Читать книгу Вакханалия, или Хренотень по-русски. Рассказы из русского быта - Наталья Долбенко, Александр Долбенко - Страница 6

Лежит так умиротворенно на двух ляжках, что даже стыдно беспокоить. Лежит и улыбается чему-то своему, совсем по-человечьи. Наверно, пойманной крысе. Какая у нее была вкусная голова. Да и не то, что стыдно его стаскивать, ведь спать пора – два часа ночи, – а словно нарушаешь гармонию мира. Как с себя скидывать. Тронешь пальцем – пихнет лапкой: отвали! Пощекочешь живот – в ответ: муур, отвали! Как человек прям. Тычешь пальцем дальше – мотает злобно концом хвоста: не отвяжетесь – загрызу. Рассмеялись. Смеешься, а ноги трясутся и Пурзик вместе с ними. И словно сам ржет, ведь все его тело дрыгается. Не трясите меня – кажется трясет он голосом. А от этого хохота еще смешней. И кот двигается еще сильней на ляжках. Открывает недовльный глаз. И сворачивается котяра рыжим комочком. Теперь оный комочек дышит двухзалпно: передвигает дыхание из живота и зада к лопаткам, и наоборот. Иногда дергаются кончики лап, усы, ушки. А ноги под ним уже затекают. Наверняка еще час и два, и пойдет лазить по норам.

А пока весь затрясся. Наверняка вспоминает схватку с крысой. Как энергично движется хвост. Снова надо подергать за хвост: просыпайся, соня. Не реагирует. Пурзик! Ширк ширк ногтем. Трешь лапку – учащенней дышит. Поднимаешь хвост, а он потом дергает – оставь в покое. Вот он тянет, потягивается. Закрывает лапками лицо. И трудно с первого взгляда понять где лицо, где спина.

Неужели придется его скидывать? Эй! Пурзик! Шуба! Как змея хвост нервно двигается. Показывает кто тут хозяин. Снова сладко тянется, показывая чуток клыки.

Настоящий йога – так извернуться. Не пойму – это задняя лапа? А, да. Теперь отпинывается. Давай пощекочим нос ногтиком. А от туда тепло идет. Только прячет ноздри лапкой. В животе заворчало. Сейчас по обыкновению пукнет во сне.

Дунешь на него, а как-будто хвост сдул. И нет реакции. И опять мурчание.

Двигаешь ногами: может быть проснется и сам убежит. Хоть бы что – ни стыда кошачьего, ни совести.

Раздвинуть бы ноги, чтоб провалился. И стиснуть ляжками. Вот бы он глаза выпучил.

А ведь не можешь. Начинаешь гладить против шерсти: на, получай, бомжуля.

А то придет весь в соплях чьих-то зеленых, ошметочных, с желтой каемкой, и сразу в лицо лезет – подарочек, мол, принес.

– Иди отсюда, – говоришь ему… А он уже по-человечески обиделся и убежал, в угол забился. Стыдно теперь перед ним.

Ну давай, котяра, тянись и просыпайся.

Придется к крайним мерам прибегать: за шкибок.

Схватишь за лапу, а он остальными с когтями зацепит палец. Вот сам себя царапает за хвост. Глаза открыты. И вновь закрываются. Хотя, чувствуется, понравилось дразнить свою лапу. Поглаживает ее. Но лапа не реагирует. Дрыхнет.

Все вместе тянемся, тянемся.

Злобно просыпается. Себя лижет. Смачно потягивается. Открывает пасть. Зевает. И теперь смотрит на тебя злым зеленым сощуренным взглядом. Подглядывает. На самом деле глазоньки его слипаются. Готов погрузиться снова в сон. В блаженный кошачий сон. В тепле и заботе. Утром получит в тарелке остатки щей со свиной кожей. Кашей. Молоко.

Но будет выпендриваться: эта жратва только дворняжкам годится. И побежит гулять на улицу, чтобы похвалиться им, что питается лучше, чем они.

Вот слышит, что речь о нем. Вскакивает. Чешется. Трясет загривок. Переворачивается, снова вылизывает. Покусывает блох. И удобно укладыавается на другой бок. А как вскочит или забежит с улицы – прямиком к своей тарелке: вдруг что-то вкусненькое. Сейчас приснился ему вкусный сон. В благодарность себе обцаловывает лапки. Икает. Вздыхает. Чуть ворочается и снова засыпает.

Ну вот его скидываем. Пора и честь знать.

Его лицо выглядит недоуменно: что такое?! Варвары! Кто посмел тревожить?

Вырывается из рук и ложится на колени, постепенно сползая в пространство меж ними.

И все-таки его скидываем. Пусть сидит на диване один. Ему это явно не по вкусу. Оглядывается, недовольно чешется. Раздумывает. Уставится куда-нибудь в дальний угол и снова чешется, пробуя воздух языком. После сна словно пьяный, непричесанный. Никак не может въехать в реальность. Ложится и, не опуская головы, приходит в себя. Водит ушами: не слышно ли незванных гостей мышей. Нет. Пока все тихо. Ворочается и начинает снова дремать.

Вот такой наш Пурзик.