Читать книгу Ледяной поцелуй страха - Наталья Калинина - Страница 2

Той ночью Полина долго не могла уснуть, ворочалась с боку на бок на неудобном жестком матрасе, то и дело взбивала тощую, словно похудевшую на изнурительной диете, подушку, пока на нее сердито не шикнула Настя:

– Хватит боксировать подушку, она тебе не груша!

Полина перевернулась на спину, закинула руки за голову и затихла. Если бы не эта задержка, ехали бы они сейчас в поезде. Ей всегда хорошо спалось в них: мерные покачивания и стук колес убаюкивали ее лучше всяких колыбельных. Думая о поездах, она вспомнила соседку по купе, рассказ которой дал ей идею для нового романа. Полина решила, что «спишет» один персонаж с той женщины. Только кто это будет и какую роль сыграет в повествовании, она еще не знала. Так нередко происходило: персонажи проявлялись в ее воображении постепенно, будто изображения на фотобумаге, открывались ей не сразу, иногда долго оставаясь безымянными, без профессий, без историй или, наоборот, без внешности, но уже со значимой ролью в сюжете. Полина ли придумывала им истории, или они сами «рассказывали» ей их, оставалось спорным вопросом. «Как тебе удается делать персонажей такими живыми?» – как-то спросила Настя. «Я просто пью с ними чай», – ответила Полина. Во время работы над каждой книгой она думала о героях как о настоящих людях, с их вкусами и привычками, пропускала через себя их переживания, давала им возможность проявлять себя в поступках, хоть частенько это и шло вразрез с уже придуманной линией поведения и ломало изначальный сюжет. А еще она «пила с ними чай»: представляла себе, о чем могли бы говорить герои за чашкой чая на кухне, хоть эти диалоги и не имели отношения к роману. Но, представляя себе эти «чаепития» между персонажами, она «подслушивала» их бытовые разговоры, «подглядывала» за их привычками, фиксировала жесты, мимику, тембр голосов, чтобы потом использовать в работе. Вот тот герой, оказывается, говорит быстро и тихо, когда волнуется. Этот, когда задумывается, трогает кончик носа указательным пальцем. А у этой героини волосы совсем не темные и жесткие, как Полина изначально написала, а мягкие светлые кудряшки, и на ее щеках появляются при улыбке ямочки. Значит, и характер, и диктуемые им поступки у героини будут другими. И хоть мама ворчит, что Полина выдуманной жизнью подменила себе настоящую, ей нравится это. Ей не скучно, ей всегда интересно. Только вот случился кризис – ну, с кем не бывает! Устала: шутка ли – написать за последние три года столько книг! Молодец Настя, нашла верное средство. Если бы не она…

Если бы не она, как сложилась бы ее, Полины, жизнь? Да по-другому бы сложилась, и не так хорошо, как хотелось. Некоторые моменты прошлого возникли в памяти так четко, будто все случилось вчера, и полынная горечь затопила сердце. Давно об этом не вспоминала, не думала, не страдала, не мучилась, просто смирилась с тем, что где-то внутри остался рубец, с которым она проживет всю жизнь, благополучную или не совсем – как судьба сложится. Но она поклялась себе, что этот рубец никак не будет влиять на ее счастье.

Полина перевернулась на бок и закрыла глаза. Чтобы избавиться от непрошеных воспоминаний, привычно стала думать о персонажах. Статский советник Василий Иннокентьевич Сибирский сажает свою двадцатилетнюю жену Елизавету Петровну на поезд в Петербурге. Молодая женщина путешествует в компании служанки Груши. Но поезд не доезжает до места назначения, его видят в последний раз на одной из промежуточных станций. А уже в наше время жители этого поселка начинают периодически видеть проносящийся без остановки мимо станции паровоз с пассажирскими вагонами. Тайну этого поезда пытается расследовать героиня уже современной линии, ни имя, ни внешность, ни профессию которой Полина еще не придумала. Она лишь успела написать, что однажды на глазах у современной девушки мимо станции пронесся со свистом и гудением старинный паровоз, в окно выглянула дама в шляпе и обронила что-то. Героиня в изумлении проводила состав взглядом, а затем бросилась к тому месту, куда предположительно упал некий предмет, и обнаружила возле рельса черную книжечку, оказавшуюся записной книжкой некой Елизаветы Петровны Сибирской.

Работать еще предстояло много: тайна старого паровоза оставалась для автора такой же загадкой, как и для пока безымянной героини романа. В одном из интервью Полина призналась, что практически никогда изначально не знает разгадок, расследование в романе ведет вместе с персонажами и зачастую развязку получает лишь тогда, когда дописывает историю почти до финала. Работать так, распутывая вместе с героями клубочек загадок, иногда вытягивая ошибочные нити, но в конечном результате находя ответы, было интересно, но вместе с тем и сложно. Куда проще писать по готовому, заранее продуманному плану! Некоторые коллеги Полины не садились за написание романа до тех пор, пока не расписывали его по эпизодам вплоть до финала. У нее же так работать не получалось, сюжет строился постепенно, как дом – по кирпичику. Пока не допишет предыдущий эпизод, не увидит следующего.

– Вставай, соня! – прокричал кто-то над самым ухом. Полина открыла глаза и увидела Настю, одетую в джинсы и рубашку. – Опоздаем на поезд!

– Уже утро? – сонно спросила Полина.

– Утро, утро, – торопливо подтвердила Настя, наклоняясь к своей брошенной на пол сумке. – Позавтракаем на вокзале. Не дай бог пропустим утренний поезд и застрянем надолго.

Полина наскоро умылась и переоделась в старые джинсы и футболку. Ей хотелось выпить утреннюю чашку чая здесь, а не на вокзале. Но из опасения пропустить поезд она не стала спорить с подругой, убрала в сумку пижаму и несессер с банными принадлежностями и объявила, что готова.

Коридор встретил их глубокой тишиной, словно никого больше в гостинице не было. Девушки спустились на первый этаж и увидели пустую стойку ресепшена.

– Хорошо, что плату с нас взяли вчера, а то пришлось бы ждать, – прокомментировала Полина, кладя ключ на стойку.

На улице оказалось так же безлюдно, как и в гостинице.

– Если бы не этот развевающийся на здании администрации флаг, ей-богу, подумала, что в поселке никто не живет, – сказала Настя, наводя объектив камеры на здание гостиницы.

– Фотографируешь на память?

– Ну а как же! Наверняка потом в каком-нибудь твоем романе всплывет этот эпизод с ночевкой, так вот мои снимки и пригодятся. Знаю я тебя! – весело откликнулась подруга.

– Пошли, а то и правда опоздаем на поезд. Нам еще ловить попутку.

Они пересекли площадь, обогнули памятник Ленину и… замерли на месте.

– Не поняла, – протянула Настя. – Здесь же вчера аллейка была! Или мы с другой стороны подошли?

– Кажется, с этой… – растерянно ответила Полина, глядя на земляную неровную дорогу вместо асфальтированной.

– В темноте приняли землю за асфальт?

– Сомнительно. Дорога была освещена.

– Ну… вон фонарь, – кивнула Настя на деревянный столб с подвешенной к нему огромной лампочкой под конусовидным «абажуром». Подобные фонари стояли когда-то и в поселке, откуда были родом родители Полины, а потом их сменили на более современные.

– Будем считать, что ночью асфальтированная аллейка нам померещилась. Другого объяснения не нахожу. Идем! – скомандовала Полина, подхватывая сумку.

Какое-то время они шли в полной тишине, нарушаемой лишь шорохом шагов. Звук выходил сухой и трескучий, будто ступали они по хворосту. Разговаривать не хотелось из-за оттягивающей руки ноши (Полина в какой раз пожалела, что не взяла в дорогу чемодан на колесиках) и из-за духоты. Еще вчера воздух дышал прохладой после прошедших дождей, и в нем витали горьковатые запахи приближающейся осени, а сегодня казался раскаленным, как в печи. Аномально жаркий день для второй половины августа.

– Такое ощущение, будто тут засуха стоит с самого начала лета, – сказала вслух Настя то, о чем мгновением раньше подумала Полина. – Сколько, думаешь, километров отсюда до поселка твоих родителей?

– Судя по тому, что мы не проехали на маршрутке и получаса, не так уж далеко.

– Может так быть, что дождь обошел стороной это место?

– Все может быть, Настя, но мне, если честно, как-то все равно, был ли тут дождь или нет.

– А еще писательница! – усмехнулась подруга. – Мне кажется, тебя такие детали должны интересовать. Это же можно целый сюжет развернуть!

– В данный момент меня интересует, как скоро мы сумеем поймать попутку. А атмосферные осадки пусть интересуют местных жителей.

– Какая ты…

– Слушай, мы здесь точно проходили? – перебила Полина, указывая на безбрежное поле с высокой зеленой травой, в которое вдруг уперлась дорога.

– Сомневаюсь, – пробормотала Настя. – Мы шли мимо какой-то постройки, потом мимо дворов. А поле я не припомню.

– Вот и я о том же!

– Заблудились?

– Мне с самого начала казалось, что это не та дорога.

– Но другой и не было, – развела руками Настя.

– Мы просто не стали ее искать.

– Поворачиваем назад?

– А что остается делать.

– Погоди, – остановила Полину Настя. – Дай пару кадров сделаю. Красиво ведь! Не поле, а море.

– Кстати, тебе трава не кажется излишне зеленой?

– В смысле?

– Мы же говорили о том, что тут, похоже, не было дождей. При долгой засушливой погоде трава точно бы пожухла.

– Ну… Может, дожди и шли, но вода впиталась в землю.

– В родительском поселке не впиталась, а тут – да.

– Может, земля тут не такая глинистая! Вот привязалась, – усмехнулась Настя, расчехляя камеру.

– Так я же писательница! Сама сказала, что такие нестыковки должны привлекать мое внимание. Ладно, фотографируй все, что тебе нужно, и пошли. А то до вечера не уедем.

– Встань вон туда! – попросила подруга, указывая рукой на поле. – А лучше сядь. Попозируй. Будут новые фотографии под выход твоей новинки.

– Ну, чем-чем, свежими снимками я всегда обеспечена благодаря подруге-фотографу, – откликнулась Полина, усаживаясь на кромке поля. – Иногда даже не знаю, кто я на самом деле – писательница или модель?

– Внешность у тебя практически модельная. Можно и на подиум выпускать.

– Один раз выпустили, – мрачно обронила Полина, припоминая тот случай, когда она участвовала в одном показе. Молодой модельер сделал ставку не столько на свои «шедевры моды», сколько на известные лица моделей и пригласил не профессиональных манекенщиц, а известных в других областях девушек: ведущих телешоу, актрис сериалов, певиц, журналисток и писательниц. Полине позвонили из пиар-отдела издательства с предложением лишний раз «засветить имя», так как репортаж о показе с краткими биографическими справками «моделей» должен был потом выйти в глянцевом журнале. Она согласилась скорее из любопытства, чем рассчитывая таким образом повысить продажи книг. И все бы ничего, если бы Полина, во время репетиции уверенно ходившая по подиуму на высоченных каблуках, не оступилась во время показа, не запуталась в длинной хламиде, напоминавшей не столько платье, сколько сшитую тунику из двух простыней в диких цветных разводах, и не растянулась бы на подиуме под вспышками фотокамер. Тогда она поднялась, конечно, и продолжила свой путь с улыбкой, но в журнале так и напечатали тот кадр, когда она поднималась с колен. «Засветилась на карачках, прорекламировала, называется, книгу пятой точкой», – ворчала потом Полина, в то время как Настя, разглядывая снимок в журнале, не могла унять хохота. «Даже скан странички нигде не вывесишь! А ведь собиралась похвалиться тем, что впервые в жизни приняла участие в показе! Ну и как тут быть? Мало того, что в простыню дикой расцветки завернута, так еще и стою в такой негламурной позе. Забыть и не вспоминать!» – «Да нет же, наоборот! – возразила уже серьезно Настя. – Размести! Пусть все знают, если ты падаешь, то тут же встаешь и идешь вперед! А красивых фотографий я тебе сколько угодно сделаю». Полина тогда так и сделала: разместила с собственными шутливыми комментариями скан журнальной страницы в блоге. Но сама все же тот случай вспоминать не любила.

– Ну все, отлично! – сказала Настя, опуская камеру. – Пошли!

– Погоди, покажи, что вышло, – попросила Полина, зная, что подруга не любит показывать отснятый материал на камере, но все же иногда по ее просьбе демонстрирует пару-тройку кадров.

– Потом, дома, – заартачилась Настя.

– Пожалуйста…

– Ну ладно, – вздохнула подруга, нажимая на кнопку. – Смотри. Чудо как хорошо вышла!

Она пролистала несколько снимков и уже собралась было зачехлить камеру, как Полина вдруг воскликнула:

– Погоди! Покажи предыдущий кадр.

– Потом, Поль. Дома все рассмотришь. Хорошо вышла и…

– Я не об этом! Вернись и сама все увидишь!

– Пожалуйста… Ой! Что это? – нахмурилась Настя, увеличивая кадр. Они обе склонились над камерой, а затем испуганно перевели взгляды на поле и обратно на камеру.

– Откуда эти люди?.. – прошептала Настя.

В кадре, помимо сидевшей в траве и беспечно улыбающейся Полины оказалось еще несколько фигур мужчин и женщин, косящих траву. Одна из фигур развернулась к объективу лицом. Настя увеличила кадр, чтобы разглядеть лучше человека, и чуть не выронила камеру.

– Страшный какой…

Худой, как обтянутый кожей скелет, мужчина в оборванной рубахе и надвинутой на лоб соломенной шляпе улыбался им жуткой, похожей на оскал, улыбкой. Коса в его руке лишь усугубляла ассоциации со смертью.

– Как это вышло? – пробормотала испуганно Настя. – В поле, когда я тебя снимала, никого не было! Я не видела их ни простым глазом, ни через камеру.

– Не нравится мне все это. Пошли отсюда скорее! – позвала Полина, подхватила свою сумку и торопливо направилась в сторону поселка.

– Слушай, может, удалить эту фотографию? Зачем нам такая жуть? – спросила, нагоняя ее, Настя.

– Оставь пока. Дома еще раз посмотрим.

– А ты как это объяснишь? Ты же мистику всякую пишешь!

– Не знаю, Настя, – несколько раздраженно ответила Полина, шагая так быстро, будто готовясь в любой момент перейти на бег.

– Если бы это произошло в твоей книге, ты бы дала объяснение.

– Настя, мы не в моем романе. Давай, поторопись. Господи, эта дорога какая-то бесконечная! Мне кажется, мы уже давно должны были прийти.

Дорога и в самом деле словно удлинилась. Они шли и шли по рассохшейся земле вдоль редких деревьев, которые казались декорациями из-за того, что ветер совсем не шевелил листву, в тишине, нарушаемой лишь их репликами.

– Опять заблудились?

– Не думаю. Вон стоптанный башмак валяется, мы точно мимо него проходили.

– Как некстати сломалась эта чертова маршрутка! Знаешь, я уже жалею, что мы вообще ушли с дороги, лучше бы остались ночевать там. Глядишь, уже бы поймали попутку.

– Полина, не паникуй. Включишь это маленькое приключение потом в книгу.

– С фотографией-иллюстрацией…

– А то! Вон, кстати, памятник показался! Сейчас найдем ту аллейку, по которой вчера пришли, и выйдем к дороге.

– А вон мужчина с мальчиком! – обрадовалась Полина. – Как его зовут, Андрей?..

– Мужчину? Да, – ответила Настя и закричала: – Андрей! Доброе утро!

– Здравствуйте, – тоже издалека, но более сдержанно поздоровалась Полина, хоть про себя обрадовалась этой встрече. Они с Настей уже не одни. Мужчина – это защита и сила.

* * *

Проспали. Почему-то не прозвонил будильник, и вместо желаемых семи утра Андрей открыл глаза в половине десятого. Сын спал рядом, разметавшись на кровати так, что для отца оставался лишь узкий край. При взгляде на спящего ребенка раздражение из-за позднего подъема будто рукой сняло. Андрей улыбнулся и тихонько встал, решив разбудить сына после того, как примет душ. Но когда он вернулся обратно в комнату, застал Никитку уже сидящим на кровати и сонно трущим кулачками глаза.

– А где девочка? – спросил сын.

– Какая девочка?

Никита обвел взглядом комнату и ответил:

– Ну, та, которая обещала игрушку.

– Никита, тебе приснился сон. Никакой девочки тут нет.

– Нет, была! – неожиданно с нажимом произнес сын и захныкал. Андрей вздохнул и присел рядом с ним на кровати: иногда Никита со сна начинал капризничать, путая приснившееся с реальностью.

– Она сказала, что пойдет за игрушкой, и ушла. Вон туда, – указал сын на входную дверь. – Я сказал, что хочу машинку! Красный джип.

– Хорошо, – сдался Андрей. – Давай вначале умоемся, почистим зубы, а затем пойдем вниз и поищем ту девочку. А если не найдем, машинку тебе куплю я. Красный джип. Договорились?

Сын неопределенно мотнул головой, слез с кровати и нехотя поплелся в ванную.

Четверть часа спустя Андрей запер номер и, перекидывая через плечо ремень дорожной сумки, подумал, что надо бы постучать к девушкам, раз им тоже на поезд в столицу. Он бы так и сделал, если бы вспомнил, в какой комнате они остановились. При дневном свете коридор показался ему совершенно другим – гораздо длинней, с рядом одинаковых дверей. Кажется, номер девушек был возле лестницы, но вот незадача: таких выходов на площадке оказалось несколько. Теперь понятно, почему администратор попросила другую служащую сопроводить их. Андрей повертелся на месте, думая, в какую сторону отправиться, и решил, что все лестницы наверняка ведут в холл.

– Пошли, чемпион! – скомандовал он сыну, и тот послушно направился за ним.

Он ошибся: лестница, похожая на вчерашнюю, привела к запертой двери. Андрей подергал ручку, но безуспешно. Ничего не оставалось, как вернуться и выбрать другой выход. На этот раз путь привел их к узкой площадке и двери, за которой оказалось помещение со швабрами, ведрами и развешенными на крючках синими халатами.

– Опять не туда, – обронил раздраженно Андрей. Благо, Никитка не капризничает, послушно поднимается-спускается за ним следом. Спросить бы у кого дорогу, но, как нарочно, гостиница словно вымерла. В следующий раз они попали в помещение, оказавшееся столовой. В большом зале в два ряда наискосок выстроились квадратные столы, покрытые клеенчатыми скатертями. Часть столов была сервирована, часть – еще нет. В воздухе витали запахи еды: кофе и выпечки. Уютно, но что-то все же не так. Что – Андрей понял не сразу, только когда рядом раздался голосок его сына, прозвучавший в тишине слишком громко:

– Пап, я есть хочу!

Тишина! Вот что тут было не так. Общественные столовые обычно наполнены характерными шумами: звоном столовых приборов и посуды, голосами обслуживающего персонала. Здесь же царили тишина и безлюдность.

– Эй, здесь есть кто? – спросил Андрей. И его низкий голос, отразившись от голых стен и мраморного пола, прозвучал неожиданно звонко.

– Ребенок есть хочет! Есть здесь кто?

Молчание. Андрей подождал в надежде, что кто-нибудь к ним выйдет с кухни, и потерял терпение.

– Никита, мы позавтракаем на вокзале.

– Ну пап, – заканючил так не вовремя сын.

– Потом, потом, – пробормотал он, уводя сына за руку. Не нравилась ему эта безлюдность. Не нравилась, и все тут.

Из столовой вело два коридора: один – к той лестнице, по которой они сюда спустились, второй – к мраморному бюсту Ленина и стоявшим по его бокам в почетном карауле двум пальмам в кадках. Андрей решил не возвращаться к лестнице, дошел до бюста и открыл прячущуюся за одной из пальм дверь. Наконец-то они оказались в холле!

Здесь оказалась та же безлюдность и тишина, что и во всем отеле. Андрей немного подождал возле стойки ресепшена, но, убедившись, что никто на его зов выходить не собирается, просто положил ключ рядом с уже лежащим на стойке и направился к выходу. На улице его и окликнули девушки.

– Как хорошо, что мы вас встретили! – улыбаясь, сказала рыжая – яркая, приветливая, летняя. Вторая девушка поприветствовала его более сдержанно. Снежная королева, несмотря на загар. Лето и зима – вот кто они, две подруги.

– Приятно, когда тебя встречают с таким радушием, – не удержался он от безобидной шпильки, которую смягчил улыбкой.

– Здрасьте, – поздоровался серьезно, как маленький мужчина, Никита.

– Здравствуй, хороший! – откликнулась тут же рыжая, улыбаясь так ласково, будто мальчик ей был родным. Блондинка же ограничилась чуть отстраненным «Здравствуй».

– Мы заблудились! – объявила Анастасия.

– Мы тоже, – признался Андрей. – В гостинице. Ну что ж, пойдем вместе! Так даже лучше.

Он направился к памятнику, откуда, как помнил, вела аллейка, но его вдруг окликнула блондинка:

– Андрей! Мы только что оттуда. Эта дорога ведет в поле.

– В какое поле? – не понял он. И тут увидел, что дорога была совсем не похожа на вчерашнюю.

– Позвольте, а где аллейка?

Девушки между собой переглянулись, и Настя после некоторой заминки ответила:

– Мы тоже удивились, не увидев ее. Значит, вы тоже считаете, что ночью мы пришли с этой стороны?

– Считаю, но уже сомневаюсь. Не могли же за ночь снять с дороги асфальт?

– Эта дорога ведет в поле. Мы проверили. Можем даже показать фотографии-доказательства.

– Верю, верю. Ну что ж, поищем другой путь. А еще лучше, если поступим вот так…

Он достал мобильный телефон с тем, чтобы войти в Интернет и посмотреть карту. Но оказалось, что связи в этом месте нет.

– Печально. Придется искать путь самим. Хотя можем спросить у местных.

– Мы пока не встретили ни одного местного, – сказала рыжая. – Только вот…

И, смутившись, осеклась.

– Что? Договаривайте, – потребовал Андрей, который не любил недосказанности.

– Это пустяк… Не имеет никакого отношения, но… В общем, вот, – решилась девушка, расчехлила висевшую на шее камеру, включила ее и показала Андрею.

– Я снимала мою подругу. В поле точно никого не было. А на снимке сами видите, что вышло.

– Хм… Занятно. Теперь понимаю, почему вы так обрадовались нашему с Никитой появлению. Напугались?

– Да, – ответила вдруг молчаливая блондинка. Ответила серьезно, без смущения, глядя Андрею прямо в глаза. И он неожиданно почувствовал нечто похожее на симпатию к ней, просто потому, что она, с виду холодная «девушка-зима», так просто, без жеманства, призналась в своем страхе.

– Меня такие вещи пугают, – продолжила она без тени кокетства. – Давайте найдем поскорее дорогу, иначе опоздаем не только на утренний, но и на послеобеденный поезд.

– Ваши сумки тяжелые? Может, оставим их в отеле, найдем правильную дорогу и вернемся?

– Сумки тяжелые, но не настолько, чтобы терять из-за них время, – без улыбки ответила Полина, в то время как ее подруга клацала кнопками мобильного телефона. – О нас не беспокойтесь. Ваш мальчик выдержит дорогу?

– Никита, выдержишь? – весело спросил Андрей, которому понравилось то, что девушка проявила заботу о его сыне.

– Выдержу! – та серьезная торжественность, с которой ответил Никитка, вызвала улыбки у троих.

– Совсем нет связи, – невпопад заметила рыжая, отрываясь от телефона, и вздохнула с таким огорчением, будто дозвониться до кого-то для нее было вопросом жизни и смерти. Но, убрав телефон в карман, уже с улыбкой на губах предложила попробовать другой путь.

– Ерунда какая-то, – сердито произнес Андрей почти час спустя, после того как они, пропетляв между полуразрушенных бараков и обогнув очередное широкое поле, вновь пришли в поселок прямиком к гостинице, только не к фасаду, а с тыла. Девушки притихли, то ли удрученные тем, что опять потерпели неудачу, то ли чувствуя вину за неверно выбранный путь.

– Все дороги ведут в Рим, – вздохнул Андрей.

От этого его замечания Настя вдруг вздрогнула и посмотрела на него так, словно он произнес пророческие слова.

– Не беспокойтесь, мы обязательно найдем отсюда выход, – поторопился успокоить ее он. Рыжая улыбнулась растерянно, словно не его словам, а своим мыслям. Похоже, есть у девчушки свой секрет, вон и подруга посмотрела на нее с ей понятным значением.

– Па-ап, я есть хочу! – заканючил сын, который до этого мужественно вытерпел весь путь.

– Андрей, давайте сделаем паузу, накормим ребенка и сами перекусим, а потом продолжим поиски выхода, – сказала Полина.

– Здесь есть столовая, – согласился он. Никитка, услышав, что его сейчас поведут завтракать, повеселел и прекратил капризничать.

Когда они поднимались на крыльцо, за их спинами раздался громкий рассерженный голос:

– Черт знает что!

К гостинице быстрым шагом направлялся Геннадий Стояков. Одет молодой человек был, как и вчера, в деловой костюм, только вид у бизнесмена оказался не такой безупречный: темно-вишневый галстук выбился из-под пиджака и свесился мятой тряпочкой набок, напоминая высунутый в жару язык огромного пса, брюки, как и туфли, были заляпаны свежей грязью. Геннадий раздраженно провел рукавом по лбу, стирая капли пота, и поставил прямо на землю свой багаж.

– В какой стороне дорога? – тем же рассерженным тоном спросил он.

– Сами ищем, – ответил Андрей, усмехаясь. Отчего-то ему сделалось смешно, хоть ситуация совершенно не располагала к веселью. Но, похоже, они попали, как герои американского триллера, в переплет. Это же придумать надо – не суметь выйти из маленького поселка. К месту или не к месту вспомнилась фраза из народного фольклора: «леший водит». Будто и точно их леший водит кругами, хоть и не по лесу, а по окрестностям.

– Черт знает что, – повторил Геннадий, вновь вытирая мокрый лоб.

– Похоже, черт как раз и знает, что происходит, – заметил Андрей. – Пойдемте с нами завтракать.

– Какое «завтракать»?! Я сегодня до обеда должен быть в Москве! У меня встреча назначена! Мало того, что сломалась эта консервная банка, мало того, что к дороге выйти не могу, так еще и мобильный не ловит! А вы – «завтракать»! Как вы можете так спокойно об этом говорить?!

– А что еще остается делать? – пожал плечами Андрей. – Послушайте совета: позавтракайте. На голодный желудок проблемы кажутся в сотню раз больше. Вот увидите, поедим и найдем выход. Мы тоже, как и вы, блуждаем и жаждем отсюда выбраться.

– Ну, хорошо, – сдался молодой человек. – Где можно поесть?

– В столовой. Правда, персонала я не дождался, но свежей едой там пахло вполне аппетитно. Можно еще позавтракать тем, что предлагают мини-бары. В нашем номере такой был.

– Мини-бары обычно предлагают алкоголь и орешки, – усмехнулся Геннадий. – Вряд ли там найдется что-то для детского питания.

– Тогда идем в столовую, – вмешалась Полина. – И плотно завтракаем. Похоже, это приключение так быстро, как нам хотелось, не закончится.