Читать книгу Еретик - Наталья Леонидовна Исупова - Страница 4

Проснулась девочка не столько от бьющего в глаза солнечного света, сколь от непонятного шума, суеты в горнице. Не плакала – кричала в голос, билась, в объятиях мужа добрая соседка, рвалась к маленькой плетеной люльке…

Молодуха проснулась почти в полдень, первой… Увидела сонное царство в горнице – и удивилась… И самое странное – все еще спал ее крикливый младенец, который обычно за ночь требовал грудь раза три-четыре… Заглянула Галина в люльку и окаменела… А потом вырвался страшный, леденящий душу вопль – пухлое личико младенчика посинело, но было ангельски спокойным, неискаженным страданием. Тянулись верх маленькие ручки, то ли к мамке, то ли к висящим над колыбелью самодельным погремушкам. Мертвый младенчик счастливо улыбался. Только вот не шевелился и не пищал, и на тоненькой шейке, запеклось несколько рубиновых капелек крови.

И только от криков Галины проснулись все прочие домочадцы и гости, протирая опухшие, словно после похмелья глаза.

Улька с трудом подняла налитую свинцовой тяжестью голову и сморщилась от боли – ноги и руки затекли так, словно за всю ночь девочка так и не сменила случайной неудобной позы. Вспомнился странный ночной сон, в котором приходил умерший дедушка. Впрочем, самого деда в этом сне девочка как раз и не помнила, только его голос умоляющий, зовущий…

"И хорошо, что не видела», – подумала Ульяна, – "Не дай бог, еще раз увидеть такое!" Сколько раз она корила себя, что не сдержала любопытства и прокралась в дом, повидать деда в последний раз… Лучше бы он остался в памяти таким, каким был при жизни: с хитрым прищуром изжелта-карих глаз, с лукавой улыбкой прячущейся где-то между густых сивых усов и длинной бородой, высокий, ничуть не сгорбленный старостью с немного прихрамывающей, но твердой походкой. Но во сне она не осознавала, что дед уже умер, ей казалось, что он просто ненадолго приболел, и будто родственники увели детей из дома, дабы не беспокоили они старика своими шумными играми…

Пред глазами Ульки стояло перекошенное и почерневшее лицо деда, так страшно подурневшее в смерти. На месте тонких черт лица, не искаженных мелкими морщинками – обтянутый кожей череп, сведенное судорогой окоченевшее тело, выгнутое, скрюченное. И пристально взглянувшие на нее мертвые глаза. Смотрящие так, словно под тленной оболочкой заключен живой страждущий дух, который из всей любопытствующей толпы хотел выхватить именно ее и запомнить. Запомнить навечно…