Читать книгу Анатомия письма. Пособие для начинающих писателей и инстароманистов - Наталья Фор - Страница 5

Моя мать считает меня инфантильной, ленивой, но достаточно сильной личностью. Каков букет, а? Инфантильность моя выражалась в том, что я никак не могла выйти замуж. Вернее мама хотела меня поскорее выдать, а я всячески оттягивала этот момент. И не потому, что не встретила того самого, а потому, что встретила, но замуж не хотела. Николай был моим кавалером ещё со школьных танцев. После окончания школы, он провожал меня в институт, а после лекций отвозил домой. Коля был старше, умнее, красивее моих ровесников, и конечно к тому времени как я окончила школу и институт, он сам получил хорошее образование и сделал довольно таки неплохую карьеру. И всё шло к тому, что он сделает мне предложение и жить мы будем долго и счастливо, но… Знаете, что было тем самым Но? Я сама. Мне стало очень тесно в моём родном городе. Стало тесно в родительском доме, и самое главное, мне стало тесно с ним. Как будто я сижу в вагоне поезда и смотрю на свою жизнь сквозь окно. Я, конечно, еду в купе, мне приносят чай, баранки, пакетики сахара, но я еду не одна. Рядом сидит мать, брат-подросток и глуховатый папа, который раньше знатно прибухивал, а потом, в связи с приближающейся старостью решил завязать. Но испытывал неимоверные душевные страдания от принятого решения, и от того, жизнь казалась ему скучной.

Вот и мне стало скучно. Скучно жить своей жизнью. Я не хотела прибухивать как папа, или принимать жизнь такой, какая она есть, как мама. Я не хотела знать, что у меня будет через год. Я хотела другого. Я хотела себя. И тогда я сбежала. Сбежала из этого города, сбежала от семьи и от жениха. Уехала в город миллионник, сняла жилье, нашла работу без привязки к офису и вдохнула свободней. Конечно, меня никто не понял. Ни родители, ни друзья, ни Коля. Он вообще считал, что это моя прихоть, и я еще не нагулялась. Ну, и пусть так. Пусть думают, что хотят. Правда братишка мой, как то позвонил и спросил:

– Ты хоть кайфуешь там?

– Кайфую, чувак. Кайфую. – Он единственный, кто мне, почему-то завидовал.

Но, самое странное для меня было знаете, что? В меня никто не верил. Мать считала, что я постранствую и вернусь домой. Коля думал, что у меня предсвадебный кризис, и как только я пойму, что не смогу без него жить, то вернусь и буду томно вздыхать у него на плече. Прошел почти год, как я уехала, но назад не хотелось. Коля приезжал, покупал мне какие-то совсем не нужные вещи, водил в рестораны, дарил цветы, занимался со мной любовью, но как только за ним закрывалась дверь, я становилась собой. Смывала косметику, стягивала волосы в хвост и надевала джинсы. Или так и ходила по квартире в трусах без страха, что кто-то начнёт их стягивать, когда я этого совсем не жду.

Был ли мой жених слабохарактерным или надеялся, что разлука с ним позволит мне понять серьезность наших отношений? Он как-то сказал мне, что моё решение не стало для него сюрпризом, словно где-то внутри, я находилась на взводе своих чувств. Но, думаю, что это никак не определяло его слабохарактерность, а говорило о мудрости, но только не в том, что касается женщин. Тут он был беспросветно туп. Так как считал, что расположение и привязанность можно завоевать добрым отношением. Как бы ни так! Бабам взрыв эмоций нужен, а не штиль. Скучный, однообразный штиль, который качает меня, на волнах дорого матраса, который купил Коля в мою съёмную квартиру. Ведь лежать на старом и продавленном для него было неприемлемо. Хоть и раз в месяц. Хотя не только он возлежал на нём. Я как-то решила ему об этом сказать.

– А ты знаешь, что я сплю с другими мужиками, на матрасе, который ты купил? – мы лежали обнаженные на сбитых после секса простынях. Ну, как сбитых. Слегка сморщенных, ведь Коля так же скучно занимался сексом, как и ухаживал за мной.

В ту же секунду, мне в голову прилетела оплеуха:

– Если бы это было правдой, то я бы тебя убил. И что же тебе неймётся-то, а?

Он раздражённо замолчал и потянулся к сигаретам на тумбочке. Курить в постели, я почему-то, разрешала только ему. Уважала, наверное.

– Слушай, может, хватит дурить? Когда домой вернешься? Мне твоя мать весь мозг вынесла. Звонит почти каждый день, если не на мобильник так на работу. Моя секретарша уже думает, что у меня с ней роман.

– Так заведи роман с секретаршей, – фыркнула я, убирая волосы с лица.

– Вот тебе смешно, а меня это всё просто достало. – Он сел и повернулся ко мне спиной.

– Ну не злись, – я поднялась с подушек и поцеловала его в плечо, и примирительно погладила по волосам. Они у него были такие густые и чёрные, что я даже завидовала, ведь черноту моих волос приходилось каждый месяц поддерживать качественной краской для волос. – Не обращай внимания на маман. Её нужно поставить на место. Скажи, что если она будет отвлекать тебя по пустякам, то ты сменишь номер телефона.

– Тебе легко говорить. – Он, кажется, стал успокаиваться, его синие глаза уже не метали в меня из-за плеча ледяные взгляды. – Ты так далеко, и я не могу приезжать часто. Когда ты там уже допишешь свою книжку?

– Скоро. Очень скоро. – Я всегда говорила, что мне осталось совсем немного. Но, на самом деле, и сама не знала точных сроков. Когда закончу книгу? Когда?

Коля уехал, а я позвонила своему другу Витьке, который хоть и был рождён мужчиной, но женщин совсем не любил. Он предпочитал предаваться лёгким страданиям о своей нелёгкой гейской судьбе, и мечтать о принце, так же как и женщины. А ещё, Витька был первоклассным стилистом, и моим личным сортом терапии. Мои волосы, которые не были наделены особой густотой, в его руках становились просто роскошной чёрной копной. Каждый волосок лежал к волоску, настолько послушно, что казалось Витька настоящий заклинатель непокорных грив. Друг соглашался с таким почётным званием и говорил, что рад служить моей неземной красоте. Но, я не считала себя совсем уж неотразимой. Обычная девушка среднего роста, фигура по типу груша, второй размер груди, длинные чёрные волосы и зелёные глаза. Крутым во мне были разве что бёдра. Тут уж природа постаралась, и моя пятая точка всегда приковывала к себе взгляд мужчин.

В дверь позвонили, и я впустила друга.

– Мадмуазель, – радостно закричал он с порога и поднял принесенные с собой пакеты, выше головы. Я схватила дары и побежала на кухню. Там, конечно же, было вино, роллы и пирожные. Наши с ним любимые.

У нас сложилась странная дружба. Может от того, что сами по себе, мы были немного странноваты? Мы познакомились в интернете. Стали дружить виртуально и незаметно наша дружба перешла в режим офлайн. Именно он встретил меня в этом городе, где казалось, меня совершенно никто не может ждать.

Пока Витя накрывал на стол, я принимала ванну, а потом он сушил мне волосы и делал укладку. За распитием вина я должна выглядеть шикарно, пусть и в простой футболке и обычных домашних штанах. Как психолог, я понимала это своё желание казаться ещё лучше, чем была до этого. Казаться чище и ухоженней после отъезда Коли. Как обычная женщина, мне просто нравилось, что в моих волосах копошился очень дорогой стилист. Абсолютно бесплатно. И мне не нужно было перед ним притворяться. С ним, я была собой.

– Я тут это… Рассказать тебе кое-что хотел… – Мы сидели за столом, я с укладкой и вином, а Витька смущенно замолчал и быстро закинул в рот ролл с тунцом. Медленно пожевал, отпил из своего бокала и только тогда посмотрел мне в глаза. Он даже немного покраснел, так что стал похож на малиновую глазурь на пирожных. На его лице отчётливо проступили белёсые брови, которые при обычном расположении духа, были практически не видны. Всё-таки блондины такие смешные, когда краснеют.

– Ну? – я выжидающе смотрела на друга.

– Я тут встретил кое-кого, – он закончил предложение.

– Ну, наконец-то Вить, – я ткнула друга в плечо. – Рада за тебя.

– Не спеши поздравлять. Всё так сложно. – Он расстроенно отставил бокал и закурил. Густой дым вытягивало в приоткрытую форточку, Витька хмурил лоб, и ковырял ногтем клеёнку на столе. – Я не могу понять, когда моя жизнь сложилась как карточный домик. Не могу. – Он наконец-то заговорил на одном ему понятном языке. Витя порой выражался настолько витиевато, что даже я, долбанный врачеватель душ, не могла понять его.

Его ситуация не была ни сложной ни необычной. По крайней мере, для меня. Для меня всегда всё было просто. Настолько просто, что другие люди принимали это за безразличие. Мой друг считал себя неудачником в любви, и очень удачливым в карьере. У него было всё, чего может пожелать себе обычный мужчина с обычными потребностями. Правда, отучить его разбирать свою душу на составляющие и искать драмы там, где её нет, я так и не смогла. Вернее работа над этим, была ещё не окончена. Он нуждался в наших разговорах так же, как я нуждалась в его руках. Мой личный приём терапии состоял в том, что приводя в порядок мои волосы, Витька словно возвращал меня на место. Возвращал меня себе же. А же, с моей стороны получал то же самое. Я слушала его, давала профессиональные советы и никогда не осуждала. Не только потому, что это было бы непрофессионально, а потому, что не имела никакого права судить других людей.

– Так что же тебя гложет? Кого ты встретил? Ну не томи, Вить.

– Предупреждаю, ты будешь шокирована.

– Серьёзно? – Я скептически посмотрела на него.

– Угу, – он затушил сигарету и подкурил новую. – Этот мой новый друг… Он совсем не стесняется себя. И он совсем не похож на гея, понимаешь?

– Да, ладно, – скептически протянула я. – Вот уж не думала, что вы носите знаки отличия.

– Нет, не в этом дело, – он мотнул головой. – Он настоящий мужик. Настоящий. Только, как и я рожденный не в своем теле. Или в своём. Он в своём, а я нет. Или я тоже в своём, Алис? Я так запутался кто я. А он нет. У него всё предельно чётко и понятно, что чувствую себя рядом с ним таким глупым мальчишкой. Неуверенным и жалким. – Он отвернулся и молча смотрел на кончик сигареты. – Скажи, я урод? Мы уроды?

– Хм, не больше чем я. А ты чувствуешь себя уродом?

– В том-то и дело, что нет. Мне кажется, что должен, но нет. Не чувствую, – он пристально посмотрел на меня. – Я так счастлив. Как никогда.

– Вот видишь, – я наполнила наши бокалы. – Давай за счастье.

– За счастье вроде не пьют, – сказал он, но протянул ко мне руку с бокалом.

– Ну, тогда за секс. Секс тоже счастье, только обличённое в плотские утехи.

– За секс согласен, – мы чокнулись бокалами. – У нас был потрясающий секс.

– Тогда за потрясающий секс. – Я снова протянула бокал. – За самый потрясающий секс в мире.

Витька с удовольствием меня поддержал.