Читать книгу Дар тишины - Наталья Лайдинен - Страница 62

Змеиный блеск изгибов темной Влтавы,

Волшебный камень, плавкий самоцвет!

Сияет Крумлов в серебре оправы,

Поет река о вечной смене лет.

Не развести сплетенные объятья,

Врастают в скалы крыши и сады.

Свет мудрости с собой хочу забрать я

Как талисман неведомой звезды.

Пять лепестков исчезнувшего рода,

Видение среди холмов, быстрин…

Текучесть вод и горная порода,

Глаза любви – зеленый влтавин.

В кольце реки, в ее объятье круглом,

Лучи и корни связаны узлом,

Замедлив время, дремлет чешский

                                                           Крумлов,

Скрыв под собой загадочный разлом.

Удары лет угрюмо держат стены,

Удел базальта – помнить и хранить…

Темно-зеленый таинства оттенок

Морской стихии двойственной сродни.

По переулкам – проблеск Анабеллы,

Ведуньи, что давным-давно мертва,

Или душа несчастной Пани Белой

Скитается у траурного рва?..

Протяжный звон нисходит с колокольни,

Латран глядится в глубину веков…

Фамильный герб тревогу успокоит

Созвездьем розы – пястью лепестков.

Трудные встречи – в памяти, на бумаге,

Стрелки часов солнцу указывают восток;

Острая боль – исступление пытки в Праге,

Среди мрачных замков, застывших фигур,

                                                                мостов.

Посмотри на пляску собора Святого Вита:

Взмыл в экстазе башен, черным объят

                                                                огнем,

В синагоге спрятан обугленной Торы

                                                               свиток,

Вся история мира страданьем зашита в нем.

А на кладбище камни перемешались, кости,

Здесь за выход к небу долгую дань берут…

И над всем царит, раскаляясь, осень —

Торжество столетий над зыбким дождем

                                                                 минут.

Их в страшные годы разлук не снесли,

Не бросили псам на закланье:

Зубами дракона растут из земли

Еврейские скорбные камни.

Истертых надгробий недвижимый лес

В сияющем золоте Праги:

Из окон окрестных видны – и с небес

Тяжелые памяти флаги.

Свидетели мертвых несут имена,

Смыкают ряды в обороне…

И пробирает насквозь тишина,

Как будто нас тоже хоронит.

Город-порог. Здесь звучат голоса

Тех, кого нет, кто нас слышит и видит,

Смертному телу – в земле угасать,

Пленникам духа – страдать в пирамиде.

Тысяча стен как немой приговор

Всем, кому прошлое в будущем снится,

К небу восходит монашеский хор,

Жертвенный стон забирает гробница.

Ночью мерещится призраков рой,

Алчущих в мире неведомой дани…

Город-прощанье, престол над горой,

Призма ошибок и оправданий.

Сквозь разноцветье ветреной листвы

Смотрю на мир из облачного сада:

Спускаются по грани синевы

Насельники невидимого града.

Внизу – веселье, шум и суета,

Доносятся обрывки песен, фразы…

А я искусным делом занята:

Ищу того, кто жизнью мне обязан,

И до поры дразню ручного льва

Моей мечты и памяти старинной,

Пусть не спеша размелют жернова

Историю судьбы, дороги длинной.

Всех осязаю, вижу с высоты,

Времен и вод мне дорого движенье…

Безмолвны стражи – темные мосты,

И от свиданий головокруженье.

Кто не забыт, тем позор иль слава,

Живут легенды среди людей,

И лес, летящий над плавной Влтавой,

Стройней готических площадей,

Причуды камня сложней барокко,

Рокочет ветер, гром далеко…

В узорных кронах виньетки окон —

Природы позднее рококо!

К лицу деревьям камзол карминный,

Туман, скользящий среди вершин,

Тропой отмечен проход Марины,

Ей вечный памятник – Петршин.

Не нужно быть страстотерпцем, магом,

Кресты чужие в веках влачить, —

Дыши восторгом, пари над Прагой,

Ищи под небом ее ключи.

Пока звенят мечами, латами,

Открыты раны у земли,

Она обагрена гранатами,

Как будто ангел кровь пролил;

Струилась, становилась каменной

Среди богемского песка, —

Во тьме горят осколки пламени,

Оброненные свысока.

От Грузии повеет теплой грустью

И близостью… Вершины гор парят,

Нисходит ночь, кадит туманом густо,

По морю звезды бродят наугад.

Во тьме сияет золото Колхиды —

Природы изобильное руно.

Прощаются печали и обиды,

Жить на земле в любви заведено.

 Сок виноградный закипает в лозах,

– Певуча кровь Давида и Тамар! —

 И рвется к небу восхищенья возглас,

 Благословенье за бесценный дар.

Живет народ, и дух его бесстрашен,

А справедливость – высший приговор,

Под сводами неколебимых башен,

В сверкающем кольце Кавказских гор.

Шлифуют время воды Мулахуры,

Сползают вниз, темнеют ледники,

Стоят в дозоре строгие фигуры,

От них тревоги мира далеки.

Свидетели столетий, воины-сваны

Отцовское наследство сберегли…

Земля излечит отчужденья раны —

Хранители стеной в нее вросли.

Сванетия! Осколок хрусталя

Среди зубцов заоблачной короны.

Архангелы тебе благоволят,

Разбойники не потревожат схроны.

Сванетия! Сокровищница сил,

Орлиный стан и заповедник зодчих,

Кто этот край с восторгом сотворил,

Чеканит судьбы истовей и зорче.

Сванетия! Свобода, высота!

Всем приходящим – пред тобой

                                              склониться

И к первозданной истине восстать…

Земли и неба острая граница!

В моей груди – широкий шрам Дарьяла,

Кахетии зеленые холмы,

Я сокровенный край однажды знала,

Но позабыла – призрачны умы.

Душа меня опять приводит в горы,

Где полнозвучна молодость земли,

Из-под небес – в заветные просторы —

Слова и чувства – ливнями излить.

Ревнитель-бог в тебя влюблен,

Ведунья, тайная услада,

Рельефный профиль обрамлен

Зеленой ризой винограда,

Медовым солнцем залита,

Овеяна прохладой ранней…

Благословенные места

В легендах помнят Амирани.

Чонгури тихая печаль

Туманит снежные отроги,

Взывает к поиску начал

 Змеиная спираль дороги.

Непредсказуема, вольна

Кавказа пламенная птица, —

Певучих образов страна,

С которой суждено сродниться.

Душистый всплеск тягучих волн

                                                 черничных,

Еловый шелест, ламбы говорок —

Лесов и звезд глухое пограничье,

Карелии живительный исток.

Могу нырнуть, исчезнуть без возврата,

Плыть облаком в озерной синей мгле,

Там, где земля морщинами измята,

Оставить знаки солнца на скале.

Теченьем слова без конца и края,

Пока молчат ведуньи, валуны,

Озвучить время, искрами играя,

Пронзить лучами – руны, судьбы, сны.

Природы северной подворье,

Повойник в синих лентах рек,

В снегах и жемчугах – Поморье! —

Дивились римлянин и грек.

Былинный край, где песнопенья

На струнах ветра сложены,

Строптивы бури и теченья,

А люди – в помыслах вольны.

 Потомственные корабелы

 Мир познают – с рожденья – вплавь,

 Ныряют лодьи в море Белом:

– Судьбу свою, как парус, – правь!

Живут по древнему канону,

Соленой широки душой…

Приникнув к каменному лону

Земли суровой и большой.