Читать книгу Миа. Душа 12-го уровня - Наталья Макеева - Страница 7

Миа сделала первый вдох, открыла глаза и закричала от боли и яркого света. Голова ничего не соображала. « Кто я? Где я?» – яркой вспышкой пронеслась мысль. Сквозь шум в ушах пробился голос какой-то женщины в белом: « Не ревите, мамаша, ничего страшного, так бывает. Ты потеряла сына, но приобрела дочь. Радоваться должна, другим и этого не дано.» А плач продолжался и продолжался, Миа хотелось заткнуть уши и бежать, но маленькие ручки и ножки лишь хаотично сократились, чем очень развеселили женщину в белом:

– Смотри, какая попрыгунья, раскидала мне весь лоток с инструментами. Боевая девчонка вырастет. Жаль брат погиб. Было бы двое чудесных сорванцов. Матери успокоительное лекарство дали. Затихла, слава богу.

Вторая женщина в белом лишь молчаливо кивала в ответ и утирала слеза краешком косынки. Она заворачивала бездыханное тельце мальчишечки в белые пеленки для отправки в морг. Матери сына не показали, посчитали излишне жестоким действом для ее пошатнувшейся психики.

Мама пришла в себя на пятый день. Все это время Миа кормили сцеженным молоком других молодых матерей. Она не сопротивлялась, не капризничала, не кричала, как будто все понимала, что крик сейчас неуместен. Она рассматривала обшарпанные стены палаты для новорожденных и пыталась сосредоточиться на воспоминаниях, но мысли разбегались, все было как в тумане. Миа нутром понимала, что с ней должен был прийти в этот мир еще кто то, очень важный для нее, близкий и родной, но она не могла вспомнить кто именно. От этих мыслей Миа было очень неуютно, и она тихо похныкивала, перебирая пальчиками на руках под туго завернутой пеленкой. Дверь палаты хлопнула. К кювезу подошла молоденькая медсестра:

– Пойдем, красавица, с мамой знакомится.

Миа взяли на руки и понесли по гулким коридорам в палату к, измученной родами и переживаниями, молодой женщине. Мама – маленькая, худенькая, миловидная представительница прекрасного пола с уставшими заплаканными глазами уже ждала, сидя на железной кровати с продавленным матрацем. Она протянула свои прозрачные ручки с голубыми прожилками и осторожно взяла у медсестры сверток с девочкой.

– Девочка моя. Красавица моя. Счастье мое. Прости, что больше не смогу подарить тебе братика или сестричку. Ничего… Ничего… Мы справимся. Все будет хорошо.

Миа тихо посапывала на руках у матери, ей снились радужные сны, яркие лучи, белоснежные ангелы и чьи-то родные глаза цвета моря перед штормом.

Новоиспеченный отец приехал за женой и дочерью в день выписки на трамвае. В руках у него медленно умирали три чахлых гвоздики, которые он торжественно презентовал медсестричке, обменяв на кулек из легкого летнего одеяльца и собственной новорожденной дочери. На дворе шел 1989 год. В огромной некогда процветающей стране начиналась эпоха тотального дефицита и глобальных перемен.

Миа росла спокойным, самодостаточным и вдумчивым ребенком. Особых проблем с ней не было. Никто не догадывался, что девочка видит мир не таким, как видят его другие. Дяди и тети с разноцветными светящимися всполохами вокруг голов, иногда с совсем нечеловеческими лицами ее не пугали. Она любила за ними наблюдать. Она читала их души и даже не совсем души по глазам. Глаза, как зеркало, открывали все тайное, и для Миа все становилось явным, как будто она читала открытую книгу. Она всегда знала, лжет человек или говорит правду. Ее невозможно было обмануть. От одного взгляда в ее ангельские глаза лгуну становилось стыдно, он краснел, потом бледнел, начинал заикаться и, в конце концов, сбегал. Миа это веселило, и она заливисто смеялась. Новые способности открывались у девочки постепенно. Как то под Новый год отец принес елку, живую, двухметровую лесную красавицу, и с порога закричал:

– Дочь, доставай ящик с игрушками, сейчас наряжать елку будем!

– Хорошо, папочка! Я мигом! – Миа побежала в кладовку, открыла дверь, схватила ящик и остановилась, как вкопанная. В кладовке что – то неуловимо изменилось. Она чувствовала какой – то лишний предмет, которого раньше не было. Этот предмет будоражил ее вкусовые рецепторы, хотя постороннего запаха в кладовке не присутствовало. На следующий день, когда все ушли на работу, Миа зашла в кладовку и закрыла глаза. В голове возник четкий план кладовки и на нем красным цветом обозначался неизвестный девочке предмет. Миа встала на складную лесенку, засунула руку в глубокую нишу между ящиками с инструментом, и достала коробку с конфетами и мягкой игрушкой.

– Ух, ты! Как я умею! – Миа съела две конфетки, потискала игрушку и аккуратно поставила коробку на место. – Так. Самое главное теперь вовремя сделать удивленные глаза и восхититься подарку, – Миа села на диван и начала обдумывать, как и где еще применить вновь обретенное качество. Очень уж полезным оно ей показалось. Применять его пришлось достаточно часто. Мама, с ее патологической любовью к чистоте, всегда и все перекладывала в строго определенном ею порядке. Беда была в том, что она не помнила конкретики. Где и какая вещь лежит. Тут то и пригодился талант дочери. Мама сияла от счастья. Отец хмурился, он вообще не понимал, как Миа это делает. Он вообще не любил таких моментов. Он любил реальные вещи. Как то одним из зимних снежных вечеров Миа прибежала с улицы вся в снегу и с порога прокричала родителям:

– Мама! Папа! У нас в арке стоит человек, вернее не человек! У него лицо на череп похоже и глаза с красным отблеском! А еще он бледный и страшный! И над головой черное облако! Вот!

Родители переглянулись и в один голос произнесли:

– Не сочиняй. Тебе, видимо, показалось.

– Нет! Мне не показалось! У хороших людей над головой радужное облако! У этого черное пятно! – Миа заплакала от такой несправедливости. Отец опустился перед ней на колени. Погладил заплаканную дочь по голове:

– Хорошо. Пусть так. Ты видишь сущность людей. Только никому и никогда не говори о том, что знаешь. Люди не любят необычные явления и отличающихся от них индивидуумов. Тебя могут назвать сумашедшей. А мне этого очень не хотелось бы.

Девочка подняла заплаканные глаза и кивнула:

– Я никому не скажу.

– Вот и замечательно. Пошли ужинать.

Вечер закончился блинами со сгущенкой и веселым смехом всех членов маленькой счастливой семьи. Урок девочка усвоила. Больше никто и никогда не услышал от нее ничего подобного.

Миа отец растил, как сына. Девчонка лазала по деревьям подобно обезьянке. Отжималась. Подтягивалась. Играла в футбол, в «казаков—разбойников» и «Царь горы». Разодранные коленки и синяки, казалось, навечно поселились на худеньком тельце. Миа не жаловалась. В своей стихии она чувствовала себя счастливой.

Все омрачала школа. Школу Миа не любила. Совсем. Она с ней мирилась, как с неизбежным злом. Одноклассники напоминали девочке зверей в зоопарке. И она их изучала, примыкая то к одной группировке, то к другой, слушая, впитывая, запоминая. Учеба давалась ей легко, без усилий. Все домашние задания она выполняла непосредственно перед уроком, считая моветоном терять драгоценное свободное время вне школы.

– Миа, к доске! – Пожилая неопрятная учительница строго смотрела на класс, половина которого пряталась за учебниками и усиленно делала вид, что их здесь нет. Миа вышла. Кратко пересказала параграф учебника. Отправила обратно бумажный шарик, запущенный в нее с задней парты. И приготовилась ждать дополнительные вопросы. Учительница налилась пурпуром и рявкнула:

– Садись! За поведение «два»!

– За что?!!! Я же ничего не сделала!

– Еще одна «двойка» в журнал! За пререкания! – учительницу трясло. Очки съехали на бок. Она крутила в руках указку и, неожиданно для всего класса, ударила ей со всей силы об стол. Указка разлетелась на куски, чудом не задев учеников первых парт:

– Завтра в школу с родителями! А сейчас, вон из класса!

Миа молча, подхватила портфель и выскользнула из класса. «Так дальше продолжаться не может, надо что – то делать», – подумала девочка. Школа входила в список мест обязательных к посещению. Пропуски не допускались. Отлынивать долго не получится. Мозг работал в усиленном режиме, пытаясь найти решение проблемы.

– Эврика!!! Мимикрия. Вот оно – решение! – Миа радостно запрыгала на бегу, одновременно подкидывая портфель с учебниками в звенящий весенний воздух.

Миа научилась читать сама в пять лет. В первые два года осознанного чтения она проглотила все сказки и детскую литературу в доме и ближайшей библиотеке. Начиная с девяти лет, Миа читала исключительно научно – познавательную литературу. В ее комнате стопками лежали журналы о космосе, биологии, химии, медицине и разного рода технических изобретениях. Сведения о мимикрии девочка почерпнула в одном из них. Только в журнале говорилось о насекомых и физической мимикрии. Способности принимать форму хищника, как способа самозащиты животных путем зрительного обмана. Миа решила применить данную тактику на энергетическом фоне. Немного потренировавшись, девочка с нетерпением ждала следующего школьного дня, чтобы воплотить теорию в практику. На следующее утро первый урок вела учительница, выгнавшая Миа из класса. Урок начался, как обычно с переклички. В этот момент Миа закрутила энергетический шарик в районе солнечного сплетения и усилием воли вытолкнула его в пространство перед собой, сформировав никому не видимый энергетический щит. На щите, как на прозрачной глади воды сияла фраза энергетического посыла: « Не спрашивай. Просто поставь «пять». Посыл направлялся строго в сторону учительницы.

– Так. Я вижу сегодня, Миа подготовилась. Молодец. Сегодня спрашивать не буду. Иванов к доске! – учительница лишь слегка скользнула взглядом по девочке, не проявляя к ней никакого повышенного интереса. Когда урок закончился, Миа подошла к учительскому столу и заглянула в журнал. Напротив ее фамилии красовалась оценка «пять».

– Ничего себе, все – таки сработало, – тихонько пробормотала Миа себе под нос.

Девочка шла домой слегка ошарашенная. Теория теорией, но на практике такого результата она не ожидала. Миа дала себе слово пользоваться этой способностью как можно реже, иначе можно совсем облениться, да, и манипулирование людьми не самое лучшее занятие в жизни.

Миа жмурилась от яркого весеннего солнца. Она любила весну. Это время года напоминала ей о силе возрождения. Девочке казалось, что сказочная птица Феникс незримо пролетает над замерзшей спящей землей, всех согревая по пути своим теплом, и пробуждая жизнь. Нежные зеленые листочки легкой вуалью ласково обнимали замерзшие за суровую зиму стволы деревьев и кустарников. Воздух наполнялся цветочным ароматом. Природа оживала. Беззаботное детство продолжалось.