Читать книгу Марья-Царевна - Наталья Жильцова - Страница 5

Дворцовую площадь покидала спокойно. Разумеется, уже не через главный вход – это для простых слуг вполне хватало состряпать важное и озабоченное государственными делами лицо, а вот со стражей такое могло и не пройти. Так что Яр провел меня через ворота, которые использовались для доставки во дворец продовольствия.

Жаль, через стену нельзя было перелететь, да и маскировку Яр только на себя накинуть смог. Остальное требовало больше сил и, как следствие, привлекло бы внимание папочки. Поэтому я, задрав нос и ни на кого не глядя, прошла мимо телег с крестьянами, которые привезли во дворец овощи, и стражников, занятых проверкой этих же телег. Затем быстро свернула за угол, вышла в город и прибавила шаг.

А позади медленно, но верно поднималась суматоха. Мимо меня галопом проскакал конный гонец, заставив прижаться к стене какой-то лавки. И учитывая скорость, с которой мчался Василисин посланник, весть о «самозванке» грозила разнестись по городу гораздо быстрее, чем я успею к воротам и парому.

– Что делать будем? – негромко спросила я. – Как выбраться? Нас сейчас полгорода искать начнет. На пристань, как я понимаю, идти опасно.

– Да, – подтвердил Яр. – Держи путь к западной стене, это вперед и направо, вон, к башне белокаменной. Стена за ней прямо в Ильмень спускается, и мелкие лодки через нее в город заходят к торговому кварталу. По ночному времени ход решеткой закрывается, но днем все свободно плавают. Попробуем с рыбаками договориться. Глядишь, и отвезут на берег. Они – люди занятые, им гонцов слушать некогда.

Признав, что план хоть и так себе, но все же лучше, чем ничего, я опустила голову и, стараясь держаться тени, двинулась в указанном направлении.

Шла размеренно, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег: привлекать чужое внимание было нельзя. Периодически по подсказкам Яра сворачивала в небольшие малолюдные проулки, сокращая путь.

Несмотря на то что никакого волнения вокруг не наблюдалось, я с каждой минутой нервничала все сильнее. Казалось, что каждый встречный пристально разглядывает меня, стараясь распознать беглянку и позвать стражу, а то и самому в ловле поучаствовать. Лично, так сказать, доставить самозванку Василисе и получить награду.

Я гнала от себя подобные мысли, понимая, что нельзя давать волю страху. Но думать о хорошем все равно не получалось, в голову лезла всякая гадость. О неблагодарном папочке, выслуживающейся перед ним сестричке и… да, о Белогоре. Неужели им действительно руководил только расчет? Ну не хотела я верить в то, что он вот так просто взял и пошел к другой!

– Слушай, а может, это неправда? Может, Василиса иллюзию сотворила? Ну, с разговором о свадьбе? – не выдержав, с надеждой спросила я Яра.

– Нет, Марья. Зеркало истину отражало, не чары это, – уверенно ответил тот. – Разговор тот на самом деле был.

В общем, на душе легче не стало.

Так, в мрачном настроении, я пришла к городской стене и по указанию посоха двинулась вдоль нее и расположенных здесь же торговых рядов рыбного рынка. В воздухе потянуло тиной и сыростью. Навстречу то и дело попадались мужики с полными корзинами еще живой, трепыхающейся рыбы.

– Мы почти на месте, – сообщил Яр. – Скоро по правую руку от тебя рыбацкие ворота будут, не пропустишь.

Он оказался прав. Пропустить такое было сложно.

Ворота оказались огромной каменной аркой, ведущей прямо в Ильмень. Здоровущая решетка, закрывающая ее на ночь, сейчас была забрана вверх, позволяя судам свободно скользить туда-сюда. И я очень надеялась на то, что никакая умная голова не проявит служебное усердие и не опустит ее прямо сейчас, закрывая мне единственный выход из города.

В рыбацком порту было многолюдно. На причалах теснилось множество лодок самых разных размеров. Вокруг царило деловое оживление, что меня несказанно обрадовало. Местным рыбакам и перекупщикам явно было не до поимки какой-то девицы.

– Что дальше? – оглядываясь, уточнила я.

– Лодку ищи, – посоветовал Яр. – Да большие мимо пропускай, нам помельче надо, понезаметнее. Смотри, какая только разгрузилась, к той и подходи.

Ладно, попробуем.

Я неспешным шагом пошла вперед, внимательно рассматривая лодки. Но при всем их многообразии выбрать такую, к которой стоило бы подойти, оказалось не так и просто. Какие-то стояли загруженными. Владельцы других выглядели не слишком благонадежно, так что, несмотря на бессмертие, остаться с ними один на один я бы не рискнула. Ну и крикливых любителей отметить особо удачный улов прямо на пристани тоже хватало.

Нужная лодка нашлась только в дальнем конце порта. Небольшая, на два гребца, с облупившейся краской и сетями, аккуратно сложенными на корме. В ней сидел только один крепкий старик, который с видимым нетерпением вглядывался в снующих мимо людей.

– Да где ж тебя кобыла носит! – неожиданно закричал он. – Отплывать надобно, а он вон еле ноги волочит!

Тотчас мимо меня шустро проскочил молодой парень, несущий в руках большой глиняный кувшин и что-то завернутое в полотенце.

– Тут я! Каравай по пути сторговал да квасу крынку. Чего голодным брюхом рыбу пугать? – Парень передал старику еду и прыгнул в лодку, отчего та закачалась так, что я испугалась, что сейчас она зачерпнет воды. Но обошлось.

– Ладно, Яшка, – ответил старик, поднимаясь со своего места и отвязывая цепь от причального столбика. – Садись на весла. Сейчас на камышовую излучину пойдем. Нюх у меня, что там удача нынче будет.

– Эй, подождите! – поняв, что лодка вот-вот отчалит, решилась я. – Возьмите меня с собой! Я заплачу!

– Чего? – не расслышал дед, а парень почему-то заметно напрягся, рассматривая что-то позади меня.

– Ничего, старик, – раздался знакомый девичий голос с нескрываемой насмешкой. – Плыви себе. Тут наше дело, нам его и исполнять. Правда, Иванушка?

Вздрогнув, я резко обернулась.

Аленушка, затянутая, как и в прошлую нашу встречу, в мелкокольчатую кольчугу, стояла, сложив руки на груди и глядя на меня в упор. Из-за ее плеч выглядывали рукояти двух узких сабель. Губы девушки кривились в едва сдерживаемой усмешке. А позади нее возвышался горой мускулов огромный Иванушка, что-то лениво пережевывающий своей козлиной головой. Один из его рогов был искусно выкован из железа, заменяя тот, который Ланселот в свое время срубил напрочь, о чем козлооборотень, несомненно, помнил до сих пор.

С широкого проклепанного пояса Иванушки свисала тяжеленная боевая цепь, с которой, я уже знала, этот монструозный ведьмак управлялся весьма искусно.

Видимо, на моем лице что-то отразилось, поскольку козлооборотень хмыкнул:

– Гля, сестрица, а она нас узнала. Значит, все ж не самозванка.

– А и ладно, – протянула Аленушка. – Главное, нам за нее заплатят. Да и вообще, так даже интереснее. Ну что, Марья, добром пойдешь или силой заставить? – уточнила она уже у меня. – Ты тут нынче в одиночестве. Ни коня волшебного, ни рыцаря бестолкового рядом нет.

Словно отвечая за меня, посох сбросил маскировку, и глазницы его черепа вспыхнули зловещим зеленым светом.

– Ох, да проходили уже. – Аленушка пренебрежительно махнула рукой. – Супротив этого колдовства я ловкостью возьму да отварами тайными. Справились тогда, управимся и сейчас.

– Как вы меня нашли? – спросила я, в панике стараясь придумать хоть какой-нибудь выход. Пока не придумывалось.

– А чего там искать-то? – низким басом отозвался Иванушка. – К главным воротам ты не пойдешь, туда гонцы поперед всего отправлены были. Через стену не перелезешь. Остается только один путь из города – через рыбаков. Так что и дел всего: тебя догнать.

– Пойдем, Марья, – снова сказала Аленушка. – Все, отбегалась.

Иванушка шагнул вперед, качнув козлиной бородой, и пробасил:

– Считаю до трех, девка! Раз…

– Он все равно только до трех и может, – пробурчал посох. – Да и то сбивается, коли отвлечет чего.

– Три! – рявкнул козлооборотень, делая еще один шаг, и я подняла посох в безнадежной попытке защититься.

– Эй, ведьмак! – новый голос, дерзкий и веселый, заставил Иванушку остановиться и оглянуться. – Ты «два» пропустил!

Я быстро развернулась и увидела, что к нам приближаются двое: высокий светловолосый мужчина и идущий чуть за ним, развязно, вразвалочку…

– Соловей! – радостно закричала я.

Это действительно был он. Все такой же кряжистый, заросший черной бородой по самые глаза. С огромной, похожей на бочку грудиной, которая распирала атласную рубаху так, что та так и норовила лопнуть.

– Какие люди! Марьюшка! – радостно отозвался он, потеснив русоволосого и выдвигаясь вперед. – Вот как чуял, когда тот тип на воротах о приметах горлопанил, что неспроста это! Не зря проверить решил! Опять, значитца, с Василиской рассорились? Оно и неудивительно, вы ж только на лицо одинаковы, а в душе-то разные совсем: ты, поди, на нашей сторонушке.

Ы-ы! Сомнительный комплимент от разбойника-то! Но сейчас я ему была только рада.

– А ну назад, мил-человек! – рявкнул Иванушка, разворачиваясь к подходившим и одним движением сдергивая с пояса цепь. – Уголовников хватать – забота не наша. Но коли по-иному нельзя, так и вас заодно к Василисе доставим!

Соловей остановился и оглянулся на своего спутника:

– Ну, что скажешь? Хватать нас хотят, цепями вязать да на суд скорый отправлять. Ну, меня-то ладно, есть за что, скрывать не буду. А вот ты чем виноват? – его голос показательно-трагически дрогнул.

Тут только я внимательнее посмотрела на незнакомца. Одет он был в серую льняную рубаху, украшенную искусной вышивкой по вороту, и простые темные штаны, заправленные в высокие сапоги. Длинные, пшеничного цвета волосы незнакомца свободно развевались на ветру, только на виске виднелась тонкая косичка, в которую было вплетено небольшое перышко.

Никакого оружия при мужчине не наблюдалось, только на широком поясе висел обычный нож в потертых ножнах, а за плечом болталась дорожная сумка. Однако ведьмаков он совершенно точно не боялся, хотя и знал. Хм?

Тем временем вокруг нас потихоньку начинала собираться толпа. Люди замедляли шаги, с интересом прислушиваясь и приглядываясь. Соловей тоже подметил это и заголосил еще активнее, старательно комкая рубаху на груди. Аккуратно так комкая, чтоб не порвать дорогой атлас.

– Ой, люди! Да что же это деется-то! Средь бела дня разбой чинят, над невинной девой изгаляются! Словами непотребными ругаются, смертью грозят лютой да скорой!

– Кому грозят-то? – раздался недоуменный голос из толпы. – Энтой вон, у которой на посохе череп колдовской ужасть наводит?

М-да, неудобно получилось.

– Яр, выключи свет, – тихо сказала я.

Череп послушался.

– А и что?! Подумаешь, череп на палке! – не сдавался Соловей. – У нас тут город торговый, мало ли чужестранцев бывает? А обычаи по белу свету у всех разные! Вдруг эта девица долг родственный исполняет? Показывает безвременно усопшему родителю мир, что при жизни тот посмотреть не успел, всего себя отдавая на воспитание и хозяйствование?!

В толпе призадумались, а Соловей не давал себе роздыха:

– И бредет она, одна-одинешенька по земле Русской! Зверя лесного сторожится, от лихого люда прячется! Хлеба недоедает, воды недопивает, из одежи, глянь, обноски одни!

Я быстренько осмотрела свой сарафан, новенький, с иголочки, из последней Василисиной коллекции от местных кутюрье. Хм. С последним утверждением Соловей, конечно, перемудрил.

Правда, того это не смущало. Наоборот, разбойник заблажил еще сильнее. Но тут, видимо, терпение у Аленушки кончилось. Она топнула ногой и одним молниеносным движением выхватила обе сабли, со свистом разрезав ими воздух.

Толпа отшатнулась.

– Вы знаете, кто мы такие! – громко произнесла ведьмачка, не спуская с меня глаз. – И ныне действуем по приказу царевны вашей, Василисы Премудрой. Эта девка злобство свое под милым личиком спрятала. Велено изловить ее, так что расходитесь, люди добрые, а то, неровен час, зашибем кого по случайности.

Аленушку с Иванушкой действительно знали. Толпа, ворча и одобрительно гудя, отхлынула подальше. Но люди все же не ушли, желая знать, чем дело кончится.

– И с тобой вражды у нас нет и не было, – продолжила Аленушка, посмотрев на русоволосого мужчину. – Нравом ты ветер вольный, так и лети себе по своим делам. В наши же лезть не смей!

В ответ тот лишь усмехнулся коротко, а на меня оценивающий взгляд бросил. Словно размышлял, может, и впрямь не стоит ввязываться в потасовку только из-за своего знакомца Соловья.

Понимая, что сил у посоха кот наплакал, да и вообще использовать его боевую магию в людном месте идея так себе, я вновь ощутила себя в ловушке. Соловей, конечно, может засвистеть так, что просто выметет всех лишних, словно метлой. Но что-то мне подсказывало, что оба ведьмака готовы к такому развитию событий и не особо принимают того в расчет.

А Соловей свистнул. Не особо напрягаясь, вполсилы, но шапки у людей посрывало, да и сами они вынуждены были пригнуться.

– Соловей! Соловей-разбойник это! – раздались в толпе крики. – Стражу зовите! А ну, все разом! Задавим супостата!

Сзади раздался шум. Бросив короткий взгляд за плечо, я увидела, что присмотренная ранее лодка опустела, а Яша с отцом улепетывают по пристани со всех ног.

Из толпы вылетел камень, заставив Соловья-разбойника уклониться. Веселье с его лица тотчас пропало, а черные брови сурово нахмурились. Соловей глубоко вздохнул, набирая в грудь побольше воздуха…

– Не вздумай, – негромко произнес блондин. – Людей калечить не позволю.

– Не позволишь, так они нас сами покалечат. А девчонку ведьмакам не отдам, она мой друг, – огрызнулся Соловей, но свистеть не стал.

– Я уже понял. Уйти сам сможешь?

– Да было бы от кого. – Разбойник пренебрежительно фыркнул.

– Вот и уходи! – приказал мужчина, а затем обернулся ко мне и рявкнул: – В лодку прыгай!

Не раздумывая ни секунды, я развернулась и бросилась с причала, молясь про себя, чтобы не свалиться в воду.

Позади раздался злой рык Иванушки. Загудела в воздухе тяжелая цепь, но я уже изо всех сил вцепилась в борт раскачивающейся лодки, стараясь не вывалиться из нее. Обернулась.

Соловья уже и след простыл, лишь где-то промеж толпы разок мелькнула его богатая рубаха. А оба ведьмака бросились на мужчину. Быстро, слаженно, но…

Но блондин легко уклонился от летящей цепи Иванушки и будто играючи пропустил мимо себя Аленушку и ее сабли, полосовавшие воздух. После чего мощным ударом ноги сломал столбик, к которому была привязана лодка, и прыгнул ко мне. Удивительно, но лодка даже не дрогнула! Словно не взрослый мужчина в нее с разбега заскочил, а перышко спланировало.

Неуловимо быстрым рывком незнакомец выхватил нож и взмахнул им в воздухе. Сталь ярко блеснула. Клинок нацелился точнехонько на корму лодки… и тут наше плавучее суденышко дернуло! Да так сильно, что я не удержалась на ногах, бухнувшись на дно самым мягким местом. Казалось, у бедной лодочки внезапно появился мощный ямаховский мотор и с такой силой помчал нас вперед, что нос посудины задрался вверх.

Я осторожно, крепко держась за борта, села. Мы мчались с огромной скоростью, вспенивая воду и оставляя после себя бурлящий след. А колдун блондинистый как ни в чем не бывало все так же стоял, широко расставив ноги, и указывал ножом на корму. Вот он слегка повернул нож, и лодка послушно изменила курс, направляясь теперь прямо к рыбацким воротам!

– Эй, ты кто такой?! – не выдержав, спросила я.

– Финистом звать, – не оглядываясь, произнес он. – Сиди смирно.

Э-э, погодите, это какой такой Финист? Не Ясный сокол который, случайно?

Я ошарашенно моргнула.

Лежащий рядом посох надсадно кашлянул.

А на быстро отдаляющейся пристани тем временем царил полный хаос. Бегали люди, ярилась Аленушка, выкрикивая нам вслед какие-то угрозы. Иванушка, пытаясь последовать за нами в погоню, утопил лодку, которая не выдержала его тяжести. И теперь, вымокший до нитки, стоял и неотрывно наблюдал за нашим побегом.

Рыбацкие ворота приближались, и лодок вокруг становилось все больше. Однако, судя по всему, речная авария нам не грозила. Еще издалека заметив несущуюся посудину, простые люди старались отвернуть свои лодки прочь с нашего курса. Да и Финист искусно огибал замешкавшихся, так что к воротам мы подлетели, не снижая скорости. Еще немного – и свобода!

Внезапно я услышала громкий лязг, а затем увидела, что сверху начали опускаться ржавые прутья тяжелой решетки. Наверное, Василиса сообразила о возможном пути побега или у Аленушки был способ связаться с ней.

Решетка опускалась все ниже, но Финист и не думал замедляться. Наоборот, мне показалось, что лодка рванулась вперед еще сильнее. Мы неслись прямо на ворота, и я с ужасом представила, что останется от нас, если мы врежемся в стальные прутья.

– На дно! – коротко приказал Финист, обернувшись и взглядом оценивая расстояние до ворот. Рука с ножом все так же указывала на корму лодки.

Я бухнулась на дно и сжалась, стараясь сделаться маленькой-маленькой. Бессмертие, конечно, имеет свои плюсы, но успокаивал этот факт мало. Процесс превращения в лапшу наверняка дико болезненный, а Финист – ненормальный суицидник!

– Яр, он псих! – закричала я посоху.

Означенный псих неожиданно оказался рядом и крепко так вжал меня в борт. Лодка явно не была рассчитана на двух человек, отчего-то решивших одновременно прилечь на днище.

Решетка опускалась все быстрее.

– А-а-а-а!!! – не выдержав, заорала я, когда мы пронеслись под ржавыми прутьями.

В последний момент! Каким-то чудом они лишь вырвали изрядный кусок дерева из кормы. Решетка с тяжелым плеском перегородила рыбацкие ворота, однако перед нами уже расстилалось огромное зеркало озера.

Оценив мой растрепанно-перепуганный вид, Финист усмехнулся, хулигански подмигнул и подхватился на ноги. После чего движением ножа направил ставшую замедляться лодку в сторону берега.

– Он реально псих, – пожаловалась я посоху, приподнимаясь.

– Воздушные колдуны все такие, – подтвердил Яр. – Понаберутся от ветров всякого и буйствуют. Этот еще не из худших. Может, потому что ответственности больше. Все ж Финист с Источником Живого ветра связан, что в тучах грозовых скрыт. И нет туда хода ни человеку, ни зверю лесному. Лишь птица вольная до Источника того долететь может. Вот Финист и летает по небу соколом, коль придет ему в голову неспокойную такое желание.

– И то, что он оказался так вовремя рядом, пусть и с Соловьем за компанию, конечно же, совпадение, – вполголоса отметила я.

Посох ничего не ответил, лишь притушил свечение глазниц, показывая, что не время сейчас домыслами заниматься. Тем более что у нас появилась новая проблема: из-за поворота стены величаво выплывала большая боевая ладья. Причем, судя по активному движению на ней, посланная вслед за нами.

Я хмыкнула, понимая, что с такой скоростью, какую развила наша лодка, тяжелой ладье не равняться. Однако усмешка пропала сама собой, когда я увидела, как вдоль высокого борта выстраиваются…

Лучники?! Они что, стрелять по нам будут?! Василиса совсем с катушек съехала?! Думает, раз я бессмертная, можно нашпиговать меня палками?

Как оказалось – да. Следуя неслышимой отсюда команде, десяток лучников наложили стрелы, и воздух наполнился пронзительным свистом.

– Ложись! – закричала я и снова бросилась на дно лодки.

Однако Финист даже не обернулся. Не отрываясь от управления, он вскинул вверх левую руку, и внезапный порыв ветра поднял навстречу стрелам настоящую стену воды. Та, словно щит, отгородила нас, а затем схлынула вместе со всем, что в ней увязло. Новый взмах – и еще один вихрь заставил боевую ладью закачаться столь сильно, что те, кто на ней находился, не удержались на ногах. Один из лучников даже свалился за борт.

Наша же лодочка неуклонно приближалась к берегу и вскоре зашелестела днищем на мелководье.

– Быстрее, Марья, быстрее! Не с руки нам тут задерживаться! – поторопил Финист и первым выпрыгнул на сушу.

Схватив посох, я бросилась за ним, к видневшемуся впереди лесу. Направление выбрал Финист, а я просто бежала следом. Судя по уверенному виду, он знал, что делал.

– Сбежали, Яр? – на ходу спросила я.

– Еще нет, – мрачно отозвался тот. – Сейчас Кощею скажут, что ты где-то поблизости обретаешься, сядет он на Коня и вмиг тут окажется. Сама знаешь, в скорости с Конем Вещим разве что Сивка-Бурка поспорить может. А только на Сивке будет Василиса…

Я закусила губу. И верно, Кощеев Конь – то еще миленькое создание. Наполовину нежить, а наполовину богатырское средство передвижения. Обыскать прибрежный лес с его скоростью раз плюнуть, тем более что на своих двоих мы далеко и не уйдем. Конь нас легко догонит, а надеяться на то, что не выдаст, бессмысленно. Даже несмотря на наши прошлые приключения. Ныне не я его хозяйка, а самолично Кощей.

Так что, едва мы оказались в лесу и замедлили шаг, я обеспокоенно позвала:

– Финист! Финист, подожди! У нас, кажется, проблемка.

Тот остановился и вопросительно изогнул бровь, ожидая продолжения. Вкратце обрисовав грозящую опасность, я поблагодарила его за уже оказанную помощь и попросила:

– А теперь не мог бы ты открыть Тайную тропу до Лукоморья? Я буду тебе крайне обязана.

Однако Финист, к моему неприятному удивлению, отрицательно покачал головой:

– Увы. Не в моих силах подобное. Я с ветром дружен, могу соколом обернуться и одним взмахом крыльев четверть Руси перелететь. Могу ураган поднять, что деревья к земле пригнет. Но тропы Тайные мне неподвластны.

– Так что делать-то? – Я тоскливо огляделась, но ничего, кроме березок да осинок с елками, не увидела. – Кощей долго тянуть не будет. А спрятаться негде. Получается, весь этот побег – зря?

– Ну почему же зря? – не согласился Финист. – Мы по-другому сделаем. Есть, знаешь ли, тут неподалеку одна штуковина любопытная. С виду простая печь. Но только с виду. Волшебная она.

– Печь? – Я непонимающе посмотрела на него, а потом, озаренная догадкой, недоверчиво уточнила: – Погоди, это не Емелина Печка, случайно? Самоходная?

– Она самая, – подтвердил Финист и усмехнулся. – Только ездовые качества у нее оказались не ахти. Слухи ходили, Емеля жаловался, что на дороге да в поле еще куда ни шло, а как по лесам, так трясло печку немилосердно, и скорость такова, что шагом обогнать можно. Ну и поколдовал он над ней.

– Значит, Емеля тоже колдуном был? – деловито уточнила я. – С Источником или без?

– Да какой там Источник! – Финист махнул рукой. – Так, повезло дураку. Попалась ему щука волшебная, которую как раз твой батюшка сотворил. Только рыба – она и есть рыба, мозгов ни на грош. Сделала так, что печка Тайные тропы открывать умеет, но сама на старом месте остается. А кому захочется оказаться заместо родной деревни где-нибудь в царстве твоего батюшки, да еще без возможности вернуться обратно? Тем более печка обидчива оказалась, как баба сварливая. Чуть что не по ней, так и норовила Тропу в места пострашней открыть. Вот и бросил ее Емеля. А Печь неподалеку от Китежа обосновалась. Место-то людное, нет-нет да и находятся желающие к ней заглянуть. Вот как мы сейчас.

– А что там про страшные места? – с беспокойством уточнил Яр.

– Не стоит волноваться, – беспечно откликнулся Финист, похоже, совсем не удивившись говорящему посоху. – Главное, ей не перечить да говорить ласково, совсем уж в чащу непролазную или болото какое не выбросит. А в остальном нам все равно, куда перемещаться, главное, чтоб подальше отсюда. И там уж разойдемся. Вы своей дорогой пойдете, я – своей. Благо от Соловья беду отвел, пора и честь знать.

А вот, кстати, интересно, каким образом Финист оказался рядом с Соловьем так вовремя?

Я искоса посмотрела на блондина. Ведь без него мой побег вряд ли бы вообще состоялся. И если разбойник, судя по всему, часто наведывался в торговый город, чтобы заранее разузнать, кого из купцов обобрать можно, то Финист… с Финистом ясности не было. Неужели простое совпадение?

– Спасибо тебе за помощь, – поблагодарила я, прикидывая, как бы разузнать все получше. – А вы с Соловьем, значит, друзья хорошие? Часто встречаетесь?

– Не часто. – Блондин тряхнул головой и улыбнулся каким-то своим мыслям. – Но приятельствуем, это да. Так что, как напел мне ветер, что беда над Соловьем неминучая нависла, обернулся я соколом да полетел в Китеж.

Та-ак, вот теперь ситуация проясняться стала.

– Получается, беда неминучая со мной связана была, что ли? – задумчиво пробормотала я. – Ведь Соловей мне и без тебя постарался бы помочь, но против двух ведьмаков не выстоял бы.

– Получается, так, – подтвердил Финист спокойно. – Но все обошлось. Пока, во всяком случае.

– А как вы с Соловьем познакомились? Он же того, ну, разбойник вроде как, а ты на разбойника не похож.

Финист ухмыльнулся:

– То история забавная. Повстречались мы на самой границе Тридесятого и Тридевятого царств. Соловей там мзду брал с путников. Говорил, что это, мол, как его… – он нахмурился, вспоминая, – а! Консульский сбор, вот! Где слов-то таких чудных набрался?

Я постаралась не засмеяться. Чувствую, дай Соловью волю, он и полноценную таможню на Руси введет. С собственным прибытком, естественно.

– Ну а я страсть как не люблю, когда с меня сбор какой-то требуют, – продолжал между тем Финист. – В общем, повздорили мы. Засвистел Соловей, да только ветры-то мне подчиняются. Я и ответил. Погорячились мы тогда знатно, чего уж таить. Лесок один под корень смели да пару оврагов заровняли, пока выдохлись. Нам потом местные мужики спасибо говорили. У них и пашня ровная, и дрова на десять лет появились. А Соловей нормальным мужиком оказался, компанейским. А как в кости играет! – Финист завистливо вздохнул.

– Жульничает? – понятливо фыркнула я.

– Еще как, – подтвердил колдун. – Самозабвенно. Я тоже не без греха, что уж. Но супротив Соловья тяжко приходится… – Он неожиданно замолк и сбавил шаг.

Вглядевшись вперед, я увидела, что между деревьями что-то белеет, и на всякий случай шепотом уточнила:

– Печка?

– Она самая, – тихо подтвердил Финист и, посерьезнев, добавил: – Так, запомни, Марья, Печка, хоть оплаты за свои услуги не требует, путников всячески накормить пытается. И весьма настойчиво. Пирожки печет, сдобу разную, да только люди говорят, что странное печево это.

– Странное? – не поняла я.

– На организм влияет своеобразно, – пояснил он. – У кого видения начинаются, словно от грибков особых. Кто в ярость впадает, будто белены объелся. Временно, конечно, но на всякий случай лучше вообще ничего не есть. Ты, конечно, бессмертная, да и я не простой походник, но рисковать не будем. Не хватало еще животами маяться. Так что берем печево, не отказываемся, но ни крошки в рот, поняла?

Я кивнула, и мы вышли на небольшую поляну.

Печка была… печкой. Такой большой, когда-то тщательно выбеленной, с удобным лежаком и широким зевом темного горнила, закрытого неплотной заслонкой.

– А и кто там в гости пожаловал? Путник аль зверь лесной?

Неожиданно раздавшийся голос заставил меня вздрогнуть и остановиться, но Финист уверенным шагом приблизился и почтительно поклонился.

– Путники, матушка Печь. Идем по собственной надобности, да уж больно путь далек. Ни конца ни края не видно, уж ноги все посбивали.

– Так за чем дело стало? – ответила Печь. – Отдохните, люди добрые, да пирожков моих отведайте али печенья. Горячие, с пылу с жару. Хошь с рыбой, хошь с луком да яйцом, ну а коль желание будет, так и с вареньем справлю.

Я невольно сглотнула, так как пирожков захотелось неимоверно. Но, помня наказ Финиста, промолчала.

– Ох, и благодарствую, матушка Печь, – снова поклонился Финист. – Да не голодны мы сейчас. А вот с собой возьмем сдобу твою да благодарить будем искренне.

Тотчас перед горнилом прямо из воздуха появился большой противень, и чего на нем только не было! И пирожки, и ватрушки, и печенье сахарное! Одуряющий аромат горячей выпечки ударил в нос, и я шагнула вперед.

– Ну уважила, матушка, ну и мастерица! – восхищенно произнес Финист, осторожно беря несколько пирожков и опуская их в свою дорожную сумку. Да и я, поддержав его, с трудом, но запихнула пару печенюшек в кошель. – А не поможешь ли нам еще в одном деле?

– Это в каком же, мил-человек? – осведомилась Печь.

– А не пустишь ли нас на Тропу тайную? Слышал я, что можешь ты сотворить подобное.

Печка хмыкнула, но ничего не сказала. Молчание стало затягиваться.

– Уважаемая Печь, нам очень надо, – попросила и я.

– А попробуй, дева, спервоначалу пирожков моих, – вновь предложила Печь.

Но я твердо решила устоять перед вкусным искушением и вежливо отказалась:

– Обязательно. Чуть позже. Мы сейчас очень спешим…

– Отведайте. Уважьте чужой труд, – продолжала увещевания Печь и пригрозила: – Голодными на Тропу не пущу!

Вот дотошная, а!

Мысленно ругнувшись, я напомнила:

– Но мы не голодны…

– Вот и подождем, пока проголодаетесь! – отрезала та.

И только я собралась вновь начать уговоры, как…

– Стоя-ять! – громогласно донеслось с небес. – Вы! Оба!

Тотчас вскинув голову, я в панике увидела быстро приближающуюся точку. Конь! С Кощеем!

Опоздали!

– Печечка, миленькая, спрячь меня-я! – взвыла я, хватая проклятущие печеньки и запихивая сначала себе в рот, а затем и в рот несколько растерявшемуся от такого действа Финисту.

Правда, тот почти тотчас опомнился, ругнулся, сглотнул, чуть не поперхнувшись, и резко вскинул руку. Как раз в тот момент, когда копыта Коня сравнялись с ближайшей сосной.

Бум-м!

Прямо на моих глазах Конь впечатался в воздушный щит и со слегка обалдевшей мордой практически стек по нему на землю. Прямо вместе с папочкой, разодетым в знакомый черный черепастый доспех.

От столь эффектного зрелища теперь уже я едва не поперхнулась остатками печеньки. Весьма неплохой даже, кстати. Сладенькой. А затем закашлялась уже от грозного рыка Кощея:

– Немедля отдай мою дочь, ветрохвост пернатый! А ты, кирпичина старая, даже не вздумай Тропу ей открывать!

– Кирпичина?! – вмиг взвилась Печка. Из трубы ее пыхнула черная копоть, застилая воздух вокруг дымной гарью, а топка налилась жутковатым малиновым светом. – Я – старая кирпичина?! А ну вы, двое, марш внутрь! – скомандовала она.

Заслонка быстро отъехала в сторону, открывая узкий черный лаз.

В другое время мне бы, может, и страшновато было в него забираться, но сейчас, когда я видела, как Конь остервенело молотит копытами по щиту Финиста, а в руках Кощея наливается ядовито-зеленый шар, чтобы этот самый щит разнести…

Короче, нырнула я в Печку рыбкой, даже не задумываясь!

Следом за мной под очередной рассерженный вопль папули втиснулся Финист.

– Марья! Не смей! Я тебе запрещаю! – донеслось нам вслед, и заслонка захлопнулась.