Читать книгу Синхрогинез - Наталья Федюшина - Страница 2

Мигрень разбудила за пять минут до будильника. Я села в кровати, чувствуя, как отделился мозг от черепной коробки и начал плясать. Солнечные лучи скользили по жалюзи, а ветер забегал в гости через приоткрытое окно.

– Доброе утро, Карен. Вновь тебе приснилась чушь. Надо выпить кофе.

Я встала, желая умереть и, спотыкаясь об одежду, направилась на кухню босиком, мысленно ругая себя, что не надела тапки. Зеркальная панель в коридоре изобразила помятый вид. Белая футболка и шорты в клеточку, будто только что достала из сушки. Каштановые волосы чуть ниже плеча сейчас выглядели короче и запутанней. Стоило быстрее привести себя в надлежащий вид и поспешить на работу. Кофемашина издала спасательный писк.

Как всегда точна. Таймер отличная штука.

Я вошла на кухню, и на холодильнике засветилась панель. Список оставшихся продуктов не радовал. Только синтезированное молоко и пара сосисок одиноко покоились на одной из полок. Их можно было разглядеть через полупрозрачное стекло, которое тут же стало серым полотном.

Где-то должны быть хлопья. Хотя вчера вроде заказывала пиццу. Не могла же ее всю съесть.

Я огляделась вокруг. Коробки видно не было. Рука потянулась к наушнику, и часы на руке засветились. В ухе зазвенел голос Джесс.

– Где тебя носит?!

– Уже еду, – машинально ответила я, доставая из шкафчика пачку хлопьев.

– Вот только не надо врать! Ты стоишь на кухне и чешешь задницу!

– Завтракаю…

– Карен! Ты должна уже проезжать возле парка Ловердон!

– Вижу статую в виде целующейся парочки с механическими сердцами.

– Карен!

– Да, помню я, как меня зовут!

Хлопья зазвенели по тарелке. Коробка осталась на столе, когда я двинулась вновь к холодильнику и закричала, упустив свой завтрак.

– Что?! Что там?! Карен, не молчи!

– Перезвоню позже, Джесс.

Часы погасли. Я оглянулась, пытаясь осознать, точно ли нахожусь на своей кухне. Носки, свисающие со спинки стула, немытая чашка на столе, полумертвый цветок на подоконнике, который все хотелось реанимировать.

Да, это точно мой дом. Но что здесь делает ЭТО?!

В ответ на немой вопрос послышалось короткое Мяу.

– Ты разговариваешь со мной? Отлично! Может, тогда расскажешь, когда я успела завести кошку?

В ее принадлежности к женскому полу я почему—то не сомневалась. Как и в том, что не имела домашних животных лет сто. С виду простая черная кошка сидела сейчас возле моего холодильника и на моей кухне. В голове мелькнули обрывки сна: фонарь, туман, открытое окно и незнакомец, убеждающий в чем—то хорошем.

Да, не-е. Бред все это. И не могла она залезть через окно на десятом этаже. Если вчера действительно не ворвались в квартиру маски—шоу и не решили оставить ее на память… Хотя… Нет! Не может этого быть.

– Пойми, я люблю кошек, но не вот так. Отношения должны быть по любви. Обдуманными. Взаимными, в конце концов.

И снова короткое Мяу.

– Ладно, делай, что хочешь. Мне пора на работу. Не думаю, что ты устроишь еще больший бардак, чем уже есть. И да, поем по дороге. Спасибо, за завтрак.

Мяу.

– Дожилась. Разговариваю с кошкой. Совсем спятила.

В сознании раздался щелчок, и холодный пот остудил руки.

– Почему у меня ощущение, что мы уже разговаривали с тобой вот так? – короткая пауза. – Можешь, не отвечать. Я на работу.

Кошка не стала догонять. Вообще хотелось, чтобы, когда вернусь, ее больше не было в моей жизни.

Хотя…

Я обернулась всего раз, но взгляд питомца явно дал понять: «И не надейся».

***

Велосипед мягко катился по тротуару, провожая взглядом летающий трамвай. Белое облако остановилось перед перекрестком и вновь вспорхнуло, исчезая под мостом. Ничего не имела против удобной техники, но на двух колесах земля ближе. Да, и это единственная память об отце. Он хоть и был врачом, но всегда оставался против гаджетов, панельных телевизоров, которые можно свернуть как коврик и, удобных, просторных трамваев, парящих в воздухе.

«Это небезопасно! – кричал он. – У них даже нет водителя! Ну и что, что автоматика! Люди – это самый ценный ресурс, а нас превращают в овощи!»

Но в один прекрасный день его повысили до главного доктора. Я была еще совсем маленькой, но хорошо помнила, что тогда мой отец исчез и превратился в робота. Не в того, что сейчас свободно ходили на работу наравне с людьми. Живая плоть осталась, но сердце умерло. Жизнь людей перестала его интересовать как ценность. Только как ресурс.

Я свернула на улицу Кельн и доехала до перекрестка. Сердце сжалось, когда взгляд скользнул по зданию с надписью «Больница». Когда-то именно здесь работал отец. До того, как произошел взрыв. Тело так и не было найдено. Постройку быстро восстановили роботы-техники. Теперь коридоры стали светлее, а оборудование современней. В этом и вся суть бездушных вещей. Трагедия делает их лучше – модернизирует, а вот людей уже не спасти. То, что сломано, остается таковым. И наука здесь бессильна. Воспоминание о матери нахлынуло волной. Слезы подкатили к горлу.

Не думай. Просто не думай. Не вспоминай.

Индикатор на дороге загорелся зеленым, и машины вновь ринулись вперед. Нельзя было не согласиться, что такое изобретение стало удобным. Любой, кто наедет на линию в неподходящий момент, будет оштрафован и лишен прав, но и это сделали не для людей. Виной всему стали машины, которые получили сознание и сели за руль. Когда индикатор загорался красным и робот продолжал путь, он просто выключался от импульса. Все просто, но аварий действительно стало меньше, как и скорость передвижения машин. Я еще не могла для себя решить, плох ли для людей скачок прогресса? Мы стали делить жизнь с роботами, но согласны ли они были делить ее с нами? Кто знает, о чем в действительности они думали, когда смотрели на примитивные копии себя же. Компания СИНК (создатели) считали, что технологические копии синхронизируются с человеком, повторяя действия, но мышление у них не развито от слова совсем.

Но разве это не напоминало людей. В прямом смысле этого слова. Мы всю жизнь учимся, чтобы попасть в общество по законам времени, к которому не имеем никакое отношение. Нас делают похожими, идентичными, роботами, а не людей. Убивают мышление на корню. Так чем же тогда нам отличаться?

Я увидела, как парень прошел мимо витрины и улыбнулся девушке, которая вытирала с манекенов пыль. Ее щеки вспыхнули. Незнакомка заправила прядь за ухо и вернула улыбку. На душе сразу стало теплее. Даже солнечные лучи перестали быть просто необходимостью, а показали солнечного зайчика на холодной панельной стене и вальс поднявшихся в воздух пылинок.

Чувства! Вот что делает нас не похожими на машин. У нас есть чувства и черта, через которую мы не переступим. У всех разный порог, но у машин его нет. На что они пойдут, ради того, чтобы выжить?

В раздумьях я и не заметила, как повернула на нужную улицу и вдруг увидела того же парня и ту же витрину. Все повторилось с точностью до цвета волос и красных мужских ботинок.

Надо же. Дежавю.

О чем я подумала вскользь и не придала особого значения. Ресторан зазывал всех вывеской: «Настоящее только здесь. Как еда, так и люди». Машин не пускали в этот квартал. Мы стали иммигрантами в собственном городе. Я припарковала велосипед у входа и прошла под вывеской Ирисы. Джесс уже протирала столы. Я подошла ближе и чуть не оглохла от бурчания.

– Хочешь, вылететь с работы?! Карен, сколько можно говорить! Если мы не будем приходить вовремя, нас тоже заменят машинами!

Я надела фартук и взяла поднос, чтобы расставить на столах соль.

– Пусть заменяют. Наконец хоть высплюсь.

Джесс заправила за ухо зеленую прядь и почесала пробитый нос с сережкой в виде звездочки.

– Знаешь, а мне ведь предложили уехать из города. Говорят, в Райтхаусе официанткам платят больше, чем здесь.

– До тех пор, пока все официантки туда не перебрались, – Я взяла карандаш и завязала им пучок. – Сначала ты, потом и весь квартал. Ассимиляция с райтами пройдет успешно и наши вардийцы исчезнут, а их заменят машины. Человечество со временем вымрет и все. Сказочке конец.

– Теперь понятно, почему у тебя до сих пор нет детей. Ты меня пугаешь.

Я ухмыльнулась и обошла стол. Джесс махнула рукой на мою ухмылку.

– Порой сама себя боюсь.

Хорошо, что шепот никто не услышал. Мы всегда приходили раньше мистера Гарольда и Дикси – мигеры, которой свет не видывал. Вот кого стоило бы заменить. От одного воспоминания зубы сводило. Дикси приходила к обеду и кричала. Может, повод иногда и был, но все же. Я вытерла тряпкой последний стол и потерла руки. Пальцы мерзли. Джесс уже разлила чай. Как раз вовремя. Стоило погреть руки. Вдруг колокольчик над дверью огласил посетителя.

– Что-то рано, – сказала я и чуть не выронила поднос.

К нам зашел синхрогенетик. Тот самый робот, но похожий на людей. Различие было только в радужках глаз. У всех машин – ядовитого цвета травы или сочных листьев. Джесс напряглась. Она точно жалела, что не сходила на черный рынок и не обзавелась глушилкой, о которой часто твердила. Я же скользнула взглядом по человеческим чертам лица, блондинистым волосам, обычной футболке с принтом мультяшной мыши, и вздрогнула от ужаса. В животе робота оказалась сквозная дыра. Такая, что можно было видеть улицу.

– Место – безопасно. Сообщить координаты, – сказал бездушный голос.

– Нет-нет-нет! Проблемы нам не нужны! – запротестовала Джесс, но было уже поздно.

Глаза робота погасли. Руки безвольно повисли вдоль туловища. Подруга бросилась к двери. Послышался звук сирен. А потом…

Я выключилась. Ресторан увяз во мраке. Послышались голоса. Сквозь мутную прорезь удалось увидеть людей в черных шлемах и с красными глазами, словно прожекторами. Я вновь была в своей комнате. На руках неизвестных красовались значки – два перевернутых к друг другу треугольника, у которых нахлестнуты концы. Кто-то поднял меня на руки. Другой ворвался в дверь со словами: «Все чисто. Можем идти». Меня бережно положили на кровать. Грубые ботинки прошлись по серой кофте, и туман продолжил наступать. Хотелось защитить свою одежду, но онемел язык. Глаза слипались, и все-таки удалось увидеть, как незнакомец запнулся на мгновение в дверном проеме. Красные фонари горели, словно взлетная полоса. Сам же образ казался исчадием ада, если тот действительно существует.

– Скоро все измениться. Стрекоза не должна была родиться. Мы все исправим. Мы должны.

Мужчина скорее говорил себе, чем мне. Но что-то в этих словах показалось знакомым. Комната съехала на бок, и туман утянул в пустоту. Когда я открыла глаза, то стояла посреди ресторана, окруженная вооруженными людьми с характерным знаком на плечах. Джесс уже уводили на улицу. Незнакомец в костюме подошел ближе. Туфли, натертые до блеска, дорогие часы и выбритые по бокам темные волосы. Я перестала рассматривать его, когда разглядела глаза. Теперь все внимание было приковано к ним. Один оказался карий, другой синхрогенетичный.

– Тоже пройдемте с нами, – сухо сказал незнакомец и указал рукой на дверь. – Необходимо задать вам пару вопросов.