Читать книгу Таня, домой! - Наталья Габовская - Страница 5

«Любишь Новый год?» – спросила Вера. Невинный вопрос подействовал на Ваню странно: он вдруг замолчал и уставился в окно – смотрел, и будто ничего не видел. Даже лицо стало жестче, скулы заострились, глаза потемнели.

«Знаешь, нет», – неожиданно сказал он. Вера выдохнула: ей показалось, что она Ваню чем-то обидела, а чем – понять не могла.

«Не люблю Новый год, – продолжил Ваня. – И день рождения свой тоже не праздную. Почему-то так с детства повелось».

Воспоминания в его голове вдруг понеслись темной волной. Вот Ване пять лет. Первый юбилей! Ноябрьский вечер, вместе с сестрой и мамой они сидят на кухне, папы дома нет. Да и хорошо, что нет. Праздники отец не любил, всегда был суров и мрачен. Нежности от него было не дождаться. «Я на работу хожу, деньги зарабатываю, чего тебе еще надо?» – резко отвечал он на просьбы мамы хоть иногда проявлять внимание к детям.

Торт, свечки, чай. Тепло, хорошо, уютно. Хлопнула дверь – вернулся отец. Ваня внутренне сжался. Да и сестра с мамой испуганно смолкли, улыбки вмиг исчезли с лиц: угадать, в каком настроении придет папа, было невозможно. Может, молча сбросит куртку, поест, да сядет на диван к телевизору. А может, будет не в духе – это все сразу почувствуют, поймут по звуку, с которым он скидывает ботинки. Неужели не в настроении?..

Так и есть – отец зашел на кухню, будто грозовая туча, казалось, что даже свет от лампы потускнел.

«Празднуете?» – в голосе отца звучала неприкрытая угроза. Ваня с сестрой испуганно смотрели на папу: в чем они провинились, дети не понимали, но к вспышкам отцовской ярости уже привыкли. Причина для скандала и не нужна была. Ведь разве нужен повод для нелюбви? «Я дни рождения не праздную, и вы не будете», – отец одним движением смахнул торт со стола и снова ушел. Хлопнула дверь.

У мамы задрожали губы. Дети даже не плакали: ничего необычного ведь не случилось. Торт только жалко. Нечасто в доме появлялись такие вкусности.

«Идите, поиграйте, я здесь уберу», – шепнула мама. Лицо ее сложилось в привычную горестную гримасу, она вся будто поникла: уголки губ, плечи, глаза – все смотрело вниз. Ваня с сестрой вышли. Играть не хотелось. Уныло повозились с машинками и куклами, пошли спать – сами, без напоминаний и уговоров. Хотелось, чтобы этот тягомотный день поскорее закончился. Вдруг завтра будет лучше?

Завтра было не лучше. Да и вообще никогда не было. Елка? Новый год? Нет, не слышали. Как вообще это происходит? Люди собираются все вместе, веселятся, поздравляют друг друга, дарят подарки? Ване всегда было интересно – что дарят на день рождения. Он об этом ничего не знал: на праздники к другим детям его сначала не пускали, а потом, привыкнув к вечным отказам, его перестали приглашать. Молчаливый серьезный мальчуган – он никогда не был душой компании или звездой в классе. Учился хорошо, это да. Но заводить друзей научился гораздо позже, когда уже был старшеклассником.

Эти годы – старшие классы – Ваня запомнил, как лучшее время в жизни. Он тогда жил в интернате: когда ему исполнилось 14, ушел из дома. Жить рядом с отцом стало совсем невыносимо. Можно было бы подчиниться, но Ваня подчиниться не сумел – не тот характер. Сломать его не смогли ни угрозы, ни побои, характер у парня оказался жесткий, как бетонный пол в кладовке, где ему приходилось спать в наказание.

Дома у Вани больше не было – зато появились друзья. И Она – Вера. Она была на год старше, работала лаборантом в школьном кабинете информатики. Насмешливо смотрела из-за монитора на мальчишек, которые на нее откровенно глазели. Но Ване казалось, что на него Вера глядела по-другому – как-то серьезно, что ли. Во всяком случае, его она никогда не подкалывала, как остальных.

…Второй раз они встретились спустя 20 лет. Ваня был одинок, если не считать любимого кота. Домашнего тепла ему отчаянно не хватало. Но пару раз обжегся, и… Вера задумчиво смотрела на него – он и сам не заметил, как рассказал ей все, о чем вспомнил. «Я тогда мечтал о тебе», – собрался с духом, сказал, будто в холодную воду прыгнул. Вера мягко улыбнулась. На следующий день ей нужно было улетать – она давно жила на другом конце страны, и чудо, что они вообще встретились спустя столько лет.

«Проводишь меня?» «Конечно».

Ее поцелуй на прощание был сладким, как октябрь, терпким, как первая черемуха. Теперь они не увидятся еще долго.

Звякнул телефон: «Ваня, а если я попрошу, сможешь встретиться с одним человеком, и кое-что у него забрать?» «Конечно. А что потом? Куда-то отвезти?» «Нет, положи в дальний угол. Открой 16 ноября», – и смайлик-улыбка.

Бумажный пакет из оберточной бумаги пах ее духами – сладко, как октябрь… Внутри была обычная белая футболка – оказывается, она запомнила, что ему нравятся именно белые. Ваня улыбнулся: «Вера, милая Вера». Достал записку: «Люди дарят друг другу милые глупости». Развернул футболку, увидел надпись на груди: «Кроме любви твоей, мне нету моря» – строчка из Маяковского. Перехватило дыхание, по лицу расплылась счастливая улыбка. «Кроме любви твоей», – тихо повторил Ваня. А где-то далеко внизу, за окном его комнаты, мерно дышало невидимое в темноте море.