю. И знай: того, кто год ходил пешком на восьмой этаж трудности не пугают. Мне сейчас чем хуже, тем лучше.

Пять лет назад жителей из разваливающейся пятиэтажки переселили в новый дом. Семьи Стахий и Лавровых получили квартиры в одном подъезде, но на разных этажах. Лавровы на первом, Стахий на восьмом. Подруги иногда вспоминали старый двор. К сожалению, жителей остальных трёх ветхих домов расселили в разные районы города, и они теперь редко встречали друзей детства. Правда, особо скучать стало некогда, началась учёба в институте, взрослая жизнь, да и ребят вскоре разбросало по всей стране.

Пока Тина купалась, Лада приглядывалась к печке под навесом, крытым позеленевшим от времени шифером. Рядом с небольшой печью стоял древний посудный шкаф, стол с парой табуретов, скамейка и рукомойник. Грецкий орех, росший неподалёку, давал живительную прохладу. Лада убрала железную заслонку и увидела в печи дрова. В одном из ящичков шкафа отыскались спички. Воодушевлённая находкой, она подожгла бумагу под дровами. Бумага прогорела, а дрова не загорелись. Лада набрала воздуха в лёгкие и подула на ещё тлеющие остатки бумаги. В лицо пахнуло сажей и пеплом.

– Ты не открыла поддувало, – засмеялась Тина, глядя на чумазую рожицу подруги.

Лада попыталась стряхнуть золу с одежды и только больше размазала её по светлой ткани.

– Чёрт! Какое ещё поддувало?

Тина открыла железную дверку внизу печи, набрала в чайник воды, водрузила его на чугунные кружки.

– Можно готовить пищу сверху, как на газовой печке, а можно ставить внутрь печи, когда останется только жар.

Лада только вздохнула, рассмотрев в потускневшем зеркале над умывальником грязное лицо.

– Золушка, как есть золушка. За тобой обещанный самовар, а я опять на закаливание в «летний» душ.

Через полчаса Лада, изображая из себя купчиху, шумно прихлёбывала чай из блюдечка. На столе стояла вазочка с клубничным вареньем, найденным в шкафу, блюдо с бутербродами, остатки колбасы с сыром, недоеденные в дороге.

– Управимся с хозяйством и сходим по грибы. На вечер я сделаю картошку с грибами. В печи всё вкуснее получается – язык проглотишь.

Лада сладко до хруста в костях потянулась.

– Слушай, а здесь здорово. Помнишь, как мы в лесополосе пикники устраивали, а тут каждый день пикник на природе. Птички поют, пчёлки жужжат.

– Комары кусают, – хмыкнула Тина, прихлопывая на руке надоедливого кровопийцу.

Наблюдая, как подруга доила козу, кормила кур, резала серпом траву для гусей и кроликов, Лада только удивлялась: откуда у Тины все эти житейские умения?

– Я видела, как это делала бабушка, – пояснила Тина, догадавшись, по задумчивому виду подруги, о чём та думает.

– Ты сюда приезжала сто лет назад, неужели до сих пор помнишь.

– Не у одной тебя хорошая память. Да и что тут можно забыть, – удивилась Тина и скомандовала: – Переодеваемся и по грибы.

Как-то так получилось, что уже в первом классе Тина могла приготовить суп и борщ, овощи резала ножом так же уверенно как мать. Она рано научилась делать уборку в доме, разбиралась в тонкостях стирки и глажки, словно губка впитывала и запоминала мелочи и секреты, а главное, всё делала с удовольствием. Специально Тину никто не учил. Ладе иногда казалось: умение вести домашнее хозяйство заложено в подруге изначально. Она же, в первый раз сварив нормальные, не слипшиеся макароны, страшно гордилась этим, каждое её достижение было результатом проб и ошибок. Лада сначала не подозревала: неумелость вызвана тем, что собственная мать не прилагала никаких усилий к порядку в доме и отличалась большой безалаберностью. До семи лет Лада не замечала бардака в квартире. Долго считала: вся полезная еда, кроме лакомств, малосъедобная. Подружившись с Тиной, попала в ухоженную, идеально чистую квартиру Лавровых и невольно сравнила её с собственной. А когда после долгих уговоров попробовала борщ тёти Маруси, удивилась необыкновенному вкусу этого повседневного блюда. Постепенно ей стало доходить, что любимая, весёлая мама не очень-то хорошая хозяйка. Именно от тёти Маруси и Тины Лада хоть как-то научилась готовить и ухаживать за своими вещами. Она боролась с беспорядком в квартире, прибирая за матерью, как за ребёнком. Вечно занятый на стройке отец давно махнул на жену рукой. Спустя годы Лада поняла, отец очень любил мать и ценил её за лёгкий, весёлый характер. После его смерти, мать утратила живость характера, прежде в заразительном смехе появились истеричные нотки.

Лес начинался сразу за полуразрушенными домами. Лада, обожающая всякие тайны и загадки, заявила, что обязательно исследует развалины, вдруг отыщет что-нибудь интересное. Тина только пожала плечами, ей очень не хотелось бродить по заброшенным жилищам.

– Если там что-то и оставалось, то местная ребятня давно растащила. Бабушка говорила, что один дом опустел давно. В другом ещё несколько лет назад жили люди, когда я здесь гостила, то видела старуху и противного дядьку.

– Ой, я гриб нашла, – обрадовалась Лада – посмотри, съедобный?

Тина срезала ножом крепкий подосиновик. Рядом заметила ещё несколько.

– Съедобный. Вон ещё. Повезло нам.

Лада подняла голову. Тонкие, гибкие ветви деревьев с изящными листочками перешёптывались, навевая грусть.

– Странные деревья, будто на них трясучка напала.

– Точно. Недаром говорят: в берёзовом лесу жениться, в осиновом удавиться.

– Так это осины? В общем-то, симпатичные деревья, но всё-таки символично, что неподалёку от осиновой рощи люди забросили дома. Мы обязательно туда сходим.

Тина с досадой произнесла:

– Дались тебе эти развалюхи.

– Интересно же.

За осиновой рощицей лес посветлел, всё чаще стали попадаться берёзы.

– Красота-то какая. Вот где надо жить, а мы с тобой в пыльном Дмитрове душимся, – восхитилась Лада. – У нас вокруг города одни поля, ни тебе речки или леса.

Дмитров походил на множество других провинциальных степных городков. Окраины сплошь частные дома, в центре здание администрации, парк с фонтаном, площадь, окружённая большими и маленькими магазинчиками. Чуть в стороне от центра кинотеатры, дом культуры, библиотека и бассейн.

Тина не разделяла восторга.

– Белозёрск меньше нашего Дмитрова, где мы работать будем? Здесь своих бухгалтеров, как собак нерезаных. На сорок тысяч жителей семенной завод, крахмальный и мебельная фабрика. Всё. Остальное так по мелочи.

Лада развеселилась.

– Меркантильная ты, Тинка. Найдём местных принцев, выйдем замуж, коз заведём, детей.

– Так-так сначала коз, а потом детей, – хмыкнула Тина. – Ты уже подзабыла Филиппа?

Лада помрачнела.

– Зачем напоминаешь!

– Извини.

– Надо же, какие удачливые девушки, – услышали подруги чей-то голос.

Лада обернулась. Из-за кустов боярышника вышел мужчина лет шестидесяти с пустой корзинкой в руках. В такую жару он был наряжен в тёплые брюки и клетчатую рубаху, поверх которой красовалась шерстяная жилетка ручной вязки, на ногах старые потрескавшиеся калоши. Взгляд у незнакомца показался девушкам недобрым и даже злым.

– Грибы говорю, отыскали, а я вот не смог. Вы не местные?

Тина поёжилась от колючего взгляда собеседника, но постаралась улыбнуться.

– Да нам повезло, вот собрали немного грибов. И вы угадали, мы не местные.

– Я сразу это понял. К кому приехали?

Лада хмыкнула: интересно, все пожилые люди такие любопытные? Тина, стараясь не обращать внимания на неприятное выражение на лице мужчины, дружелюбно ответила:

– К тёте Саломее с улицы Вишнёвой. Может, знаете такую?

– Знаю, – прошелестел его голос. – А вы ей кто?

– Она никто. – Тина показала на Ладу. – А я её племянница.

Глаза незнакомца буквально полезли на лоб от удивления, он, не стесняясь девушек, громко выругался и поспешил от них прочь. Подруги ошеломлённо посмотрели вслед быстро удаляющейся фигуры грибника.

Лада покрутила у виска.

– Странный дед, но ему ваша семейка явно не по нраву.

Дома, перебрав лесные трофеи, растопили печь. Пока Тина копала картошку в огороде, Лада отправилась кормить кур и гусей.

– Ой, мамочки! – послышался душераздирающий крик из хозяйственного двора.

Тина, бросив ведро с картошкой, помчалась на помощь. Лада, закрыв голову руками, кругами бегала по двору от крупного петуха с роскошным трёхцветным хвостом. Тот наскакивал на неё, яростно бил крыльями, пытаясь клюнуть в спину, ноги, плечи. Тине удалось схватить и чуть придушить злющую птицу.

– Будешь ещё нападать, башку отрежу, а из тушки лапшу сварю.

Петух сипел и косил налитым кровью глазом на мучительницу.

– Смотри мне, – пригрозила Тина, отбрасывая полузадушенного пернатого террориста.

Лада, скрывшись за забором, оглядела себя.

– Сволочь! Ноги, руки поклевал и поцарапал своими клешнями.

– Шпорами, – поправила Тина. – Надо было сразу ему показать, кто главный в доме.

– Да он неожиданно напал. Я лишь хотела симпатичную курочку с руки покормить. Вот скотина! – ужаснулась Лада, обнаружив разорванную штанину, и виднеющуюся в прорехе длинную царапину с каплями крови. – Гуси тоже ненормальные. Орали как оглашенные. Только коза отнеслась ко мне по-человечески.

Тина еле сдерживала смех, боясь разозлить вспыльчивую подругу.

– Бедная ты, бедная. Прямо звери, а не птицы.

Пока поверженная Лада приводила себя в порядок и смазывала царапины зелёнкой, Тина успела поставить чугунную сковороду в печь. На столе закипал самовар, источая пар, пахнущий мятой и малиной. Вечерний душ принимали в приятной тёплой воде, нагретой солнцем за день.

Чистые и благодушные подруги в четыре руки быстро накрыли стол.

– А картошечки там достаточно? – поинтересовалась Лада, плотоядно посматривая на сковороду, вытащенную Тиной из печи.

Тина, водрузив сковороду на железную подставку, подняла крышку. Необыкновенно вкусный аромат поплыл в прохладном вечернем воздухе.

– Какой запах! Божественно, – восхитилась Лада, вооружаясь вилкой.

После ужина и неспешного чаепития под разговоры ни о чём, идти в душный дом совершенно не хотелось.

– Тин, спасибо, что привезла меня сюда. Во-первых, я никогда ещё не ела такой вкуснятины, во-вторых, отказалась от мысли пристрелить Филиппа, пусть сволочь живёт и радуется. В-третьих, тут так здорово. Соловьи поют.

– Это синицы.

– Откуда знаешь?

Тина с грустью пояснила:

– Во второй раз я приезжала сюда на два дня с папой, а он любил слушать птиц и много о них знал.

Отец Лады умер, когда ей исполнилось пятнадцать, боль успела притупиться, а Тина потеряла отца лишь три года назад и ещё не смирилась с утратой.

Зазвенели колокольчики, раздался зычный голос от калитки.

– Саломеюшка, молочко готово?

Тина подхватила банку с козьим молоком.

– Тёткин покупатель пришёл.

Пока подруга относила молоко, Лада вымыла кружки из-под чая, навела порядок на столе.

– Фу, бывают же неприятные люди, – заявила вернувшаяся Тина. – Старик, а такой масляный, липкий взгляд, аж, на душе гадко стало. Пока не расспросил обо всём, не успокоился. На грудь так пялился, что прикрыться хотелось.

Лада засмеялась.

– Мужчины и в преклонном возрасте остаются ценителями женской красоты. А такую грудь, как у тебя, ещё поискать надо.

– Преклонным возрастом я бы не назвала, покупателю где-то за пятьдесят. Но в тёмном месте я бы с ним побоялась встретиться. Очень несимпатичный клиент у тётки Саломеи.

– Может, тебе показалось?

– Посмотришь сама, когда заявится за молоком в следующий раз.

***

Лада проснулась от жуткого крика, медленно затухающего в ночной тиши. С гулко бьющимся от страха сердцем села на кровати.

– Не надо! Пожалуйста, не надо! – снова раздался крик. Лада не сразу узнал голос подруги, так незнакомо, по-детски он звучал.

Двери в спальни оставались открытыми по просьбе Лады, хотя любые не затворенные двери и дверцы шкафов раздражали Тину, но тут ей пришлось смириться.

Лада примчалась в комнату подруги, сквозь плотно задёрнутые шторы едва пробивался лунный свет. Тёмный силуэт неподвижно лежащей Тины озадачил. Лада наклонилась и вздрогнула: глаза подруги широко открыты.

«Наверно, ей снился кошмар, и она кричала во сне?»

Пока Лада раздумывала, тело подруги изогнулось, снова послышался тот же необычный голос.

– Где я? Здесь темно и страшно. Не трогайте меня!

Глупая, но жутковатая мысль промелькнула в голове Лады: «А вдруг в Тину вселился призрак ребёнка? Этой самой Варюшки, пропавшей на лугу».

Собравшись с духом, она потрясла Тину за плечо.

– Проснись. Ты меня здорово напугала.

– Ой! Что случилось?

– Ты орала голосом маленькой девочки, просила не трогать тебя. Я признаться перетрусила, – Лада уселась на краешек кровати.

– Серьёзно? Снилось что-то неприятное. Может, переела на ночь? – предположила Тина.

– А я уже страшную теорию подвела под твой детский голосок, – хмыкнула Лада смущённо. – Решила, что Варюшка в тебя вселилась. Ты уверена, что раньше не кричала по ночам, может, тётя Маруся скрывала?

– Успокойся. Не кричала. Точно грибов переела. Всё, давай спать, – Тина укрылась по самую шею и отвернулась к стене.

– Ты спишь как рыба с открытыми глазами.

Тина глухо пробормотала:

– Не выдумывай.

Лада вернулась в свою спальню. Через тонкую тюль в комнату проник лунный свет, сделав её необычной и чуточку сказочной. Она посмотрела на освещённый луной сад и похолодела: силуэты кустов походили на чудищ с уродливыми телами, корявыми лапами и жуткими мордами. Отругав себя за слишком богатое воображение, Лада улеглась в кровать.

Утром, доев разогретую картошку, подруги решили выполнить первое поручение тётки Саломеи: собрать чёрную смородину. Лада отправилась в домик без крыши и только присела на корточки, как ей на спину свалилась крупная слива. Подняв голову, сквозь ветви и листву узрела незнакомца, сидящего на дереве. Лицо охватило жаром стыда, едва успев надеть штаны, Лада рванула к дому.

– Представляешь, там, на дереве, кто-то сидит. И он, наверно, видел мою голую задницу. Кошмар!

Тина засмеялась.

– Слива принадлежит соседям. Видимо, она так разрослась, что туалет оказался под её ветвями. Дядя Антон вряд ли на дерево полезет, раньше он толстый был, а вот Клим мог. Я его подростком помню, ох и жутко вредный.

Лада прижала ладони к горящим щекам.

– Хватит ржать. Как я теперь на глаза покажусь?

– Да брось,– махнула рукой Тина, снова засмеявшись, – дело-то житейское. К тому же можно и не знакомиться. Клим, скорее всего, женат, он старше нас года на три.

– Тебе смешно, а я в непотребном виде перед мужчиной оказалась. А всё твоя тётка виновата, не могла туалет в другом месте поставить.

Тина обняла бушующую подругу.

– Успокойся. Ну что он мог увидеть? Так чуток сверкнула пятой точкой.

Лада возмущённо засопела и вывернулась из объятий.

– Издеваешься?

– Всё-всё. Больше не буду.

***

– Тётка Саломея эксплуататор, зачем столько ягодных кустов насадила. Куда ей столько припасов? – проворчала Лада, наливая готовое варенье в банку.

– Друзей, знакомых угощает, родственникам передаёт. Ты сама его у нас ела, ещё восхищалась, мол, самое вкусное на свете варенье.

Закрутив крышку на банке, Лада подала подруге.

– Теперь знаю, это оттого, что ягоды томятся в печи. Такое варенье без живого огня не приготовишь.

– К вам можно? – Клим, заметив новых соседок под навесом, постучал в калитку, в унисон его стуку зазвенели колокольчики.

– Ой, нет, – заметалась Лада. – Не хочу его видеть. Отнесу банки в подпол.

Тина едва сдержала смех: смущённая подруга выглядела очень потешно.

– Нечего метаться, как ошпаренная, он уже и думать забыл про туалет. Чего ты раздуваешь из мухи слона?

Не слушая её, Лада, подхватив корзинку с банками, помчалась в дом. Клим, проводив взглядом незнакомку, с которой познакомился весьма необычным способом, с трудом удержал серьёзную мину на лице. Тину он узнал сразу, хотя не видел пятнадцать лет. Она и тогда выглядела маленькой женщиной: округлые плечи, тонкая талия, крутые бедра. Среди слабого пола иногда попадаются особи, проходящие этап взросления безболезненно: у них не бывает нескладной фигуры, худобы, и той особой цыплячьей неуклюжей внешности, отличающей многих девочек подростков. Из симпатичной девочки Тина сразу превратилась в роскошную взрослую женщину. Может, на придирчивый взгляд некоторым мужчинам она показалась бы слегка крупноватой, Клим же с нескрываемым восхищением смотрел на красивую большую грудь, округлый маленький аппетитный животик, пышные бедра, стройные ноги с тонкими щиколотками и скрипичную талию. Глядя на Тину, отчего-то понимаешь, она станет хорошей женой. Сразу представляется: ухоженный дом, вкусная еда и целый выводок детей.

– Привет, Лаврушка. С приездом. Рад тебя видеть. Чаем угостишь? – Клим звонко чмокнул в зарумянившуюся от жара печи щёку Тины, с удовольствием пожал крепкую ладошку девушки.

Тина положила большую коробку конфет, принесённую гостем, на деревянный стол, покрытый клеёнкой в цветной горошек.

– Привет. Я тебя только по глазам узнала.

И немудрено. Из вихрастого мальчишки-забияки, с вечно не стрижеными волосами, Ким превратился в сильного, крепкого мужчину. Светлые волосы потемнели, узкий подбородок стал почти квадратным, выделились скулы, и лишь серо-зелёные глаза под прямыми густыми бровями остались по-прежнему насмешливыми.

– А кто это так поспешно убежал с корзинкой в дом? – хмыкнул Ким, вспомнив заполошные метания щуплой девицы по двору.

Тина поставила чайник на печь.

– Моя лучшая и, в общем-то, единственная подруга Ладислава. Ты обязательно познакомишься с ней, как только она забудет о неловкой ситуации.

– А я уже забыл. Пусть не переживает, с радостью поразглядывал бы её попку, но, к сожалению, ничего не видел… так один силуэт. Слишком густая листва у сливы. Надо будет проредить немного, – засмеялся он.

Тина шлёпнула его полотенцем по руке.

– Я тебе прорежу.

Лада, притаившись за приоткрытой дверью веранды, прислушивалась к их разговору. Она с облегчением узнала о густой кроне дерева, но выйти к гостю после своего поспешного бегства так и не решилась.

– Тётка Саломея говорила, что за хозяйством приглядит твоя мама. А оказалось, ты приехала да ещё с подругой. – Клим отхлёбнул глоток чая, поданного хозяйкой. – Вкуснотища. Жаль, что мы у себя развалили печи и во дворе, и в доме. Теперь такое варенье можно только у твоей тётки попробовать. На газе, конечно проще готовить, но вкус не тот. – Он подвинул вазочку с ещё горячим вареньем ближе. – Не жалко, если я всё съем?

Тина, приглядевшись, всё больше находила в лице гостя знакомые черты мальчишки из далёкого детства. Тогда после окончания второго класса родители на месяц отправили её к тётке Саломее. Двенадцатилетний Ким сначала не принимал «мелкую» Тину, которую дразнил Лаврушкой, в свою команду, но потом смилостивился и иногда позволял принимать участие в играх.

– Ешь на здоровье. Мы почти всю смородину оборвали, сварили достаточно. Мама собиралась приехать, но я её опередила. Решили с подругой провести лето на свежем воздухе. Белозёрск хоть и считается городом, больше похож на большую деревню. А тёткин дом так и вообще у самого леса. Как тётя Аня? Дядя Антон всё ещё таксует?

На лицо Клима легла тень.

– Отец попал в аварию и теперь передвигается в инвалидной коляске, а мама еле отошла после инсульта. Говорит ещё плохо, но уже может себя обслуживать.

– Ой! – Тина закрыла рот руками, на глаза навернулись слёзы. Вспомнился погибший под колесами машины отец. – Как жалко. Тётя Аня такая шустрая была, бабушка Калерия её семиделкой называла. А дядя Антон меня всегда конфетами угощал. – Тина чуть покраснела. – И будущей невесткой называл.

Клим улыбнулся.

– Точно. Он и мне сказал: вот посмотришь, Лаврушка вырастет красавицей – женись на ней.

Лицо Тины порозовело сильнее.

– Да уж, шутник дядя Антон.

Клим посерьёзнел.

– Да нет. Он оказался прав. Ты и, правда, замечательно выглядишь. Думаю, надо отца послушать.

Тина замахала руками.

– Балабол. – Постаралась сменить тему. – Тётка говорила: ты работал на Севере.

– Работал. Даже квартиру купил в Нижневартовске. Но когда с отцом произошла беда, вернулся домой, и вовремя… От переживания у мамы случился инсульт. – Клим, заметив расстроенное лицо Тины, успокоил: – Сейчас полегче. Жизнь наладилась, но о работе на буровой пришлось забыть. Продал квартиру и открыл здесь своё дело: автомойку и ремонтную мастерскую. На пару с Ильёй Рунгелия трудимся. Помнишь его?

– Ещё бы! – буркнула Тина. – Он меня толстухой и тормозом обзывал. Из-за него меня никогда не принимали играть в выбивалу, а сам-то мяч не мог разглядеть, вечно щурился.

Клим засмеялся.

– Кое в чём он прав, тебя быстро выбивали, слишком степенно уворачивалась.

– Да уж, в подвижных играх я не мастер, вот Ладка та, как ртуть. С ней замучаешься, пока выбьешь, загоняет на смерть – её тоже не очень-то звали играть.

– Может, кликнешь подругу, познакомишь.

Лада отпрянула от двери, задела пустое цинковое ведро, и оно с грохотом покатилось по веранде.

Клим хмыкнул.

– Она там дом не разнесёт?

Красная и злая от смущения Лада выглянула наружу.

– Нечего подсматривать.

Клим засмеялся.

– Заметьте, невольно. Выходите, Слава, не прячьтесь.

– Никогда не называйте меня Славой, терпеть этого не могу, – пробурчала Лада, мелкими шажками приближаясь к навесу.

Тина пояснила:

– У нас во дворе жил мальчишка, вечно сопливый, большой кляузник и брехун. Ладка постоянно с ним дралась: именно ей от его вранья доставалось больше всех. Родители дали ему претензионное имечко Святослав, а все звали его Славой.

– Ладно, – поднял ладони Клим. – Лада, так Лада. Хорошее имя. И если можно, давай на ты. Я человек простой, поэтому лучше без политеса.

Лада, искоса глянув на гостя, уселась как можно дальше от него. Тина подвинула подруге тарелку с блинчиками, налила в большую кружку чай. Клим, прикрыв глаза тяжёлыми веками, исподтишка разглядывал новую знакомую. Несерьёзная современная стрижка рваными прядями, слегка вздёрнутый нос, капризный пухлый рот, но при этом упрямый подбородок, а взгляд тёмно-карих глаз остро-колючий. Если Тина мягкими округлыми формами, приветливой улыбкой сразу располагала к себе, то худощавая, порывистая Лада настораживала. Казалось: она может выкинуть, что угодно.

– Лучше запомнить сразу. Кстати, своё полное имя я тоже не люблю, – добавила Лада, уплетая очередной блин.

Клим, проследив за исчезновением в небольшом рту девушки целого блина, съязвил:

– Не в коня корм или глисты?

Лада демонстративно осмотрела массивную фигуру Клима.

– А вы я вижу, свои давно вывели.

Клим весело засмеялся, удивительно, но колючая девушка вызывала желание подтрунивать над ней.

– С детства квадратный. Рад познакомиться с сердитой соседкой, хотя больше покладистых люблю.

– Привет честной компании, – раздался с улицы чей-то голос.

Все дружно повернули головы в сторону калитки, которая тотчас отворилась. По двору разнёсся приятный звон колокольчиков. Во двор без приглашения шагнул молодой мужчина. Пока он несколько картинно шёл к навесу, девушки успели его разглядеть. Ладе в первую минуту показалось: незнакомец движется замедленно, словно плывёт, горделиво показывая себя во всей красе. А посмотреть было на что: высокий рост, атлетичная фигура, внешность кинозвезды, вдобавок ко всему потрясающие синие глаза. Лада сразу вспомнила, у кого она видела такой же самовлюблённый взгляд и непроизвольно разозлилась.

Незнакомец прекрасно знал, что красив, явно привык наслаждаться каждым восхищённым женским взглядом. Он сразу заметил очумелый взор Тины, поклонился ей.

– Позвольте представиться, Станислав Мерабов.

– Тина.

Лада озадачилась внезапно изменившимся хриплым голосом подруги: «Тина взволнована? С чего бы это?»

Мерабов всё больше напоминал ей Филиппа.

Гость галантно приложился к руке Тины, многозначительно посмотрел в глаза.

– Какое чудесное имя у такой замечательной девушки.

На щеках Клима заиграли желваки.

– Ты меня искал?

– Тебя. Анна Сергеевна проинформировала: ты отправился в гости к соседям. Я бы не стал прерывать вашу беседу, но у меня возникла срочная нужда.

– Какая?

– Одну минуточку. Как невежливо. Я ещё не познакомился с другой дамой, – кивнул он на Ладу. – Простите моего торопливого друга. Как вас зовут, прелестнейшее создание?

Лада с кривой ухмылкой наблюдала за попыткой красавца обаять и её. Как же ей знакомо это выражение, и эта улыбочка самовлюблённого нарцисса и абсолютнейшая уверенность в своей неотразимости.

– Как и вас Слава.

Незваный гость недовольно нахмурился, глаза вмиг сделались колючими, но он тут же спохватился, растянул губы в белозубой улыбке.

– Предпочитаю полное имя или просто Стас по-дружески. Я очень надеюсь, мы подружимся, – он сделал попытку коснуться руки Лады.

Та резко отпрянула.

– Вряд ли. Лимит на друзей у меня полностью исчерпан.

Мерабов явно не привык к отпору со стороны девушек. Он озадаченно уставился на Ладу.

– Что ты хотел? – напомнил о себе Клим. У меня сегодня выходной.

– Извините, милые дамы, дела, – Станислав повернулся к нему. – Полетела подвеска сразу у обоих «Газелей», твои архаровцы заявили, что начнут ремонт только через день, как освободится бокс. Ты бы повлиял на них.

– Как? Все слесаря заняты. Подожди сутки и пригоняй машины.

Мерабов закусил губу.

– Машины нужно срочно. Пусть отложат заказы и сначала отремонтируют мои автомобили.

Клим положил руку на плечо Станислава.

– Не горячись. Возьми у Ильи напрокат «Сканию» с холодильной камерой, она заменит обе «Газели».

– О друге заботишься?

– О тебе тоже. Девочки, спасибо за чай и угощение, нам пора.

Станислав улыбнулся Тине.

– А я бы не отказался от чая, если конечно дамы не против.

В глазах Клима промелькнула досада. Ладе захотелось выпроводить нахального гостя.

– А у нас чай закончился. Представляете? – захлопала она ресницами.

– Тиночка, вы же не оставите меня без глотка живительной влаги? – Мерабов заглянул ей в глаза.

Лада зачерпнула кружку воды из ведра и протянула напористому гостю.

– Пейте. Захотите ещё, тут у нас целое ведро.

Клим захрюкал от сдавленного смеха. Тина покраснела.

– Извините мою подругу, она сегодня негостеприимна. Садитесь, я угощу вас своим фирменным чаем.

Клим в некоторой растерянности постоял немного и снова уселся за стол. Лада фыркнула:

– А я уже выхлебала целую кружку, пойду сосну часок, завяжу жирок.

– Слава не любит посторонних? – вежливо поинтересовался Станислав, принимая чашку чая от Тины.

– Я всё слышу, – откликнулась Лада, поднимаясь по ступенькам на крыльцо. – Просто некоторые личности жутко раздражают.

– И когда это я успел надоесть? – удивился он.

Лада дёрнула плечом, игнорируя вопрос, и громко хлопнула входной дверью.

– Моя подруга очень эмоциональна, – извиняющим тоном произнесла Тина. – У неё есть причина недолюбливать симпатичных мужчин.

Станислав накрыл ладонью руку Тины.

– Ваши слова звучат музыкой. – Попробовал блин, с блаженным видом прожевал. – Уверен, блинчики именно вы готовили. Просто божественный вкус.

– Спасибо.

– Нет, правда, блинчики – чудо! Дело в том, что я разбираюсь в хорошей еде. У меня свой ресторан, кафе бар…

– И пар-тройка забегаловок, – вклинился в светскую беседу Клим. – Ты же спешил или я ошибаюсь?

Станислав снова приложился к руке Тины.

– Действительно, пора. Если позволите, я заеду на днях, запишу рецепт ваших блинчиков. До-свидания, – произнёс он со значением в голосе.

Тина проводила мужчин до калитки.

– Тебе мало своих девок, – прошипел Клим, когда они отошли от двора тётки Саломеи на порядочное расстояние. – Чего ты к Тине клинья подбиваешь?

Станислав усмехнулся, глаза сделались ледяными.

– Можешь толстуху себе оставить, мне больше злючка приглянулась. Ещё не доводилось получать отпор от малявок.

Клим чуть повеселел, но тут же оскорбился за Тину.

– Она не толстая. Настоящая женщина должна быть при теле. Если тебе понравилась вторая девушка, называй её Славой, ей так больше нравится, – посоветовал он.

– Я понял. Ну что, поехали к Илье?

Тина мыла посуду с загадочной улыбкой моны Лизы на лице. Лада с минуту наблюдала за ней.

«Только не это! Неужели ей понравился Мерабов?»

Лада не помнила ни одного случая, чтобы Тина впадала в задумчивость. Милая, практичная подружка, всегда трезво оценивала сильную половину человечества и как-то заявила: « Я буду выбирать мужа головой, не сердцем. Сердце потом полюбит достойного, умного и хорошего человека, который станет отцом моих детей» Она осуждала влюбчивость Лады и её неразумное следование велениям сердца, а сама попала под обаяние сладкоголосого красавца.

– Тин, дырку в тарелке протрёшь.

Та вздрогнула.

– Извини, задумалась.

– Вижу.

– Он сказал, что мои блинчики самые вкусные. – Тина сполоснула чашку тёплой водой. – Глаза у него словно море синие-синие.

Лада застонала:

– Да очнись ты, этот Станислав такой же болван, как и Филипп. Только себя и любит.

Тина помотала головой.

– Ты его видела пару минут и не можешь знать, какой он. Твой Филипп заносчивый эгоист, а Станислав вежлив, мягок.

Лада фыркнула:

– Поняла это за двадцать минут общения?

– Иногда достаточно одного взгляда. Никогда не думала, что кто-то может поразить меня до самой глубины души.

– Я скажу тебе насчёт первого взгляда, лучше присмотрись к соседу. Вот кто надёжный человек, не оставил беспомощных родителей, следит за их здоровьем, а главное, ты ему очень понравилась. Он глаз с тебя не сводил, зрачки в бездонные ямы превратились: уровень окситоцина прямо зашкаливал.

Тина бесцельно водила рукой в тазу с водой.

– Клим память о детстве. Какой ещё окситоцин?

– А то ты не знаешь. Гормон такой. Желал он тебя так, что даже я заметила. Смотрел, как голодный на кусок хлеба.

– Не выдумывай. – Тина шевелила пальцами в мыльной воде. – А как Станислав смотрел?

Лада отобрала у неё эмалированную игрушку, вылила воду.

– Забудь о нём. Не повторяй мою историю.

– А вдруг ты ошибаешься? – Тина села на табурет и уставилась куда-то в небо.

Лада вздохнула, заложив руки за спину, побродила туда-сюда по дорожке.

– Помечтала и хватит. Ты обещала, как закончим с первыми ягодами, сходим в заброшенные дома. Я пахала, словно рабыня на плантации, хочу получить удовольствие от приключений. Вдруг клад отыщем.

– Какой клад в деревенском доме. Там жили обычные люди, – Тине ужасно не хотелось брести в развалины и пачкать одежду.

– А мне вот интересно, почему люди бросили свои жилища? Твоя тётя что-нибудь говорила об этом.

– Детям не разрешалось там играть. Мол, в старом доме до сих пор живёт призрак ведьмы.

Зря она это сказала: глаза Лады загорелись любопытством и азартом.

– Там ведьма жила?

– Думаю, просто детей пугали. Тётя как-то сказала: не было никакой ведьмы, жила несчастная одинокая старушка. Когда она умерла, дом оказался никому не нужным. Слишком старый. А из другого дома семья куда-то переехала. Может, им не нравилось жить возле леса.

– Получается, мы можем исследовать развалины спокойно, никто не будет возмущаться, – обрадовалась Лада, потирая руки.