Читать книгу Чертиниада. Дневники нечистой силы - Наталья Гордина - Страница 3

Раздался сатанинский смех.

Я отшатнулся. Отсвет бледный

Упал на плащ. «Несущий грех

Явился», – оглушил победный

Крик в полумраке облепих.

Седой старик взирал с балкона.

Я поклонился. Он затих

У тусклой грани небосклона,

Полуслепых глаз устремив

Горящий взор в глубины сада,

Где я стоял под сенью слив.

Заката пурпуром ограда

Пылала за моей спиной,

И ветки сонные клонили

Деревья к лужам. С Сатаной

Покуда встреч не отменили.

Я шляпу приподнял чуть-чуть.

Он губ бескровных очертанья

Кусал от злости. В сумрак путь

Я свой продолжил. До свиданья!

Дорога шла берегом моря,

И волны взирали в тоске,

Как вечер, исполненный горя,

Чертил силуэт на песке

Нечёткий фигуры угрюмой,

Что куталась в плащ у границ

Чертога небесного, думой

Печальной охвачена. Ниц

Клонились унылые тени,

И глазом циклопа взирал

Диск солнца, как неба ступени

Целуя, закат умирал,

Усталый задумчивый странник.

Обидно, но я не поэт,

Не муз Аполлона избранник!

Увы, мне божественный свет

Неведом творца вдохновенья,

Ведь чёртом в аду был рожден

Я, духа не зная томленья

Средь пекла. Тонул небосклон

В сиреневой дымке. Скучая

У волн колыбели, брёл вдаль

Я, в сумрачной мгле различая,

Как таяла света вуаль.

Настроение часто меняется,

Но последнее время в тоске

Я встречаю закат, когда кается

Магдалина в слезах на песке.

Блики в тусклой палитре сливаются

Скорбной осени. Голых ветвей

Лучи бледные сонно касаются.

Возле розы куста соловей

Плачет горестно в страсти смятении,

В песне чувств оживляя огонь,

В перламутровых веток сплетении,

Что шипами пронзают ладонь

Святотатца, который пытается

С куста срезать пурпурный бутон.

Кровь увидев, несчастный старается

Её вытереть. Жалобный стон

Рвётся с губ. Прочь шагает в пленительный

Сумрак сада. Оставшись один,

Я смотрю на эскиз удивительный

Спальни, где в полумраке гардин

Тёмных окон раскрыт пред лампадою

«Фауст» Гёте и бюст на столе.

Шорох платья расслышав, с оградою

Вновь спешу тенью слиться во мгле.

Кто не слышал ветра плача в сонных

Кипарисов кронах, когда плат

Облаков, как небеса бездонных,

Чертит алым сполохом закат

В час, когда пленительные тени

В хороводе листьев ворожат,

В полумрак ведущие ступени

Обнимая; вороны кружат

Над скамьей у веток акварели,

Пятнами чернея средь крестов

На могилах, сумрака свирели

Слушая мелодию; цветов

Пламенеют бликами букеты

У портретов в полутьме оград,

В лепестков желтеющих лорнеты

Созерцая с грустью листопад,

В кляксах луж бредущий по дорожке

Под тоскливый стон колоколов

Где-то там, в сиреневой сторожке,

Где колдует вечер-змеелов?

Смеясь, я плачу, плача, я смеюсь,

Пером бумаги вдумчиво коснувшись,

Теченью дум всецело предаюсь,

В заката плащ пурпурный завернувшись.

Взор скорбный чистый изучает лист.

На нём я б мог нарисовать картину,

Как Иоанн, вам всем Евангелист

Знакомый, совершает в Палестину

Паломничество или как Иисус

В пустыне, искушаем Сатаною,

Страдает, но не гений я. Бурнус

Склонился веток грустно надо мною.

Увы, читатель, я всего лишь чёрт,

Исполненный безудержной надежды

Увековечить жизни натюрморт,

Не перепачкав красками одежды,

Который любит созерцать души

Мистерию, природы вернисажа

Шедевры в упоительной тиши

Пленительного осени пейзажа,

Пустого сада сумрачных дорог

Шагами мерить даль слепую тихо,

Переступая вечности порог

У окон, где желтеет облепиха.

По сыпучему гравию склона

Я спустился к полоске реки,

Над которою неба икона

Нависая, чертила пески

Одинокого берега. Рвался

Ветер в кронах коснуться руки.

Горизонт с очертаньем сливался

Веток ивы в порыве тоски.

Контур белого платья читая,

В сумрак листьев я тихо шагнул.

Дева, книги страницы листая,

Над водою склонилась. Прильнул

Вечер к косам пшеничного цвета

Поцелуем несмелым. Закат

Ореолом неяркого света

Красил туч пламенеющий плат.

Камень креслом служил дщери Евы,

Отражение зревшей у вод

Молчаливых зеркал под напевы

Заунывные. Стыл небосвод

В её синих зрачках. В тьмы объятье

Что-то, плача, шептала она,

Прижимая ладонью распятье

Скорбно к сердцу, страданья полна.