Читать книгу Москва в судьбе Сергея Есенина. Книга 1 - Наталья Леонова - Страница 19

21 января 1916 года в Москве в помещении частной картинной галереи Лемерсье в Салтыковском/ Дмитровском переулке (дом не сохранился) на собрании «Общества свободной эстетики» выступили с чтением своих произведений два поэта: Николай Клюев, известный в обеих столицах, и «странного вида» белокурый юноша – Сергей Есенин. Литературовед Иван Никанорович Розанов подробно описал это событие в дневнике. Клюев «поражал своею красочностью и яркою образностью», но другого, Есенина, Розанов нашел «проще и свежее». Мнения зрителей разделились. Многие отдавали предпочтение Клюеву. Иван Никанорович внимательно прислушивался к разговорам в фойе… Сергей Есенин, читавший о Евпатии Рязанском, «Корову» и «В хате», понравился ему больше: «Кажется, в первый раз в русской литературе поэт привлекал внимание к горю коровы. Еще более произвело на меня впечатление «В хате» («Пахнет рыхлыми драченами…»), а особенно три последние строчки: «От пугливой шумоты// Из углов щенки кудлатые// Заползают в хомуты». И ночью, уже ложась спать, я все восхищался этой «пугливой шумотой» и жалел, что не могу припомнить всего стихотворения». На следующий день газета «Утро России» в заметке «Вечер народных поэтов» сообщила: «Оба поэта имели у слушателей успех». Похоже, поэт-символист Юргис Казимирович Балтрушайтис тоже присутствовал на этом вечере поэтов: уже на следующий день, 22 января, он подарил Есенину два сборника своих стихов. На первом из них – «Земные ступени» – написал: «Сергею Александровичу, Поэту – автор». На втором – «Горная тропа» – написал: «Сергею Александровичу Есенину. Милому поэту русского раздолья и всех его дорог. С приветом Балтрушайтис. Москва.22.1.16» Слово «Поэт» с большой буквы говорит о том, что поэту-символисту стихи тоже пришлись по душе. Несмотря на солидную разницу в возрасте поэтов (22 года), многое их роднило: оба из крестьян (Балтрушайтис выходец из бедной литовской деревни), оба жадно стремились к знаниям (Балтрушайтис самостоятельно освоил грамоту, после закончил Московский университет). Юргису Казимировичу были близки и знакомы образы поэзии Есенина и его евангельские мотивы. В конце января 1916 года издатель М.В. Аверьянов выпустил в свет первую книгу Сергея Есенина «Радуница», и уже 9 февраля юный поэт делает поэту-символисту ответный подарок. В Петербурге. Лукавая надпись-загадка такова: «От поемов Улыбиша перегудной Мещеры поэту ипостасной чаши скорбной тропы Ю. Балтрушайтису на добрую память от баяшника соломенных суемов. Сергей Есенин.1916.9 февр. Пт». О Юргисе Казимировиче известно немного. Прекрасно образован, знал языки, делал переводы Ибсена, Кнута Гамсуна, Ницше, Оскара Уайльда, Метерлинка. Дружил с Валерием Брюсовым и Константином Бальмонтом. Все трое организовали издательство «Скорпион». Был очень требователен к себе и другим. Писал на русском (преимущественно) и литовском языках. Интересна история женитьбы Юргиса Балтрушайтиса. Литературный труд не приносил дохода, и бедный студент подрабатывал репетиторством. В него влюбилась наследница миллионера, владельца крупнейшего в Российской империи Колокольного завода в Ярославле и Московской фабрики церковной утвари с многочисленными магазинами, Маша (Мария Ивановна) Оловянишникова. Венчались тайно, в 1899 году. Шафером на свадьбе был Валерий Брюсов. Некоторое время жили бедно, но в любви и согласии: брак оказался наредкость счастливым. Сердца родителей дрогнули. Молодым выделили квартиру в доме Оловянишниковых на Покровском бульваре (дом № 4). Летом на даче на Оке у семьи Оловянишниковых-Балтрушайтисов отдыхали многие символисты: Брюсов, Бальмонт, Вяч. Иванов и др. После 1917 года завод, фабрика и магазины были закрыты.

Оловянишниковы стали лишенцами. И тут им очень помог зять. С 1922 года он был уже чрезвычайным полномочным послом Литовской Республики в Москве, и устроил родственникам жены выезд за границу. Пути Сергея Есенина и Юргиса Балтрушайтиса постоянно пересекались: был общий круг общения. В 1918 году Балтрушайтис работал в Лито Наркомпроса, в Тео заведовал репертуарной политикой. Он и поэт Владислав Ходасевич составляли репертуарные списки, пытались протянуть классику, несмотря на то, что пролетариат требовал водевилей, со слов Ходасевича. К этому же периоду относятся воспоминания Ходасевича о разговоре с Ольгой Каменевой, активной деятельницей Наркомпроса, женой Льва Каменева и сестрой Троцкого: «Вдруг – отвратительно, безобразно, постыдно, без всякого перехода, как привычный следователь, Ольга Каменева ошарашивает меня вопросом: «А как по-вашему, Балтрушайтис искренне сочувствует советской власти?» Этот шпионский вопрос крайне мерзок потому, что Балтрушайтис, как всем известно, личный знакомый Каменевых. Он бывает у них запросто, а меж тем Ольга Давидовна шпионит о нем окольными путями». Есенин и Балтрушайтис часто встречаются во Всероссийском Союзе поэтов, имеют общих знакомых – К. Петрова-Водкина, Андрея Белого, Владислава Ходасевича, Сергея Городецкого, Всеволода Мейерхольда… Стихи обоих поэтов публикуют в одних и тех же сборниках и альманахах. Они посещают одни и те же литературные кафе (например, «Красный петух»), студию Жоржа Якулова… Юргис Казимирович тоже трудится в книжной лавке – «Книжной лавке искусств». С 1920 года Балтрушайтис живет с семьей на Поварской, в доме в стиле модерн (№ 24), в Представительстве Литовской республики.

Покровский бульвар, дом 4

Поварская, дом 24

Лишь в 1937 году он с женой и детьми уезжает из страны в Париж. И семья, наконец, воссоединяется. Приятель Есенина Рюрик Ивнев написал о Юргисе Балтрушайтисе годы спустя: «Мы знаем примеры, когда современники проходили мимо крупных талантов, не замечая их. <…>Недавно в Вильнюсе вышла книга стихов поэта Юргиса Балтрушайтиса, известного в литературе из истории символизма. Несмотря на щедрые похвалы, расточаемые его стихам Вячеславом Ивановым и Валерием Брюсовым, этот талантливый поэт оставался в тени. У него не было посмертной славы <…>Балтрушайтис получил лишь посмертную известность, и то весьма ограниченную». Поэт скончался в Париже в 1944 году. Вспомним и мы добрым словом поэта, приветившего Сергея Есенина на пороге его славы.