Читать книгу Восходящее солнце Астерии. Змеиный холм - Наталья Федюшина - Страница 6

Черт, неужели снова этот сон.

Я стояла в белом платье до колен среди густого тумана. Знакомый зеленый свет мерцал за спиной, напоминая о страхе и недавнем провале. Миори пропала. В этом была моя вина. Ее забрал такой же туман, и я ничего не смогла с этим сделать.

А что, если удастся найти ее здесь?

Идея показалась глупой, но единственной, что пришла в голову. Я сорвалась с места и побежала вперед, стараясь не слушать голоса, которые кружили вокруг, будто огоньками. Мужской голос звучал громче всех. Он пробирал до костей, оставляя иней на озябшей от страха коже. Вновь игра в кошки-мышки. Незнакомец загонял глубже в лабиринт. За одним поворотом следовал следующий. Вдруг перед глазами мелькнул образ девушки. Казалось, что смотрю на себя со стороны. Черные длинные волосы путались от быстрого бега.

Но это не мой цвет… Миори!.

Ее имя перешло в крик и слетело с губ. Чувство вины забилось под ребрами ускоренным ритмом. Девушка бежала по лабиринту в поиске выхода и нашла его в самом центре извилистых коридоров. Подол ее белого платья был изодран. Руки в царапинах, а на шее синий след от человеческих пальцев. Девушка остановилась лишь для того, чтобы перевести дух. Вдруг черная тень, словно призрак, взмыла над землей и направилась в ее сторону.

– Беги! Убирайся оттуда! – кричала я, глупо полагая, что Миори услышит.

Она лишь подняла голову, и ужас отразился в ее глазах, когда черная тень схватила девушку и потащила к огромному камню. Его поверхность покрылась мхом, но все равно можно было увидеть очертания символа. Легкое покалывание в пальцах переросло в зарождающийся в душе крик. Я прикрыла рот рукой, разглядывая тот самый символ, что был на спине от самого моего рождения.

Что все это значит?! Как такое возможно?!

Головоломка не желала складываться воедино. Послышался женский крик. Тень занесла над Миори кинжал, но все ограничилось порезом на запястье. Кровь пролилась тонкой струйкой на камень, заполняя все углубления символа. Зеленое сияние рассеяло мрак. Тьма отступила, но лишь для того, чтобы собрать силы и вновь нанести удар. Последствия не заставили себя долго ждать. Миори вскрикнула. Она судорожно согнулась, глотая ртом воздух. Я хотела ее спасти, но это было невозможно. Человек не способен кому-либо помочь, если он при этом спит.

Вдруг Миори стала менять свой облик. Я видела девушку, а через секунду – молодое деревце с продолговатыми листьями и белоснежными цветами. Благодаря маминым книгам, не сложно было догадаться, что такое дерево называется Эвкалипт. Мгновение. И вновь появилась Миори. Облик продолжал меняться еще несколько раз, прежде чем девушка упала на землю. Зеленый свет погас, и тьма окутала центр лабиринта.

– Опять не то. Очень жаль. Из нее получится неплохое деревце. Как ты думаешь? – печально спросила тень мужским голосом.

Только сейчас я поняла, что здесь был кто-то еще.

– Эвкалипт? Интересный выбор. Это дерево символизирует любовь к путешествиям. Значит, девушка хотела выбраться из этой помойки и увидеть мир, – спокойно ответила незнакомка, которую скрывала густая пелена тумана.

Голос показался очень знакомым.

– Оливия, ты меня удивляешь! – воскликнула тень. – Откуда такие познания в символике растений? На тебя это не похоже.

– Не только растений, но и животных, милорд. Когда так долго этим занимаешься, невольно начинаешь интересоваться, почему превращения происходят именно так, а не иначе, – холодно ответила ему девушка.

Тень медленно поплыла к телу Миори, которая так и лежала на земле. Ее глаза были закрыты, а грудь вздымалась, давая призрачную, но надежду.

– Давно не представлялось возможности наблюдать настолько белоснежных цветов, – произнес незнакомец, величественно возвышаясь над телом Миори. – Тьма способна поглотить даже самые чистые и невинные души. Их свет, лишь маленький огонек среди ее бесконечности, который в любой момент может погаснуть. Тьма же по своей сути совсем иная ступень существования. Она вечна и в этом ее прелесть.

Вдруг яркий свет ослепил глаза, и центр лабиринта стал быстро уменьшаться в размерах. Я боролась с незримой силой, сколько могла, но судьба девушки так и осталась загадкой. Безумный водоворот закружил меня и унес в совершенно другое место.

Да, здравствует реальность.

Я открыла глаза. Хорошей новостью оказалось то, что на этот раз проснулась не в окружении железных решеток. Комната была комнатой. Никаких тебе подвалов или орудий пыток. Хотя, если вспомнить, что владелица дома – милая слепая врачевательница, наличие железных клеток выглядело весьма странно.

– Всего лишь дурной сон, – прошептала я, пытаясь не вспоминать больше про Миори. – Ее уже не вернешь. Ни в кошмарах. Ни в реальности.

Взгляд скользнул по одеялу и перешел на стены цвета изумрудов. Вчера их так и не удалось рассмотреть. Миссис Помсли перевязала еще раз раны и дала выпить чай с терпким ароматом трав. После них я не заметила, как уснула в гостиной под сопение Чаннинга и возмущения Бернона.

Конечно, приятней находиться в просторной комнате, чем в сыром подвале, но столько солнечного света затрудняет продолжительность крепкого сна. Кошмар вновь ворвался в мысли и напомнил, что не так уж и плохо просыпаться в самую рань, а не смотреть на мучения исчезнувшей подруги. Знакомый запах резанул нюх. У изголовья кровати стоял столик с травяными настойками, но взгляд зацепился за вазу лазурного цвета с одним-единственным цветком. Его сладковатые ароматные нотки будто таяли на языке. К моему удивлению причиной стала алая роза. Таких цветов я с детства не видела в нашей стране и совершенно не ожидала найти ее в доме безумной старушки.

Вдруг внимание привлек сопящий звук. Он принадлежал мальчишке. Метью мирно спал в кресле, которое расположилось неподалеку. Имея способность быстро передвигаться, этот юнец мог в случае чего поставить весь дом на уши до того, как я встану с постели.

Интересно, откуда она у него?

Мне и в голову не могло прийти, что смогу встретить в Гластонгейте кого-нибудь, кто тоже не совсем нормальный.

Могла ли мама жить здесь до встречи с отцом?

Больше вопросов, чем ответов. Понять, кто же я на самом деле, стало тем самым червем, который поселился в голове и не собирался ее покидать, пока все не выяснит. Для всего в мире есть причина и цель. Этому меня учил отшельник. Иногда он все-таки говорил разумные вещи или просто повторял их слишком часто, чтобы поверила.

Ну что ж. Поздравляю! Тебе удалось. Раз даже создатели не хотят меня видеть на той стороне, значит, придется разузнать, какие у них на меня планы.

Через полупрозрачные шторы длиною в пол просачивался полуденный солнечный свет, который освещал даже самые темные уголки комнаты. Я тихонько встала и подошла к окну, пытаясь сложить воедино все то, что узнала вчера вечером. Мне не оставили другого выбора, как рассказать все, что произошло в городе.

Жители дома собрались в гостиной и внимательно слушали весь рассказ. Все, кроме Чаннинга. Его раздражало каждое слово, которое слетало с моих губ. Я была уверенна, что причина скрывалась в кошачьей сущности. Она абсолютно не нравилась его волчьей породе. Чаннинг все время перебивал и задавал вопросы. Периодечески даже рычал.

– Чанни, будь хорошим мальчиком и погрызи косточку на пороге. Не мешай взрослым разговаривать, – раздраженно фыркнула я, когда очередной раз запнулась из-за его вмешательства.

Все уставились на Чаннинга, потом на меня и опять на него. Они смотрели так, словно сейчас на их глазах произойдет что-то страшное, и ставки были точно не в мою пользу.

– Разве я похож на шавку?

От его тона реки могло сковать льдом или они бы вспыхнули адским пламенем. Я считала себя человеком, который редко отступал перед лицом опасности. Всему виной невероятная способность влезать в неприятности и непреодолимое упрямство их решать. Но сейчас мне невольно пришлось сделать шаг назад, поскольку на этом Чаннинг не остановился.

– Я волк. Запомни, это раз и навсегда. Ты на моей территории, так что советую спрятать свои коготки, иначе придется продемонстрировать, что делают волки с пушистыми зверушками, вроде тебя.

– Не стоит так оскорблять благородных хищников. Они не убивают ради забавы или потому, что им не нравится чей-то запах, – крикнула я ему вслед, как только спина Чаннинга скрылась за дверью гостиной.

Он просто ушел.

– Злая дворняжка – вот кто ты. С напрочь отсутствующим чувством юмора

Взгляд задержался на миссис Помсли. Старушка утопала в кресле возле камина. Она была слепа, но ее глаза словно пронизывали насквозь. Дрожь пробежала по телу, заставляя переключиться на Гавена.

– Как вы его только терпите?

– Кейт, не стоит так быстро судить ни человека, ни злого волка, который повстречался на твоем пути, – произнес он, разглядывая стакан с виски в руке. – За звериным оскалом может скрываться добрейшая душа, которая на все готова ради того, чтобы помочь своим близким. В то время как маска человечности иногда прячет редкую сволочь, пришедшую в лес лишь ради развлечения.

– Только не надо нравоучений, – холодно ответила я. – И кто же из них тогда Чаннинг?

– Это предстоит узнать тебе самой, если, конечно, он позволит это сделать.

– Ты наверно хотел сказать, если мне будет до этого дело. Поскольку я собираюсь уйти отсюда, как только представится возможность.

На последние слова никто не обратил внимания. Я не стала к ним возвращаться, так как наш разговор перешел в более спокойное русло, и многое удалось выяснить. За чашечкой чудесного чая новые знакомые рассказали, что людей в городе похищают практически каждый день. Причина им была неизвестна, но самое странное, что после исчезновения пропадали все воспоминания о них.

– Как такое возможно? Миори похитили, но я отчетливо ее помню.

– Миссис Помсли тоже, как и Чаннинг, – ответил Бернон, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь ко мне.

– Теперь вас трое, – подытожил Гавен. – Это еще одна причина, по которой мы не можем тебя отпустить.

– Дай, догадаюсь. Вы думаете, что я как-то связана с исчезновениями?

– В точку, – ответил умник, – и нам нужно время, чтобы в этом разобраться.

На этой печальной ноте наш вчерашний разговор закончился. Меня радовало только то, что за ночь раны каким-то чудом затянулись. Демон не оставил на теле живого места, но старушка смогла с легкостью собрать его по частям. Я была ей за это очень благодарна, хоть и тщательно скрывала свою искренность чувств. Еще два дня назад моя жизнь могла прерваться на окраине дороги. В тот момент даже в голову не могло прийти, что вскоре буду любоваться прекрасным видом из окна в чудесной светлой комнате.

– Я справлюсь. Всегда справлялась, – тихонько произнесла я, наблюдая, как лучики солнца пробивались сквозь могучие ветви дуба, на которых уже зарождалась новая жизнь. – Весна всегда приходила ко мне не одна. Она приводила с собой безумный поворот в судьбе, который редко хорошо заканчивался.

Знакомый голос отвлек от раздумий. Он доносился со стороны холла. Я быстро узнала Чаннинга, и кровь вскипела в жилах. Если бы его слова не звучали так обеспокоенно, то прерывистый тон, будто нежно ласкал слух.

Как же я раньше не замечала, какой у него глубокий и чувственный голос?

Моих губ коснулась легкая улыбка. Поймав себя на мысли, что веду себя, как глупая девчонка, я тут же мотнула головой и отвернулась от окна. Скорее всего, виной всему были сильные переживания и полученные раны. По крайней мере, я так думала и попыталась выкинуть глупые мысли из головы.

Нашла о ком думать! О Чаннинге? Девочка, да ты совсем умом тронулась. Миссис Помсли точно что-то подсыпала в чай.

Метью даже не шелохнулся, когда дверь тихонько скрипнула, и тень коридора скрыла лицо. Пространство вокруг оказалось мрачным и немного тесным. Полная противоположность комнате. Я направилась вперед. Всего три двери отделяли меня от центральной лестницы холла. Не прошло и пары минут, как удалось бесшумно к ней подкрасться и выглянуть из-за угла. Чаннинг и Гавен стояли у самого подножья лестницы, имея при этом весьма плачевный вид.

– …Они утром окружили девушку магическим барьером. На рассвете, когда я пришел на холм, то никак не смог через него пробиться, – расстроено произнес Чаннинг, потирая переносицу двумя пальцами.

– Очень жаль бедняжку. Наверно они догадались, что их эксперименты пропадают не просто так.

Гавен пытался сделать вид, что его искренне интересовало благополучие какой-то незнакомки, и у него это плохо получалось.

– В кого же она превратилась? – спросил умник.

– В молоденькое деревце с самыми белоснежными цветами, которые мне только доводилось видеть

Чаннинг убрал руку от лица и принюхался, но было уже поздно. Я неслась, сломя голову, вниз по лестнице и врезалась в него, отчаянно схватив за ворот рубахи.

– Эвкалипт?! Дерево, которым стала девушка – это был Эвкалипт?! Отвечай же?! – кричала я, царапая когтями его грудь, но, похоже, сейчас Чаннинга это мало волновало.

Его строгий взгляд пронизывал меня насквозь, а волчий запах обжигал ноздри. Вся кошачья сущность взбунтовалась против такой близости с волком, но сейчас мне было все равно. На этот раз нельзя было позволять так просто уйти от ответов. Они были нужны мне немедленно, и я не собиралась отступать, пока их не получу.

– Отпусти, безумная женщина! Что ты здесь делаешь?! Где Метью?! – ответил он, хватая мои руки.

В ответ когти еще сильнее впились ему в грудь.

– С Метью все в порядке. Он мирно спит там, где его и оставили. Отвечай на мой вопрос. Хотя ты прав, откуда тебе знать название растений, – иронично ответила я и убрала когти.

На груди Чаннинга остались кровавые следы, которые он даже не заметил.

– Ты очень удивишься, если узнаешь, чем я занимался, как только попал к Маргарет. Ей нужен был помощник, и она не стеснялась использовать меня, – ответил Чаннинг совершенно спокойным тоном.

На него это было не похоже.

– Неужели ты ей это позволил?

В этот момент причина разговора вылетела из головы.

– Думаешь, у меня был выбор? Она посылала меня почти каждый день на холм принести ей шалфей, шафран и черт знает что еще. При этом, когда возвращался, то кричала словно выжившая из ума старуха: «Это же совсем не то! Ты отравить нас хочешь?!»

Мои губы невольно дрогнули и изогнулись в улыбке. Взъерошенные волосы Чаннинга и его задумчивый взгляд заставили ненадолго позабыть обо всем, что произошло с нами ранее. Я посмотрела на него другими глазами. В голове промелькнула мысль, что при других обстоятельствах можно было бы подружиться. Но это длилось всего мгновение, поскольку уже через секунду передо мной стоял все тот же Чаннинг с еще более озлобленным выражением лица, чем обычно. Когда он открыл рот, я совсем усомнилась в его адекватности, так как человек просто не может кардинально меняться за такой короткий промежуток времени.

– Тебе нужен был ответ? Хорошо. Это – был Эвкалипт, а теперь будь добра отправляйся в свою комнату, пока я … Что с тобой? – послышался обеспокоенный голос Чаннинга.

Последний вопрос раздался как в тумане. В глазах потемнело. Стало тяжело дышать. Хватаясь за перила лестницы, я старалась успокоить в голове вихрь воспоминаний сегодняшнего кошмара. Гавен и Чаннинг бросились на помощь. Их обеспокоенные лица мельтешили перед глазами, и ни одно слово не могло сорваться с моих уст. Десятки мыслей, и все заканчивались одинаково. Имя. Наконец, с языка сорвалось имя. Оно принадлежало девушке, которую мне не удалось спасти.

– Миори.

– Неужели… Хочешь сказать… Так это та самая девушка?! – удивленно спросил Гавен. – Но откуда тебе известно в кого, а вернее во что она превратилась?

– Можете не верить, но я своими глазами видела, как проводился обряд превращения.

Наконец, комната перестала кружиться и приобрела привычный вид. Мой голос был с этим не согласен и звучал совсем безжизненно.

– Что ты несешь?! Это случилось сегодня ночью. Я лично следил за тем, чтобы ты спала в своей комнате, – холодно произнес Чаннинг.

Его слова будто вылили на голову ведро воды.

– Ты, что?! Черт возьми, мало того, что чокнутый, так еще и извращенец! Перечень твоих талантов пополняется с каждым днем. Надеюсь, ты все успел рассмотреть, потому что больше у тебя никогда не представится такой возможности.

В этот момент я искренне верила в правоту своих слов.

– Не стоит меня настолько недооценивать, Кейт, – ответил Чаннинг.

В его глазах мелькнула искра и тут же погасла. Я понятия не имела, что это значит, но то, что он первый раз назвал мое имя, да еще и таким тоном, не сулило ничего хорошего.

– Кстати об этом, – начал было Гавен, как я его тут же прервала:

– Если ты тоже хочешь похвастаться своими особенностями мужского шарма, то не стоит себя утруждать, иначе вы оба…

– Подожди, – прервал он, рассержено насупив брови. – Я хотел всего лишь еще раз глянуть на тот символ, что у тебя на спине.

– Еще раз?

На этот раз удивленно спросила не только я, но и Чаннинг.

– Долгая история, – отмахнулся Гавен, но все равно настоял в том, чтобы увидеть символ.

Я медлила и, не найдя в этом ничего плохого, расстегнула три верхних пуговицы рубашки, обнажив плечо вместе с небольшой частью спины. Чаннинг своим видом не выражал ничего кроме абсолютного спокойствия, но от меня не осталось незамеченным то, как под рубахой напряглись его мышцы. Кошачий слух сразу уловил ускоренный сердечный ритм. Такая реакция на мою оголенную спину показалась очень странной. Я рефлекторно накинула рубашку обратно.

– Этот знак встречался на холме, возле города. То же самое изображено почти на всех больших камнях, – произнес Чаннинг тихим и немного хриплым голосом.

Как только он откашлялся, в его взгляде остался лишь гнев, и направлен он был опять на меня.

– Так ты с ними? Отвечай же?

Чаннинг схватил меня за плечи и начал трясти, словно это я стала деревом, а не Миори. Мне с трудом удавалось застегивать третью сверху пуговицу. Невидимый разряд ударил в том месте, где наши тела соприкоснулись. Похоже, Чаннинг почувствовал то же самое, поскольку быстро отдернул руки, не сводя с меня удивленных глаз.

– Кажется, я вспомнил, где еще видел символ раньше, – отвлек нас Гавен, не обращая никакого внимания на то, что произошло между мной и Чаннингом. – Про камни на холме ничего не могу сказать, но видел такие линии в письменах, в которых говорилось о древнем лабиринте смерти. Это место проходили все смертные прежде, чем покинуть мир живых. В нем решалась дальнейшая судьба бессмертной сущности человека. Ходили поверья, что люди часто исчезали в его темных коридор и теряли свою душу, так и не пройдя до конца.

– Ближе к делу Гавен. Какое это имеет отношение к символу на спине Кейт? – спросил Чаннинг, теряя терпение.

– Так вот, к чему я собственно и веду. Этот лабиринт смерти, как раз изображен на ее очаровательной спинке, – холодно произнес Гавен.

Они с Чаннингом резко уставились на меня, заставляя попятиться.

– Неужели я действительно связанна со всеми событиями, которые происходят в городе?

Губы пересохли от ужаса.

– Ну, зачем так драматизировать, моя дорогая? – спокойно спросила миссис Помсли за нашими спинами.

Никто даже не заметил, как она вошла в холл, и искренне удивились ее осведомленности о сути нашего разговора.

– Когда вы успели вернуться? – удивленно спросил Чаннинг.

Для него появление Маргарет стало тоже сюрпризом.

– Я никуда не уходила, Чаннинг, и все прекрасно слышала. Кажется, сегодня чутье совсем тебя подводит. Надо будет заварить синюху лазоревую. Лучше сразу лошадиную дозу для крепкого сна и чтобы безумные старушки не мерещились, – раздраженно произнесла миссис Помсли, подперев бока руками.

В глазах Чаннинга мелькнул страх. Похоже, что он действительно ее боялся. Гластонгейт удивлял все больше и больше. Как и история старушки. Оказалось, что лабиринт смерти – это еще цветочки.

Миссис Помсли рассказала, что перед нынешним королем Савалоном Билатлейн, Астерией правил его старший брат Таурен, и магия друидов жила на наших землях. Они поклонялись матушке Природе и от нее черпали свои загадочные умения. Друиды были мастерами и целителями, а еще могущественными обладателями дреаних знаний. К ним прислушивался сам король. Особенно чтили тех, кто мог видеть будущее. Их называли Аластринами. Они редко приходили в наш мир, но после рождения сразу получали метку лабиринта смерти, так как становились его хранителями. Сам же лабиринт считался не плохим и не хорошим. Человек имел право выйти из него живым и невредимым, но уже не таким, каким был прежде. Поскольку именно в центре лабиринта происходила смерть и новое рождение.

– Так вы хотите сказать, что я Аластрина и могу теперь управлять судьбами людей? – удивленно подытожила я, когда Маргарет закончила.

– Похоже на то, дитя мое, но не все будущее необходимо менять, и не все пророчества можно рассказывать. Нельзя, возомнив себя богом, пытаться исправить судьбы других. В этом есть и дар, и проклятье Аластрин, – ответила старушка.

– Такое чувство, что вам известно это не понаслышке, – парировала я.

Миссис Помсли промолчала, чем сильнее подогрела интерес.

– Надо выпить, – произнес Чаннинг и потянул Гавена в гостиную.

Мне хотелось разузнать о Аластринах больше, но в холле появился Метью. Он возник словно из воздуха и начал быстро сдавать все моги грехи. Что я сбежала, и он в этом совсем не виноват. Старушка Маргарет одарила мальчишку строгим взглядом и направилась в сторону двери, откуда пахло кухней.

– Как тебе удалось пройти мимо меня? – спросил Метью, когда заметил, как я за ним наблюдаю.

– Это было не сложно. Ты спал как хорек.

Я не смогла отказать себе в удовольствии поддернуть мальчишку. Ответом стал лишь весьма красноречивый румянец на юном лице и невинный вопрос:

– Я что-то пропустил?

– Даже не знаю, с чего начать.

Было тяжело признать правду, которую подсунули под нос, как сомнительное варево отшельника. Выяснилось, что происшествия в городе напрямую связаны со мной. Признать это – все равно, что обвинить себя в убийстве Миори и еще большого количества людей. Я не знала их, но от этого легче не становилось. А что, если похитители много лет искали именно меня? Мысль была нереальной и в то же время самой пугающей.