Читать книгу Путешествия одной души. Книга 2 - Наталья Голубкина - Страница 6

Титаниум небольшой, на нем есть кратеры, он не идеально круглый, горбатенький и холодный. Скорее всего, там нет атмосферы, но я вижу, возможно, на тонком плане, легкую дымку вокруг холодного камня. Пока мне сложно понять, чего хочет душа. Она разглядывает, прислушиваясь к холодной глыбе. Её притягивает опыт неживого тела, но чувствуется нерешительность.

И вот я уже внутри. Я – скала на Титаниуме. Каменная глыба с тёмной слоистой структурой, гладкой глянцевой поверхностью, напоминающей феррит с синеватым отливом. Мне приходится прилагать усилия, чтобы выныривать оттуда и продолжать рассказывать, потому что, когда туда погружаешься, все мысли исчезают. Темнота, холод, безмолвие, чёткая структура и фоновый звон, похожий на гудение проводов. Это не звук, а состояние вещества. Я не знаю, это камень или металл. Может быть, что-то среднее.

Вижу, как другая каменная глыба врезается в поверхность очень близко к моей скале. Нет грохота и звуков. Разлетаются мириады осколков. Но у меня как у скалы, созданной из черно-синего вещества, есть ощущение, что то, что прилетело, – другое. Оно более светлого, коричневого оттенка. Если я слоистый и острый, то прилетевший метеорит имеет форму скругленной треугольной глыбы, более рыхлой и пористой, чем я.

Сейчас оно находится в воронке у подножия моей скалы. Долгое время мы остаемся в холодном безмолвии, чувствуя присутствие друг друга. Прежде моё сознание находилось внутри скалы, в тёмной холодной пустоте, где есть только тонкий звон, внутренняя вибрация вещества, а теперь оно выходит за её пределы, оставаясь связанным с ней, и тянется к глыбе. Это отдаленно напоминает человеческое любопытство, проявление внимания, но в очень слабой степени и долгое по времени. Если переводить в земные измерения, то годами, десятилетиями или больше. Если в предыдущем воплощении я мог активно вмешиваться в среду и менять ее, взаимодействовать с веществами, влиять с их помощью на людей и события, то нынешнее состояние интересно тем, что я не могу ничего делать – ни изучать, ни влиять, ни вмешиваться. Могу лишь осознавать присутствие чего-то иного, не испытывая никаких чувств при этом.

Эта ситуация напоминает соседство в современных больших городах. Каждый человек сам по себе уникален и удивителен, каждый человек – это целый мир, вселенная. Люди живут скученно и тесно, в квартирах друг над другом и рядом, каждый день пересекаются на улице, в транспорте, работают в офисах, но они словно параллельно проходят мимо друг друга каждый день, не касаясь, не взаимодействуя. Они чувствуют, что рядом есть другие и их много, но взаимодействия не происходит.

Моя душа, находясь в скале, путем безмолвия пытается постичь нечто важное. То, что прилетело, имеет другую, более мягкую структуру. Проходят сотни лет, и метеорит постепенно разрушается, рассыпаясь, оплывая и заполняя собой впадину, которая образовалась при его падении. Я чувствую его всё меньше и меньше, сигнал, исходящий от него, становится слабее и слабее. Он остается лишь пыльным пятном рядом с моей скалой.

За сотни лет я привыкаю к нему. И то, что наполняет мое внимание, смазывается, оставляя лишь легкий шлейф, который становится незаметным. Где-то в глубине сохраняется память, что нечто пришло извне, оно было другим, но стало привычной частью этого места. Наверное, нечто похожее происходит между людьми, когда они встречаются и надолго остаются вместе. Они всегда ощущают, что рядом есть кто-то другой, но постепенно так привыкают друг к другу, что каждый становится привычной частью мира другого и уже меньше уделяет внимания и фокусируется на нём. Это ни хорошо, ни плохо, просто так есть.

Я чувствую, как сознание внутри скалы словно засыпает. Сотни лет нахождения в ней сделали меня инертным, мне не хочется никуда двигаться. Пустота, темнота, холод – так хорошо. Но откуда-то издалека пробиваются тонкие слабые воспоминания о бурных жизнях в человеческих телах, там море эмоций, движения, действий, переживаний самых разных. Сознание отмахивается от них, как от назойливых мух, не хочется отсюда уходить.

Еще одна причина, почему я меньше обращаю внимания на метеорит, – я чувствую, что там больше нет сознания. Поэтому оно и стало частью этого места. Получается, что внимание сознания привлекает именно другое сознание. И даже если нет взаимодействия, но есть хоть малейший намёк на его возможность, пусть даже вот так просто находиться рядом и чувствовать, что есть кто-то ещё, – это меняет внутреннее состояние. Как человек, живущий на необитаемом острове, будет совершенно иначе вести себя, когда он один и когда присутствует ещё кто-то – человек, коза или попугай.

Возможно, исследуется контраст между воплощениями. В жизни Лучано было активное взаимодействие и влияние друг на друга, на Титаниуме же минимальное. Находясь в этой скале, я понял суть экзистенциального состояния, когда ты просто есть и принимаешь то, что есть рядом с тобой, не вмешиваясь, не меняя это, но наблюдая. В том числе, наблюдая то, что происходит внутри собственного сознания. И даже это есть некое движение, форма жизни, а не полный покой. Душа понимает, что ей пора покинуть Титаниум и вернуться, но не хочется. Ей нравится состояние покоя и уединения, отдалённости от всего остального мира, сильно отличное от жизни человеческой и вообще биологической. У меня есть ощущение, что душа дальше будет искать похожие опыты в биологических формах. Ей интересно само это состояние и его возможные формы.

Когда я возвращаюсь в Мир душ, в пространство своей группы, то продолжаю оставаться в состоянии скалы, ледяной глыбы. Входя в пространство группы, я словно заполняю его целиком, вбирая в себя всё и всех, кто там есть. Меня приветствуют молча, нет обычных шуточек, реплик, они мысленно прислушиваются к тому, что я есть, каким я вернулся, к моему состоянию, пытаясь его считать и прочувствовать. Оно для них любопытно. Меня не тревожат, понимая, что то состояние, в котором я был несколько сотен лет, требует плавного перехода и возвращения. Я чувствую сознание Наставника, хихикающего про себя и понимающего, что я нашёл себе новую тему для исследований и опытов – одиночество и уединение. В его мыслях я чувствую, что он уже прикидывает, какие возможны варианты реализации этого на Земле в биологической форме, но я его словно притормаживаю, мысленно говоря, что я ещё не готов об этом думать, ещё рано.

Я надолго зависаю в состоянии скалы. Мне нужна помощь, чтобы очиститься от него. Я направляюсь туда, где обычно происходит очищение, – на ложе, омываемое сверху белым светом. Там я отогреваюсь, смягчаюсь, возвращаюсь в свои границы, в обычное состояние. Затем снова возникает интерес к исследованиям и я отправляюсь в библиотеку изучать в Книгах жизни всевозможные варианты опытов отшельничества, уединения и одиночества.

Светлана: Интересный и неожиданный опыт. Душа начала исследовать бурный опыт человеческих жизней – и вдруг погружение в совершенно спокойное воплощение, безмятежное и долгое, сотни лет.

В индуистской философии считается, что воплощения начинаются от минералов, потом происходят в растениях, животных и так далее. На самом деле жизни в качестве минералов, стихий, животных возможны и после человеческих воплощений. Иногда это отдых для души, иногда – решение определенных задач или наработка качеств, которые ей нужны. Бывает по-разному. Для меня самой такой поворот был полной неожиданностью. Вначале я надолго зависала и описывала события очень медленно, потому что проверяла себя: правда это или нет? Было странно, потому что до этого смотрели активные человеческие воплощения – и вдруг нечто совсем другое.