Читать книгу Приметы Времени - Наталья Лайдинен - Страница 2

Скалы – нерукотворные стены

В пограничных просторах стоят.

Сколько слез и страданий смиренных

О стране, что столетья назад

Здесь цвела! Плачет, плещется море,

Еле слышно поют тростники

О снегах, что надвинутся вскоре,

О безмолвии давней тоски.

От близости моря душа еще странно хмелеет,

Но пульс перемен изнутри пробуждает мне грудь.

Никто не помыслит о встрече грядущей смелее,

Сплетая маршруты в далекий, изменчивый путь.

О жизни поет, провожая, обветренный камень,

И стражи времен на другие зовут рубежи.

За прошлые волны пытаюсь держаться руками,

Но смутная память ручьями сквозь пальцы бежит.

Себя нахожу, где кончается чувства текучесть,

И зрелость мужает, как в дальних краях исполин.

Молчанье глубин пусть тебя растворит и измучит,

А я ухожу за серебряным зовом вершин.

В твоем дыханье под водой

Вместилась тьма тысячелетий.

От шахт, рыдающих рудой,

До вечного спасенья в свете.

Всю память сокровенных рыб

Хранили гены голубые:

Звезды сиянье, царский нимб,

Потопа волны роковые.

Божественный сверкает след

В змеиных очертаньях Нила.

Земной истории секрет

Я в подсознанье приоткрыла.

И, прикасаясь к волшебству,

Почуяла свои истоки,

Причастность древнему родству,

В котором – вестники, пророки…

Единства зная полноту,

Блаженно покидаю тело,

Припав к незримому кусту,

Покуда кровь не закипела.

Весна моя, подруга странная,

Дает монашеский обет.

Заката розовость туманная —

Седая память о тебе.

Как времени бесстрастный маятник,

Она безмолвна и строга.

Плывут из обморока памяти

Чужого моря берега.

Здесь столько судеб похоронено,

Что стала горькою вода!

В кипящих волнах снова тонем мы,

В снах возвращаемся сюда.

Все бездны прошлого раскрыли нам,

Чтоб в песнях рассказать могли

О тех, кто расставался с крыльями,

Запутавшись в сетях Земли.

На линии, где пляж превращается в берег,

Каким сотворила его природа задолго до нашей эры,

Ветер бродит устало, можжевельником бредит,

Нет конца вдохновенью, печаль океана безмерна.

Вечер темный, блестящий, как плавник у акулы,

Горько плачет о прошлом, вернуть прежний облик стремится.

Я ищу полнолунья, на дремлющих дюнах колдую,

Небо нас обнимает крылами – большая синяя птица.

Кого люблю – того здесь нет,

Но с памятью прощаться рано.

И свет любви – горячий след

Звезд на хребте у океана.

Лелеять каждую деталь,

Рассудок не терять – искусство.

Судьбы высокая спираль

В веках оттачивает чувство.

Мытарства путь и мастерства

Бессмертной верностью зовется.

Лишь в запредельности родства

Осознаваемо сиротство.

Все это вправду волшебство:

От песни пробудился камень,

Ты, вспомнив прошлое родство,

До лба дотронулся руками.

Виденья вырвались на свет

Из оболочки минерала.

На нашу близость снят запрет:

Над миром радость прозвучала.

Хоралы враждовавших царств,

Летящие к слиянью фуги,

Единство музы и творца —

Как много мы нашли друг в друге!

Лик, прорисованный на скалах

Создателем, – непостижим.

Я долго образ твой искала

В явленьях огненной души.

Каньоны, горы и вулканы

Меня могуществом влекли,

Как элементы древней каны,

Забытой азбуки земли.

Твое сознанье дышит тайной

Среди безмолвных древних плит.

Движенья путь фундаментальный

В скрижалях каменных сокрыт.

Геоглиф или пиктограмма —

В кристалле каждом различим,

Ты раскрываешь в сердце прямо

К истокам творчества ключи.

Я думала, здесь горы, море,

Застывший в хаосе огонь,

Огромный шар, объятый тьмою,

А это все – твоя ладонь.

И я на ней – чешуйка пепла,

Молекулярный лепесток…

Озарена любовью светлой

И памятью, где мой исток.

В твоих стихах обманчивая ртуть

Посеребрилась петербургским снегом.

Превозмогая мира немоту,

Луна мерцает отраженным светом,

Обозначая тусклый переход

Чужих страстей, скитаний одиноких

С неведомых сознания высот,

Из областей, холодных и далеких.

На крыльях уходящих конниц,

Сквозь ветер и холодный дождь,

За горизонт моих бессонниц,

К высотам вечности несешь.

Я слышу дальние раскаты,

Волненье туч предгрозовых,

Лиловым сумраком объяты

Метанья вспышек огневых.

Свободы жгучее прозренье:

Разрыв путей и пуповин.

Мы оба покидаем Землю,

Оставив зарево любви.

Сирень в бутонах сожжена

Любви невыносимым зноем,

Как та безумная жена —

Костра высоким аналоем.

Ей вместо трепета фаты,

Кипенья белоснежных кружев —

Взгляд благосклонный с высоты

И огненная ласка мужа.

Тебя тягуче обняла,

Ныряя в вихри огневые,

И полыхнули факела,

Сомкнулись тучи грозовые.

Упали души в зеркала,

Тенета жизни роковые.

Твой мир увидела впервые

Таким, – и я не умерла.

В подземелье проходы закрыты,

Но случается, на полчаса

Размыкаются древние плиты,

И оттуда звучат голоса.

Я их слышу и, кажется, даже

Зов один среди всех различу.

Разрешают незримые стражи

Рассказать о смятении чувств.

Лишь того и отпустят из бездны,

Кто проклятьем судьбы не гневил,

Наполнял все посланья и песни

Покаянной мольбой о любви.

Я в молитве, ты в древней опале,

Дольше века трудные сутки.

Наши сны опять не совпали,

Пробужденье кажется жутким.

Патриарх, сошедший с экрана,

Разделяет близость и дальность.

За обманной сенью тумана

Одиночество – тоже реальность.

Здесь бредут по смутному кругу

И не знают срок изменений.

Только ты тяни ко мне руку

Через плен чужих измерений.

Луна качается во мгле

На волнах облачных и сонных.

Зародыш чувства на Земле

Заветною пропитан солью.

Незримый плен других планет:

Зачатья двойственность, духовность.

Здесь – воскресать и пламенеть,

Там – отражать судьбы условность.

Дано постигнуть смысл времен,

Исправить будущее в прошлом.

Мост к возвращенью разведен,

Любимый в запредельность брошен…

Смиренье с мудростью твоей —

Лишь свет мерцающий, латунный,

Как перелив миров, морей,

Где дремлют в эмбрионах луны.

Я прижимаюсь к боку валуна

Замшелого, к твоей щеке небритой,

От векового пробуждая сна

Сынов земли пропавшей, позабытой.

Отогревает каменные лбы

Живых молитв горячее теченье,

И постигают узники судьбы

Высокое любви предназначенье.

Не знаю, кто вручил ключи

От разума сынов всесильных.

Душа страдает и кричит

В провалах памяти могильных.

Тревожен, труден и глубок

Незримый путь проникновенья:

Сознаний спутанный клубок

Ждет очищенья и прощенья.

Над переходами времен

Свидетелем – в огне и дыме —

Встает единственный Закон

Любви над судьями земными.

Следы неведомой войны —

Застывших кактусов трезубцы.

Тяжелый вздох, смешавший сны,

Меня призвал сюда вернуться.

Я помню: гневались моря,

Дно дыбилось, вставая кверху!

Судьба далекая моя,

Предтеча каменного века.

Горючий плач из-под земли:

–  Зарница дальнего свеченья,

Печали павших утоли,

Дух отпусти из заточенья.

Здесь в поисках любви бродил,

Всесильный воин беспризорный…

Луна рыдает на груди

Каньона в спящей Аризоне.

На перевале новых испытаний

Разъединенья давнего следы:

Мои шторма трагедий и скитаний,

Твоих вершин незыблемые льды.

Заложники земных противоречий,

Мы распадались в пламени борьбы,

Но я рыдаю на твоем предплечье,

И боль, сближая, обнажает лбы.

К слиянью устремленные отныне,

Мы вспоминаем наш исток и сад.

Печальным хором в каменной пустыне

Измученные души голосят.

Кровавый рыцарь в пламенных доспехах

Застыл на гребне вздыбленной скалы.

Судьбы вождя немеркнущая веха —

Седой Седоны скорбные валы.

Вираж судьбы, трагический и властный,

Вакханский вихрь отгрохотавших лет.

На коже отблеск, беспокойный, красный —

Твой марсианский обожженный цвет.

Бродит, устало шумя в ушах,

Влажный, колючий ветер.

Точно рыдает твоя душа

О невозможной смерти.

Вдруг возвращаясь в земную быль,

Мысли и сны тревожит.

Горько вздыхает в ночи ковыль,

Звезды восходят позже.

Предков усталые голоса

Так же, скорбя, молили…

Все мы в неведомые леса

Вышли из звездной пыли.

Ты заблудился в чужих мирах,

Рухнул во мглу темницы,

Первоначальный пепел и прах

Тысячелетья мнится.

Слышу твой вопль из-под земли,

Мученик! – многократно.

Сердцем мечтаю, чтоб все смогли

С миром уйти обратно.

Мне не стать холодней и покорней:

Память духа – на все времена.

Живы общей прародины корни,

Правда силы и страсти вина.

В наши руки спускались светила,

Открывая небесный покров,

По веленью смирялись стихии,

Шли медведи и волки на зов.

Мы играли ветрами на струнах,

Подчиняя желаньям шальным

Дев прекрасных и воинов юных,

Что в просторах земных рождены.

Человеческих чувств не ценили,

Чародейства растратили дар.

И, закляты страданьем в могиле,

Валунами упали сюда,

Где одна остается надежда,

Что Господь неразумных простит,

И мы будем, свободны как прежде,

Поднимать милосердье на щит.

Узнай мой след во всех застывших зеркалах

И различи пути: здесь бился павший воин.

Пусть разум тихо спит и зреет в жемчугах,

А ты храни любовь во тьме глубоководной.

Пережидая ночь, в веках молчит гранит,

В пещерах шелестят подземные потоки.

Мир – только образ твой, случайный лабиринт,

Его осуществят пророки и потомки.

Рыдай, звезда моя, во мгле не обо мне,

Молись за тех, кто заплутал в сфиротах.

Прольется голос твой блаженней и нежней

Целительных дождей на выжженных широтах.

Сознанье соберу, сирот соединив,

Границы разомкну, восстав в небесных сводах.

Творенья первый день, новорожденья взрыв!

…Я обниму тебя и оживлю. – Свобода!

…И последний из сильных, умевший творить,

Надо мною раскрыл в час рассветный крыла.

– Да, я слышу все гимны и песни твои,

Но другую судьбу на себя приняла.

Жизнь рождает глубинный поток, водопад,

Не нужны мне мелодии, лиры ничьи.

Рядом стой, но молчи, а иначе распад,

Век в потерянный рай не отыщешь ключи.

Я от горных вершин до кипящих морей

Пронесла свою нежность и сказ о Любви.

Ритмом сложным меня не тревожь, Ариэль,

Я сама сочиню все легенды мои.

Тюрьма для неземных созданий —

В мирах обрушенных гора.

Переплетение сознаний —

Твоя реальность и игра.

Ловец моих желаний женских,

В очарованье знаешь толк.

Нанизываешь сны, как жемчуг,

Завесы поднимая шелк.

Из бездны, где давно томишься,

Наверх дороги нет иной:

Шлифуешь мысли, движешь мышцы,

Живешь и чувствуешь со мной.

Уже не зовешь, безмятежно струишься в песок

Сквозь пальцы мои, озарив многотрудное время.

Гудят отголоски, предчувствий дрожит волосок,

Ты мне оставляешь невидимый ключ к теореме.

Из холода зим в одиночество выжженных лет

Однажды нырнул, чтобы вычеркнуть имя из книги.

Забыть не случилось. Из прошлого огненный след —

Как вечная боль, отреченья тугие вериги.

А я средь снегов и затерянных в сопках могил

Бреду наугад, умываясь метельною солью.

Почудится: ангел столпом бессловесным застыл,

И только стихи на губах оживают росою.

В слезах захлебнусь – это горький и долгий урок

От мертвых, живых, всех, прошедших насквозь через сердце…

О, как же, безумец, меня ты хранил и берег,

Что мог черный камень от искры любви разгореться.

Ты вновь выбираешь паденье во тьму,

Рулетку времен, поединки, агоны.

Игрой создавая иллюзий тюрьму,

В сердцах разбиваешься на легионы.

Что делать? Спускаюсь с небес за тобой,

Нам вместе с трудом подниматься обратно.

Являюсь тебе путеводной звездой, —

Сознанье бужу, проявляясь стократно.

Мы снова должны по законам земным

Друг друга узнать в каждой встреченной маске.

Похожий актер будет дублем вторым,

Чужая судьба устремится к развязке.

Ты – вечный герой, безграничен, един

И в тысяче лиц на дороге высокой

Стремишься к любви средь пустынь и руин…

…А мне собирать твои искры и строки.

Вечный разум, вмещающий всех мудрецов,

Ты моя тишина и мое вдохновенье без края.

Каждый миг, отражая десятки чужих голосов,

Я стою пред лицом и с тобой говорю, не сгорая.

Те, кто не был и был, кто сегодня уже не молчит,

Шлют молитвы о нас, изменяется мир удивленно.

Золотого блаженства, лучей просиявших ручьи

Откровением жизни с высот обнимают влюбленных.

Невидимая в темных скалах,

Кипит работа изнутри:

Природы скипетр… Нет – скальпель!

В пространстве чудеса творит.

С врожденной точностью хирурга

Вытачивает каждый пласт.

Живет гранит, гудит упруго,

Меняет формы, дышит карст.

В истоках вечного творенья

Путь единенья и родства,

Движенья, творчества, кипенья —

Познанья сути мастерства.

Из века в век, меняя лики,

Взывали, пробуждали, жгли,

Свергали знаки царств, религий

Небесные сыны Земли.

Что властью их происходило,

Народам было невдомек.

В груди – огонь, во взгляде – сила,

В дыханье – северо-восток.

Просторы творчества, свобода,

Открытость миру – без границ!

Для человеческого рода

Вы распахнули крылья птиц,

Играли гранями в кристалле,

Но вдруг блаженный голос стих.

О, дети звезд! И вы узнали

Безумие путей своих:

Как люди стали сиры, слепы,

Железной властью пленены,

Проходят по чужому следу

К багровым алтарям войны.

Бесславный путь метеорита:

Метнулся – и во тьме исчез…

Очнулся скованным, забытым,

Застывшим пламенем с небес.