Читать книгу Принц полуночи. Книга 2 - Наталья Игнатова, Наталья Владимировна Игнатова - Страница 8

Оскланд. Зеестер. 2564 год Эпохи Людей. Месяц сарриэ

Его величество император Вальдена не однажды задумывался о том, что ничего не знает о Тире фон Раубе. Пилот, да. Мастер. А что ещё? Все десять лет что-либо ещё казалось несущественным. Демон или нет, Тир жил по человеческим законам, и Эрик считал, что этого достаточно.

Он медленно шёл через анфиладу украшенных фресками залов, стараясь не обращать внимания на гудение мух. Дворец одного из Оскландских мениров – соправителей Оскила – казалось, был порождён фантазией спятившего демиурга, попытавшегося смешать воедино божественное и демоническое.

Попытка удалась.

На ярких красках фресок потёки крови смотрелись страшнее, чем целые лужи её на мозаичном полу. Луж на полу, впрочем, тоже хватало. Кровь уже потемнела и подсохла, но по-прежнему привлекала полчища мух.

Это в Вальдене весна, а в Оскланде уже вовсю лето, и мухам было здесь тепло, вольготно… теперь ещё и сытно.

Сейчас Эрик ощущал, как создание, называвшее его своим хозяином, становится чем-то иллюзорным. Видимым, но неосязаемым. Тир никуда не делся – хоть в данный момент и отсутствовал, – в бесплотного духа не превратился и приказы выполнял, но в реальность его поверить не получалось. Потому что это означало признать реальность того, что рядом с Эриком, рядом с Хильдой почти постоянно находится смертельно опасный, безумный от ненависти к людям зверь.

«Ты клевещешь на себя, легат. И делаешь это с завидным упорством».

«Вы ошибаетесь, ваше величество».

Он ошибался… Он действительно ошибался.

Эрик шёл через дворец, не морщась смотрел на истерзанные трупы и размышлял.

Тир становился для него из «кого-то» – «чем-то». Созданием таким же непонятным и неясно даже, существующим ли, как его машина.

В будуар хозяйки дворца смог войти только сам Оскил. Двоим сопровождавшим его стражникам стало дурно, и они поспешно вышли на балкон. Эрик тоже почувствовал дурноту и, скрипнув зубами, напомнил себе, что он, поцелуй тут всех кальмар, – шефанго! Причём шефанго по праву крови.

Это помогло – в подобных ситуациях это всегда помогало. Хотя такого раньше видеть не приходилось. Хозяйку и кого-то из её служанок выпотрошили живьём, и теперь через небольшой светлый будуар с окном-фонариком была протянута шевелящаяся от мух, невыносимо смердящая сеть внутренностей.

Оскил молча взглянул на Эрика, убедился, что тот увидел всё, что должен был увидеть, и кивком пригласил следовать дальше.

Раньше Тир меньше отличался от людей, либо раньше это не так бросалось в глаза.

Скорее всего, верно и то и другое. В прежние годы у него не было ничего, кроме полётов. А если что и объединяет его с людьми, так это стремление в небо. Не в том смысле, которые вкладывают в эти слова христиане, а в естественном для людей желании научиться летать.

Эрик попытался найти другие точки соприкосновения, сделал попытку ещё немного очеловечить демона, а получилось, что вызвал к жизни нечто абсолютно бесчеловечное. Мог бы догадаться, что для Тира вести себя как человек неестественно и, пожалуй, непросто. Мог сообразить, что его человечность – всего лишь маска. Мог. Но не догадался и не сообразил. Вместо этого ужесточил условия и получил закономерный результат.

Когда его нет рядом, проще всего думать, что его нет совсем. Проще. И лучше. Гораздо безопаснее, чем понимать, что его – нет, но есть то, чему лучше бы не быть никогда. Он ведь не позволит отправить себя в небытие. А если бы позволил – кто бы смог заставить себя сделать это?

«Ты клевещешь на себя, легат».

«Вы ошибаетесь, ваше величество».

Все эти годы Тир говорил ему правду. Но в эту правду невозможно было поверить.

Теперь Эрик знал, что для демонов жестокость так же естественна, как для людей – сострадание. Что убийства необходимы им так же, как людям сон и еда. Что любовь и семья в их понимании – это позволить жить существу, вынашивающему твоего наследника, по крайней мере до тех пор, пока наследник не родится.

Чего Эрик пока не знал, так это как Тир будет относиться к своему сыну. Оставалось только догадываться.

Во дворце жило тридцать человек: хозяин с хозяйкой, их сын-вдовец, младшая дочь, которая осенью должна была выйти замуж, и прислуга.

Все тридцать человек были убиты. Кому-то убийца уделил больше времени, кому-то – меньше, в любом случае все обитатели дворца умерли под пытками.

Они приютили у себя беременную Катрин Зельц. Хозяйский сын привёз её из Лонгви и поселил под отцовской крышей. Было это влюблённостью или просто проявлением человеколюбия, кто сейчас скажет? Хозяин дома посоветовал Катрин нанять мага-телохранителя. Сама она сделать этого не смогла бы: не того полёта птица, чтобы выпускник Вотаншилльского института стал служить ей, какие бы деньги ему ни предложили. Другое дело – Оскландский менир. Он нанял мага, приставил его к Катрин, а она платила телохранителю деньгами, которые украла у Тира.

Тиру плевать на деньги, а вот Эрик не одобрял воровства.

Он знал, что, после того как отдан был приказ найти себе женщину, отношение Тира к нему изменилось. Но ввиду того, что каким бы оно ни было, это отношение, понять его всё равно невозможно, Эрик не беспокоился по поводу изменений. До тех пор пока он выполняет свою часть договора, Тир будет выполнять свою. Пункты договора сами по себе не имеют значения, важен лишь факт взаимной верности.

Хотя порой он задумывался, что надо бы ужесточить контроль, попытаться охватить хоть какими-то рамками не только человеческую личину, но и скрывающегося под личиной демона. Для его же, демона, блага.

Слишком часто в последнее время проскальзывал между ними невысказанный вопрос: «Почему нельзя убивать?»

Эрик не знал ответа.

А кто знал?

О найме мага сыщики, занимающиеся розысками Катрин, узнали довольно быстро, но этим дело и кончилось. Невозможно отыскать человека, которого прячут с помощью магии, до тех пор, пока на этого человека не укажут и не скажут: «Вот он».

И Катрин бы не нашли.

Но два дня назад аудиенции Эрика попросил Роланд, командор ордена св. Реска, Мечник, помимо прочего осуществлявший связь между императором Вальдена и своими братьями по оружию. О том, что Мечники могут общаться между собой на любом расстоянии, знали немногие, Эрик был одним из этих немногих и с помощью Роланда сам не раз пользовался дальней связью.

На сей раз Роланд принёс сообщение от Эльрика: «Она в Зеестере, в паласе семьи Блакрен».

И всё. После своих приступов ясновидения дед не отличался многословностью, но и так ясно было, что речь идёт о Катрин.

Эрик немедленно вызвал к себе Тира. Он собирался сообщить ему новость и держать легата при себе, пока Катрин не доставят в Рогер, живой и невредимой. Но маг-телохранитель, до последнего момента не подозревавший, что свобода его подопечной под угрозой, в этот чёртов последний момент успел прикоснуться к ней и телепортировать.

Куда?

Неизвестно.

И Эрик сам отпустил Тира. Сам. Не дожидаясь просьбы. Он подумал, что, может быть, там, где бессильны оказались люди, демон сможет что-то предпринять…

– Вы видели всё, – сказал Оскил, когда они с Эриком вышли в дворцовый парк и оба с наслаждением вдохнули свежий, пахнущий морем воздух. – Я приказал не убирать тела, пока вы их не увидите, нужно было, чтобы вы поняли, кому обещали своё покровительство. Для вашего же блага, ваше величество. Блакрены погибли, потому что дали приют девочке, почти ребёнку, которую Чёрный обесчестил и запугал до полусмерти. Если оставить это убийство безнаказанным, вина за него падёт и на нас с вами.

– На меня, – сказал Эрик. – Я знаю.

Одной из причин, подтолкнувшей его прошлым летом приказать Тиру завести себе женщину, было любопытство. Нормальное для человека желание поиграть с огнём. В данном случае – проверить на лояльность демона. Этот демон называет человека своим хозяином, насколько же далеко простирается его послушание?

В результате, когда случилась беда, Тир первым делом обратился за помощью не к нему и не к старогвардейцам, ни к кому из, казалось бы, близких ему людей. Нет, Тир отправился к светлому князю Мелецкому. Почему? Потому что светлый князь – единственный, кому Тир по-настоящему доверяет. Единственный, кто не пытается мерить его по себе и не распространяет ни на Тира, ни на себя ни один из существующих законов.

Означает ли это, что своему императору Тир верит не до конца?

Снова нет.

В случае с человеком, да, так бы оно и было. Но не в случае с демоном, который, прикажи ему Эрик прекратить поиски сына – тут же их прекратит. Прикажи ему Эрик найти сына и убить – найдёт и убьёт. Есть только два приказа, который Тир откажется выполнять, – приказ умереть за своего императора и приказ приблизиться к горящему огню.

– У фон Рауба был повод убить этих людей, – сказал Эрик, глядя в глаза Оскилу Моряку. – Женщина, которую они скрывали у себя, украла его сына.

Оскил сначала не поверил в то, что услышал. Медленно покачал головой:

– Он не шефанго.

– Я шефанго, – напомнил Эрик.

– Вы видели, что он сделал, ваше величество. Вы не можете с чистой совестью простить ему такое убийство.

– Моя совесть – это моё дело, правитель Оскил. А фон Рауб – мой человек. Я считаю, что он не совершил преступления. Если желаете, я готов выйти против вас на суд чести и перед богами доказать, что Тир фон Рауб действовал в рамках закона и убивал, имея на это право.

Эрик замолчал, предоставляя Оскилу самому додумывать то, что не было сказано.

Он кривил душой. Его ужаснуло это убийство, и дело было не в количестве жертв. Тир надругался над жизнью и над смертью, а заодно и над всем, что есть в людях человеческого. Но… Эрик сам указал ему на этот дом, сам навёл на этих людей. А Тир, несмотря на чудовищность содеянного, ни в чём не отступил от их договора. Он действовал так, как требовала его природа, и в этой ситуации не приходится вспоминать о человечности.

Тира фон Рауба нужно было убить.

Необходимо было убить.

Эрик не собирался убивать его до тех пор, пока мог контролировать.

– Степан, мне нужна твоя помощь.

– И ты здравствуй, Ильрис. А я-то голову ломал, к чему бы мне снег в Салбыкте приснился.

– Что смешного?

– Да ничего. Просто не верю, что ты просишь о помощи. Ещё раз, Ильрис, кому нужно помочь? Только честно.

– Тиру фон Раубу.

– Ты просишь за Чёрного?

– Я бы сказал, Степан, что я хочу, чтобы ты помог Чёрному. Это более верная формулировка.

– Ты проявляешь к нему слишком много внимания.

– С чего ты взял?

– Ильрис… Я не припомню, когда ты добровольно брался за гадание, думаю, если такое и случалось, то ещё до моего рождения. Но в прошлом месяце ты нашёл убежище Катрин Зельц. Думаешь, я поверю в то, что это произошло случайно?

– Все верят.

– Или все достаточно вежливы, чтобы делать вид, что верят. Что тебе до Чёрного, Ильрис? Ты ненавидишь грязь, так почему взялся опекать его?

– Он одержим своим ещё не родившимся сыном. Это кровь, Степан. Древняя кровь. Ребёнок – собственность отца, и женщина, носящая ребёнка, – собственность своего мужчины, но для большинства живущих в этом мире действуют другие правила, и в том мире, откуда явился Чёрный, – тоже. Так откуда эта одержимость? Он инстинктивно следует законам, о которых ни здесь, ни там даже никогда не слышали.

– Ты думаешь, Чёрный сродни шефанго?

– Всё может быть. Если это так, я обязан ему помочь. Если это не так, в этом нужно сначала увериться, а до тех пор я буду ему помогать. И ты тоже… Если, конечно, согласишься.

– Знаешь, Ильрис, когда ты научишься вспоминать о вежливости сразу, а не после того, как в приказном порядке изложишь просьбу, этот мир погибнет. Снег в Салбыкте уж точно пойдёт. Считай это пророчеством.

– Да, кстати, я, кажется, забыл поздороваться. Добрый день, Степан. Ну что, мы договорились?