Читать книгу Цвет и слово. Игры правого полушария - Наталья Мезенцева - Страница 5

Старинные парки, удобные скамейки, аллеи, фонтанчики с целебной водой, медленно прогуливающиеся отдыхающие. Чистейший воздух и покой. Это курорт Банкя. Здесь много домов, типичных для всех европейских курортов, помнящих давние времена: шпили, купольные крыши, круглые слуховые окна в барочном обрамлении.

Уже много лет старый Дом стоит, как заколдованный, его давно покинули жильцы, они ушли из этой жизни в иную. Дом прожил свою жизнь, как и человек: был юным, взрослым, старел, болел, а теперь просто одинок. Но полон воспоминаний.

Дом родился. Он живёт. В нём семейство ест и пьёт. Дом взрослеет. Внутри в нём суетятся утром, днём. Дом стал старым, одряхлел, и хозяин заболел. И хозяин, и сам Дом – одинокие вдвоём.

Сад вокруг маленький, поэтому Дом виден со всех сторон прекрасно. По соседству высится новый, богатый, большущий – недурён. Но нет в нём ни очарования, ни тайны. А это большая редкость столкнуться с тайной в многолюдном курортном городке. Чувствуется в этом полуразрушенном Доме былая, счастливая, радостная, грустная – словом, разнообразная и долгая жизнь…

Отзвуки былого здесь ещё живут. Помнят эти стены праздники, уют, танцы, игры, прятки, детские стихи, поцелуй украдкой, страсти и грехи.

Светло-бежевая неяркая краска и коричневые вертикальные балки на уровне второго этажа. Красная разрушающаяся черепичная крыша. Дому придавали когда-то изысканность эркеры с четырёх сторон, два входа с красивейшими лестницами серого камня, на удивление до сих пор не разрушенные. Балконы, точнее их руины, на втором этаже, мансарда.

А балкон разрушен. Вход зарос травой. Галки свили гнёзда. Кот живёт слепой.

Дом обезлюдел давно, некоторые оконные стёкла разбиты, другие закрыты деревянными жалюзи, а местами заколочены наискосок досками. Двери кое-где приоткрыты.

Призраки былого проникают в Дом. Здесь его хозяин, дама в голубом. И любовник страстный, слуги – чередой. Мимо все проходят, проникают в Дом. В углу висят иконы: Божья Матерь, Спас. И лампада светит: кто-то был до нас…

Парадный въезд помнит свадебную процессию, жениха и невесту, их родителей. Голубая спальня с белыми занавесками ещё хранит ощущение счастья, там слышится лёгкий смех, шёпот влюблённых. Можно легко представить, как был построен этот красивый Дом, как поселилась там счастливая семья, всё было у них впереди: детский смех, любовь, праздники, проблемы, болезни, слёзы, счастье – жизнь.

Большая столовая с камином и огромным овальным столом на массивных ножках с печалью отдаёт мне воспоминание о запахе дров в камине, об ароматах вкуснейших яств, о разноголосье гостей. Приходят тени нарядных дам с высокими причёсками, лёгкий запах духов, дыма сигарет, приглушённые звуки рояля…

Эркеры, два входа в Дом, лестницы под фонарём. Черепица – красная, улица – горластая. Светится тот Дом огнём, весело мы в нём живём. Дом наш дарит всем уют, для гостей готов приют.

Коридоры тёмные, здесь дух сырости и одиночества, деревянные ступени скрипят, а не поскрипывают, уже не различить без света цвет стен, поблёкли краски.

Вот кабинет хозяина, окно смотрит на мощёную улицу, старые липы, напротив училище, оно до сих пор живо, учащиеся снуют туда-сюда. В кабинете осталась только книжная полка из массивного дуба, наверное, её невозможно было снять, да и стара она… На полу валяется никому не нужная записная книжка с оборванными по краям жёлтыми страницами, вылинявшими чернилами, в красном сафьяновом переплёте.

В гостиной два кресла около всё ещё красивой изразцовой зелёной печи, потемневший пейзаж в массивной раме. Кресла стоят именно так, как будто в них сидят и беседуют. Настенные часы без стрелок лежат там же на полу. Лёгкая занавеска летает у разбитого окна, как птица. Все вещи в Доме говорят шёпотом, но каждая своим особым голосом. Лишь часы молчат, они теперь только смотрят.

Крылья занавески летают у окна, паутинка свесилась низко с потолка. На лице нет стрелок, немы те часы, а в углу за печью шепчутся сверчки.

А вот и старинное зеркало без рамы, края изысканно обработаны змейкой. Может, и не было рамы. Зеркало всегда таит что-то мистическое, суеверные думают, что тени прошлого могут оживать, выходить из зеркала и жить своей, ни от кого не зависимой, жизнью. Может, и так. Кто знает?

Старое зеркало память хранит, с нами о давнем оно говорит. Пылью подёрнута зеркала гладь. Нам будет трудно суть угадать. Вот тень генерала тихо явилась, дети его нам удивились. Сколько наград, много крестов – их заслужил он во время боёв. Там и жена молодая была, только грустна, и всё плачет она. Зеркало вдруг пеленою покрылось. В комнате гроб, и толпа там молилась. Всё нам понятно теперь… Мы уйдём. Дверь же прикроем и в залу пройдём.

Именно здесь, в зале, бывали танцы, шумные счастливые сборища гостей. И Рождество, и именины праздновали на первом этаже в огромном зале (в огромной зале – так говорили раньше). Приглашали музыкантов, здесь пели, танцевали, сюда же ставили высокую рождественскую ель…

Походив по старому Дому, напитавшись его воспоминаниями, чувствуешь, что о многом можно было бы его расспросить. А он бы с радостью поделился своими историями, ему есть что вспомнить, пережить заново и старческим голосом поведать нам разные секреты.

Грустно так, печально, семьи нет уже. Дома увяданье тихо шепчет мне: «Приходите, люди, и живите здесь. Подарю вам радость, дам и мир чудес».

Болгария. Банкя. Июнь 2014 г.