Читать книгу Мой дом – моя крепость - Наталья Козлова - Страница 3

В кепчонке кургузой

И в цыпках – все ноги,

Я исходил здесь все пляжи,

Потрогал на ощупь босыми пятками

Здешние сермяжные дороги,

Кепчонку снесло ветродувом,

Башка погрузилась в грусть…

За что мне эти мили морские,

За которыми я мирно плетусь?..

И вдруг остановка,

Словно необитаемый остров,

В ногах непостижимый груз, —

Неужели, – это проспект Лаперуза,

И на губах – вишневый вкус…

За кормой – волн стеклянный

Звон

И шторма вой…

Куда же дальше? —

На кордон Гудзон,

Или же все-таки дальше домой?..

Домой… домой… домой…

Темнота ставнями

Прикрыла окна, —

В доме деревенском

Пахнет теплым молоком,

И пот выступает на лбу.

Поздняя осень балует теплом,

И не напишешь на нее

Кляузную жалобу.

В деревенском доме

Скрипят полы, —

Половицы

Музыкально дышат,

И слышится

В этих звуках,

Как поют дрозды

И другие волостные

Голосистые птицы.

В доме голоса разные, —

Они входят в вечерний унисон.

Тишина, как металл плавится,

Для нее температура хорошая нужна.

Потолок и стены

Все те же,

Что были с самого утра,

Но если свои впечатления

Расширить вглубь,

То потолок белоснежный

Вдруг отдает голубизной,

А стеновые обои растрескиваются

В глупые голубиные лапки.

По полу бродят трещины

И создают уют

Вечерних картин.

Свет засыпает

В моих глазах,

В светильниках замерзает

Осенняя мгла

До утра, до самого утра…

Тени неистовые по

Потолку снуют,

Потом стекают

На белые стены,

Нет во мне сожалений…

Есть фора у меня

В минут пять,

Чтоб теням потолочным

На пол упасть.

Тогда же где мне ходить

Со своим воздушным отдыхом,

Вести простые беседы, —

Но раскрываются от напора ветра

Оконные блаженные занавески, —

Воздух врывается

Из ближайшего океана,

То ли с Тихого,

То ли с Атлантического…

В полкомнаты гостиной

И единственной

Стоит холодильник «ЗИЛ» —

Деревенский мажордом, —

Поэзия российского автопрома.

И в самом бестолковом случае —

Есть определенный смысл, —

Такова патриархальная деревенская жизнь.

Холодно, – надень мои

Носочки, миленький,

Женщиной пахнут эти носочки,

Они же постираны…

Женский запах невозможно выстирать

И выветрить, – негоже свою жену кадрить.

На полах – персидский залив, —

Они все коврами залиты,

И по ним – российские прелести

Деревенского весеннего света.

Поиски настроения в деревенском доме —

Это здорово, – и в сердца пойме

Разливается ощущение счастья, —

Жив все же я, —

И не напрасно…

Дом – деревенская сказка, —

И все присказки обязательно в нем.

Счастливый дом, счастливый дом…

А за окном —

Дождливая весна,

Две недели нас дождь приглашает в гости…

Нельзя отказаться, —

Дождик хороший.

Дом всепогодный,

Я украшаю его своим весельем, —

Мы вместе с ним – весенние.

В тишину я сегодня гляжу,

Тишину своим взглядом глажу,

Надышаться такой тишиной не могу, —

Я у времени в плену…

Тишина сегодня немногословна

Всего лишь, два – три птичьих слова

И собачьего лая протяжный словарь…

Я в этом утре отдыхаю,

И, как бывало, в деревенскую старь

Струны утренней кобзы

Перебирает никольский седой кобзарь…

Темнота морем отхлынула,

Обнажились небесные берега,

И я нахожу на них

Четыре праведных слова

Для своего рассветного стиха…

1.

В розовом солнечном тумане

Рассыпают птичьи перья в голубизне

Добродушные утренние облака.

На одном дыхании они расцветают…

2.

Птицы свои голоса промывают

От ночного молчаливого обмана, —

Теперь они торопятся рассказать правду

Своих ночных снов.

Скоро они встанут на крыло

И по счастливому утру полетают…

3.

Желтым антоновским бочком

Наливаются ароматом осени

Всевозможные духовные кушанья, —

Они готовы прямо залечь

Под небосвода под

Раскаляющейся осенней печки…

4.

Благодать воскресная

От моего скита до малой

Семеновской речки…

Под каждой сосной —

Свой смолистый озон.

Солнце над каждой сосной

Иное…

Я забредаю в лесной дом,

И находят меня голоса птичьи.

Чувствую себя живой песчинкой,

В этом утреннем тумане

Со вкусом разнотравного меда.

Как прекрасны эти лесные походы, —

В них душа привольно отдыхает.

Я – в центре внимания

Природы молчания.

Я скромно дышу —

И каждый вдох – отчаяние,

Как я природу могу спугнуть, —

Я выбираю самый длинный путь

От своего отчаяния

До желания уснуть

В этом природном бесконечном ложе.

Триптих бытия —

Ветерок по коже,

Синева небес,

И все ничтожно,

Когда рядом с тобой

Венценосный шишкинский лес…

Не идет мой день нарасхват…

Приторможены мои спринтерские реакции,

Да и не радуют мой зоркий взгляд

Окружающие духовные субстанции…

Закисает сердце в срочной сутолоке,

Мышцы, которыми я произвожу движения

Скручивают в жгут набежавшие судороги.

Ближе к ста градусам температура

Моего активного рвения

В совершенно никуда…

В плехановском лесничестве

На полянах в молодняке

После пожарища

Лиловеют цветы кипрея, —

А по-русски, просто иван-чая.

На некогда траурных пожарищах,

Как знак памяти и согласия,

Иван-чай предупреждающе

Надрывно пламенеет.

И по этому жаркому пламени

От высоких облаков

Тени прохладные плавают.

Я стою в неуверенности своих шагов,

Застыли они в глубине веков

Моих дневных воспоминаний.

Птица летит над моей головой, —

Испуганный дятел несет ласку зубастую

На ближайший куриный праздник.

Маленький бегемотик

Сидит на своем животе, —

Задних ножек не видно, —

Они еще не совсем доношены,

Похож на жабренка без ушей.

Окрест – в лунном янтаре —

Желтеет деревенский крест,

Вечер вспотел от дождя

И чувствует себя прекрасно.

Птицы дождались меня, —

Разминают голоса свои опрятно,

Словно какой – то договор

Заключен между нами,

Я только – на двор,

А они уже поют стихами.

Не участвует моя собака в диалогах,

У нее свой уверенный монолог, —

Прекрасная лунная рапсодия.

Все взвешено в деревенском времени,

Даже улыбка Арсении

Пытается показаться на моих глазах,

И все в округе растения

Ждут солнца дневного в небесах.

Плющ в постоянном движении

Пытается свой рост разогнать,

Знать, есть и у него предназначение:

За лето на небеса себя загнать, —

И оттуда потешно выглядывать.

Окрест, – потоки машин в темноту,

Которая их потихонечку съест

И не моргнет своим карим глазом,

Любит она на ночных дорогах чистоту

И не выносит свет светодиодных фар.

Окрест – теплое насиженное местечко:

Плетень, завалинка, крылечко,

Как это хочется подольше длить

И радовать свое сердечко.

У деревенской тишины свои маршруты —

Даже и ей хочется погулять

И всем непременно рассказать,

Где у нее любимые закутки.

Окрест – плавное течение жизни,

Жалко, перевелись толковые гармонисты,

Если только приедут туристы

И заведут свои безжалостные транзисторы, —

Но в них – не музыка деревенской России.

Окрест – это уже не место крестное,

Окрестности живут на небесах,

Окрестности среди небес, —

Насущный хлеб, насущный хлеб…