Читать книгу Бессмертная искра - Наталья Геннадьевна Аглиулина - Страница 20

Матвей, преодолевая инерцию потяжелевшего и осоловевшего от еды тела, поднялся. Зелёная, мягкая, как перина, трава манила к себе не хуже кровати. Упасть бы в неё и поспать пару часиков, но этой роскоши Матвей себе позволить не мог. Со стороны это выглядело бы весьма странным: валяется бомжеватого вида подросток на пустыре, не то обколовшись, не то обкурившись. Найдётся сердобольная душа и сообщит в полицию…

Матвей потянулся к пряжке ремня, намереваясь переодеться. Это был хороший фирменный ремень (практически ковбойский!) из настоящей бычьей кожи фирмы LEE, доставшийся от отца, который носил его, когда был молодой и без пузика. Матвею же всё равно пришлось проделать дополнительную дырку, «такой худенький, будто тебя совсем не кормят», – вздыхала мама. Сейчас в ремне можно было делать ещё одну дыру. Матвей из состояния «худенький» дошёл до стадии «тощий».

«Самая лучшая диета – физические упражнения в виде постоянного бега от дингов, пару дней в лесу на ягодах и воде, воняющей тиной, и ваша фигура не сравнится в стройности с однолетним деревцем».

Матвей застыл под любопытным взглядом мальчишки.

Темноволосый кудрявый пацанчик в очках, лет десяти, в светлых шортиках, белой маечке с изображением человека-паука внимательно наблюдал за Матвеем с противоположной стороны улицы. Не смотрел, а именно – наблюдал. Спокойно так, как натуралист рассматривает пойманную букашку. Возможно, в первый раз увидел подростка, похожего на бродягу. Возможно, по имеющейся у мальчишки другой причине. Матвей представить не мог, чем он так его заинтересовал.

– Привет, – сказал Матвей, пряча раздражение.

Переодеваться при мальчишке ему не хотелось. Вроде бы – ничего особенного, но не хотелось и всё!

Мальчишка широко улыбнулся, демонстрируя брекеты.

– Привет, меня Сёма зовут

– Ма… Миша, – сказал Матвей.

– Моя мама говорила, что одевать новую одежду надо на чистое тело.

– А твоя мама не говорила держаться подальше от подозрительных типов и не вступать в общение с незнакомыми взрослыми? – усмехнулся Матвей. – Вдруг я маньяк? Или насилую маленьких мальчиков?

– Ты не взрослый – возразил Сёма. – И уж тем более не маньяк. Извини, конечно, но на насильника ты тоже не тянешь.

– Откуда ты знаешь? – Матвей покраснел. Ему захотелось побыстрее отделаться от мальчишки… Было в нём такое… Ну, будто тот видел его насквозь. Чушь, конечно, но чувство это было. Матвею даже показалось, что пацанчик знает про то, что Матвей – девственник.

– Я хорошо разбираюсь в людях, – нахально заявил мальчишка. Вплотную подошёл к Матвею и взял его за руку, как старого знакомого.

– Пошли.

– Куда? – удивился Матвей.

– Ко мне домой, примешь душ. От тебя несёт, как от помойки.

Матвей изумлённо захлопал глазами. Чего-чего, а такого оборота событий он никак не ожидал.

– А что скажет мама?

– Мама на работе.

– А папа?

– Папа на вахте, он на севере работает.

– Ну, это неудобно, – нерешительно протянул Матвей.

– Неудобно, когда из дома без штанов выходишь, – глубокомысленно изрёк Сёма и настойчиво потянул Матвея за руку, увлекая того за собой.

Матвей подхватил рюкзак, пакет с одеждой. Он без труда мог вырваться из цепких пальчиков мальчишки, но это выглядело бы проявлением трусости. Шестнадцатилетний подросток испугался десятилетнего пацана!

Глаза мальчишки, карие, наивные (а где-то в самой далёкой глубине вспыхивали хитрые искорки!) лучились предложением помочь. К тому же мысль принять душ представлялась необыкновенно соблазнительной. В сказках на пути героя всегда встречались добрые помощники, почему бы и ему не окунуться в блага цивилизации и немножко не отдохнуть от бесконечной погони? Красная сигнальная лампочка, загорающаяся при первых симптомах опасности, находилась в спящем режиме. Глупо не воспользоваться возможностью расслабиться и набраться сил.

– Далеко идти?

– Не, тут рядом. Прямо, направо, потом опять немного прямо и налево.

– Действительно, недалеко, – усмехнулся Матвей.

Было что-то нелогичное в этой ситуации. Никто ни разу не предлагал Матвею зайти к нему домой и принять душ. С другой стороны, он никогда и не выглядел как бродяга. Ведь существуют же добрые люди?

Сёма привёл Матвея к двухэтажному солидному дому, окружённому высоким кирпичным забором с колючей проволокой наверху. Басовито залаяла во дворе собака, судя по тональности – большая. Кованые ворота с острыми пиками наверху были оплетены виноградом. На небольшом постаменте по обеим сторонам от ворот стояли каменные изваяния львов с раскрытой пастью. На воротах висела предупреждающая табличка с одной из самых банальных фраз на свете: «Осторожно, во дворе злая собака». Слово «собака» было зачёркнуто и снизу корявым детским подчерком выведено «хозяева». Шутка, которой не меньше ста лет.

– Пёс на самом деле злой, – предупредил мальчишка. – Я пройду первым и буду его держать, а ты быстро иди к дому. Стой на крыльце, но дверь не трогай, сначала нужно отключить охранную сигнализацию.

– Как у вас всё серьёзно, – сказал Матвей.

Сёма по-взрослому вздохнул:

– В непростые времена живём.

Да уж, непростые. Космические бандиты… Пространственно-временной блокиратор, электронная сеть… Очень непростые времена…

Мальчишка загородил собой замок с кодом, Матвей демонстративно отвернулся, ощущая обиду и большое сомнение по поводу того, стоит ли ему заходить в этот дом. Он, между прочим, не напрашивался в гости. Если ему настолько не доверяют, стоило ли тогда его сюда тащить?

Сёма набрал код, протиснулся в узкую щель приоткрытых ворот, схватил за ошейник упитанного ротвейлера.

– Фу, Вельзевул! Это свои! Фу!

«Ну и имечко, – подумал Матвей. – А главное, в тему! Действительно, злая собака».

– Иди быстрее! – скомандовал мальчишка. – Только не беги!

Матвею окончательно расхотелось идти к Сёме в гости. Блага цивилизации, включая душ, – не казались такими уж заманчивыми. Ну и уйти, показав свой страх перед собачкой, пусть и с горящими от злобы глазами, он не мог. Вобрав в лёгкие побольше воздуха, Матвей распахнул калитку и пошёл, изо всех сил стараясь не бежать, по дорожке из выложенных плит (это что, розовый мрамор?!) к дому, который выглядел, по мнению Матвея, как дворец.